Лекция 12. Соотношения частного и публичного в правовом регулировании относительных экономических отношений

Дело правительства – не лезть в деловую жизнь, пока его не зовут

У. Роджерс

Вопросы лекции

12.1. Формула экономического поведения как объект особой защиты права. Конфликт формул договорных методов и принципа свободы договора.

12.2. Договоры с односторонними условиями.

12.3. Социальные договоры.

12.4. Особенности относительных правоотношений между государственным и частным секторами экономик.

12.1. Центральным звеном любого экономического метода выступает формула экономического метода ( экономического поведения), представляя главное явление позитивного поведения, ради которого и создается микроинститут правового регулирования, является особым предметом правовой защиты, поскольку именно она образует смысл регулятивного правового регулирования. Главным же звеном договорного метода, правовую регламентацию которого дает раздел VI «Отдельные виды обязательств» ГК Республики Беларусь (равно как и ГК Российской Федерации), выступает формула договора. Термин «формула» позаимствован из патентного права и намного точнее отражает смысл экономического поведения, чем, например, термин «определение договора» или термин «понятие договора», применяемые в гражданском праве1. Термин «формула договора» предполагает минимальный набор атрибутов, необходимых для описания модели экономического поведения, к которым относятся: указание на субъекты экономических отношений, объект отношений и основные права и обязанности субъектов в отношении

1 См., например, Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. – Изд. 2-е, стереотип. – М.: Статут, 2000. – С. 15.

280

Лекция 12. Соотношения частного и публичного в правовом

регулировании относительных экономических отношений

друг друга по поводу объекта, выражающие смысл модели экономического поведения.

Если представить себе модель идеального общества, в котором все люди сознательны и никто не помышляет о негативных действиях, то особенная часть гражданского кодекса такого общества была бы сведена только к наличию формул моделей экономического поведения.

На уровне императивного законодательства, в частности формулы экономических методов, построенных на фискальных экономических способах (налоги, сборы), искажение формулы не допускается и преследуется в административном порядке.

Другое дело, когда речь идет о договорных методах. Здесь основные проблемы связаны, по нашему мнению, с неудачной формулировкой положений принципа свободы договора в ГК.

В научной литературе можно встретить утверждение, что для частного права «закон предлагает образцы регулирования отношений на тот случай, если субъекты не договорились об ином»1, что указывает на неограниченное количество вариантов экономического поведения.

К сожалению, Гражданский кодекс не различает экономическую и юридическую диспозитивность. Между тем под экономической диспозитивностью следует понимать выбор модели договора из общего числа основных и дополнительных моделей, представленных в ГК, а также выбор предмета договора, в то время как под юридической диспозитивностью следует понимать изменения прав и обязанностей, вытекающих из условий договора, а также изменение ответственности за ненадлежащее или несвоевременное выполнение условий договора. В отличие от юридической, экономическая диспозитивность предполагает совокупность определенных юридических условий, определяющих достаточно сформированный образец экономического поведения участника экономических отношений.

Юридическая диспозитивность позволяет не только изменять условия договора в разумных пределах, но и сломать и саму формулу (смысл) экономического поведения, что ГК Республики Беларусь и Российской Федерации допускают в силу принципа свободы договора. Может сложиться ситуация, когда в силу договора, составлен-

1 Экштайн К. Частное и публичное право // Вестник публичного права. – 2003. – Март. – № 1. – С. 3.

281

Раздел IV. Правовое регулирование относительных экономических отношений

ного с различными ухищрениями, одна сторона (например, по договору поставки) обязана передать другой стороне товар, а вторая сторона под различными предлогами в состоянии может уйти от выполнения своих основных обязанностей.

Пункт п. 3 ст. 391 ГК Республики Беларусь (п. 4 ст. 421 ГК Российской Федерации) гласит: «Условия договора определяются по усмотрению сторон в порядке и пределах, предусмотренных законодательством. В случаях, когда условия договора предусмотрены нормой, которая применяется постольку, поскольку соглашением сторон не установлено иное (диспозитивная норма), стороны могут своим соглашением установить условие, отличное от предусмотренного в ней, если это не противоречит законодательству. При отсутствии такого соглашения условие договора определяется диспози-тивной нормой».

Принцип свободы договора, как отмечают авторы комментария к российскому ГК, «проявляется в различных аспектах: во-первых, это право самостоятельно решать, вступать или нет в договор и, как правило, отсутствие возможности принудить контрагента к заключению договора; во-вторых, предоставление сторонам договора широкого усмотрения при определении его условий; в-третьих, право свободного выбора контрагента договора; в-четвертых, право заключать как предусмотренные ГК, так и не поименованные в нем договоры; в-пятых, право выбора вида договора и заключения смешанного договора. Свобода договора означает также право сторон договора выбрать его форму; возможность сторон в любое время своим соглашением изменить или расторгнуть договор; право выбрать способ обеспечения исполнения договора и др.»1.

