§ 2.2. Понятие, система и значение

принципов уголовно-правового воздействия

Для эффективного применения мер уголовно-правового воздействия необходимо иметь правильное и достаточно четкое представление об уголовно-право­вых принципах, лежащих в основе применения этих мер - нравственных, этических, политических и иных важнейших идеях, вытекающих из социально-эконо­мической природы общества и выражающих интересы и правовые воззрения российского общества, которые, получив воплощение в нормах уголовного права, в значительной степени определяют характер и пределы уголовно-правового воздействия.

Меры уголовно-правового воздействия обладают широкими и разнообразными карательными, воспитательными и предупредительными возможностями по воздействию на преступников и иных граждан. Правильное и наиболее полное использование этих возможностей является важным фактором в борьбе с преступлениями. Однако применение указанных мер на практике способно повлечь за собой и серьезные отрицательные последствия: необоснованное усиление кары, необоснованное расширение сферы судейского усмотрения, вынесение несправедливого решения по уголовному делу и другие, если при решении этой сложной задачи не будут соблюдаться воплощенные в законе принципы. Эти принципы показывают, какими должны быть меры уголовно-правового воздействия и практика их применения, чтобы социальный и в т. ч. уголовно-правовой эффект от их использования был наивысшим, а отрицательные последствия их применения были сведены к минимуму. Соблюдение рассматриваемых принципов в юридической практике способствует проведению единой уголовно-правовой политики на территории всей нашей страны, обеспечивает более надежную охрану общества от преступных посягательств и интересов граждан от ошибок и злоупотреблений.

Исследование принципов, лежащих в основе применения мер уголовно-правового воздействия, всегда представляло актуальную уголовно-правовую проблему. Между тем в теории уголовного права много внимания уделяется общим принципам уголовного права (См., напр.: 147, с. 65-74; 216,  с. 102-107; 389, с. 56-64)  и принципам применения уголовного наказания, (См., напр.:  23, с. 9-23; 246, с. 321-323; 333, гл. Ш)  вопрос же о принципах применения мер уголовно-правового воздействия не ставился.

С нашей точки зрения, при определении таких принципов (а конкретно - содержащихся в них требований, которым должен отвечать механизм уголовно-правового воздействия), следует исходить из общих целей и принципов уголовной политики государства, а также из сущности и функционального назначения мер уголовно-правового воздействия и их системы в целом. Эти принципы появляются в результате конкретизации более общих - общеправовых, межотраслевых и отраслевых принципов уголовного права применительно к особенностям механизма уголовно-правового воздействия. Такая конкретизация необходима, поскольку ориентация при применении мер уголовно-правового воздействия только на общие принципы не в полной мере обеспечивает правильное и эффективное их применение.

Определяющее значение для правового регулирования и практики применения последних имеют, безусловно, закрепленные в действующем Уголовном кодексе РФ принципы уголовного права: законности, равенства граждан перед законом, вины, справедливости, гуманизма (ст.ст. 3-7 УК). Вместе с тем, принципы уголовно-правового воздействия к ним не сводятся, поскольку содержат требования, конкретизирующие, развивающие, углубляющие смысл и содержание принципов, предусмотренных уголовным законом.

Следует также согласиться с авторами, полагающими, что перечень принципов уголовного права в уголовном законе является неполным, а содержательная сторона отдельных принципов раскрыта неточно. В связи с чем к числу принципов уголовно-правового воздействия мы полагаем необходимым отнести также некоторые положения (идеи, требования) не имеющие «аналогов» в системе перечисленных принципов уголовного права.

Мы придерживаемся точки зрения, что требования, имеющие принципиальное значение, могут быть непосредственно и прямо закреплены в уголовном законе в качестве самостоятельных принципов, но могут быть «рассеяны» в разных нормах уголовного законодательства, в совокупности с другими принципами составляя его «дух» и принципиальную основу. Как отмечается в уголовно-правовой литературе, «в отличие от конкретных правил и общих начал, юридическое бытие которых зависит от их законодательного оформления в правовой норме, принципы способны проявлять свои юридические качества и в том случае, когда они не закреплены в конкретной норме. В этом случае они регулируют общественные отношения через ту или иную группу норм». (459, с. 357).

Принципы уголовно-правового воздействия - это воплощенные в российском уголовном законодательстве основополагающие начала, руководящие требования, определяющие основания, условия, порядок, характер и объем применения мер уголовно-правового воздействия в отношении лиц, виновных в совершении преступлений, а также основания и характер общепревентивного воздействия уголовно-правовых норм. Они служат ориентирами при назначении наказаний и иных мер уголовно-правового воздействия в каждом конкретном случае и при совершенствовании уголовного законодательства и следственно-судебной практики по их применению в целом.

К числу таких принципов следует, на наш взгляд, отнести принципы: целесообразности, обоснованности, справедливости, законности, гуманизма, равенства граждан перед законом, неотвратимости уголовно-правового воздействия. Кроме того, учитывая, что эффективность уголовно-правового воздействия во многом зависит от целого ряда законодательно-технических правил, направленных на обеспечение единства и взаимосогласованности всех мер уголовно-правового воздействия и всех уголовно-правовых санкций, «экономию» уголовной репрессии, стабильность действующего законодательства и т.д., мы полагаем правильным отнести к числу принципов уголовно-правового воздействия также принцип оптимального законодательно-технического построения системы мер уголовно-правового воздействия и системы уголовно-правовых санкций. Это принцип юридической техники, «предъявляющий требования» к механизму уголовно-правового воздействия со стороны не содержания, а формы.

Каждый из рассматриваемых принципов качественно определен, имеет самостоятельное значение и свое специфическое содержание - только ему присущие идеи, требования, определяющие его «лицо» и отграничивающие его от любого другого принципа. При этом все принципы тесно взаимосвязаны, каждый из них содержит также идеи, требования, общие с другими принципами; вследствие чего содержание отдельных принципов пересекается, что и определяет их неразрывное единство, тесное взаимодействие. В итоге все принципы составляют целостную систему принципов уголовно-правового воздействия, содержащих конкретные императивные требования к законодателю, правоприменительным органам и гражданам в сфере борьбы с преступностью. (247, т. 1, с. 79; 182, с. 31-32; 470, с. 16-17). 

Необходимо отметить и то обстоятельство, что практически каждый принцип содержит требования, относящиеся как к содержанию и характеру мер уголовно-правового воздействия и их отражению в санкциях, так и к формам их выражения. В зависимости от того, какие – содержательные или формальные требования характеризуют сущность соответствующих принципов, последние могут быть отнесены к «содержательным» или «формальным».

В соответствии с этими требованиями в законе закрепляется (должна закрепляться) система разнообразных по своим карательным, воспитательным и превентивным возможностям мер уголовно-правового воздействия, устанавливается стройная, внутренне согласованная, научно обоснованная система санкций, вследствие чего правоприменительному органу предоставляются широкие возможности выбора в каждом конкретном случае справедливой и наиболее целесообразной  меры уголовно-правового воздействия в отношении лица, совершившего преступление.

В содержании принципов уголовно-правового воздействия следует, по нашему мнению, различать требования, предъявляемые к построению системы мер уголовно-правового воздействия в законе (статические) и требования, предъявляемые к практике применения мер уголовно-правового воздействия и обеспечивающие реализацию уголовно-правового воздействия (динамические, функциональные). Первые (статические) обращены к содержанию мер уголовно-правового воздействия (содержательные) или к их форме (формальные), они призваны обеспечить эффективное осуществление целей уголовно-правового воздействия посредством построения оптимальной (с точки зрения содержания и формы) системы мер уголовно-правового воздействия в уголовном законе. Поэтому их (а также и содержащие их принципы) можно еще назвать требованиями (принципами) обеспечения уголовно-правового воздействия.

Вторая группа требований – (динамические, функциональные) также могут относиться к содержанию или к форме мер уголовно-правового воздействия и быть, соответственно, содержательными или формальными. Эти требования, а также и содержащие их принципы можно еще назвать требованиями (принципами) реализации уголовно-правового воздействия.

Одни принципы могут содержать одновременно и требования статические, и динамические, с преобладанием тех или других, но некоторые принципы могут содержать требования только статические или только динамические.

Рассмотрим перечисленные выше принципы уголовно-правового воздействия подробнее, имея в виду, что содержащиеся в них требования в своей совокупности должны дать общее представление о том, какой должна быть оптимальная, «идеальная» модель системы мер уголовно-правового воздействия и механизм ее реализации.

1) Принцип целесообразности состоит в требовании соразмерять воплощение мер уголовно-правового воздействия в законе и при­менение их на практике с поставленными перед ними целями. Это предполагает, прежде всего, правильное определение целей уголовно-правового воздействия в законе, а также направленность на осуществление этих целей предусмотренных законом и назначаемых за конкретные преступления мер уголовно-правового воздействия. Каждая такая мера должна соответствовать указанным в законе целям уголовно-правового воздействия, своим содержанием и возможностями, вносить в их осуществление максимально необходимый в каждом конкретном случае вклад. Этот вклад должен быть, с одной стороны, достаточным для достижения целей уголовно-правового воздействия, с другой - не обходиться обществу слишком дорогой ценой. В конечном итоге он должен способствовать тому, чтобы эффект от применения мер уголовно-правового воздействия был максимальным, а отрицательные последствия его сводились к минимуму. Как указывал П.П. Осипов, система уголовной юстиции должна отчитываться перед обществом не только за результаты, достигнутые ею в охране от преступных посягательств правопорядка, но и учитывать общесоциальные ресурсы (экономические средства, людские резервы), которые могут быть выделены на борьбу с преступностью без существенного ущерба для решения других социальных задач, а также отрицательные экономические, политиче­ские и идеологические последствия применения уголовного законодательства. (246, с. 72-73).

