§ 4.1. Сущность и правовая природа освобождения от уголовной ответственности

1. Важнейшее значение для правильного понимания освобождения от уголовной ответственности как одной из форм уголовно-правового воздействия и самостоятельного института уголовного права имеет уяснение его сущности и юридической природы на основе изучения целей, функций и особенностей содержания отдельных видов такого освобождения, выраженных в особенностях их правового регулирования и применения на практике.

В основе данного института лежит гуманистическая и одновременно прагматическая идея, согласно которой неправильно применять строгие меры уголовно-правового воздействия, когда в них нет необходимости, когда соответствующие социально полезные цели могут быть достигнуты при минимальной затрате ресурсов общества. Сущность и специфика освобождения от уголовной ответственности состоит в том, что в отношении лица, совершившего преступное деяние, несмотря на совершение им преступления, принимается неординарное, казалось бы, нелогичное, но на самом деле вполне логичное и даже наиболее целесообразное и справедливое решение. Такое решение по конкретному делу принимается органом расследования, прокурором или судом (судьей) при наличии предусмотренных уголовным законом условий (основания), и состоит в освобождении лица, совершившего преступление, от осуждения его обвинительным приговором суда, наказания и судимости – тех по­следствий, которые в соответствии с законом он обязан был претерпеть в связи с совершением им преступления.

2. Освобождение от уголовной ответственности возможно лишь при наличии предпосылок и условий, предусмотренных уголовным законом.

Обязательной предпосылкой применения любого вида освобождения от уголовной ответственности является то, что вопрос об освобождении конкретного лица от уголовной ответственности за содеянное встает только в том случае, если установлено, что это лицо совершило деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом и, следовательно, имеется основание для привлечения его к уголовной ответственности. Такой вывод следует из текста статей Уголовного кодекса РФ, предусматривающих возможность освобождения от уголовной ответственности (ст.ст. 75-78, 84, 90, 126, 205, 228 и др. ст. УК), а также содержится в ряде постановлений высших судебных органов страны. (См., напр.: Бюлл. Верх. Суда РСФСР, 1988, № 1, с. 7).

Если в деянии лица не установлено наличие состава преступле­ния, то это означает, что такое лицо изначально не подлежит уголовной ответственности, а не освобождается от нее. Поэтому не может рассматриваться как освобождение от уголовной ответственности непривлечение к ней лица, которое:

а) не может быть признано субъектом преступления в силу невменяемости, малолетства или т. п.;

б) совершило действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности (ч. 2 ст. 14 УК);

в) добровольно отказалось от доведения преступления до конца (ст. 31 УК);

г) правомерно причинило вред посягающему при необходимой обороне (ст. 37 УК), действовало в состоянии крайней необходимости (ст. 39 УК) или при наличии иных обстоятельств, исключающих преступность деяния (гл. 8 УК);

д) допустило невиновное причинение вреда (ст. 28 УК).

Поскольку во всех этих случаях нет преступления, следовательно, отсутствуют основания для возложения уголовной ответственности, поэтому невозможно и освобождение от нее. «В подобных случаях имеет место не освобождение от уголовной ответственности, а реабилитация, т.е. явление, наполненное принципиально иным юридическим смыс­лом и нравственным содержанием». (466, с. 426). Лицо, совершившее соответствующее деяние, не подлежит уголовной ответственности (ст. 31 УК), не привлекается к ней, его ответственность исключается. Юридические основания непривлечения к уголовной ответственности и освобождения от последней различны. Различны и правовые последствия их реализации. Потому что различна их юридическая природа. В этом - принципиальное различие перечисленных случаев и освобождения от уголовной ответственности.

Освобождение лица от уголовной ответственности должно основываться на убеждении лица, производящего дознание, следователя, прокурора, судьи (суда), что в деянии обвиняемого действительно есть все признаки предусмотренного уголовным законом состава преступления. При этом, как правильно указывает С.Г. Келина, прежде чем будет решаться вопрос о применении к нему того или иного вида освобождения от уголовной ответственности, необходимо официально фиксировать факт совершения преступления данным лицом в процессуальных документах после возбуждения уголовного дела и проведения необходимых следственных действий. Первым таким процессуальным актом является постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого в порядке ст. 143 УПК РСФСР (ст. 171 УПК РФ). (См.: 178, с. 33-34).

3. Другой обязательной предпосылкой освобождения лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности, является наличие предусмотренных уголовным законом условий – совокупности таких фактических и юридических обстоятельств, характеризующих совершенное преступное деяние и лицо, его совершившее, которые свидетельствуют об отсутствии необходимости привлечения последнего к уголовной ответственности.

Уголовный кодекс предусматривает различные виды освобождения от уголовной ответственности. В основе применения каждого из них лежат разные фактические и юридические условия, в своей совокупности составляющие основание применения соответствующего вида освобождения.

В уголовно-правовой литературе неоднократно предпринимались попытки найти единое, общее основание применения разных видов освобождения от уголовной ответственности. (См., напр.: 503, с. 8;  238, с. 24; 462, с. 416; 247, т. 2, с. 154-155; 376, с. 344-345; 466, с. 429-430; 459, с. 441; и др.).  Однако такие попытки не увенчались успехом. Действующее уголовное законодательство, как и предшествовавшее ему, не содержит такого единого основания. В отношении каждого отдельного вида освобождения закон предусматривает специфические «наборы» условий, в совокупности составляющих единое основание применения именно данного вида освобождения. При этом какие-то из такого рода условий могут «повторяться» - предусматриваться в числе условий применения и некоторых других видов освобождения (например, совершение преступления небольшой тяжести в ст.ст. 75, 76, 77, 90 УК). Но выделить единое основание (или хотя бы одно входящее в основание условие), которое было бы общим для всех без исключения видов освобождения, невозможно.

Более правильным, по нашему мнению, является подход, согласно которому следует различать формально-юридическое и фактическое основания для приме­нения освобождения от уголовной ответственности.

Юридическим основанием применения того или иного вида освобождения является совокупность предусмотренных уголовным законом условий, необходимых и достаточных для применения данного вида освобождения.

Однако, как правильно отмечается в уголовно-правовой литературе, «лицо освобождается от уголовной ответственности не потому (точнее - не только потому – В.Д.), что такую возможность предусматривает уголовный закон, а потому, что для этого наличествуют определенные фактические основания: происходящие в материальной и духовной жизни общества (реальные, материальные) процессы, развитие которых порождает возможность или необходимость освобождения лица от уголовной ответственности». (459, с. 441-442).  Это материальное основание должно получить отражение в уголовном законе - «должно быть переведено на формально-юридический язык». (Там же, с. 446).