Нет сомнений в том, что авторы ГК, устанавливая принцип свободы договора, имели в виду сочетания различных моделей экономического поведения (экономическую диспозитивность). Но при такой формулировке недобросовестная сторона обладает и юридической диспозитивностью, т.е. имеет возможность, во-первых, изменять (или вообще устранять как прямыми, так и скрытыми способами) элементы экономической модели и элементы юридического минимума экономической модели ( в части своих обя-

1 Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный). – Изд. 3-е, испр. и доп. / Отв. ред. О.Н. Садиков. – М.: Юридическая фирма Контракт; Инфра–М, 1998. – Коммент. к ст. 421 ГК.

282

Лекция 12. Соотношения частного и публичного в правовом

регулировании относительных экономических отношений

занностей), без которых модель экономического поведения теряет смысл; во-вторых, устраняться от всякой ответственности за неисполнение своих обязательств, причем умышленно, вписывая соответствующие условия в договор (точнее, устраняя соответствующие диспозитивные условия ответственности из договора), что создает возможность уклоняться на легальных основаниях от ответственности даже в случаях обычного мошенничества, наконец, в-третьих, нагружать вторую сторону несвойственными для экономической модели обязательствами.

Рассмотрим данную проблему более подробно. Смоделируем процесс и поставим на место недобросовестной стороны модель « совершенного эгоиста» как лицо, которое использует любой способ для максимизации своих доходов, не подпадая при этом под действие охранительных норм права. Основной удар, пользуясь юридической диспозитивностью, недобросовестная сторона, пытается нанести, прежде всего, по правам и обязанностям. Данное негативное поведение можно разделить на следующие группы.

1. Прямое самоустранение от собственных обязанностей либо от ответственности за неисполнение обязанностей (что также позволяет самоустраняться от выполнения своих обязанностей), которые предлагает экономическая модель поведения (модель договора), что особенно заметно для договоров с односторонними условиями. Это проявляется, например, в размещении существенных условий договора в различных, ничем не обоснованных приложениях к нему, а также во включении положений в свои обязанности, которые сводят на нет весь смысл экономической модели договора. Как отмечают отдельные ученые, «примером такого договора может служить договор добровольного страхования, заключаемый страховой группой «Спасские ворота». В разделе «Выдержки из условий страхования и страховые термины», который якобы уже не относится к договору, указано, что страховщик не несет ответственность за гарантированное предоставление медицинских услуг, включенных в территориальную (городскую) программу обязательного медицинского страхования, хотя предметом договора являются именно такие услуги»1.

1 Гриневский Р.Г. (Из материалов выступлений) Роль гражданского и смежных с ним отраслей права в предупреждении коррупционной и организованной преступности: Материалы науч.-практ. конференции, ИГП РА Н , 29–30 окт., 2001 г. / Сост. Н.В. Тогонимдзе // Государство и право. – 2002. – № 3. – С. 96.

283

Раздел IV. Правовое регулирование относительных экономических отношений

Подобные подходы нашли отражение и в договорах на оказание посреднических услуг в различных вариациях, например, для риэлтерских фирм, которые составляют договоры таким образом, что не несут ответственности за юридическую «чистоту» квартиры или даже за продавца-мошенника, на что, в частности, обращают внимание юристы, занимающиеся данными проблемами1; туристические фирмы и др.

2. Косвенное устранение от своих обязанностей путем воздействия на элементы минимальной правовой регламентации (юридический минимум) экономической модели. В первую очередь это касается создания недобросовестной стороной неясности в определении либо момента возникновения обязательств, либо времени исполнения обязательств, либо момента прекращения обязательств.

Например, филиал известной российской музыкальной фирмы в Беларуси, подписывая с малоизвестными композиторами авторские договоры о передаче фирме исключительных прав, попутно обязывает композитора не заключать договор с другими лицами. Однако на этом вся деятельность фирмы прекращается (она находится в режиме ожидания), поскольку срок исполнения ее обязательств в условиях договора не был определен. Когда же терпение композитора лопается (все-таки необходимо на что-то жить) и он самостоятельно находит лиц, заинтересованных в результатах его творчества, тут-то и выясняется, что это можно сделать только через фирму, что позволяет последней снять свою часть «маржи». Если же Комитет по авторским и смежным правам Республики Беларусь вдруг обнаруживает, что кто-то недобросовестно воспользовался произведениями автора, в результате чего автору причитается определенная компенсация за счет нарушителя, то снова появляется музыкальная фирма и, как владелец исключительных прав, снимает свою часть «гонорара»2.