Каждый раз, решая вопрос о применении меры уголовно-правового воздействия, суд или иной правоприменительный орган должен учитывать не только все обстоятельства совершенного преступления и особенности личности виновного, но и те последствия, к которым может привести принимаемое им решение. Это важно в индивидуальном плане, но еще более - в широком социальном плане. Так, в литературе справедливо обращалось внимание на отрицательные последствия применения лишения свободы и некоторых других видов наказания. В частности, на то, что широкое применение наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью приводит к изъятию из народного хозяйства специалистов ряда остродефицитных профессий - продавцов, шоферов и т. д. Негативные последствия для семьи осужденного может иметь непродуманное применение штрафа, конфискации имущества, лишения свободы, иных мер уголовно-правового воздействия (условного осуждения, амнистии и др.).

Важным требованием принципа целесообразности является недопустимость применения мер уголовно-правового воздействия не в соответствии с их социальным назначе­нием - для получения каких-либо выгод, не связанных непосредственно с осуществлением целей уголовно-правового воздействия. К примеру, применение наказаний имущественного характера только на том основании, что преступлением причинен имущественный ущерб, который предполагается возместить применением наказания имущественного характера. Хотя в приговорах мотивы принятия решений о применении той или иной меры уголовно-правового воздействия зачастую не указываются или указываются лишь в самом общем виде, упомянутая зависимость нередко прослеживается при анализе материалов уголовных дел.

При решении вопроса об избрании меры уголовно-правового воздействия лицу, совершившему преступление, дознаватель, следователь, прокурор, суд (судья) не в последнюю очередь должны исходить из целей такого воздействия. Однако фактически, к сожалению, во многих случаях они даже не задумываются над тем, во имя каких целей в отношении данного конкретного лица в данном конкретном случае следует применять именно данную меру уголовно-правового воздействия (освобождение от уголовной ответственности, условное осуждение, лишение свободы и т. п.), способна ли эти мера реализовать соответствующие цели и каким образом, какие у нее для этого имеются возможности и что получится в итоге ее применения.

В связи с изложенным боль­шое значение приобретают соответствующие законодательные предпосылки: точность и обоснованность определения уголовно-правовых целей, а также их учет при определении в законе порядка и условий назначения различных мер уголовно-правового воздействия и при установлении их в санкциях. Как положительный факт в этом плане следует отметить отнесение законодателем в УК РФ 1996 г. к числу общих начал назначения наказания требования учитывать при назначении последнего «влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи» (ч. 3 ст. 60 УК РФ). Вместе с тем, такое решение представляется нам паллиативным, поскольку выделяет лишь одну из целей наказания. И все же сам по себе факт специального указания в законе на необходимость учета целесообразности применяемых мер примечателен.

Представляется, что осознанный учет в каждом конкретном случае при применении меры уголовно-правового воздействия целей, во имя которых она применяется, настолько важен, что соответствующее требование обоснованно должно быть возведено в ранг принципа уголовно-правового воздействия. Этот принцип имеет важное значение, во многом именно с его реализацией связана проблема обеспечения эффективности уголовно-правового воздействия. Не будет эффективным наказание или иная применяемая в отношении виновного мера уголовно-правового воздействия, не отвечающие требованиям целесообразности.

Целесообразными должны быть не только отдельные меры уголовно-правового воздействия и их отражение в санкциях, но и вся система таких мер и система уголовно-правовых санкций, а также их применение на практике – уголовно-правовое воздействие в целом. С этих позиций уголовный закон должен содержать систему разнообразных мер уголовно-правового воздействия, предоставляя правоприменительным органам достаточно широкие возможности выбора наиболее целесообразной в каждом конкретном случае меры воздействия на виновного. При этом, как правильно замечает Г.Л. Кригер: «существенное значение имеет не только многообразие видов наказания, предусмотренных в Общей части уголовного законодательства, но и степень использования отдельных из них в санкциях статей Особенной части, а также соотношение в каждом из видов наказаний карательных и воспитательных элементов». (410, с.126).

Принцип целесообразности предполагает также определенные требования юридико-технического характера к содержанию мер уголовно-правового воздействия и их отражению в уголовном законодательстве. С точки зрения юридической техники, например:

представлялось бы целесообразным закрепить непосредственно в законе всю систему мер уголовно-правового воздействия и определить стоящие перед ними интегративные цели;

разнообразные виды наказаний должны разнообразно быть представлены в системе санкций, вряд ли оправданно явное преобладание в санкциях одних их видов над другими; 

должны использоваться наиболее рациональные приемы построения санкций как относительно-определенных и, как правило, альтернативных; в необходимых случаях должны использоваться санкции с дополнительными наказаниями - «кумулятивные»;

подход к определению пределов относительно-определенных санкций должен быть логически объясним - они не должны быть ни чрезмерно широкими, как, например, это имеет место в ст.ст. 205, ч. 3;  206, ч. 3; 356, ч.ч.1, 2 УК, ни чрезмерно узкими как, например, в ч. 2 ст. 127 УК. Причем пределы санкций должны определяться в соответствии с некими закономерностями, определенной типологией, связанной, к примеру, с категориями преступлений (вряд ли правильно, когда за преступления одной категории, например, небольшой тяжести, существует множество вариантов санкций) и т. д.  (См., напр.: Приложения, табл. № 5 ).

При этом следует определиться и с теми требованиями, которым с позиций целесообразности должны отвечать конкретные разновидности санкций. Как отмечалось выше, применительно к относительно-определенным санкциям существует проблема оптимизации их нижних и верхних пределов и установления оптимального разрыва между ними, с тем чтобы они правильно, адекватно отражали характер и степень общественной опасности данного вида преступлений, их социальную и правовую оценку. Установление оптимальных пределов санкции должно ориентировать суд на назначение во всех случаях за данного вида преступления справедливой и наиболее целесообразной меры уголовно-правового воздействия виновному, с одной стороны, предоставлением достаточного простора для свободы судейского усмотрения, с другой - установлением разумных и обоснованных - оптимальных пределов такому усмотрению, исключающих или сводящих к минимуму возможность судейского произвола.

Альтернативные санкции должны содержать такие по характеру виды уголовных наказаний и в таком их количестве и соотношении, которые предоставляли бы суду все возможности для избрания индивидуальной, справедливой и наиболее целесообразной меры наказания каждому виновному в совершении преступления данного вида.

Кумулятивные санкции должны включать такие сочетания основных и дополнительных видов наказаний, которые в наибольшей мере способствовали бы оптимальной реализации целей наказания при соблюдении требований, предъявляемых к сочетаемости дополнительных наказаний с основными: дополнительное наказание менее строгое, чем основное, и иное по характеру. (См.: 140, с. 55-59).

Целесообразность уголовно-правового воздействия предполагает в качестве обязательного условия требование применения мер уголовно-правового воздействия с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления и особенностей личности виновного, в том числе обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание (ч. 3 ст. 60 УК).

Идея индивидуализации мер уголовно-правового воздействия как одна из составляющих рассматриваемого принципа заключается в требовании учитывать при решении вопроса об установлении указанных мер в уголовном законе, определении порядка и условий их назначения, а также при воплощении их в санкциях и избрании в отношении конкретного осужденного личностные особенности последнего. Следует исходить из того, что для успешного осуществления целей уголовно-правового воздействия важно, чтобы мера уголовно-правового воздействия соответствовала особенностям личности виновного не только по размеру, но и по характеру. 

Принцип целесообразности обеспечивается дифференциацией мер уголовно-правового воздействия в законе и их применением на практике в соответствии с индивидуальными особенностями виновных. В этих целях в законодательстве:

устанавливается достаточно гибкая система разнообразных мер уголовно-правового воздействия;

предусматривается возможность использования мер уголовно-правового воздействия к различным по социально-нравственной запущенности типам личности преступников;

ограничивается возможность применения отдельных мер уголовно-право­вого воздействия в отношении некоторых категорий преступников - несовершеннолетних, женщин, нетрудоспособных и др.;

устанавливаются широкие пределы относительно-определенных санкций, санкции с дополнительными наказаниями (кумулятивные), предполагается возможность (и даже отдается предпочтение - в соответствии с требованием экономии репрессии) применения в  каждом случае мер уголовно-правового воздействия, не связанных с наказанием;

при построении системы санкций, определении их содержания, характера и пределов учитываются особенности типов личности преступников, совершающих соответствующие виды преступлений;

путем установления факультативных кумулятивных санкций судам предоставляются возможности, как правило, самим решать вопрос о целесообразности применения той или иной меры дополнительного наказания в зависимости от конкретных особенностей преступления и личности виновного;

в отношении некоторых видов дополнительных наказаний предусматривается право суда назначать их по своему усмотрению - когда такая мера не указана в санкции закона либо названа в ней как одна из основных мер наказания, но не избрана подсудимому в этом качестве;

не исключается возможность применения в определенных случаях не одного, а одновременно нескольких дополнительных видов наказаний;

закрепляется требование о необходимости учитывать при назначении наказания личность виновного, а также обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие наказание (ст. 60 УК); и т. д.