Таким фактическим основанием, по мнению некоторых авторов, является «возможность общества восстановить правопорядок», исправить лицо, виновное в нарушении предписаний уголовного закона, не прибегая к средствам, предусмотренным санкцией правовой нормы, без применения мер ретроспективной уголовной ответственности. (Там же, с. 445). Высказывается мнение, что при освобождении от уголовной ответственности «исчезают основания для привлечения лица к уголовной ответственности» (См., напр.: 143, с. 16). Ряд авторов указывает на «утрату лицом, совершившим преступление, его прежней общественной опасности». (247, с. 155). Многие – на нецелесообразность в силу предусмотренных законом условий привлекать лицо, совершившее преступление, к уголовной ответственности. (См., напр.: 462, с. 416-417). Существует также мнение, что фактическим основанием освобождения от уголовной ответственности является установленное компетентными органами отсутствие необходимости при наличии предусмотренных законом условий привлекать лицо к уголовной ответственности. (181).

Последняя точка зрения представляется нам более точной. Освобождение от уголовной ответственности (любого вида) должно применяться тогда, когда с позиций целей и принципов уголовно-правового воздействия нет необходимости привлекать лицо, совершившее преступление, к уголовной ответственности, если наличествуют предусмотренные законом условия. При этом критериями, на основе которых можно судить об отсутствии такой необходимости, являются не общие задачи уголовного права и не цели уголовного наказания, как зачастую утверждается в уголовно-правовой литературе, (См., напр.: 462, с. 415-416; 178, с. 20-24)  а определенные выше цели, а также принципы уголовно-правового воздействия: целесообразности, гуманизма, справедливости и др. Иными словами, вопрос об освобождении от уголовной ответственности должен вставать в тех случаях, когда цели уголовно-правового воздействия могут быть достигнуты без привлечения лица к уголовной ответственности, и освобождение от уголовной ответственности более соответствует принципам целесообразности, справедливости, гуманизма, нежели его привлечение к ответственности.

При этом мы отдаем себе отчет в том, что понятие «отсутствие необходимости» – оценочное, т. е. в значительной степени субъективное, однако доля субъективизма в его определении едва ли больше, чем при определении любых иных понятий, предлагаемых в качестве критериев освобождения. Мнение, будто при освобождении от уголовной ответственности «исчезают основания для привлечения лица к уголовной ответственности» не может быть признано правильным, поскольку совершенное этим лицом деяние продолжа­ет оставаться преступным, состав преступления не исчезает. (См.: 178, с. 42; 247, т. 2, с. 155). Идея же «восстановить правопорядок» посредством освобождения лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности, представляется нам непосильной для данной меры, не специфичной для нее и также в значительной степени умозрительной.

Таким образом, необходимым и достаточным (полным, полноценным) основанием освобождения лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности является установленное компетентным государственным органом наличие предусмотренных уголовным законом условий, в совокупности свидетельствующих об отсутствии необходимости в привлечении указанного лица к уголовной ответственности. Об этом – фактическом основании (и только о нем) можно, на наш взгляд, говорить как о едином основании применения всех видов освобождения от уголовной ответственности. И тогда любой вид и каждый случай освобождения от уголовной ответственности может быть применен в соответствии с формулой: «Несмотря на то, что данное лицо совершило преступление, с точки зрения реализации целей и принципов уголовно-правового воздействия нет необходимости привлекать его к уголовной ответственности, потому что:» - далее указываются предусмотренные соответствующей статьей уголовного закона условия, составляющие юридическое основание применения того или иного (любого, соответствующего) вида освобождения от уголовной ответственности.

Все виды освобождения имеют в своей основе единое (общее) фактическое основание – отсутствие необходимости в привлечении лица к уголовной ответственности, которое выражается в предусмотренных законом условиях, в зависимости от наличия которых применяется тот или иной вид освобождения. Объединяет все виды освобождения от уголовной ответственности их общая сущность и юридическая природа.

4. То обстоятельство, что от необходимости держать ответ за содеянное освобождается лицо, совершившее преступление, содержит в себе некое противоречие, которое определяет специфику освобождения от уголовной ответственности, особенности его юридической природы как самостоятельного уголовно-правового института и как формы уголовно-правового воздействия.

С одной стороны, в отношении лица, совершившего преступление, не выносится обвинительный приговор, это лицо не признается преступником, ему не назначается мера уголовного наказания, нет судимости, отменяются все меры уголовно-процессуального принуждения - мера пресечения, арест на имущество, возвращаются изъятые денежные средства, вещи, документы.

С другой стороны, освобождение от уголовной ответственности не означает признания, что в содеянном отсутствует состав преступления или что лицо, совершившее преступление, является невиновным. Оно не влечет полное прощение последнего, его реабилитацию и «освобождение виновного от всех правовых последствий совершённого им преступления». (См.: 466, с. 430; см. также: постановление Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности ст. 6 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина О.В. Сушкова от 28 октября 1996 г. – РГ за 6 ноября 1996 г.). Поскольку этот акт «не может аннулировать само преступление», а «скорее, свидетельствует об оказании ему снисхождения, о возможности достижения целей уголовной юстиции без осуждения виновного лица». (247, с. 155)  В связи с нереабилитирующим характером такого освобождения, лицо не освобождается от гражданско-правовой ответственности за совершенное деяние, например, обязанности возмещения средств, затраченных потерпевшим на лечение, от обязанности понести судебные издержки, а также от возможного административного, дисциплинарного или общественного взыскания. Не исключено наступление и иных неблагоприятных последствий, например, увольнение с государственной службы за совершение дискредитирующего проступка. А в некоторых случаях, на наш взгляд, должны быть предусмотрены также и иные меры ограничительного и одновременно превентивного и воспитательного характера, усиливающие рассматриваемую форму уголовно-правового воздействия.

Эта специфика отличает освобождение от уголовной ответственности, в частности, от перечисленных выше случаев непривлечения лица к уголовной ответственности, если оно, к примеру, добро­вольно отказалось от доведения преступления до конца, правомерно причинило вред посягающему при необходимой обороне или т. п., когда уголовная ответственность исключается в силу отсутствия оснований для ее применения. Принципиально различны юридическая природа рассматриваемых правовых институтов, основания их применения, а также содержание и формы проявления. Соответственно, принципиально различны и правовые последствия их реализации.