Как видно в приведенном примере, неопределенность условия о сроках исполнения обязательств позволяет недобросовестной сто-

1  См., например: Макаров Г.П. Способы защиты прав граждан на рынке жилья // Гражданин и право. – 2001. – № 6, 7, 9; Чупрынина Н.Ю. Что необходимо знать при покупке квартиры? // Практический журнал для руководителей и менеджеров «Законодательство». – 1997. – № 5.

2 Указанный случай был рассказан белорусским композитором Полом Лиссе (Paul Lisse).

284

Лекция 12. Соотношения частного и публичного в правовом

регулировании относительных экономических отношений

роне фактически самоустраняться от своих обязанностей, хотя содержание самого договора может быть вполне благополучным.

3. Встречаются примеры, когда по условиям договора вторая сторона обязывается с недобросовестной стороной попутно заключить сделку, которую та не была намерена заключать, а также примеры, когда недобросовестная сторона выделяет из модели договора условия в отдельную сделку (услугу). Например, «одной риэлтерской фирмой в качестве первого этапа оказания услуги по подбору квартиры для покупки было указано заключение договора об оказании этой услуги (с указанием стоимости данного этапа)» или «при обращении потребителя снять квартиру, с ним заключается договор о предоставлении информационных услуг о свободной, сдающейся в наем жилплощади»1.

Во всех приведенных выше случаях, с точки зрения принципа свободы договора, привлечь недобросовестную сторону к ответственности не представляется возможным, кроме случаев нарушения прав потребителя, поскольку вторая сторона формально знает о том, какой договор и на каких условиях она заключает, хотя, по сути, речь идет либо о сделках с пороком воли (как минимум – под влиянием заблуждения), либо о сделках с пороком содержания.

По нашему мнению, условия сделки, которые освобождают одну из сторон от исполнения обязательств, прямо предусмотренных в экономической модели договора (т.е. в ее формуле), а также условия сделки, устраняющие условия юридического минимума, необходимо признать в законодательстве ничтожными вследствие порока содержания. И это логично, так как здесь можно говорить об односторонне мнимой сделке, а мнимые сделки, согласно ст. 171 ГК Республики Беларусь (а равно ст. 170 ГК Российской Федерации), являются ничтожными.

Сложнее с условиями договора, которые освобождают вторую сторону от ответственности за неисполнение обязательств, прямо предусмотренных в экономической модели (формуле) договора. По-видимому, необходимо законодательно закрепить, что по усмотрению суда в подобных случаях, независимо от условий договора, для недобросовестной стороны может быть установлена гражданско-правовая ответственность, предусмотренная диспозитив-ными нормами гражданского законодательства, прежде всего ГК.

Гриневский Р.Г. Ук а з . работа. – С. 97.

285

Раздел IV. Правовое регулирование относительных экономических отношений

Как видно, произвольно трактуемый принцип свободы договора позволяет фактически заменять возмездный договор на специфический безвозмездный договор с тем лишь отличием, что если в классическом безвозмездном договоре участник экономических отношений совершает свою обязанность добровольно ( по своей инициативе), то в специфическом безвозмездном договоре он обязан совершать в пользу своего «партнера» в силу заблуждения об истинных намерениях последнего.

В любом случае защитить данные отношения, используя ст. 159 УК Российской Федерации «Мошенничество»1 (а равно ст. 209 УК Республики Беларусь2), практически не представляется возможным, в силу чего необходимо ограничивать принцип свободы договора (в широком понимании) императивными гражданско-правовыми нормами закона.

12.2. В научной литературе отмечается, что «нередко встречаются такие виды договоров, где этот принцип (свободы договора. – В.Е.) нуждается в некоторых ограничениях. Это обстоятельство продиктовано необходимостью соблюдения и охраны законных прав и интересов отдельных субъектов гражданского права»3. Фактически речь идет о неравноправных договорах, в которых одна сторона по тем или иным причинам пользуется определенными преимуществами перед другой стороной.

Наибольшие искажения принципа равенства сторон и свободы договора возможны в случаях, когда речь идет о соглашениях, составляемых одной стороной, где вторая сторона фактически не имеет возможности повлиять на формирование договора (договора с односторонними условиями), что позволяет составителям таких договоров в значительной степени ущемлять права другой стороны. Указанное, в первую очередь, справедливо для потребительской группы договоров. Как отмечает А.Е.Шерстобитов, специфика данных отношений «заключается в том, что гражданину-потребителю, являющемуся непрофессионалом, противостоит профессионал-предприниматель в лице изготовителей и продавцов товаров, а также исполнителей работ, услуг. И этот профессионал, осуществляя свою производственную, торговую или иную предпринимательскую дея-

1 Свод законов Рос. Федерации. – 1996. – № 25. – Ст. 2954.