Целесообразность уголовно-правового воздействия предполагает также соблюдение требований оптимального сочетания основных и дополнительных наказаний. От оптимальности сочетания указанных видов наказаний в значительной мере зависит эффективность уголовно-правовых санкций и уголовно-правового воздействия в целом. Оптимальными следует признать такие сочетания основных и дополнительных наказаний в законодательстве и в судебной практике, которые отвечают следующим основным требованиям:

1) дополнительное наказание не должно быть однородным с наказанием основным, чтобы его содержание не было простым продолжением содержания основного наказания, а придавало бы общей мере наказания специфическую направленность на устранение известных антисоциальных свойств личности осужденного, способствовало его исправлению и предупреждению новых преступлений;

2) мера дополнительного наказания при установлении в санкции и при назначении осужденному не должна быть более строгой, чем мера наказания основного, поскольку «именно основное наказание призвано прежде всего и главным образом выступать адекватной карой за содеянное и основным инструментом исправления и перевоспитания виновного. Если же достижение указанных задач переносится на дополнительное наказание, то, во-первых, нарушается идея закона о делении наказаний на основные и дополнительные, во-вторых, становится неясной функция каждого из наказаний». (99, с. 11). Необходимость соблюдения данного требования признается в уголовно-правовой теории (452, с. 26;  491, с. 14; и др.) и на практике. Соответствующее правило содержалось в ст. 50 УК РСФСР 1922 г., где прямо указывалось, что к основному наказанию присоединяется менее тяжкое дополнительное наказание.

Эти требования вытекают из юридической природы основных и дополнительных видов наказаний, из логики соотношения их ролей в осуществлении целей наказания. Значение деления уголовных наказаний на основные и дополнительные заключается, в частности, в том, чтобы при их совместном применении они были направлены на ограничение различных по характеру и значимости интересов виновного или затрагивали одни и те же его интересы, но в разной, степени, в связи с чем эти наказания должны быть различными по характеру и объему. (140, с. 55-59)

2) Принцип обоснованности состоит в требовании наличия достаточных фактических и юридических оснований для принятия правильного решения относительно характера и вида меры уголовно-правового воздействия, ее правового регулирования и практического применения. Обоснованный - значит «подтвержденный фактами, серьезными доводами, убедительный». (329, с. 371).  Обоснованными должны быть как отдельные меры уголовно-правового воздействия, установленный законом порядок и условия их назначения и их отражение в конкретных санкциях, так и система таких мер, и система уголовно-правовых санкций в целом, а также их применение на практике в конкретных случаях.

С определением юридических оснований применения мер уголовно-правового воздействия и уголовно-правовых санкций несколько проще – таковые предусматриваются в уголовном законе. Каждая такая мера и каждая уголовно-правовая санкция могут быть применены лишь в строгом соответствии с законом при наличии предусмотренных законом условий. Фактическим основанием установления мер уголовно-правового воздействия в законе, воплощения их в санкциях и применения на практике служит наличие социальной потребности именно в такого рода мерах, которые адекватно отражают характер и степень общественной опасности преступлений, за совершение которых соответствующие меры предусматриваются.

Каждая мера уголовно-правового воздействия и каждая уголовно-правовая санкция должны иметь фактическое основание, то есть вызываться соответствующими социальными потребностями. Необоснованным следует признать установление мер уголовно-правового воздействия и санкций, в которых нет надобности (отсутствуют основания для их установления), избрание не тех их видов или наделение их не тем содержанием, которые диктуются обстоятельствами дела. Также не отвечает требованиям рассматриваемого принципа неприменение соответствующих уголовно-правовых мер и санкций при наличии в них необходимости (когда есть все основания для их применения). Недопустимо установление таких по характеру и размеру мер уголовно-правового воздействия и санкций и в таких случаях (за такие преступления, в отношении таких лиц), в которых нет необходимости. К сожалению, в уголовном законодательстве и в следственно-судебной практике немало примеров необоснованного установления и применения тех или иных мер и санкций.

В качестве принципа применения мер уголовно-правового воздействия обоснованность заключается в том, что каждое решение, касающееся конкретной меры уголовно-правового воздействия (о ее установлении в законе, определении порядка и условий применения, воплощении в санкциях, применении или неприменении, конкретном виде и сроке или размере) должно основываться на фактических обстоятельствах уголовного дела. Обоснованность решения о применении конкретной меры уголовно-правового воздействия означает назначение последней лишь в случаях, когда необходимость ее применении вызывается обстоятельствами совершенного преступления и личностными особенностями виновного, и избрание такой его меры, которая наилучшим образом может способствовать устранению причин и условий совершения этого преступления и осуществлению целей уголовно-правового воздействия. 

Принцип обоснованности предполагает, что при решении указанных выше вопросов в законе должны учитываться все значимые в уголовно-правовом отношении социальные и юридические признаки соответствующих видов преступлений, за совершение которых они устанавливаются – характер и степень их общественной опасности, форма и вид вины и др. Применительно к санкциям эту мысль хорошо выразил Н.И. Загородников: «Санкция уголовно-правовой нормы - это результат социальной оценки преступления. Определение законодателем санкции - это не чисто технический процесс. В этом случае происходит  в своеобразной форме реализация уголовной политики государства. На характер и размер санкции оказывает определяющее воздействие  социальное содержание преступления, его объективные и субъективные качества и особенности и иные обстоятельства, оказывающие влияние на направление уголовной политики в борьбе с теми или иными преступлениями». (360, с. 46).

При установлении уголовно-правовой санкции законодатель исходит прежде всего из характера и социальной ценности объекта преступления и, следовательно, из степени тяжести вреда охраняемым уголовным законом общественным отношениям. В зависимости от этих обстоятельств находятся как характер, содержание и пределы уголовно-правовых санкций, так и реализация их в юридической практике.

Важное значение для построения и применения уголовно-правовых санкций имеет учет объективных свойств преступления: особенностей преступного деяния, способа совершения преступления, характера и тяжести последствий и др. К примеру, совершение насильственных преступлений, свидетельствующее об агрессивности виновного, предполагает необходимость воздействия на соответствующие свойства его личности посредством изоляция его от общества, тяжесть последствий совершенного деяния определяет строгость санкции и т. д.

Субъективные свойства преступления влияют на определение санкций с точки зрения форм и видов вины, особенностей мотивации и целей соответствующих видов преступлений, наличия или отсутствия состояния аффекта. Так, корыстная мотивация может служить основанием для установления в санкции наказаний имущественной направленности, за неосторожные преступления ответственность наступает лишь в специально оговоренных в законе случаях и сравнительно менее строгая, чем за умышленные. Субъективные свойства преступления влияют также на выбор в конкретных случаях мер уголовно-правового воздействия, альтернативных применению уголовной ответственности и (или) наказанию – применение институтов условного осуждения, освобождения от уголовной ответственности или освобождения от наказания.

Учитываются при установлении в законе мер уголовно-правового воздействия, определении порядка и условий их применения, воплощении в санкциях и применении на практике также особенности личности совершившего преступление. Прежде всего – наличие повторности или рецидива преступлений, признаки специального субъекта и другие характеристики личности виновного.

В теории существуют разногласия относительно того, влияет ли на построение уголовно-правовых санкций, в частности, на их пределы, также распространенность преступлений соответствующих видов. Так, по мнению А.Н. Игнатова, например, оптимальные размеры санкций определяются на основе учета степени общественной опасности и распространенности деяния, объективных и субъективных признаков преступления, степени общественной опасности личности преступника, уровня общественного правосознания. (158, с.50).

А.П. Козлов высказал критические замечания по этой позиции в связи с «отсут­ствием четких критериев классификации факторов, влияющих на определение пределов санкции». Он обоснованно отметил, что степень общественной опасности деяния и личность преступника не существуют вне объективных и субъективных признаков преступления, «указанные факторы «переплетены» и не могут существовать как самостоятельные. Общественная опасность деяния и личности виновного обусловлена объективными и субъективными признаками преступления». (90, с. 134).

Вместе с тем, позиция А.П. Козлова по вопросу о том, влияет ли распространенность деяния на характер и пределы соответствующей санкции, нам представляется неточной. Автор соглашается с мнением С.И. Дементьева, полагающего, что устанавливать санкцию с учетом распространенности деяния неверно, поскольку при таком подходе будет невозможно соблюсти принцип стабильности санкций. (124, с. 151).

Дополнительно автор в обоснование своей позиции приводит аргумент, что учет распространенности деяния тесно связан с общей превенцией как целью наказания, между тем как наказание не назначается специально в целях общей превенции… общая превенция существует лишь постольку, поскольку назначено конкретное наказание кон­кретному лицу, цель общей превенции не находит самостоятельного отражения в санкции. (90, с. 132 - 133).

В этой части рассуждений с А.П. Козловым следует согласиться, мы также полагаем, что «наказание не назначается специально в целях общей превенции», эта цель «не находит самостоятельного отражения в санкции» и сама по себе распространенность преступлений вряд ли должна прямо влиять на пределы санкций. Однако правильно ли, отождествляя общую превенцию с распространенностью, вовсе не принимать в расчет распространенность преступлений при конструировании уголовно-правовых санкций и, в частности, при определении их пределов? На наш взгляд, это было бы не правильно.

Распространенность преступлений не влияет на санкцию напрямую - по принципу «чем чаще встречаются деяния конкретного вида, тем больший вред при­чиняют они в своей массе обществу» и тем, следовательно, строже должна быть санкция. Влияние распространенности преступлений на характер и пределы санкции - косвенное и по иному принципу: чем более распространено преступление, тем многообразнее формы его проявления и разнообразнее свойства личности совершающих такого рода преступления, тем, следовательно, богаче должен быть выбор предусмотренных в санкции мер уголовно-правового воздействия и шире должны быть пределы соответствующих санкций, чтобы были учтены по возможности все особенности конкретного случая.