5. Чтобы разобраться в специфике и возможностях данного института, необходимо решить вопрос о содержании освобождения – от чего же освобождается лицо, совершившее преступление?

В литературе не существует единого мнения о содержательной стороне освобождения от уголовной ответственности, что в значительной мере обусловлено отмеченными выше существенными расхождениями в представлениях ученых о сущности и юридической природе уголовной ответственности, ее содержании, пределах и т. д. В зависимости от того, как автор определяет сущность и содержание уголовной ответственности, так он трактует и проблему сущности и содержания освобождения от ответственности.

Весьма распространенной, к примеру, является точка зрения, согласно которой освобождение от уголовной ответственности есть отказ государства от применения государственного принуждения в отношении виновного или «снятие с лица, совершившего преступление, обязанности держать ответ в уголовном порядке за содеянное» (См., напр.: 173, с. 213—216).

По нашему мнению, данная точка зрения является неправильной, потому что государство не только не вправе поступать таким образом, но и не должно так поступать, это противоречило бы целям и принципам его уголовной политики и вообще здравому смыслу. Согласно Преамбуле и ст. 3 Конституции Российской Федерации, «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ», который «осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления». Следовательно, государство выполняет служебную роль по обеспечению воли народа и одной из его важнейших функций является обеспечение безопасности общества и, в частности, охрана интересов личности, общества и самого государства от преступных посягательств, для чего оно наделяется властными полномочиями, в числе которых мандат на уголовное преследование каждого, кто своими действиями причиняет вред указанным правоохраняемым интересам. И данный мандат не позволяет государству отказываться от осуществления такого преследования. Даже у государства нет такого права – отказаться от реакции на совершенное преступление, тем более в массовом масштабе, однако у него есть обязанность привлечь к ответу каждого, кто совершит преступление. Его служебная роль по обеспечению интересов общества, в том числе его безопасности в случаях совершения преступления заключается не только в его праве по отношению к виновному, но и в его обязанности по отношению к обществу отреагировать на факт (каждый факт) совершения преступления. Отказ от реагирования, кроме того, и контрпродуктивен, поскольку стимулирует не превенцию, а как раз наоборот, весьма распространенную убежденность общественности в безнаказанности преступников. Проводившиеся нами опросы населения и специалистов правоохранительных органов показывают негативное в целом отношение граждан к фактам освобождения преступников от уголовной ответственности. У населения такие освобождения ассоциируется с безнаказанностью преступников, что является опасным симптомом.

Государство не может вовсе отказаться от уголовного преследования лица, совершившего преступление, возникшее между этими субъектами уголовно-правовое отношение не может не получить своего логического разрешения и выраженная в нем реакция государства на нарушение уголовно-правового запрета не может завершиться «ничем» - «отказом» привлечь к ответственности виновного. Это противоречило бы логике борьбы с преступностью и принципам справедливости и неотвратимости уголовно-правового воздействия. Кроме того, предоставление государству права в одних случаях негативно реагировать на совершенное преступление, а в других (причем далеко не единичных) «отказываться» от такой реакции противоречило бы и принципу равенства граждан перед законом.

Но государство может (и должно) гибко отреагировать на факт совершения преступления - в соответствующих случаях, когда возникает необходимость ответить на сравнительно менее опасные нарушения уголовного закона, оно может отреагировать в иной – более мягкой форме, включая и наиболее мягкую из них - освобождение от уголовной ответственности. Освобождая от уголовной ответственности (или от наказания), государство не отказывается от преследования виновного, а лишь дает ответ на преступление в иной форме, то есть применяет иные - более мягкие, гуманные и целесообразные формы своей реакции.

Специфической разновидностью критикуемой точки зрения являются также ошибочные, на наш взгляд, утверждения, в которых освобождение от уголовной ответственности трактуется как «отказ государства от вынесения отрицательной оценки лицу, совершившему преступление», (181; 387, с. 62, 84; 379, с. 55; и др.; 178, с. 28-29; 247, с. 148) как «отказ государства в лице суда от применения к виновному в совершении общественно опасного деяния мер воздействия, предусмотренных уголовно-правовой нормой в виде государственного осуждения и государственного принуждения (наказания)» (459, с. 466) или как отказ государства от своего права покарать преступника со снятием с последнего обязанности претерпевания мер принуждения, являющихся юридическими последствиями совершенного преступления (438, с. 16)

Как уже отмечалось выше, освобождение от уголовной ответственности не означает полной реабилитации лица, совершившего преступление. Иначе пришлось бы признать, что нет принципиальной разницы между освобождением от уголовной ответственности и исключением ее (непривлечением к ней) в силу отсутствия оснований для ее применения (невменяемость, добровольный отказ и т. п.). «Кое-что» из правовых последствий осужденному «остается» и в случаях его полного освобождения от уголовной ответственности. Это «кое-что» – кара, отрицательная оценка, осуждение совершенного преступления и порицание лица, его совершившего, государством от имени народа России.

Совершенное преступление и лицо, виновное в его совершении, не могут быть освобождены от отрицательной оценки, это не логично. Негативная оценка содеянного со стороны государства «автоматически» возникает в момент совершения преступления и «висит» как «дамоклов меч» над виновным, «звучит» в его голове или стучит в сердце. При освобождении лица от уголовной ответственности эта негативная оценка официально не провозглашается в приговоре, но она получает свое выражение в самом процессе предварительного расследования и нередко в процессе судебного рассмотрения уголовного дела, а также непосредственно выражается в соответствующем правоприменительном акте (постановлении следователя, определении суда и т. д.) об освобождении указанного лица от уголовной ответственности.

По этим же причинам нельзя согласиться с утверждением, что освобождение от уголовной ответственности влечет полное «освобождение виновного от всех правовых последствий совершённого им преступления». (466, с. 430).

Неточным представляется и суждение о том, что освобождение от уголовной ответственности состоит в освобождении лица от наказания и от судимости. По нашему мнению, изложенному выше, уголовное наказание и судимость являются самостоятельными уголовно-правовыми институтами, они не входят в содержание уголовной ответственности, поэтому освобождение от них происходит не в рамках освобождения от уголовной ответственности, а «за пределами» такого освобождения, «параллельно» с ним.

Судимость, по нашему мнению, есть следствие не наказания, а осуждения, выраженного в обвинительном приговоре суда – согласно ч. 1 ст. 86 УК РФ, судимым признается «лицо, осужденное за совершение преступления». Поэтому при освобождении лица от осуждения его обвинительным приговором суда, вполне естественно, оно освобождается и от судимости, это не связано с неприменением именно наказания. Положение части второй указанной статьи, согласно которому «лицо, освобожденное от наказания, считается несудимым», представляется нам неправильным, оно противоречит приведенному выше положению части первой данной статьи и должно быть отменено или изменено.