2 Нац. реестр правовых актов Респ. Беларусь. – 1999. – № 76. – Рег. № 2/50.

3 Тельгарин Р. О свободе заключения договора присоединения. Анализ зарубежного и российского законодательства // Российская юстиция. – 1997. – № 1.

286

Лекция 12. Соотношения частного и публичного в правовом

регулировании относительных экономических отношений

тельность в виде промысла, не только обладает профессиональными знаниями и навыками, но и является экономически более сильным, чем гражданин-потребитель»1. Следовательно, «если учесть, что целью предпринимательской деятельности является систематическое получение прибыли, то предприниматели стараются при составлении договора создать для себя наиболее выгодные условия, ущемив при этом интересы потребителей»2.

Типичными примерами соответствующего злоупотребления, получившими оценку в научной литературе, являются попытки фирмы «ZEPTER» подменить договор купли-продажи договором подряда, а также злоупотребления представителей риэлтерских фирм, нарушения прав в области медицинского страхования3, принявшая массовый характер тенденция подмены трудовых договоров гражданско-правовыми договорами. В последнем случае «цель очевидна – набор обязательств работодателя перед лицом, которое трудится у него по гражданско-правовому договору, значительно меньше, чем перед теми, с кем заключен трудовой договор. Соответственно работник, который трудится на основании гражданско-правового договора, обходится гораздо «дешевле»4. Специальное письмо Фонда социального страхования, изданное в Российской Федерации, – это реакция на указанные негативные тенденции. Но документ, в котором дается разграничение приведенных договоров, носит только разъяснительный характер5. Он имеет значение только для работника, работающего по псевдотрудовому договору, решившего обратиться в суд с целью защиты своих прав ( а это значит разрыв трудовых отношений, так как вряд ли он сможет продолжать свою трудовую деятельность, если дело дошло до суда с нанимателем).

1 Шерстобитов А.Е. Интервью // Практический журнал для руководителей и менеджеров «Законодательство». – 2000. – №12.

2 Гриневский Р.Г. (Из материалов выступлений) Роль гражданского и смежных с ним отраслей права в предупреждении коррупционной и организованной преступности: Материалы науч. – практ. конференции, ИГП РА Н , 29–30 окт., 2001 г. / Сост. Н.В. Тогонимдзе // Государство и право. – 2002. – № 3. – С. 95.

3 Там же. – С. 96.

4 Полозов В., Ионова Е. Нельзя подменять трудовой договор гражданско-правовым // Российская юстиция. – 2002. – № 7. – С. 31–33.

5 Рекомендации по разграничению трудового договора и смежных гражданско-правовых договоров. Письмо Фонда социального страхования РФ от 20 мая 1997 г. № 051/160-97 // Межведомственный информационный бюллетень. – 2001. – № 10. – С. 110–112.

287

Раздел IV. Правовое регулирование относительных экономических отношений

Злоупотребления возможны не только в области отношений с потребителем, но и в случае, если второй стороной выступает предприниматель (в частности, субъект малого предпринимательства, особенно предприниматель без образования юридического лица1) или некоммерческая организация, – по законодательству России и Беларуси они уже не подпадают под потребительские отношения2. Необходимо отметить, что «в экономической теории и законодательстве начала 90-х годов XX века, регулирующем отношения в сфере коммерческого оборота (в частности, законодательстве о поставках товаров), потребителями признавались любые физические и юридические лица, осуществляющие как производительное, так и личное потребление»3.

К договорам с односторонними условиями также относятся договоры, в которых стороной выступает монополист в том или ином виде (олигополия, монопсония4).

По-видимому, необходимо законодательно закрепить договоры с односторонними условиями, создав общие условия их регулирования. К указанным договорам следовало бы отнести потребительские договоры, публичные договоры, договоры присоединения, договоры, в которых одной из сторон выступает монополия, а также иные договоры, в которых одна из сторон не имеет реальной возможности влиять на условия договора, кроме как отказом к вступлению в данные отношения.

С нашей точки зрения, для данной группы договоров необходимо императивно установить либо использование «льготным» экономическим субъектом типовой модели договора, регулирующего аналогичные отношения, либо обязательное проведение правовой экспертизы односторонне составленного договора на предмет соблюдения основных принципов договорного права и

1 См. Федеральный закон от 14 июня 1995 г. № 88-ФЗ «О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации от 19 июня 1995 г. – № 25. – Ст. 2343.