Распространенность преступлений оказывает косвенное влияние и на диспозиции статей УК, и на количество и виды составов преступлений в уголовном законе. Очевидно, что по указанным причинам многообразнее и «содержательнее» должны быть и сами составы преступлений, и диспозиции статей, их описывающих. Учитывая многообразие проявлений тех или иных видов преступлений, законодатель должен предусматривать в таких случаях не один, а несколько составов одного и того же вида преступлений: наряду с простым составом, при необходимости установить также состав с квалифицирующими и (или) с привилегированными признаками.

 Высказанные С.И. Дементьевым и поддержанные А.П. Козловым опасения, что учет распространенности преступлений при конструировании уголовно-правовых санкций отразится на их стабильности, вряд ли могут быть признаны суще­ственными. По нашим представлениям, предложение А.Н. Игнатова и других авторов учитывать при построении санкций распространенность преступлений следует понимать как необходимость учета относительной (относительно других видов преступлений) распространенности соответствующих видов преступлений вообще - на протяжении длительного периода времени, а не ежегодные колебания уровня различных видов преступлений.

Например, хищения, изнасилование, убийство, хулиганство и некоторые другие виды преступлений «традиционно», на протяжении длительных периодов времени являются «распространенными» преступлениями - более распространенными, чем многие другие, несмотря на колебания их уровня в отдельные годы. В отличие от таких преступлений, государственная измена, шпионаж и многие другие, «традиционно» немногочисленные виды преступлений, вряд ли можно отнести к числу «распространенных», даже если в отдельные годы их будет совершено заметно больше, чем обычно. Конечно же, последнее обстоятельство не может рассматриваться как основание для немедленного изменения (ужесточения) санкции за эти преступления. Но учитывать «традиционную» распространенность соответствующих преступлений в ходе реформы законодательства в целом или при введении новых уголовно-правовых санкций, на наш взгляд, необходимо. Такой учет, несомненно, имел место и в ходе последней реформы уголовного законодательства России. Следует, по-видимому реагировать и на случаи, когда тот или иной вид преступления, ранее относительно редко встречавшийся, стал распространенным и демонстрирует это свое свойство на протяжении ряда лет. При этом, естественно, речь не идет о том, что фактор распространенности является единственным или даже решающим при конструировании уголовно-правовых санкций.

По нашим представлениям, при конструировании уголовно-правовых санкций следует исходить из того, что, чем более распространено преступление, тем более при прочих равных условиях оно опасно для общества, и это обстоятельство следует учитывать как минимум в следующих отношениях:

шире должны быть пределы относительно-определенных санкций, эти санкции должны содержать большее число альтернативных наказаний;

санкция в целом должна быть относительно более строгой, чем если бы это преступление было не очень распространенным;

шире должна быть сформулирована диспозиция, она должна охватывать по возможности все возможные проявления соответствующего вида преступления;

должен быть предусмотрен не только основной состав преступления, но и альтернативные ему привилегированные и квалифицированные составы.

Фактор распространенности имеет важное значение прежде всего при криминализации и пенализации неосторожных преступлений, поскольку их опасность во многом определяется именно их распространенностью. Однако самодовлеющего значения данный фактор не должен приобретать и в такого рода случаях.

Пересматривать же санкции специально ежегодно или хотя бы раз в несколько лет – в связи с колебаниями уровня соответствующих видов преступлений - это, конечно же, неправильно и бессмысленно. Вряд ли А.Н. Игнатов имел в виду такого рода предложения.

Анализ следственной и судебной практики показывает, что в большинстве случаев наказания и иные меры уголовно-правового воздействия применяются на практике обоснованно. Однако не редкость и ошибки в их применении. Иногда меры уголовно-правового воздействия применяются при отсутствии оснований для их применения или применяется не тот его вид или размер, который следовало бы, с учетом обстоятельств дела, и т. п. На такие случаи неоднократно обращали внимание высшие судебные инстанции Союза ССР и России в своих постановлениях и разъяснениях. Встречаются и случаи необоснованного неприменения мер уголовно-правового воздействия, например, альтернативных уголовному наказанию, а также случаи необоснованного применения таких мер – например, условного осуждения в отношении лиц, виновных в тяжких и даже особо тяжких преступлениях. (См. об этом: 138, с.406 и сл.

Принятие правильного решения по такому вопросу имеет важное значение, поскольку необоснованное применение «не того» наказания или иной меры уголовно-правового воздействия способно привести к нежелательному усилению репрессивности уголовно-правового воздействия, а необоснованное неприменение его — к недостижению стоящих перед ним целей.

Необходимым условием обоснованного применения мер уголовно-правового воздействия на практике является установление надежных законодательных ориентиров, которые указывали бы правоприменительным органам, когда, в каких случаях применение соответствующей меры уголовно-правового воздействия целесообразно. Такие ориентиры устанавливаются в Общей части уголовного законодательства - в нормах, определяющих цели и задачи уголовно-правового воздействия, регулирующих порядок и условия применения конкретных мер уголовно-правового воздействия, в санкциях статей Особенной части УК. К сожалению, отнюдь не всегда установленные ориентиры являются достаточно надежными - четкими, конкретными, обоснованными, что говорит о необходимости дальнейшего совершенствования соответствующих правовых норм, в том числе и повышения обоснованности отражения мер уголовно-правового воздействия в санкциях статей Особенной части УК. 

О необходимости совершенствования правового регулирования целей применения мер уголовно-правового воздействия и мерах, которые предлагается принять в этом плане, речь шла в предыдущем параграфе, анализ рассогласований в правовом регулировании и практике применения различных мер уголовно-правового воздействия и предложения об их устранении – в последующих главах.

Представляется, что все изложенное о влиянии обстоятельств совершенного преступления на конструирование и применение уголовно-правовых санкций можно отнести и к решению вопросов правового регулирования и применения тех мер уголовно-правового воздействия, которые являются альтернативными наказанию (условное осуждение, освобождение от уголовной ответственности, освобождение от наказания и др.) и которые не находят непосредственного выражения в санкциях статей Уголовного кодекса, но которые «незримо присутствуют» в санкциях уголовно-правовых норм. (Подробнее об этом см.: 138, с. 390 и сл.). 

Обоснованная мера уголовно-правового воздействия и обоснованная уголовно-правовая санкция – это мера и санкция законная, одновременно целесообразная и справедливая, т. е. отвечающая требованиям и иных принципов уголовно-правового воздействия. Отсутствие упомянутых выше юридических и фактических оснований означает, что принимаемое решение (в отношении ответственности данного лица касающееся правового регулирования или применения меры уголовно-правового воздействия и (или) уголовно-правовой санкции) является необоснованным, неправильным с фактической стороны и одновременно не соответствующим закону. Как правильно отмечается в специальной литературе, от обоснованности санкций, предусмотренных в уголовном законодательстве, в значительной мере зависит  эффективность применения уголовного закона. (220, с. 62-63).

В юридической литературе распространена точка зрения, согласно которой принцип обоснованности является принципом исключительно уголовно-процессу­альным, поскольку он имеет процессуальное содержание и о этом имеются специальные указания в УПК РСФСР (например, ст. 301, 332 УПК). На наш взгляд, это обстоятельство вовсе не может исключить признание обоснованности принципом, определяющим материально-правовые решения, касающиеся обоснованности установления мер уголовно-правового воздействия в законе, определения порядка и условий их назначения, воплощения в санкциях и обоснованности их применения на практике. Как представляется, именно материально-правовая обоснованность соответствующих решений составляет внутреннюю основу вынесения обоснованного приговора или иного правоприменительного акта. Как принцип уголовного права обоснованность рассматривают и другие авторы. (См., напр.: 349, с. 20; 140, с. 39).

3) Принцип справедливости. Это один из важнейших принципов жизнедеятельности общества, который состоит в требовании соответствия между правами и обязанностями его членов, «между деянием и воздаянием, трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием, заслугами людей и их общественным признанием». (487, с. 650).

Согласно ст. 6 УК РФ: «Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление».

Принцип справедливости, по утверждению Н.Ф. Кузнецовой, «имеет два аспекта: справедливость уголовного закона и справедливость наказания, назначаемого судом за преступление». (247, т.1, с. 75) Мы бы добавили: требованиям справедливости должна отвечать каждая мера уголовно-правового воздействия, устанавливаемая в законе и применяемая на практике.

Справедливость уголовно-правовых норм и предусмотренных ими мер уголовно-правового воздействия предполагает также их целесообразность, обоснованность, соответствие требованиям принципов гуманизма, законности и др. Поэтому следует согласиться с Н.Ф. Кузнецовой в том, что «справедлив закон, который отвечает требованию социальной обоснованности криминализации деяний и пенализации преступлений. Не отвечающий этим требованиям закон обречен на бездействие как не отражающий правосознания общества и не защищающий его интересов». (247, т. 1 с. 75-76). Справедливость уголовно-правового воздействия – условие и залог эффективности последнего. Следует согласиться с Н.Ф. Кузнецовой и в том, что «несправедливо и пробельное уголовное законодательство, то есть не криминализировавшее действительно общественно опасные деяния. Чаще всего такая пробельность касается преступлений небольшой тяжести, которые располагаются на границе преступлений и непреступных правонарушений, что создает объективные трудности в их размежевании. Пробельность может создаваться и вследствие запоздалых законодательных решений о противостоянии новым формам преступности». (Там же, с. 77).