Представляются неточными также утверждения, что освобождение от уголовной ответственности есть неприменение уголовно-правовой санкции, отказ, освобождение лица от ее применения (178, с. 42; 364, с. 129; см. также: 461, с.290; 376, с. 341). Как указывалось в предыдущем параграфе, санкция каждой уголовно-правовой нормы содержит не только меры уголовного наказания, прямо указанные в санкции статьи Особенной части УК, но и наряду с ними также иные – альтернативные наказанию меры уголовно-правового воздействия, содержащиеся в уголовном законе, к числу которых относятся, в частности, и освобождение лица от уголовной ответственности и освобождение от наказания.

Принимая решение об освобождении виновного от уголовной ответственности по нереабилитирующему основанию, соответствующий компетентный государственный орган тем самым уже применяет санкцию, содержащуюся в уголовно-правовой норме (не путать с санкцией статьи УК).

Неточно понимание освобождения и как «прекращения  уголовного правоотношения» - когда государство отказывается от своего права (и обязанности) по привлечению к ответственности виновного за содеянное, а лицо, совершившее преступление, освобождается от обязанности понести предусмотренные законом лишения и тяготы как следствие совершенного преступления. Возникшее в связи с совершением преступления «свернутое» уголовно-правовое отношение ответственности, действительно, в случаях освобождения лица от уголовной ответственности не получает своего развития, не «развертывается», но оно прекращается не всегда, поскольку, как было отмечено выше, освобождение еще не означает освобождение виновного от всех негативных последствий содеянного. В каких-то случаях указанное правоотношение, действительно, прекращается, но в некоторых (а предпочтительнее было бы – во многих) случаях оно преобразуется в правоотношение, связанное с реализацией иных мер уголовно-правового воздействия, например, принудительных мер воспитательного воздействия (ст. 90 УК). В таких правоотношениях остаются прежними его стороны, прежней остается и карательная сущность правоотношения, но несколько изменяется содержание – взаимные права и обязанности сторон и их конкретная наполненность, «начинка» в виде свойств и возможностей по завершению процесса карательного, воспитательного и превентивного воздействия на лицо, совершившее преступление, но освобожденное от уголовной ответственности.

Уголовная ответственность, как отмечалось в первой главе настоящей работы, представляет собой уголовно-правовое отношение, сущностью которого является кара, а содержание составляют взаимные права и обязанности сторон по реализации уголовно-правового воздействия. Освобождение же от уголовной ответственности есть прекращение правоотношения уголовной ответственности с освобождением лица, совершившего преступление, от составлявшего его содержания или преобразование указанного правоотношения в иное уголовно-правовое отношение - с иным содержанием и в иной форме, но с той же сущностью и той же направленностью нового содержания.

Освобождение от уголовной ответственности лица, совершившего преступление, представляет собой, прежде всего, нереализацию содержания правоотношения уголовной ответственности, что предполагает, в частности, освобождение указанного лица от официального его порицания и публичного осуждения совершенного им преступления в обвинительном приговоре суда, а в связи с этим освобождением - также и освобождение обвиняемого от судимости и от наказания, которые в принципе не могут иметь места в связи с отсутствием акта официального осуждения виновного лица в обвинительном приговоре суда.

Конкретно содержание уголовно-правового воздействия (новое содержание обновленного уголовно-правового отношения) при освобождении от уголовной ответственности составляют следующие неблагоприятные последствия содеянного (лишения и ограничения), в которых выражается, с одной стороны «освободительный», с другой стороны – «нереабилитирующий» характер рассматриваемого уголовно-правового института:

социально-политическое и нравственно-правовое осуждение совершенного преступления и лица, его совершившего, в процессе расследования и судебного рассмотрения уголовного дела и в процессуальном акте об освобождении данного лица от уголовной ответственности по нереабилитирующему основанию. Не юридически, но фактически указанное лицо, не возражающее против своего освобождения по нереабилитирующему основанию, признает себя виновным в совершении преступления и признается таковым правоприменительными органами и общественным сознанием;

освобожденный не освобождается от требований по гражданскому иску, от обязанности возмещения причиненного вреда;

освобожденный, в отличие от реабилитированного, не имеет права на возмещение ущерба, а также на денежную компенсацию морального вреда, причиненных ему при производстве предварительного расследования и судебного разбирательства, поскольку нет незаконности действий государственных органов;

освобожденному, в отличие от реабилитированного, не возмещаются суммы, выплаченные им юридической консультации за услуги адвоката по его защите.

И все же следует признать, что во многих случаях (а данный институт, как отмечалось выше, применяется весьма часто) лицо, совершившее преступление (нередко тяжкое или даже особо тяжкое), освобожденное от уголовной ответственности, не претерпевает абсолютно никаких неблагоприятных последствий содеянного, фактически отделывается «легким испугом». Нередко это лицо даже не признает себя виновным в совершении преступления.

Особенностью правового регулирования рассматриваемого института в действующем УК является, в частности, то, что освобождение от уголовной ответственности, как правило, является безусловным. Оно не сопровождается установлением каких-либо требований к поведению виновного на будущее и не предполагает ни применения к освобожденному каких-либо мер административного взыскания или общественного воздействия, ни проведения с ним какой-либо воспитательно-профилактической работы, как это имело место в соответствии с УК РСФСР 1960 г., ни привлечения его к уголовной ответственности за то же самое деяние по мотивам, что лицо после освобождения от уголовной ответственности ведет себя отрицательно, совершает административно наказуемые правонарушения. (466, с. 435). Исключение составляет лишь освобождение от уголовной ответственности несовершеннолетнего на основании ст. 90 УК, предполагающей обязательное применение к нему принудительных мер воспитательного воздействия.

На наш взгляд, такой подход законодателя к определению последствий освобождения лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности, следует признать неправильным, не отвечающим целям и принципам уголовно-правового воздействия, существенно снижающим значение института освобождения от уголовной ответственности в целом и каждого случая применения такого освобождения на практике.

С нашей точки зрения, поскольку освобождение от уголовной ответственности осуществляется по нереабилитирующим основаниям (освобождается лицо, совершившее преступление), целям и принципам уголовно-правового воздействия более соответствовало бы такое (не безусловное и не полное) освобождение виновного от негативных последствий совершенного им преступления, которое более существенно отражалось бы на его правовом статусе, было бы более ощутимым для этого лица и оставляло бы за собой позитивный след в душе освобожденного.