2 См. преамбулу к Закону РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей» в ред. Федерального закона от 9 января 1996 г. № 2-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации от 15 января 1996 г. – № 3. – Ст. 140. См. также. преамбулу к Закону Республики Беларусь «О защите прав потребителей» // Ведомости Верхов. Совета Республики Беларусь. – 1993. – № 35. – Ст. 447.

3 Шерстобитов А.Е. Указ . интервью.

4 См., например, Львов Ю.А. Основы экономики и организации бизнеса – СПб.: Формика, 1992. – С. 166–208.

288

Лекция 12. Соотношения частного и публичного в правовом

регулировании относительных экономических отношений

отсутствия у одной из сторон возможности злоупотребления своим положением. В случае игнорирования перечисленных условий на данный договор автоматически распространяются действия типовой модели договора при условии, что такая модель будет закреплена на уровне законодательства.

Возможен и несколько иной подход: для определенных хозяйствующих субъектов, в случае ущемления прав слабой стороны, применяются условия типового договора либо ГК.

Предлагаемое положение применимо для договоров с односторонними условиями только в случаях, если специальное законодательство не устанавливает более жесткие условия, как, например, Закон Российской Федерации (а равно Закон Республики Беларусь) «О защите прав потребителя», где договоры фактически не допускают изменения прав и обязанностей, поскольку, с одной стороны, выступает предприниматель, который ограничен положениями закона о защите прав потребителей (установлены юридические ограничения), а с другой стороны, договор составлен односторонне и потребитель фактически не в состоянии повлиять на договорные отношения, он может лишь заключить его на всех предлагаемых условиях.

12.3. В отдельную категорию следовало бы выделить и группу социальных договоров, под которыми следует понимать сделки с жилыми помещениями (договоры продажи недвижимости, рентные договоры с жилыми помещениями1), в первую очередь с жильем, которое является единственным. Здесь развитие негативных тенденций особенно ярко выражено вследствие высокой стоимости жилья на рынке недвижимости.

Достаточно сказать, что только в г. Москве, по оценкам специалистов, от 20 до 25 тысяч жителей столицы (а к 1997 году было приватизировано около половины всех московских квартир) после оформления дарственных или продажи своих квартир исчезли в неизвестном направлении или были найдены мертвыми2. Мэр г. Москвы Ю.М.Лужков вынужден был взять данный вопрос под государственный контроль, в своем Распоряжении « О дополнительных мерах

1 В частности, на договоры ренты как социальные договоры обращает внимание В.С. Ем в ст. Договор ренты! // Законодательство. – 1999. – № 5.

2 Константинов А., Дикселиус М. Бандитская Россия. – СПб.: Библиополис, 1997. – С. 167.

289

Раздел IV. Правовое регулирование относительных экономических отношений

по защите граждан от противоправных действий преступных сообществ при приватизации и отчуждении жилых помещений» № 252-РМ от 6 мая 1994 г. ввел понятие «группы риска»: лица, нуждающиеся в защите городских властей при совершении ими операций с жилыми помещениями. Мэр возложил функцию государственного контроля на органы социальной защиты. Но если «группу риска», т.е. одиноких и одиноко проживающих граждан, достигших 55 и 60 лет, соответственно для женщин и мужчин1, дополнить просто доверчивыми и юридически не образованными гражданами, то нетрудно заметить, что приведенные цифры являются только «верхушкой айсберга» потенциальных жертв как преступных сообществ, так и отдельных «родственников», что подтверждается наличием в России 4 миллионов бомжей и 4 миллионов беспризорных детей2.

По-видимому, для заключения социальных договоров должны быть только типовые модели договоров. Более того, поскольку неправомерность сделки фактически превращает бывшего жильца в бомжа, вследствие чего он просто не в состоянии защищать свои права, необходимо на уровне закона выделить специальный орган на базе учреждений социальной защиты, который контролировал бы данные вопросы или непосредственно совершал сделки с недвижимостью под гарантии государства. В последнем случае речь идет о создании государственных риэлтерских контор.

Возможность осуществления данных предложений находит и практическое подтверждение. Например, ГУП «Моссоцгарантия» создано в соответствии с распоряжением мэра г. Москвы от 31 июля 1995 г. № 3633 и действует на основании устава4. ГУП «Моссоцга-рантия» согласует свою деятельность с Комитетом социальной защиты населения г. Москвы, а директор предприятия по должности является заместителем председателя названного комитета.

1  Инструктивное письмо Департамента муниципального жилья г. Москвы № ПИ-1-11/8728 от 5 октября 1994 г. // Справочно-правовая система «Гарант». – М.: НПП «Гарант-Сервис», 2002.

2 См. подробнее: Социальная политика: парадигмы и приоритеты: Монография / Под общ. ред. В.И. Жукова. – М.: МГСУ «Союз», 2000. – С. 258; Коростико-ва Т. Новые бедные // АиФ. – 1997. – № 11.