Справедливость предполагает также обеспечение неотвратимости уголовно-правового воздействия в отношении всех лиц, виновных в совершении преступлений, а также недопустимость такого воздействия на лиц, не виновных. М.Д. Шаргородский прав: «наказание воспринимается обществом как справедливое, если оно: а) постигает виновных, б) соответствует содеянному и в) постигает в такой же мере всех также виновных». (506, с. 83). Это утверждение представляется нам верным в отношении применения не только наказания, но и иных мер уголовно-правового воздействия.

Согласно уголовно-процессуальному законодательству (ст.ст. 379, 383, 387 УПК РФ), каждый совершивший преступление должен быть подвергнут справедливому наказанию, явная несправедливость наказания рассматривается законом как одно из оснований отмены или изменения приговора. Явной несправедливостью признается как привлечение к ответственности без вины или непривлечение к ней виновного, так и назначение виновному чрезмерно строгой или необоснованно мягкой меры уголовно-правового воздействия.

Меры уголовно-правового воздействия должны неотвратимо применяться в отношении каждого лица, совершившего преступление, только в отношении таких лиц и лишь в той мере, в какой это не противоречит требованиям соответствия наказания или иной применяемой меры уголовно-правового воздействия общественной опасности совершенного преступления и личности виновного.

 В указанных требованиях заключается собственное содержание и важное самостоятельное значение принципа справедливости. Решая вопрос об избрании меры уголовно-правового воздействия в отношении конкретного лица, совершившего преступление, следователь и суд должны определить такую меру, которая явилась бы необходимой и достаточной для его персонального исправления, предупреждения с его стороны новых преступлений и утверждения социальной справедливости. При этом более строгая мера уголовно-правового воздействия, в частности, более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление, назначается только в случае, если менее строгая мера (например, освобождение от уголовной ответственности, условное осуждение, менее строгий вид наказания) не сможет обеспечить достижение целей уголовно-правового воздействия (целей наказания, если речь идет о применении наказания). Эти положения в Уголовном кодексе установлены в виде общих начал назначения наказания (ст. 60 УК РФ), однако, без сомнения, они имеют важнейшее значение для применения и иных мер уголовно-правового воздействия. Равно как и положение указанной статьи о том, что при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, смягчающие или отягчающие наказание обстоятельства, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

На наш взгляд, указанные требования неправильно сводить исключительно к содержанию принципа справедливости. Закрепленные в статье 60 УК общие начала назначения наказания представляют собой конкретизацию всех без исключения принципов уголовного права применительно к сфере назначения наказания и имеют значение также для применения иных мер уголовно-правового воздействия. То обстоятельство, что в ст. 60 УК содержится требование назначения справедливого наказания, но нет столь же однозначных и прямо зафиксированных требований назначать наказание (а также и иные меры уголовно-правового воздействия) законное, гуманное, целесообразное и т. д., сути дела не меняет, хотя бы потому уже, что статья 60 УК не может отменить действия принципиально более «сильных» в правовом отношении статей 3-7 УК РФ.

С другой стороны, как представляется, с точки зрения и содержательной, и законодательно-технической, положения ст. 60 УК РФ должны быть более четко скоординированы с требованиями уголовно-правовых принципов, последние - все без исключения должны получить свою конкретизацию в общих началах назначения наказания. А уж если кардинально, то в законе должны быть отражены принципы и общие начала назначения не только уголовного наказания, но и применения иных мер уголовно-правового воздействия, потому уже, что, как уже отмечалось в предыдущем параграфе, в современной юридической практике наказание применяется в отношении лиц, виновных в совершении преступлений, реже, нежели иные меры уголовно-правового воздействия, даже реже, чем только одна из таких мер - условное осуждение. (См.: Приложе­ния, табл. № 8).

Принцип справедливости предполагает индивидуализацию уголовно-право­вого воздействия на виновных, учет при установлении различных мер такого воздействия в законе, определении порядка и условий их назначения, воплощении их в санкциях и при практическом применении не только соотносительной тяжести преступлений, но и типологических особенностей и личностных качеств лиц, совершающих преступления, а также смягчающих и отягчающих обстоятельств.

Важным аспектом принципа справедливости является учет при осуществлении упомянутых операций также правосознания граждан, прежде всего, господствующих в обществе представлений о справедливости уголовно-правового воздействия. Как отмечал П.П. Осипов: «Правосознание населения относится к числу объективных правоприменительных факторов ввиду того, что: 1) удовлетворение общественного правосознания является одной из целей наказания; 2) воспитание общественного правосознания - одним из принципов его назначения. Поэтому судебная деятельность должна осуществляться, ориентируясь на наличное правосознание населения, но вместе с тем несколько опережать его, т. е. способствовать преодолению в нём пережиточных (отсталых) установок и внедрению более прогрессивных». (205, с. 67).

4) Принцип законности. Это конституционный принцип государственной и общественной жизни Российской Федерации (ст.ст. 4, 15, 54, 55 и др. Конституции РФ). Как требование строгого и неуклонного соблюдения нормативных предписаний он прежде всего характеризует все другие принципы со стороны формы, ибо он «облекает определенные идеи в юридическую оболочку». Вместе с тем он имеет и собственное содержание. (333, с. 93-94, 99-100).

В действующем уголовном законодательстве России он находит свое выражение прежде всего в ст. 1 УК, согласно которой:

единственным источником уголовного права является федеральный уголовный закон; новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в Уголовный кодекс, что предполагает полную кодификацию норм об ответственности за преступления в Уголовном кодексе (ч. 1);

уголовное законодательство России «основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права» (ч. 2). Конституция РФ содержит основополагающие положения, которым уголовное законодательство должно строго соответствовать. При коллизии норм Конституции и Уголовного кодекса приоритетом пользуется Конституция РФ. (ст. 15 Конституции РФ);

приоритетом перед национальным уголовным правом обладают также нормы международного уголовного права. Такие международные договоры, как Всемирная декларация прав человека 1948 г., Венские соглашения 1986-1989 гг., Конвенция по борьбе с наркотизмом и терроризмом и многие другие, определяют ответственность за преступления международного характера.

Содержание уголовно-правового принципа законности раскрывается в ст. 3 УК РФ, согласно которой: «Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Уголовным кодексом. Применение уголовного закона по аналогии не допускается». В этих положениях УК РФ получило воплощение общечеловеческое нравственное и правовое кредо: «nullum crimen, nulla роеnа sine lege».

Указанные предписания предполагают необходимость письменной формы уголовных законов, а также недопустимость назначения мер уголовно-правового воздействия, не предусмотренных уголовным законом. Наказания и иные меры уголовно-правового воздействия применяются в точном соответствии с уголовным законом, только в отношении лиц, виновных в совершении преступления, строго в установленном законом порядке и только специально установленным актом компетентного государственного органа (постановление следователя, приговор или определение суда). Никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом.

Криминализации подлежат лишь деяния, причиняющие существенный вред интересам личности, общества или государства. Мысли, убеждения, какими бы общественно опасными они ни представлялись, криминализироваться и наказываться не должны.

Принцип законности содержит запрет применения к лицу, совершившему деяние, ответственность за которое в УК не предусмотрена, сходной нормы уголовного закона по аналогии.

Этот принцип содержит также требование обеспечения неотвратимости уголовно-правового воздействия в отношении каждого виновного в совершении преступления. В частности, на это указывает ст. 8 УК РФ: «Основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом».

Важнейшие положения принципа законности содержатся в ч. 1 ст. 60 УК, в соответствии с которой: «Лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса, и с учетом положений Общей части настоящего Кодекса».

Специфическим выражением принципа законности в сфере конструирования уголовно-правовых санкций и их применения на практике является совокупность следующих требований: 

1) каждое лицо, виновное в совершении деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом, должно в соответствии с законом претерпеть уголовно-правовое воздействие за содеянное;

2) лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливая мера уголовно-правового воздействия в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса, и с учетом положений его Общей части.

С учетом этих требований, должны соблюдаться пределы и ограничения, предусмотренные законом для применения мер уголовно-правового воздействия в Общей и Особенной части уголовного закона, в частности:

необходимо соблюдение установленных законом порядка и условий применения отдельных видов наказаний и иных мер уголовно-правового воздействия;

необходимо соблюдение установленных в статьях Особенной части УК пределов санкций;

недопустимо назначение наказаний в виде конфискации имущества и штрафа в случаях, когда эти наказания не предусмотрены в качестве дополнительных в санкциях соответствующих статей Особенной части уголовного закона (ч. 4 ст. 46 и ч. 2 ст. 52 УК); в судебной практике такие нарушения еще встречаются;

недопустимо назначение наказаний осужденным лицам, которым эти наказания в соответствии с законом не могут быть назначены: несовершеннолетним, женщинам, престарелым и т. п. (ст.ст. 53-59 УК);

применение наказания в виде лишения специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград при осуждении только за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления и только в отношении лиц, обладающих такими званиями и наградами (ст. 48 УК);

недопустимо назначение при условном осуждении дополнительного наказания в виде конфискации имущества (ст. 73 УК);

недопустимо неназначение дополнительного наказания в тех случаях, когда по закону его назначение является обязательным, а основания для применения ст. 64 УК отсутствуют; между тем, в судебной практике такие случаи имеют место;

недопустимо произвольное, не в соответствии с требованиями закона, формулирование мер уголовно-правового воздействия, например, при назначении наказания в виде «лишения права» не могут применяться формулировки, запрещающие работу в той или иной системе или отрасли народного хозяйства, которые встречаются еще иногда в судебных приговорах, а должны быть конкретно указаны определенные должности, занимать которые запрещается осужденному;

недопустимо назначение мер уголовно-правового воздействия срочного характера, например, лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью без указания срока, на который они назначаются; (48, с. 13)

недопустимо назначение дополнительного наказания по совокупности преступлений или приговоров, если оно не назначено ни за одно из преступлений, входящих в совокупность (ст. 69, 70 УК); такие нарушения имели значительное распространение в судебной практике; и др.