Вряд ли правильно вести речь о необходимости преобразования всех видов освобождения от уголовной ответственности из безусловных в условные. Такой необходимости нет, да и вряд ли это возможно. Однако некоторое усиления уровня «упрёчности» освобождения от уголовной ответственности представляется необходимым в целях повышения эффективности самого рассматриваемого института и уголовно-правового воздействия в целом. Это способствовало бы повышению «веса» этого института в уголовном праве, усилению его потенциальных возможностей и восстановлению логики его соотношения с непривлечением к ответственности по реабилитирующим основаниям.

Поэтому было бы целесообразно определить в законе некоторые дополнительные условия освобождения лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности и некоторые требования к его последующему поведению. Например, в качестве условий освобождения указанного лица имело бы смысл определить обязательное возмещение освобождаемым причиненного вреда а также, возможно, заимствовать из УПК Киргизии такое условие освобождения, как обязательное признание вины освобождаемым.

В качестве требований к поведению освобожденного лица представляется целесообразным установить, что: 

совершение лицом, освобожденным от уголовной ответственности, нового преступления признается неоднократностью со всеми вытекающими отсюда последствиями (см. об этом ниже);

в пределах срока давности лицо, освобожденное от уголовной ответственности, ограничивается в праве занимать определенные ответственные государственные должности;

лица, освобожденные от уголовной ответственности, не имеют права на оплату вынужденного прогула, как это предусмотрено в отношении лиц, оправданных по суду. (См.: 178, с. 8; 263, с. 12-14).

В связи с изложенным, важное практическое значение имеет правильное, юридически взвешенное определение и указание в соответствующих процессуальных документах оснований, в связи с которыми соответствующее лицо, попавшее в сферу уголовной юстиции, не несет уголовную ответственность. 

В уголовно-правовой литературе нередко высказывается мнение следующего типа: «совершение всякого преступления влечет определенную реакцию со стороны государства. Нормальная реакция на преступление - это назначение наказания». (459, с. 75-76). Получается, что всякая иная форма реакции государства на преступление - это исключение из правила – «ненормальная реакция» на преступление. На наш взгляд, такая точка зрения не может быть признана правильной. Нормальным, по нашему мнению, является и освобождение от уголовной ответственности, и условное осуждение, и неприменение наказания по иным основаниям, если это применительно к данному конкретному случаю уместно (целесообразно) и соответствует закону. К тому же объем применения иных, альтернативных наказанию мер уголовно-правового воздействия на практике таков, что впору за норму принимать как раз применение этих мер, а не наказания. (См.: Приложения, табл. № 8 и № 15).

6. В соответствии с действующим законодательством решение об освобождении от уголовной ответ­ственности может быть принято в ходе предварительного расследования следователем или органом дознания с согласия прокурора, а также прокурором, либо судом или единолично судьей в процессе судебного рассмотрения уголовного дела до момента вынесения приговора. Процессуально освобождение от уголовной ответственности оформляется посредством вынесения указанными государственными органами специального постановления или определения о прекращении уголовного дела (ст.ст. 213, 254, 256 УПК РФ).

Многие ученые-юристы отрицательно относятся к идее освобождения лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности в досудебной стадии уголовного процесса иными органами, кроме суда. Они усматривают в этом нарушение конституционного принципа презумпции невиновности, согласно которому «каждый обвиняемый в совершении пре­ступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда» (ст. 49 Конституции РФ). По мнению сторонников этой точки зрения, освобождение от уголовной ответственности, применяемое за деяние, содержащее состав преступления, равнозначно признанию лица виновным в совершении преступления органами предварительного следствия и дознания, которые, согласно Конституции, не имеют права устанавливать виновность лиц, подозреваемых в совершении преступления. Лишь суд является органом, призванным осуществлять правосудие: рассматривать и разрешать уголовные дела, выносить приговоры, признавать виновным в совершении преступления и определять меру уголовного наказания, следовательно, только ему должно быть предоставлено право решать вопросы о применении уголовной ответственности или об освобождении от нее. (247, с. 158; см. также: 243, с. 132;  366, с. 2; 127, с. 143; 84; 336, с. 56-57; 197, с. 87; 169, с. 7-8; 376, с. 344). 

Вместе с тем, существует и другая точка зрения, авторы которой считают опасным принятие указанного предложения, поскольку это привело бы к тому, что целый ряд институтов и норм уголовного права и процесса, в том числе и институт освобождения от уголовной ответственности, не могли бы функционировать. (См.: 247, с. 158; см. также: 215, с. 44) Они справедливо указывают, что в таких случаях не только прокурор и органы предварительного расследования, но и даже суд не могли бы освобождать от уголовной ответственности, поскольку для признания лица виновным суд должен был бы сначала вынести обвинительный приговор, после чего освобождение от уголовной ответственности становится невозможным, речь может идти только об освобождении лица от наказания. (178, с. 39-40). Буквальное следование принципу презумпции невиновности, в соответствии с которым «лицом, совершившим преступление», вправе признавать только суд, способно блокировать действие и института задержания лица, совершившего преступление как обстоятельства, исключающего преступность деяния (ст. 38 УК РФ), поскольку условием правомерности задержания является убежденность задерживающего, что он задерживает преступника. (См.: 247, с. 159). Более того, это «сделало бы невозможным само расследование уголовного дела, предъявление обвинения и т. п. Все эти функции должен был бы выполнять суд». (Там же).

Варианты выхода из сложившейся непростой ситуации могут быть различными.

Наиболее радикальный – «полностью отказаться от института освобождения от уголовной ответственности, предпочтя вынесение обвинительного приговора в отношении каждого виновного в совершении преступления с освобождением его при наличии тех же оснований только от наказания». Многие вышеизложенные проблемы в этом случае были бы сняты. (См. об этом: 459, с. 440)  Однако этот вариант следует признать неприемлемыми в принципе, в связи с тем, что многолетний опыт применения института освобождения от уголовной ответственности в нашей стране, а также и за ее пределами, доказал его жизнеспособность и достаточно высокую эффективность.

Второй вариант – вопросы освобождения от уголовной ответственности решать исключительно в приговоре суда, представляется не менее радикальным и потому вряд ли приемлем, поскольку таит в себе угрозу самому существованию рассматриваемого института и целого ряда других уголовно-правовых и уголовно-процессуальных институтов, о чем говорилось выше.