3 Вестник мэрии Москвы. – 1995. – № 15.

4 См. Распоряжение мэра г. Москвы от 19 января 1998 г. N 40-РМ «О совершенствовании деятельности по социальной поддержке и защите одиноких пенсионеров, добровольно передавших жилье в собственность г. Москвы» // Вестник мэрии Москвы. – 1998. – № 7.

290

Лекция 12. Соотношения частного и публичного в правовом

регулировании относительных экономических отношений

Перечисленные мероприятия относятся к предмету реализации материально-правовых норм; на значимость социальных договоров указывает принятие особых мер по сдерживанию и подавлению негативного поведения, что в достаточной степени ограничивает принцип «свободы договора» ввиду необходимости защиты прав граждан на жилые помещения, закрепленных почему-то только ст. 48 Конституции Республики Беларусь1, а согласно ст. 40 Конституции Российской Федерации2 жилье гарантируется только малоимущим, а остальным только создаются условия для осуществления данного права.

12.4. Наиболее слабым местом в правовом регулировании экономических отношений являются отношения между государственными и частными организациями, поскольку в данной области возможности развития негативного поведения проявляются в максимально возможной степени; особенно на стыке директивного и рыночного секторов экономики.

Американский экономист П. Хейне справедливо замечает, что «даже те, кто работает в государственных учреждениях, в чью прямую обязанность входит защита общественных интересов, ... учитывает собственные специфические интересы»3. Поэтому от того, насколько правильно будет решен данный вопрос, во многом зависит эффективность правового регулирования государственного сектора экономики.

Отмечается, что степень проявления негативного поведения, свойственного чиновникам, зависит от сферы их усмотрения, которая «обусловлена в первую очередь пробелами, а также неупорядоченностью и усложненностью законодательства, что позволяет проявлять широкий простор для стихийности и самотека. Начинает возникать сложность в разграничении усмотрения с произволом, что является весьма нежелательным»4. Соответственно, как отмечает Е.А.Суханов, один из основных недостатков государственных организаций состоит в значительных возможностях злоупотребления их органами предоставленной им государством экономической свобо-

1 Нац. реестр правовых актов Респ. Беларусь. – № 1 (5.01.1999). – Рег. № 1.

2 Рос. газета. – 1993. – 25 дек. – С. 1–6.

3 Хейне П. Ука з . работа. – С. 464.

4 Дубовицкий В.Н. Законность и усмотрение в советском государственном управлении / Ред. А.Е. Лунев. – Минск: Наука и техника, 1984. – С. 99.

291

Раздел IV. Правовое регулирование относительных экономических отношений

дой, используемой отнюдь не в интересах собственника и даже не в интересах такой организации1.

Результатом свободных отношений между государственным и частным секторами экономик становится сращивание государства с бизнесом, которое проявилось уже на первых шагах рыночных реформ, что «исключило нормальный государственный контроль, так как госчиновники «сидят в доле» у бизнесменов»2. Точнее сказать, наоборот, бизнесмены «сидят в доле» у чиновников, особенно если данный чиновник имеет прямое отношение к распределению материальных ценностей. Если же чиновник назначается управляющим, его возможности максимальны, поскольку в этом случае госчиновники утрачивают ощущение «государственных интересов и действуют в интересах своих фирм»3. Достаточно вспомнить пример с Федеральной продовольственной корпорацией в России4, когда денежные средства, предназначенные для конкретных целей, впоследствии в значительной степени разворовывались.

Правила взаимодействия двух противоположных систем на уровне относительных правоотношений являются одной из наиболее неисследованных проблем, которая исторически решалась с позиции двух противоположных подходов: 1) полный запрет отношений между государственными и частными организациями, что получало закрепление на уровне известной ст. 151 УК БССР5 (равно ст. 154 УК РСФСР)6 о спекуляции, которая определялась как «скупка и перепродажа товаров или иных предметов с целью наживы»; 2) полное разрешение свободных отношений между государственными и частными организациями, которое выразилось в отмене ука-

1 Комментарий к ГК... / Под руководством М.И. Брагинского. – Коммент. к гл.19.

2 Рывкина Р.В. Экономическая социология переходной России. Люди и реформы. – М.: Дело, 1998. – С. 208.

3 Латынина Ю. Акционеры феодального княжества // Известия. – 1997. – 3 июня.

4 Андреева Л. Правовое регулирование производства и сбыта сельскохозяйственной продукции // Российская юстиция. – 1998. – № 9. – С. 7.

5 Уголовный кодекс БССР, 29 дек. 1960 г., с изм. и доп. // Ведомости Верхов. Совета БССР. – 1991. – № 25. – Ст. 366.