5) Принцип гуманизма. Согласно ст. 7 УК РФ: «Уголовное законодательство Российской Федерации обеспечивает безопасность человека. Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства».

Таким образом, в уголовном законе подчеркнуты две стороны принципа гуманизма. С одной стороны, этот принцип предполагает всестороннюю охрану человека, обеспечение безопасности его жизни и здоровья, охрану прав и законных интересов от преступных посягательств. Эта сторона обращена к законопослушным членам общества, в том числе к лицам, потерпевшим от преступлений. С другой стороны, принцип гуманизма выступает как требование определенной степени милосердия и мягкости, которую следует проявлять к преступнику с учетом того обстоятельства, что преступник - это не враг общества, с которым нужно расправиться, не задумываясь о средствах, не только нарушитель закона, отношение к которому следует строить исключительно или преимущественно на основе этого факта, а прежде всего - гражданин государства, связанный с последним бесчисленными нитями, выполняющий в нем множество социальных функций. (269, с. 132).

Принцип гуманизма предполагает индивидуализацию уголовно-правового воздействия на виновных лиц, когда в расчет принимается как тяжесть преступления, так и личностные качества виновных, а также смягчающие и отягчающие обстоятельства.

Гуманизм выражается в определенном смягчении карательного воздействия на преступника при наличии в деле таких, к примеру, обстоятельств, как прошлые заслуги виновного перед обществом, его несовершеннолетие или, наоборот, преклонный возраст, серьезное хроническое заболевание, тяжелое материальное положение и т. п. Однако данный принцип не сводится к снисходительному отношению к преступнику. Гуманизм предполагает тот минимум репрессии, который необходим для обеспечения всесторонней охраны интересов российского общества и защиты прав граждан от преступных посягательств и достижения целей уголовно-правового воздействия. Он предполагает экономию уголовно-правовой репрессии, о чем прямо и однозначно говорится в ч. 1 ст. 60 УК РФ.

Идеей гуманизма проникнуто все уголовное право РФ, вся система мер уголовно-правового воздействия. В качестве принципа применения мер уголовно-правового воздействия гуманизм выражается:

в направленности каждой уголовно-правовой санкции и их системы в целом на охрану интересов всего народа России, всех лиц, находящихся на территории Российской Федерации;

в формулировании задач Уголовного кодекса, среди которых в ст. 2 Кодекса в иерархии охраняемых ценностей первыми названы интересы личности;

в гуманных целях, которые ставятся перед мерами уголовно-правового воздействия в уголовном праве России, и в законодательном запрещении цели причинения физических страданий или унижения человеческого достоинства (ст. 7 УК);

в предусмотренном ч. 1 ст. 60 УК требовании экономии уголовно-правовой репрессии, согласно которому виновному избирается наказание, минимально достаточное для достижения целей наказания;

в существенном сокращении в новом УК возможности применения смертной казни по видам преступлений и по категориям их субъектов (с 1997 г. согласно Указу Президента РФ в стране существует мораторий на исполнение смертной казни);  - Исключил…

в недопустимости установления в законодательстве и применения на практике жестоких, позорящих или унижающих человеческое достоинство мер уголовно-правового воздействия;

в законодательном установлении оптимальных пределов использования мер уголовно-правового воздействия в борьбе с преступностью: в ограничении возможности применения отдельных (особенно наиболее строгих) их видов определенными условиями, сроками, размерами, кругом лиц, в отношении которых допустимо их применение;

в отсутствии в нашем законодательстве (в отличие от законодательства некоторых других государств) неопределенных санкций и неопределенных приговоров;

в тенденции постепенного ограничения репрессивного и усиления воспитательного моментов при построении системы наказаний и иных мер уголовно-правового воздействия в законодательстве и при их применении на практике, приоритетах включения в систему и применения на практике наказаний сравнительно мягких видов, связанных с причинением наименьшего вреда преступнику и обществу при максимально возможной в конкретных условиях уголовно-правовой эффективности;

в самом подходе к дополнительным наказаниям: применении их не только и не главным образом для отягчения общей меры наказания, а, в зависимости от обстоятельств, прежде всего для индивидуализации наказания, смягчения меры основного наказания и реадаптации лиц, освобожденных из мест лишения свободы, к условиям жизни в условиях свободы и осуществлении таким образом целей уголовно-правового воздействия; (140, с. 28-34).

в предусмотренной законом возможности отказаться при наличии исключительных обстоятельств и с учетом личности виновного от применения дополнительного наказания даже в тех случаях, когда законом предписывается обязательное его применение (ч. 1 ст. 64 УК);

в предусмотренной законом возможности условно-досрочного освобождения осужденных от наказаний в виде исправительных работ, ограничения по военной службе, ограничения свободы, содержания в дисциплинарной воинской части или лишения свободы, а также замены неотбытой части лишения свободы более мягким видом наказания по основаниям, предусмотренным ст. ст. 79 и 80 УК);

в установлении в новом УК широкого и систематизированного круга видов освобождения от уголовной ответственности и наказания;

в установлении в самостоятельном разделе 5 УК РФ «Уголовная ответственность несовершеннолетних» принципиально более мягких подходов к наказуемости несовершеннолетних преступников.

«Обе стороны гуманизма, т. е. в отношении лиц, потерпевших от преступлений, и лиц, совершивших таковые, взаимосвязаны. Поэтому гуманизм ни в коей мере не означает необоснованный либерализм, что, к сожалению, в судебной практике иногда наблюдается. Даже за тяжкие преступления в отношении каждого шестого осужденного назначаются наказания, не связанные с лишением свободы. Между тем структура и динамика преступности отнюдь не обусловливают такую карательную практику. Неоправданный либерализм в наказаниях оборачивается негуманностью в отношении потерпевших от преступлений граждан». (247, т. 1, с.78-79).

6. Принцип равенства граждан перед законом. Согласно ст. 4 УК РФ: «Лица, совершившие преступления, подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, местожительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств».

Это фундаментальный конституционный (ст. 19 Конституции РФ) принцип жизнедеятельности российского общества, устройства и функционирования правового государства, он лежит в основе всех отраслей права и системы права России в целом. В уголовном праве этот принцип означает равенство всех перед уголовным законом, равное право всех лиц, находящихся на территории страны, на уголовно-правовую защиту, а также равную ответственность всех и каждого за совершенное преступление, то есть равенство оснований уголовной ответственности и применения мер уголовно-правового воздействия. «Вместе с тем, - как справедливо указывает А.В. Наумов, - этот принцип не означает их равной ответственности и наказания, т.е. равных пределов и содержания уголовной ответственности и наказания. И это различие может заключаться, например, и в поле или возрасте лица, и в его служебном положении. Так, например, к женщинам в отличие от мужчин не может быть применена смертная казнь (это наказание не может также применяться к мужчинам в возрасте старше шестидесяти пяти и к лицам, совершившим преступление в возрасте до восемнадцати лет – ст. 59 УК РФ). Совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения может влечь повышенное наказание (например, п. «в» ч. 2 ст. 160 УК РФ)». (307, с. 48-49).

Равенство граждан перед уголовным законом не означает уравнительность в уголовно-правовом воздействии на виновных в одинаковых преступлениях. Этот принцип предполагает индивидуализацию уголовно-правового воздействия, когда суд принимает в расчет характер и степень общественной опасности преступления, обстоятельства его совершения и личности виновного.

Таким образом, как отмечается в литературе, принцип равенства граждан перед уголовным законом несет по самой своей сути определенные противоречия: «закон, с одной стороны, предъявляет абсолютно одинаковые требования и устанавливает одинаковые меры уголовной ответственности (в рамках санкции статьи УК), а с другой, он же, учитывая личность правонарушителя и иные конкретные смягчающие обстоятельства, допускает возможность назначить наказание ниже низшего предела или вообще освободить от уголовной ответственности и наказания». (461, с. 50-51). Как и другие принципы уголовно-правового воздействия, принцип равенства граждан перед уголовным законом содержит как бы «две стороны одной медали», две группы требований, которые тесно взаимосвязаны, взаимно предполагают и дополняют друг друга, а также в определенной мере корректируют друг друга. В этих требованиях, с одной стороны, проявляется качественное своеобразие, самостоятельность данного принципа, с другой стороны, его диалектическая связь с принципами справедливости, гуманизма и целесообразности.

В силу определенных особенностей личности виновный может быть освобожден от уголовной ответственности или от наказания, либо ответственность или наказание в отношении него могут быть смягчены. К примеру, несовершеннолетние, беременные женщины, и женщины, имеющие малолетних детей, за аналогичные преступления несут более мягкую ответственность, чем субъекты, не обладающие указанными признаками. Напротив, субъекты преступления, обладающие особыми признаками специального субъекта, к примеру, признаками «должностного лица», «лица, использующего служебное положение» и т. п., подлежат более строгой уголовной ответственности.