Третий вариант заключается в том, чтобы найти иную форму судебного установления виновности: конструирование в этих целях нового вида судебного приговора - о признании лица виновным в совершении преступления с освобождением его от уголовной ответственности, (456, с. 83) либо вынесение специального судебного определения об освобождении от уголовной ответственности, «в котором, с одной стороны, указывались бы фактические обстоятельства совершенного преступления, доказательства виновности и квалификация содеян­ного, с другой - мотивы освобождения от уголовной ответственности». (См. об этом: 459, с. 438-440)

Однако и данный вариант не может быть признан удачным, поскольку позволяет лишь частично решить проблему – вопрос об освобождении от уголовной ответственности решает суд. Однако сам факт вынесения судебного решения (будь то даже «специальное» определение или «специальный» приговор), которым лицо признается виновным в совершении преступления, «автоматически» означает (не может не означать) негативную оценку - осуждение содеянного и лица, его совершившего, т. е. привлечение последнего к ответственности, после чего освободить от нее уже невозможно. По-прежнему остается неопределенным правовой статус освобождаемого: предлагаемыми решениями признается, что он совершил преступление, но преступником признать его мы не вправе, по-прежнему также «зависает» целый ряд других уголовно-правовых и процессуальных институтов, о которых частично говорилось выше.

Решение, по нашему мнению, необходимо искать на основе четвертого варианта, который является более «мобильным», экономным и реальным, именно он в настоящее время осуществляется на практике, его поддержал и Конституционный Суд РФ. Однако должны быть установлены возможно более надежные гарантии принятия действительно законного и обоснованного решения в каждом конкретном случае.

Как представляется, вопрос о том, какой орган и на какой стадии уголовного процесса будет принимать решение об освобождении от уголовной ответственности – безусловно, важный, но все же не главный. Главный вопрос – будет ли это решение законным и обоснованным, будет ли оно соответствовать целям и принципам уголовно-правового воздействия. Способен ли такое решение принять следователь, прокурор или орган дознания? По нашему мнению – способен. Принимают же они  другие, порой не менее важные решения.

В юридической литературе справедливо отмечается, что «никакая норма материального и процессуального уголовного права не запрещает органам предварительного расследования, прокурору или суду до вынесения приговора констатировать факт совершения преступления данным лицом, но не для назначения наказания, а для иных целей». (178, с. 38)  Более того, целый ряд уголовно-процессуальных норм предполагает решение вопроса о преступности содеянного органами предварительного расследования или судом (судьей) до момента вынесения приговора по делу:

 а) согласно ст.ст. 171 и 172 УПК РФ, привлечение в качестве обвиняемого возможно только «при наличии достаточных доказательств, дающих основания для обвинения лица в совершении преступления»;

б) правовым основанием для составления и подписания обвинительного заключения следователем, утверждения его прокурором и последующего направления дела в суд является констатация указанными органами факта совершения преступления и винов­ности обвиняемого в его совершении (ст.ст. 215, 220, 221 УПК РФ);

в) одним из правовых оснований для вынесения постановления следователя или органа дознания с согласия прокурора, постановления прокурора или судьи (определения суда) о прекращении уголовного дела в порядке ст.ст. 25-28 УПК РФ является установление факта совершения преступления лицом, подлежащим освобождению от уголовной ответственности;

г) признание факта совершения преступления данным виновным является необходимым основанием для вынесения постановления суда о прекращении уголовного дела в связи с заболеванием этого лица после совершения преступления психическим расстройством и применении к нему принудитель­ных мер медицинского характера (ст. 443 УПК РФ);

д) согласно ст. 42 УПК РФ: «Потерпевшим является лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный, вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя, прокурора или суда»;

Основанием для принятия соответствующих процессуальных решений до вынесения приговора судом является убежденность указанных должностных лиц в наличии достаточных доказательств, что преступление совершено и обвиняемый (подсудимый) виновен в его совершении, иначе они принимали бы иные решения.

Можно согласиться, что здесь выше вероятность ошибки или злоупотребления, но этот вопрос решается посредством установления возможно более надежных гарантий принятия законного и обоснованного решения при освобождении от уголовной ответственности. (Там же, с. 160). Такие гарантии отчасти предусмотрены в действующем уголовно-процессуальном законодательстве: так, согласно ч. 2 ст. 26, ч. 2 ст. 27, ч. 4, ст. 28, ч. 3 ст. 213 УПК РФ уголовное дело не может быть прекращено в связи с освобождением лица от уголовной ответственности, если обвиняемый (подозреваемый) против этого возражает. Это важное процессуальное положение призвано не допустить случаев, когда невиновный гражданин освобождается от уголовной ответственности по нереабилитирующему основанию. (Там же., с. 158). Наиболее известным обвиняемым, использовавшим указанное право, является генерал В. Варенников, обвиненный в измене Родине, который не согласился с решением о своем освобожде­нии по амнистии и был впоследствии оправдан судом.

К числу указанного рода гарантий следует отнести и положение, согласно которому непредоставление обвиняемому (подсудимому) возможности воспользоваться упомянутым выше правом на возражение против освобождения его от ответственности по нереабилитирующему основанию, должно признаваться безусловным основанием к отмене приговора суда. (См., напр.: 59, с. 19;  56, с. 15). При этом обвиняемому (подсудимому) должно быть разъяснено его право возражать против прекращения дела. Так, следует признать правильным решение Президиума Курганского областного суда от 18 августа 1997 г., который по протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ отменил постановление судьи Курганского городского суда от 21 января 1997 г. по обвинению Ф. в угрозе убийством (ст. 207 УК РСФСР) и побоях (ст. 116 УК РСФСР) о прекращении уголовного дела вследствие изменения обстановки и направил дело на новое рассмотрение в связи с тем, что подсудимому не разъяснили его право на возражение против прекращения дела. (См.: 56, с. 15).

Дополнительными гарантиями принятия решения, отвечающего целям и принципам уголовно-правового воздействия, могло бы стать более четкое законодательное определение круга преступлений, при совершении которых освобождение от уголовной ответственности в том или ином виде целесообразно, а также (либо) круга преступлений, в случае совершения которых соответствующий вид освобождения является недопустимым.

С учетом изложенного, представляется допустимым, чтобы решение об освобождении от уголовной ответственности могло быть принято и до момента вынесения приговора судом, т. е. и органами расследования, и прокурором. Такое решение более оперативно и «экономно» как в смысле экономии репрессии, так и времени, сил и средств на расследование и рассмотрение уголовного дела и исполнение принятых решений, а также в смысле снижения нервно-психических перегрузок самого обвиняемого (подсудимого).

