ГЛАВА 4. ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ КАК ФОРМА УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ

В соответствии с рассмотренными выше целями и принципами, наиболее рациональный подход к проблеме уголовно-правового воздействия заключается в признании, что реакция государства на нарушение установленных им уголовно-правовых запретов должна быть, с одной стороны, неотвратимой, с другой – достаточно гибкой, чтобы неотвратимость уголовно-правового воздействия не приводила к избыточности уголовной репрессии, необоснованному ограничению прав и законных интересов граждан.

Уголовное наказание является важным, но не единственным и даже не главным и не предпочтительным средством уголовно-правового воздействия. Это наиболее острая, вынужденная и крайняя форма реакции государства на акт совершения преступления. Во многих случаях цели уголовно-правового воздействия достижимы путем реализации менее острых форм такой реакции: при освобождении лица, совершившего преступление, от наказания или от уголовной ответственности и наказания. Применение последних в такого рода случаях является предпочтительным, более соответствующим целям и принципам уголовно-правового воздействия.

В связи с этим в Уголовном кодексе Российской Федерации установлены самостоятельные институты освобождения от уголовной ответственности (гл. 11) и от уголовного наказания (гл. 12). Глава 11 УК «Освобождение от уголовной ответственности» включает нормы, регламентирующие разные виды освобождения от уголовной ответственности: в связи с деятельным раскаянием (ст. 75), в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76), в связи с изменением обстановки (ст. 77) и в связи с истечением сроков давности (ст. 78). Ряд уголовно-правовых норм, предусматривающих возможность (или обязательность) освобождения от уголовной ответственности лица, совершившего преступление, содержится также в статьях, расположенных в других главах УК: в ст. 90 (с применением принудительных мер воспитательного воздействия), ст. 84 (в связи с актом амнистии). Специфические основания освобождения от уголовной ответственности установлены в примечаниях к целому ряду статей Особенной части УК (ст.ст. 126, 205, 206, 228 и др.).

Некоторые авторы к видам освобождения от уголовной ответственности относят также предусмотренный ч. 1 ст. 81 УК специфический вид освобождения от наказания лица, «у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими». Поскольку, как справедливо отмечают авторы, лицо, заболевшее до рассмотрения дела в суде либо в период такого рассмотрения, не может быть осуждено, в таких случаях необходимо говорить не об освобождении от наказания, а об освобождении от уголовной ответственности. (247, с. 152). При этом сами авторы признают специфичность данного вида освобождения, заключающуюся в том, что «такое освобождение не может быть предоставлено прокурором, следователем или органом дознания с согласия прокурора. Следователь должен закончить расследование и направить дело прокурору, а тот, в свою очередь, направляет дело в суд. Суд в данном случае, не решая вопроса о виновности, может вынести определение о назначении принудительных мер медицинского характера». (Там же).

Однако, с нашей точки зрения, в указанном случае вряд ли правильно говорить об освобождении от уголовной ответственности. Не всякое решение, связанное с непривлечением к уголовной ответственности, следует относить к рассматриваемому институту. Иначе пришлось бы признать, что от уголовной ответственности освобождаются и лица, в отношении которых уголовные дела прекращаются по реабилитирующим основаниям (за отсутствием события преступления, состава преступления и т. д.), и все лица, в отношении которых вынужденно приходится прекращать уголовные дела, например, умершие после совершения преступления, и т. п.

Но это не правильно. Прекращение уголовного дела и освобождение от уголовной ответственности – это разные правовые институты, различающиеся прежде всего тем, что первый является процессуальным, второй – материально-правовым. Наличие в уголовном законе оснований для освобождения от уголовной ответственности (нереабилитирующих) лежит в основе процессуального решения о прекращении уголовного дела, но последнее может быть принято и по иным – реабилитирующим основаниям (ст. ст. 24, 27, 133, 212, 239 УПК РФ). Главное же в том, что эти институты имеют разную сущность и правовую природу. Институт освобождения от уголовной ответственности является формой реализации уголовно-правового воздействия, он имеет карательную сущность, реализует специфические институциональные цели, выполняет важные специфические функции и в специфической форме участвует в реализации общих целей уголовно-правового воздействия. Поэтому неправильно относить к числу составляющих его элементов (видов освобождения) любые виды неприменения уголовной ответственности, независимо от того, должны ли и способны ли они участвовать в реализации указанных целей. Непривлечение к уголовной ответственности и наказанию лица, указанного в ч. 1 ст. 81 УК, не носит карательного характера, иными являются его основания и цели. 

Немаловажно и то, что, согласно части четвертой указанной статьи, в случае выздоровления такого лица оно может подлежать уголовной ответственности и наказанию. Следовательно, вынужденное решение об их непривлечении к ответственности и наказанию не является окончательным и безусловным.

Институты освобождения от уголовной ответственности и от уголовного наказания – самостоятельные и весьма важные формы реализации уголовно-правового воздействия, формы реакции государства на акт совершения преступления. На важность этих институтов указывает и отведенные им роль и место в действующем УК, и объем их применения в следственно-судебной практике, где они составляют реальную конкуренцию всей системе уголовных наказаний. Например, в 1999 г. только судами общей юрисдикции Российской Федерации были прекращены по нереабилитирующим основаниям 172583 уголовных дела (в отношении как минимум, 14,1 % лиц, осужденных в этом году), кроме того, 59549 (4,9 %) осужденных были освобождены от уголовного наказания по приговору суда. В 2001 г. указанные показатели составили, соответственно: 211574 уголовных дела (в отношении как минимум, 17,0 %  осужденных) и 56490 (4,5 %) освобожденных от наказания. (См.: Приложения, табл. № 8 и № 15).

Необходимо отметить, что стремление добиться реализации целей уголовно-правового воздействия без привлечения виновного к уголовной ответственности и наказанию имеет характер общемировой тенденции. Проведенный ООН анализ основных тенденций мировой уголовной политики показал, что «отличительной чертой современных систем правосудия является «процесс убывания» уголовных дел в связи с их прекращением еще в досудебном производстве». (462, с. 415).

Все это еще раз подтверждает правильность высказанного выше предложения о необходимости еще более пристального внимания к указанным институтам и в уголовном законодательстве, и в юридической науке. Роль этих институтов не нашла еще адекватного отражения в действующем Уголовном кодексе РФ.

Следует также иметь в виду и наличие определенных проблем в связи с применением данных институтов. В частности, то обстоятельство, что эти институты нередко используются в качестве лазейки для ухода от уголовной ответственности лиц, виновных в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, что резко противоречит идеям неотвратимости и справедливости уголовно-правового воздействия.