Соблюдение принципа равенства граждан перед законом гарантируется законодательно, в том числе нормами уголовного закона. Так, в статье 136 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за нарушение равноправия граждан в зависимости от пола, расы, национальности и других признаков, перечисленных в ст. 4 УК. На основании ст. 282 УК РФ наступает уголовная ответственность за возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды. Согласно ст. 148 УК РФ, преступлением признается воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий.

Совершенно справедливо, на наш взгляд, Н.Ф. Кузнецова считает противоречащим принципу равенства граждан перед законом не имеющее аналогов в мировом законодательстве установление необоснованно широких рамок депутатской неприкосновенности, предусмотренных в Законе о статусе депутата РФ. Поскольку Конституция РФ и законодательство о выборах предоставляют право быть избранным в депутаты гражданам, в том числе и имеющим судимость за совершение преступления, мандат депутата Государственной Думы становится особенно притягательным для лиц, в отношении которых ведутся уголовные дела, в том числе и за тяжкие преступления (в городах Нижний Новгород, Тула, Ленинск-Кузнецкий). В прессе опубликованы целые списки депутатов Государственной Думы, имеющих не погашенную и не снятую судимость. (121, т. 1, с. 72-73). Автор обоснованно указывает, что, «депутатская неприкосновенность имеет своей целью оградить народных избранников от разного рода незаконных давлений, а отнюдь не для того, чтобы они приобретали иммунитет от уголовной ответственности», в связи с чем обоснованно предлагается соответствующим образом изменить Закон о статусе депутата.

Предпосылки для нарушения принципа равенства граждан перед законом создает, по мнению Н.Ф. Кузнецовой, также предусмотренное Законом «О статусе судей в Российской Федерации» пожизненное избрание судей. Преследующее аналогичную указанной выше цель защиты от давления на судейский корпус, на практике такое положение во многих случаях приводит к фактической безнаказанности судей, виновных в совершении преступлений против правосудия, способствует коррумпированности судей. (Там же).

И. Марогулова также считает, что при существующем положении, «в частности существовании безграничного правового иммунитета, когда к уголовной ответственности невозможно привлечь виновного, прикрывающего свою противозаконную деятельность мандатом депутата, невозможно воплотить в реальность принцип равенства граждан перед законом. Этот принцип автоматически переходит в разряд декларативных штампов». (274, с. 32-35).  

7) Принцип неотвратимости уголовно-правового воздействия состоит в требовании, чтобы каждое лицо, совершившее преступление, претерпело в той или иной отвечающей требованиям справедливости форме уголовно-правовое воздействие за совершение преступления.

Более двухсот лет назад выдающийся итальянский просветитель-гуманист и криминолог Чезаре Беккариа в своей книге «О преступлениях и наказаниях» впервые выразил идею о том, что «одно из самых действенных средств, сдерживающих преступление, заключается не в жестокости наказаний, а в их неизбежности…». (28, с. 308-309). В российском уголовном праве эта идея получила свое выражение в форме принципа неотвратимости наказания, трансформированном позднее в принцип неотвратимости ответственности. Согласно этому принципу, каждое лицо, совершившее деяние, содержащее в себе признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом, должно ответить за содеянное - претерпеть за совершение преступного деяния указанные законом лишения и ограничения.

Принцип неотвратимости ответственности впервые был законодательно сформулирован в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г., где он выражался в следующих требованиях:

лицо, совершившее преступление, подлежит наказанию или иным мерам воздействия, предусмотренным Уголовным кодексом;

освобождение от уголовной ответственности и наказания возможно только при наличии оснований и условий, предусмотренных законом.

Уголовный кодекс РФ 1996 г. не включил этот принцип в систему установленных им уголовно-правовых принципов (ст.ст. 3-7 УК). При этом многие авторы рассматривают такое решение как нелогичное и считают, что, несмотря на это решение, принцип неотвратимости ответственности продолжает оставаться принципом действующего уголовного права России. (См., напр.: 264, с. 102; 307, с. 52-54). По мнению Н.Ф. Кузнецовой, законодатель не включил рассматриваемый принцип в УК, посчитав, что идея неотвратимости ответственности «охватывается принципами законности и равенства, а кроме того, носит больше процессуальный, нежели уголовно-правовой характер». (247, т. 1, с. 66).

Была высказана и иная точка зрения, согласно которой отсутствие принципа неотвратимости ответственности в системе принципов, перечисленных в УК РФ, имеет концептуальное значение. Л.В. Головко, например, считает, что «законодатель поступил более чем логично, не указав неотвратимость ответственности среди принципов уголовного права». (110, с. 63-64). Автор исходит из того, что принцип неотвратимости ответственности напрямую связан с институтом освобождения от уголовной ответственности, а последний в обновленном уголовном законодательстве трактуется по-новому. В прежнем уголовном законодательстве освобождение от уголовной ответственности предполагало освобождение лица именно и только от уголовно-правовых последствий совершения им преступления, которые как бы «заменялись» на иные – менее строгие формы ответственности: административную, общественную и т.п. Согласно действующему УК РФ, лицо, освобождаемое по указанным в законе основаниям от уголовной ответственности, во многих случаях (ст.ст. 75-78, 204, 205, 206, 208 и др. ст. УК) освобождается «подчистую» – как от уголовной, так и от любой другой ответственности. Такая трактовка освобождения от уголовной ответственности в новом УК, по мысли Л.В. Головко, - «делает невозможной саму постановку вопроса о неотвратимости ответственности. Это точно уловил законодатель, отказавшись от принципа неотвратимости ответственности, который, как когда-то принцип неотвратимости наказания, перестал соответствовать новейшим течениям в уголовной политике. Здесь мы, как и во многом другом, вновь сблизились с западным правом, не видящим в уголовной ответственности чего-то неотвратимого и склонным к более гибким формам реакции государства на преступление». (Там же, с. 64).

На наш взгляд, связь принципа неотвратимости уголовной ответственности с институтом освобождения от уголовной ответственности - это связь отрицания: когда существует возможность освобождения от уголовной ответственности, о неотвратимости последней говорить не приходится. И это вне зависимости от того, как трактуются указанный институт и указанный принцип.

В словарях русского языка термин «неотвратимость» раскрывается как «неизбежность», «неустранимость»,  «неминуемость». (121, т. 2, с. 526;  405, с. 262, 269). Отсюда, неотвратимость уголовной ответственности должна бы означать неминуемость, неизбежность последней, 100 %-ное ее применение при абсолютном исключении возможности освобождения виновного от уголовной ответственности. Поэтому предусмотренные российским уголовным законодательством широкие возможности освобождения виновных от уголовной ответственности (ст.ст. 75-78, 84, 90 УК РФ), к тому же широко используемые в юридической практике, что является безусловно целесообразным и правильным, «не вписывается» в рамки указанного принципа.

Следовательно, поскольку неизбежность ответственности ни юридически, ни фактически не обеспечивается, возводить это требование в ранг принципа уголовно-правового воздействия нам представляется не правильным. Следует, по нашему мнению, вести речь о неотвратимости таких последствий совершения преступления, которые не только необходимы и целесообразны, но могут и должны быть обеспечены абсолютно во всех случаях. Таким неизбежным, целесообразным и необходимым последствием нарушения установленного государством уголовно-правового запрета является реакция государства на совершенное преступление – осуждение, порицание как самого преступления, так и лица, его совершившего. Отсюда, рассматриваемый принцип представляется более точным именовать принципом неотвратимости уголовно-правового воздействия на лицо, виновное в совершении преступления. Этот принцип имеет собственное содержание и является важным самостоятельным принципом уголовно-правового воздействия.

В таком случае все становится на свои места: задача состоит в том, чтобы обеспечить обязательную реакцию (неотвратимость уголовно-правового воздействия) государства на преступление, эта реакция должна соответствовать целям и принципам уголовно-правового воздействия, т. е. быть целесообразной, обоснованной, законной, гуманной, неотвратимой и справедливой. Вопрос же о том, в какой форме последует такая реакция, является вторичным - производным от указанных целей и принципов: в одних случаях им будет соответствовать реакция государства (уголовно-правовое воздействие) в форме уголовной ответственности – с назначением уголовного наказания или без такового, в других - в форме освобождения от уголовной ответственности.

Принцип неотвратимости реакции государства на каждый акт нарушения установленного им запрета имеет очень важное карательное и воспитательно-преду­предительное значение в праве, в уголовном праве в особенности. Отсутствие этого принципа как самостоятельного в системе принципов, перечисленных в УК РФ, является недостатком последнего. Однако, несмотря на это, данный принцип выводится посредством толкования из содержания ст. 8 УК РФ, согласно которой совершение деяния, содержащего все признаки состава пре­ступления, предусмотренного Уголовным кодексом, является основанием применения к каждому лицу, его совершившему, соответствующих мер уголовно-правового воздействия. При наличии состава преступления в деянии любого лица, отвечающего признакам субъекта преступления, такая реакция государства должна быть неотвратимой.

Приведенная выше формулировка рассматриваемого принципа, закрепленная в Основах уголовного законодательства 1991 г., не представляется нам удачной для восприятия ее в обновленном уголовном законодательстве по причине, отмеченной выше, а также в силу следующих ее недостатков. Первое требование не согласуется с общей направленностью нового уголовного законодательства на экономию мер уголовной репрессии, в нем выпячивается приоритет наказания перед иными мерами уголовно-правового воздействия, вследствие чего в теории уголовного права и еще более в юридической практике назначение наказания ошибочно понимается как «правило», а применение иных мер уголовно-правового характера – как «исключение из правила». К тому же у этого требования нет четкой законодательной основы, поскольку в законе отсутствует системное правовое регулирование мер уголовно-правового воздействия, на которые ссылается указанная норма.