При этом, однако, возникает вопрос о начальном и конечном моментах уголовного процесса, когда возможно освобождение от уголовной ответственности. По действующему законодательству такое освобождение возможно в стадии предварительного расследования или в судебном заседании, но до момента удаления суда в совещательную комнату для вынесения приговора, а также в некоторых случаях, определенных законом, в кассационной и надзорной инстанциях.

На практике в большинстве случаев различные виды освобождения от уголовной ответственности используются органами дознания и предварительного расследования, а не судом, и, как правило, до привлечения лица, совершившего преступление, в качестве обвиняемого. (См.: 178, с. 32; 423, с. 172; 97, с. 106). Более того, довольно часто освобождение от уголовной ответственности осуществлялось до возбуждения уголовного дела, в порядке отмененной впоследствии ст. 10 УПК РСФСР.  (178, с. 34-36;  81, с. 44; 213, с. 22; 450, с. 12).  По данным В.В. Сверчкова: «Изучение следственной практики, касающейся применения ст. 7 УПК РСФСР (ст. 75 УК РФ), показало, что прекращение уголовных дел производилось и производится в отношении лиц, признанных дознавателями (следователями) в каче­стве свидетелей, подозреваемых, либо лиц, в отношении которых возбуждены уголовные дела, - и только. Обвинение было предъявлено лишь 33 % освобожденных от уголовной ответственно­сти лиц». (391, с. 53). В настоящее время ситуация нисколько не улучшилась. Между тем, как уже отмечалось выше, закон предусматривает освобождение от уголовной ответственности только лиц, совершивших преступление, что в каждом конкретном случае требуется установить. Освобожде­нию от уголовной ответственности должно предшествовать установление признаков состава преступления в деянии конкретного лица, а для этого должно быть проведено расследование и, как правило, привлечение лица в качестве обвиняемого. Поэтому вполне справедливо утверждение о том, что «первым моментом, когда может применяться тот или иной вид освобождения от уголовной ответственности, должен явиться акт привлечения лица в качестве обвиняемого по конкретному уголовному делу». (См.: 178, с.32-36; см. также: 81, с. 44; 103,  с. 95). Возможность освобождения от уголовной ответственности подозреваемого, по-видимому, следует допустить лишь в порядке исключения и лишь при условии, что факт совершения им преступления не вызывает сомнения.

При этом неприемлемо освобожде­ние от уголовной ответственности без возбуждения уголовного дела. Кроме того, что «невозбуждение уголовного дела в случае совершения преступления игнорирует воспитательную роль уголовного процесса, порождает чувство безнаказанности», существует опасность, что «виновным может быть признано лицо, фактически не совершавшее преступления, и, напротив, признав за собой мнимую вину в совершении малозначительного преступления, от правосудия может уйти опасный преступник. (178, с. 36).  Именно из указанных соображений в декабре 1996 г. была исключена ст. 10 УПК РСФСР, позволявшая направлять уголовные дела в товарищеский суд, комиссию по делам несовершеннолетних, передавать лицо на поруки без возбуждения уголовного дела.

Следует также признать правильным мнение, что в некоторых случаях, с учетом личности виновного и иных обстоятельств дела, в воспитательных целях правильнее  «пропустить» лицо, совершившее преступление, не только через стадию предварительного расследования, но и через стадию судебного разбира­тельства. (См.: 308, с. 597). Необходимо, чтобы освобождаемое лицо почувствовало тяжесть содеянного им и осознало степень своей вины. «Освобождение лица от уголовной ответственности, будучи проявлением гуманности, вместе с тем, означает констатацию факта совершения лицом преступления. Это должно быть прежде всего хорошо понятно самому освобождаемому лицу: оно должно осознать, что деяние, им совершенное, воспрещено уголовным законом и, как правило, влечет за собою назначение меры наказания. Виновное лицо и другие граждане должны понимать, что совершать такие преступления нельзя». (См.: 178,  с.32-33).

С учетом изложенного, нельзя согласиться с предложениями еще более упростить условия освобождения лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности и, в частности, с предложением Л.В. Головко изменить процессуальный порядок применения ст.ст. 75 и 76 УК РФ, предусмотрев не только прекращение уголовного дела, но и отказ в возбуждении уголовного дела, допустив тем самым возможность освобождения указанного лица от уголовной ответственности без возбуждения уголовного дела. По мнению автора, «нет смысла возбуждать уголовное дело, если лицо явилось с повинной или примирилось с потерпевшим». (108, с. 83). 

Следует, по нашему мнению, полностью согласиться с критикой данной точки зрения С.Г. Келиной, которая обоснованно отмечает важное значение акта возбуждения уголовного дела для принятия решения о возможности освобождения лица от уголовной ответственности: «возбуждение уголовного дела необходимо для выполнения следующих действий: а) установления факта совершения преступления; б) установления факта совершения преступления именно той категории, которая предусмотрена в законе – преступления небольшой тяжести; в противном случае под этим предлогом могут «проскочить» и тяжкие преступления, за которые соответствующие лица должны понести суровые наказания; в) получения согласия лица, совершившего это деяние, на прекращение дела по этим нереабилитирующим основаниям, поскольку… нереабилитирующее основание освобождения от уголовной ответственности оставляет за лицом ряд правовых обязанностей». (181).

В связи с рассматриваемой проблемой следует признать обоснованной критику ст. 5 УПК РСФСР, предписывавшую не возбуждать уголовные дела, а возбужденные дела пре­кращать на любой стадии уголовного процесса, когда речь шла об истечении сроков давности (п. 3 ч. 1 ст. 5), принятии акта амнистии или помилования отдельных лиц (п. 4 ч. 1 ст. 5). Как уже отмечалось выше, для решения вопроса об освобождении лица от уголовной ответственности, необходимо прежде установить, что это лицо совершило преступление. Определенное «разбирательство» и связанное с этим воспитательно-предупредительное воздействие необходимы и в целях некоторого усиления психологического воздействия на личность совершившего преступление, «претендующего» на освобождение.

Последней стадией, где еще возможно прибегнуть к освобождению от уголовной ответственности, является стадия судебного разбирательства, причем до момента удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора. После этого применение освобождения от уголовной ответственности уже невозможно, речь может идти - при наличии соответствующих оснований только о возможности освобождения виновного лица от наказания. (178, с. 34).