6 Уголовный кодекс РСФСР, 27 окт. 1960 г., с изм. в соответствии с Указом Президиума ВС РСФСР от 28 мая 1986 г. // Ведомости Верхов. Совета РСФСР. – 1986. – № 23. – Ст. 638.

292

Лекция 12. Соотношения частного и публичного в правовом

регулировании относительных экономических отношений

занной статьи без всякой альтернативы, как в ныне действующем УК Российской Федерации1.

Несколько своеобразно данный вопрос решен в белорусском законодательстве, где действует ст. 256 УК Республики Беларусь «Спекуляция», которая предполагает «скупку на предприятиях или в организациях государственной торговли и потребительской кооперации Республики Беларусь товаров, предназначенных для розничной продажи населению, и перепродажу таких товаров с целью наживы»2, имеет административную преюдицию в виде ст. 155-7 КоАП Республики Беларусь «Перепродажа продукции и товаров, изготовленных на государственных предприятиях», которая предполагает в качестве правонарушения «перепродажу продукции и товаров, изготовленных на государственных предприятиях, по ценам, превышающим установленные законодательными или иными нормативными актами пределы»3.

Но данное решение «поставило все с ног на голову» и влияет не на источник негативного поведения, каковым являются лица, представляющие государственную организацию, а на сторону, которая совсем не должна вникать в то, где и у кого она приобретает товары. Иными словами, именно государственным организациям должны быть запрещены свободные отношения с частным бизнесом. Такие отношения должны быть прозрачны и контролируемы для государства, с одной стороны, и приспособлены к рынку – с другой стороны, т.е. к рыночным отношениям по определенным правилам.

Очевидно, что необходимы правовые основы отношений между директивной (огосударствленной) и рыночной экономиками, что означает соблюдения соблюдение правил отношений между административным и рыночным правовыми режимами (правовыми конструкциями), учитывая при этом, что в государственном секторе нет реального собственника. Наука и практика предлагают следующие виды таких правил.

1 Уголовный кодекс Российской Федерации, 13 июня 1996 г. // Свод законов Рос. Федерации. – 1996. – № 25. – Ст. 295

2 Уголовный кодекс Республики Беларусь от 09.07.1999 № 275-З (в ред. от 04.01.2003) // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 1999. – № 76. – Рег. 2/50; Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2003. – № 8. – Рег. 2/922.

3 Кодекс Республики Беларусь от 06.12.1984 г. № 4048-X (ред. от 04.01.2003) // Собрание законов БССР, указов Президиума Верховного Совета БССР, постановлений Совета Министров БССР. – 1984. – № 35. – Ст. 505; Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2003. – № 8. – Рег. 2/922.

293

Раздел IV. Правовое регулирование относительных экономических отношений

1. Конкурсное законодательство – наиболее распространенный в экономическом мире способ соотношения государства и бизнеса. Достаточно сказать, что бюджетные закупки товаров существуют во всем мире и осуществляются они в основном посредством конкурсов (аукционов).

Возможность заключения договоров для государственных нужд на основе конкурса предусмотрена, в частности, в п. 4 ст. 497 ГК Республики Беларусь ( равно п. 4 ст. 527 ГК Российской Федерации).

Несмотря на наличие элементов директивности в белорусской экономике, конкурсное законодательство используется при наличии любых закупок от частного сектора, если стоимость товаров превышает 300 тысяч евро, что отражено в Постановлении Совета Министров Республики Беларусь от 13 декабря 1999 г. № 1944 «О некоторых вопросах осуществления закупок товаров, работ и услуг за счет средств республиканского бюджета и внешних государственных зай-мов»1; при осуществлении капитального строительства, где торги проводятся в соответствии с Ук а зом Президента Республики Беларусь от 28 июня 1995 г. № 242 «О подрядных торгах в капитальном строительстве»2.

В России конкурсные отношения получили закрепление как на уровне федеральных законов, так и законов субъектов Российской Федерации. Среди центральных нормативных актов следует выделить Федеральный закон от 6 мая 1999 г. № 97-ФЗ «О конкурсах на размещение заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных нужд»3, Федеральный закон от 2 декабря 1994 г. № 53-ФЗ «О закупках и поставках сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия для государственных нужд»4 и др.

Однако конкурсное законодательство, на наш взгляд, обладает рядом общих серьезных недостатков, которые позволяют делать конкурс формальностью, обходить его, заключая договоры с «нужными» фирмами, которые осуществляются не на самых выгодных для

1  Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2000. – № 4. – Рег. 5/2248.

2 Собрание указов Президента и постановлений Кабинета Министров Республики Беларусь. – 1995. – № 19. – Ст. 427

3  Собрание законодательства Российской Федерации. – 1999. – № 19. – Ст. 2302.