Второе требование рассматриваемого принципа, определяющее, что освобождение от уголовной ответственности допустимо (как исключение из правил), фактически «подрывает» принцип неотвратимости ответственности. Какая же это неотвратимость, если она не абсолютна?

Неотвратимость уголовно-правового воздействия обеспечивается и уголовно-правовыми нормами, и юридической практикой. Но прежде всего она обеспечивается обоснованностью криминализации общественно опасных деяний, беспробельностью уголовного законодательства, целесообразностью видов и размеров уголовно-правовых санкций. От этих условий зависит, в частности, применяемость уголовного закона на практике и характер его применения.

8) Принцип оптимального законодательно-технического построения системы мер уголовно-правового воздействия и системы уголовно-правовых санкций. Меры уголовно-правового воздействия и уголовно-правовые санкции должны также отвечать особым юридико-техническим требованиям, предъявляемым к форме выражения их в законе. С позиций юридической техники, в законе должна быть отражена научно обоснованная система разнообразных по своим карательным, воспитательным и превентивным возможностям мер уголовно-правового воздействия, установлена стройная, внутренне согласованная система уголовно-правовых санкций, предоставляющая правоприменителям широкие возможности выбора в каждом случае справедливой и наиболее целесообразной меры уголовно-правового воздействия. Как справедливо отмечает М.И. Ковалев: «Огромную роль в уголовном правотворчестве играет техника уголовного законодательства. Можно сказать, что законодатель издает уголовные законы, руководствуясь соображениями уголовной политики и опираясь на правила законодательной техники. Эти правила сформулированы таким образом, чтобы законы отвечали не только политическим и моральным требованиям господствующего класса (всего общества), но и давали должный эффект при их применении». (220, с. 112).

Особое значение правила юридической техники и требования данного принципа имеют при построении системы уголовно-правовых санкций. При конструировании уголовно-правовых санкций должны учитываться особенности диспозиций соответствующих статей уголовного закона – характер содержащегося в диспозиции запрета, особенности формулирования состава преступления, степень формализации признаков последнего и т. п. Как указывал Н.Д. Дурманов, «диспозиция и санкция представляют единство. Характер запрета, особенности и степень общественной опасности  запрещаемого диспозицией деяния находят выражение в виде и размере деяния, указываемого в санкции». (130, с. 145). М.И. Ковалев предлагает в зависимости от степени формализации диспозиции устанавливать пределы санкции по размеру наказания - чем выше формализованность диспозиции, тем меньше должен быть разрыв между минимумом и максимумом санкции. (186, с. 213-214). А.П. Козлов дополняет эту мысль утверждением, что, чем глубже дифференцирован каждый признак диспозиции, тем шире должна быть его оценка в санкции. (90, с. 137). В.А. Елеонский высказывает сожаление, что «в юридической литературе воздействие нормы права на сознание и поведение людей связывается преимущественно с санкцией за совершенное деяние», между тем как социальная практика убедительно показывает, что сердцевиной правовой нормы является не санкция, а диспозиция, требующая от человека правомерного поведения. В связи с чем, считает автор, «назрела настоятельная необходимость изучить механизм воздействия на поведение людей не только санкции, но и диспозиции нормы уголовного права». (361, с. 133-134).

Рассматриваемое требование предъявляется как к форме уголовно-правовой санкции, так и к ее содержанию. Призыв учитывать диспозиции статей уголовного закона при конструировании уголовно-правовых санкций предполагает, прежде всего, учет объективных и субъективных свойств деяний, за совершение которых эти санкции предусматриваются, т. е. это одновременно содержательное требование обоснованности санкций.

С точки зрения правил законодательной техники, соответствие санкций диспозициям уголовно-правовых норм предполагает прежде всего правильное формулирование самих диспозиций в статьях закона, которые должны быть изложены максимально точно, полно и ясно. (360, с. 133-134). Чтобы мысль законодателя была ясной и понятной, обоснованно полагает М.И. Ковалев, при формулировании диспозиций уголовно-правовых норм должны соблюдаться определенные правила. Основными такими правилами, по мысли автора, являются: а) правильное сочетание формальных и оценочных моментов в уголовно-правовой норме; б) полное описание в законе объективной стороны состава; в) краткость, простота, сжатость изложения. (220, с. 112-114).

Система уголовно-правовых санкций, как и система мер уголовно-правового воздействия в целом, должны обладать внутренним единством и взаимосогласованностью составляющих их элементов, условием чего является «подбор по каждой категории преступлений таких видов наказаний (или иных мер уголовно-правового воздействия – В.Д.), которые отражали бы характер и соотносительную общественную опасность одних преступлений сравнительно с другими». (360, с. 133-134).

Правильное построение санкций предполагает учет уже имеющихся санкций. Соблюдение данного требования служит обеспечению неотвратимости и справедливости уголовно-правового воздействия, реализации его целей при соблюдении принципа экономии карательных средств.  Это требование также одновременно и формальное, и содержательное.

Эмпирическим показателем наличия указанных единства и взаимосогласованности (системности) санкций могут служить данные судебной практики о том, что наказания, назначенные по конкретным делам, равномерно располагаются в границах санкции, тяготея к ее среднему значению. Если же при прочих равных условиях имеет место скопление назначенных судом наказаний у одной из границ санкции, это означает, что санкция «не согласована». (357, с. 128). В последующих параграфах эта проблема рассматривается более обстоятельно.

Рассмотренным здесь принципам должны соответствовать каждая предусмотренная уголовным законом мера уголовно-правового воздействия: порядок и условия ее назначения, ее воплощение в санкциях и практическое применение. Этим принципам, таким образом, должна отвечать вся предусмотренная уголовным законодательством система мер уголовно-правового воздействия, а также система санкций, посредством которых указанные меры находят свое практическое осуществление.

Как уже отмечалось выше, каждый из рассмотренных здесь принципов «самоопределен», имеет свое специфическое содержание и самостоятельное значение, но при этом все принципы тесно взаимосвязаны и взаимодействуют, представляя собой целостную систему принципов уголовно-правового воздействия. С разных сторон и в разных отношениях они всесторонне характеризуют и направляют закрепление в законодательстве и применение на практике всего комплекса мер уголовно-правового воздействия в целом, построение и применение уголовно-правовых санкций, в целом механизм уголовно-правового воздействия. Рассмотренные принципы взаимно дополняют и взаимно корректируют действие друг друга, исключая крайности и способствуя правильному применению мер уголовно-правового воздействия. «Совершенно естественно, что действие различных принципов в законотворческой и правоприменительной деятельности переплетается, и реальное решение вопросов уголовной ответственности представляет собой определенный компромисс между различными принципами». (132, с. 440).

Применительно к принципам назначения наказания об этом хорошо сказал П.П. Осипов: «Социальная функция принципов назначения наказания, взятых в их единстве, в системе, в том и состоит, чтобы при применении уголовно-правовых санкций избежать односторонности и выбрать такую меру, которая удовлетворяла бы различным, внешне противоречивым (но внутренне согласованным) требованиям, отражающим многоплановость подхода законодателя к проблеме назначения наказания и сочетающим интересы охраны общества от преступных посягательств с интересами личности, вставшей на путь соверше­ния преступления». (332, с. 38). Эти слова следует отнести и к системе принципов уголовно-правового воздействия в целом.

Принципы уголовно-правового воздействия пронизывают и построение в уголовном законе, и практическое применение системы уголовно-правовых санкций и всей системы мер уголовно-правового воздействия в целом. К примеру, как обоснованно отмечает С.Г. Келина, чтобы суд мог назначить справедливое наказание осужденному, законодатель должен определить справедливую санкцию – «которая: а) соответствует тяжести описанного в законе деяния; б) согласована с санкциями за совершение других преступлений и в) дает возможность суду индивидуализировать наказание». (220, с.43). Но это еще не гарантия, а лишь предпосылка назначения справедливого наказания конкретному виновному, ибо и при наличии справедливой санкции в законе осужденному может быть назначено несправедливое наказание. И только такое наказание может быть признано справедливым, когда требование справедливости уголовно-правового воздействия соблюдено судом при назначении наказания. В свою очередь, построенная законодателем на этих принципах система мер уголовно-правового воздействия служит обеспечению соблюдения принципов уголовно-правового воздействия в юридической практике.

Рассмотренные принципы уголовно-правового воздействия, содержащие в себе совокупность «идеальных» требований, предъявляемых гражданским обществом и правовым государством к мерам уголовно-правового воздействия, могут служить некоей «идеальной моделью» правового регулирования и практического применения системы мер уголовно-правового воздействия и в том числе системы уголовно-правовых санкций. Сравнение этих идеальных представлений о «должной» системе мер уголовно-правового воздействия и системе уголовно-правовых санкций с фактическим состоянием последних позволяет выявить т. н. проблемные ситуации, (205, с. 65, 75 и след.) исследование и разрешение которых представляет важную задачу, стоящую перед наукой, перед законодателем, а также перед специальными органами борьбы с преступностью.

Суть этой задачи в том, чтобы установить, соответствует ли фактически существующая в законодательстве и юридической практике «реальная модель» системы мер уголовно-правового воздействия требованиям «идеальной модели», идеальным представлениям о том, какой она должна быть с точки зрения требований эффективного противодействия преступности в современных условиях и, при наличии рассогласований между «должным» и «сущим», предложить меры по устранению последних.