Применение освобождения от уголовной ответственности должно быть в каждом конкретном случае надлежаще оформлено соответствующим процессуальным актом – постановлением следователя, органа дознания, прокурора, судьи, определением суда. В таком процессуальном документе должен быть, прежде всего, зафиксирован факт совершения преступления данным лицом, указаны основание и условия его освобождения, требования к последующему поведению освобождаемого, и т. д.

Постановление (определение), освобождающее от уголовной ответственности лицо, совершившее преступление, является актом уголовно-правового воздействия на виновного, эту его направленность в ряде случаев предлагается усилить, чтобы в нем отчетливее (мощнее и четче) звучало карательное начало освобождения по нереабилитирующему основанию.

7. В связи с разногласиями в теории уголовного права по основным вопросам освобождения от уголовной ответственности, нет единства мнений среди ученых-юристов и в отношении правового статуса лиц, освобождаемых от уголовной ответственности по рассматриваемым - нереабилитирующим основаниям.

В последние годы, можно сказать, возобладала точка зрения, в соответствии с которой «освобождение от уголовной ответственности делает факт совершенного преступления юридически ничтожным (т. е. исключает всякие уголовно-правовые последствия содеянного)», «означает досрочное снятие правовых последствий совершенного преступления до истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности», (см., напр.: 262, с. 25; 393, с. 74-75) «полную реализацию прав и обязанностей субъектов уголовно-правового отношения», (307, с. 447) в связи с чем делается вывод, что совершение нового преступления лицом, ранее освобожденным от уголовной ответственности, должно рассматриваться как впервые совершенное.

Эта точка зрения получила отражение и в новом уголовном законодательстве. Так, согласно ч. 2 ст. 16 УК РФ: «Преступление не признается совершенным неоднократно, если за ранее совершенное преступление лицо было в установленном законом порядке освобождено от уголовной ответственности либо судимость за ранее совершенное преступление была погашена или снята».

В отношении освобождения за давностью сроков и при погашенной или снятой судимости такая позиция представляется правильной, однако во всех иных случаях освобождения от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям – за примирением сторон, при деятельном раскаянии и т. п., она представляется весьма сомнительной.

Критикуемая точка зрения фактически означает, что лицо, освобожденное от уголовной ответственности, например, в связи с его деятельным раскаянием, примирением с потерпевшим или т. п., в случае совершения им нового преступления, в юридическом смысле считается совершившим его впервые и, следовательно, при наличии условий, указанных в законе (например, в ст.ст. 75-77, 90 УК) вновь может быть освобождено от уголовной ответственности. (Пленум Верховного Суда РФ именно так решает данный вопрос в своем постановлении. - см.: 390, с. 168). В принципе не исключается, что и третий, а возможно, и четвертый, и последующие случаи совершения данным лицом преступления будут рассматриваться как совершенные впервые и дающие основание для все новых освобождений (при наличии, разумеется, всех других оснований). Но это же нонсенс.

На наш взгляд, следует согласиться с мнением авторов, справедливо полагающих, что если второе преступление считается повторным даже в том случае, когда по первому преступлению не было никакой реакции со стороны государства, «то тем более должна быть установлена повторность при освобождении лица от уголовной ответствен­ности за первое преступление, поскольку такое освобождение применяется только при наличии в действиях лица признаков состава преступления». (178, с. 113; 308, с. 129, 132; 79, с.32). Если, как утверждается нашими оппонентами, факт освобождения от уголовной ответственности лица, совершившего преступление, «делает факт совершенного преступления юридически ничтожным», «прекращает действие всяких правовых последствий, выз­ванных совершенным преступлением» и т. п., то в чем же тогда отличие освобождения от уголовной ответственности от ее исключения при отсутствии состава преступления, при добровольном отказе и т. п.?!

С.Г. Келина справедливо считает такие утверждения неправильными, «основанными на произвольной посылке», поскольку «даже вынесение обвинительного приговора и отбытие назначенного судом наказания не устраняет в течение срока судимости юридического влияния факта совершенного преступления; при повторном совершении этим же лицом в течение сроков, указанных в ст. 57 УК РСФСР (ст. 86 УК РФ – В.Д.), нового преступления после отбытия наказания за первое преступление, второе преступление квалифицируется как повторное. Только истечение срока судимости полностью погашает всякое юридическое значение факта совершения преступления. Определение или постановление об освобождении лица от уголовной ответственности не может иметь большую юридическую силу, чем приговор суда. Поскольку факт освобождения лица от уголовной ответственности, как показано выше, представляет собой констатацию совершения этим лицом преступления, то новое совершение преступления этим же лицом в соответствующих случаях должно квалифицироваться как повторное». (178, с. 18).

На наш взгляд, совершение нового преступления лицом, ранее освобождавшимся от уголовной ответственности, свидетельствует о том, что в отношении данного лица не были достигнуты цели уголовно-правового воздействия, и, следовательно, такое лицо нуждается в применении к нему мер уголовной ответственности. Более того, факт совершения указанным лицом нового преступления во многих случаях может (и должен) рассматриваться как свидетельство необоснованного его освобождения от уголовной ответственности за ранее совершенное преступление. За что следовало бы спросить и с самого освобождавшегося, и с освободившего его государственного органа (должностного лица), а не предоставлять первому новую льготу, а последнему новую возможность принятия необоснованных или незаконных решений. Это более соответствовало бы целям и принципам уголовно-правового воздействия. Нельзя не согласиться, что «само по себе освобождение от уголовной ответственности по сути дела уже есть явная льгота в отношении лица, виновного в совершении преступления, однако распространять льготный подход и на оценку дальнейшего поведения этого лица представляется чрезмерным». (376, С. 346).

Более правильным представляется решение, согласно которому лицо, ос­вобожденное от уголовной ответственности по нереабилитирующему основанию, в случае совершения им нового преступления не может признаваться впервые совершившим преступление, если не истекли установленные законом сроки давности за ранее совершенное им преступление.

8. Уголовно-правовое воздействие, «остающееся» после освобождения виновного от уголовной ответственности, может быть достаточно существенным: сам факт возбуждения уголовного дела и производства расследования, связанное с этим состояние опороченности и т. д., могут влечь не меньшие психологические и социальные «потери» (лишения, страдания и т. п.) для осужденного, чем даже привлечение его к ответственности..

Прекращение уголовного дела в связи с освобождением лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности по нереабилитирующему основанию, означает фактическое признание лица виновным в совершении преступления, т. е. преступником, а это, как и уголовная ответственность, порочит осужденного в глазах общества. При этом «состояние опороченности существует до тех пор, пока не будет снята или погашена судимость». (364, с. 134).