4 С изменениями от 10 января 2003 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1994. – № 32. – Ст. 3303; Собрание законодательства Российской Федерации. – 2003. – № 2. – Ст. 167.

294

Лекция 12. Соотношения частного и публичного в правовом

регулировании относительных экономических отношений

государства условиях. Такое негативное поведение определяется следующим:

– возможностью исключать конкурентов посредством проведения закрытого конкурса;

– возможностью создания собственной конкурсной комиссии лицами, которые заинтересованы в выборе конкретных партнеров, что позволяет данной комиссии необъективно оценивать условия конкурса;

– условия конкурса в основном определяются лицами, которые непосредственно заинтересованы в совершении со стороны государства соответствующих сделок, что позволяет отдельные критерии устанавливать достаточно абстрактными. Указанное способствует злоупотреблениям со стороны лиц, представляющих государственные организации;

– искусственным созданием правовых барьеров, не позволяющих потенциальным участникам участвовать в конкурсе.

2. Законодательство о государственных товарно-фондовых биржах – в настоящее время не является достаточно развитым. Тем не менее, ученые полагают, что государство способно справиться с задачей организации рынка лучше, чем другие саморегулируемые организации. «На этой бирже осуществлялись бы все операции с государственным имуществом» и «при этом, с одной стороны, был бы представлен государственный капитал, а с другой стороны – коммерческие и общественные объединения»1.

В наибольшей степени данной идеи придерживаются представители аграрной науки и предлагают «отбросить наивные предложения об эволюционности создания системы распределительных центров»2, взять государству инициативу в свои руки3.

1 Ненарокомов Г.К. Государство, рынок и малый бизнес // Российская научно-техническая конференция «Социально-экономические проблемы управления производством, создание прогрессивных технологий, конструкций и систем в условиях рынка / Социально-экономические науки, 1997. – Калуга: «Знание КФ МФТУ», 1998. – С. 142–144.

2 Добросотский В.И. Создание распределительных центров в России // Аграрная наука. – 2000. – № 1. – С. 10.

3 Ушачев И.Г. Вопросы управления АПК в условиях кризиса // Эконом. с/х и перераб. предприятий. – 1999. – № 1. – С. 9–12; Беляева З.С., Козырь М.И. Договорные отношения сельскохозяйственных товаропроизводителей в сфере материально-технического обеспечения и реализации сельскохозяйственной продукции // Предпринимательская деятельность в сельском хозяйстве России. Правовые вопросы. – М.: ИГиП РА Н , 1998. – С. 54–76.

295

Раздел IV. Правовое регулирование относительных экономических отношений

В частности, предлагается обязательное участие государственных организаций на торгах товарно-фондовой биржи, а также введение нормы – запрета на осуществление продаж или покупок товаров вне данной организации. При этом предлагается организация на бирже секции государственных поставщиков и государственных потребителей конечной продукции, что позволило бы контролировать фактически весь объем продаж. Это, во-первых, создало бы прозрачность сделок для налогообложения, во-вторых, объективно исключало бы из торгов искусственные посреднические структуры. Вне контроля государства существует угроза получить вместо нормальной биржи очередную монополию1.

3. В качестве важного условия для стыковки государственного и частного секторов экономик огромное значение придается созданию республиканской (федеральной) информационной системы, обеспечивающей товаропроизводителей оперативной информацией о спросе и предложении товаров2.

Наличие такой информации создает условия для прозрачности проведения торгов, поскольку сложно в таком случае утаить всех потенциальных продавцов и покупателей.

Вопросы для самоконтроля

1. Что понимается под термином «формула экономического поведения»?

2. В чем различие экономической и юридической диспозитивности?

3. Как соотносится принцип свободы договора с приведенными видами диспозитивности?

4. Как можно негативно воздействовать на формулу экономического поведения (договора)?

5. В чем отличие между прямым и косвенным самоустранением от выполнения своих обязанностей?

6. Что следует понимать под договорами с односторонними условиями?

7. Какие признаки позволяют выделить группу социальных договоров?

8. Для чего необходимо состыковывать по особым правилам государственный и частный сектора экономик?

9. Какие методы состыковки директивной и рыночной экономик можно предложить, в чем их смысл?

1  Елисеев В.С. Проблемы совершенствования механизма государственно-правового регулирования аграрных отношений в государственном секторе экономики (на примере законодательства Республики Беларусь и Российской Федерации): Монография. – Калуга: АКФ «Политоп», 2001. – С. 58–59.

2 Андреева Л. Правовое регулирование производства и сбыта сельскохозяйственной продукции // Рос. юстиция. – 1998. – № 9. – С. 7–9.

296