§ 10. Последствия исполнения денежного обязательства

 Прекращение обязательства

 Исполнение всякого обязательства, по общему правилу, прекращает обязательство (п. 1 ст. 408 ГК). То же самое относится и к денежному обязательству, исполненному кредитору *(32) (или внесенному в депозит) в соответствии с перечисленными выше требованиями относительно предмета, места, срока и способа исполнения: надлежащее исполнение денежного обязательства (платеж путем наличного или безналичного расчета) прекращает денежное обязательство.

 Иные обстоятельства, которым должен удовлетворять платеж, - личность плательщика, его дееспособность, его право на отчуждение денежной суммы и др. - по общему правилу не имеют значения для действительности платежа.

 Как и всякое исполнение любого обязательства, платеж не может рассматриваться в качестве сделки, ибо исполнение прекращает обязательство всегда, независимо от своей направленности. Более того, исполнение может быть направлено на достижение совершенно иных последствий, что не отменяет такого среди них, как прекращение обязательства. Так, например, третье лицо, уплачивающее по просьбе должника, имеет своей целью оказать должнику кредит, создать свое требование к должнику, но не имеет ни малейшего понятия ни о том, почему должник попросил его уплатить, ни о том, к какому юридическому результату реально приведет такая уплата (к возникновению ли обязательства третьего лица перед должником, к погашению ли обязательства должника перед третьим лицом, либо, наконец, не приведет вовсе ни к какому результату). Не будучи осведомленным ни об одном из перечисленных обстоятельств плательщик просто не имеет возможности направить свои действия на прекращение обязательства между должником и третьим лицом -получателем платежа, что, тем не менее, не отменяет юридических последствий исполнения, в частности - прекращения денежного обязательства. Платеж представляет из себя не сделку, но юридический поступок *(33).

 Поскольку денежные знаки используются по своему прямому (денежному) назначению как вещи, определенные родовыми признаками, следует признать, что их передача (получение) неизбежно влечет их поступление в собственность приобретателя и прекращение ранее существовавшего на них права собственности предшественника (обыкновенно таковым будет лицо, передавшее денежные знаки). Платеж представляет собой, т.о., еще и распорядительное действие вещно-правового значения.

 Частичный платеж нельзя рассматривать как факт, являющийся основанием прекращения денежного обязательства. Несомненно, что частичное исполнение прекращает денежное обязательство, но не полностью, а лишь в соответствующей части. В неисполненной части денежное обязательство сохраняет силу. Если же частичный платеж был совершен в такой ситуации, что являл собою ненадлежащее исполнение, то сохранившееся денежное обязательство еще и "обрастает" рядом дополнительных долгов, в частности, по уплате неустойки и процентов.

 При наличии между одними и теми же лицами нескольких денежных обязательств, сроки исполнения которых определены моментом востребования или наступают одновременно, плательщик, если только он не предлагает кредитору сумму, достаточную для исполнения всего объема обязательств, должен указать, во исполнение какого именно обязательства эта сумма им предоставляется. Исключение составляет случай, предусмотренный ст. 319 ГК, а именно - случай "конкуренции" основного денежного обязательства с обязательствами по погашению издержек на исполнение и уплате процентов: там очередность определена законом *(34), хотя и диспозитивным образом. Если плательщик не указал денежного обязательства, во исполнение которого производится платеж, кредитор вправе зачислить поступившую сумму во исполнение любого из существующих обязательств одной очередности.

 В тех случаях, когда платеж поступает от третьего лица, возникновение права кредитора на самостоятельное определение погашаемого обязательства логично связать с исполнением им такой кредиторской обязанности, как обращение к должнику за указаниями, в погашение какого же из обязательств следует зачесть поступившие от третьего лица деньги. Лишь при непоступлении таких указаний от должника в разумный срок, при их неясности или незаконности, кредитор получит право самостоятельно определить погашаемое платежом денежное обязательство.

 Суброгация

 В некоторых случаях, однако, надлежащее исполнение денежного обязательства не прекращает такового, но влечет переход требования, составляющего содержание обязательства, к лицу, которое произвело платеж. Переход денежного требования уплатой чужого денежного долга за его должника третьим лицом от кредитора к уплатившему третьему лицу называется суброгацией; платеж денежного долга, влекущий суброгацию, называется платежом с суброгацией.

 В силу императивного характера общего правила п. 1 ст. 408 ГК, о том, что надлежащее исполнение прекращает обязательство, не допускающего каких-либо договорных исключений, следует признать, что в современном российском гражданском праве суброгация может иметь место только в случаях, прямо предусмотренных законом *(35).

 Однако п. 1 ст. 965 ГК установлено, что в договоре имущественного страхования стороны вправе ограничить и даже отменить действие суброгации, за исключением возникновения страхового случая вследствие умысла причинителя. Таким образом, суброгация в российском законодательстве характеризуется небезынтересным юридическим режимом: ее действие может наступить только в случаях, прямо предусмотренных законом, если иное не предусмотрено договором. По договору невозможно установить суброгацию, но договорное исключение ее действия, несмотря на указание закона, вполне допустимо.

 Во всех случаях суброгация может иметь место только в отношении денежных требований, а ее основанием может быть только платеж (передача денег) во исполнение чужого денежного обязательства.

 Назначение института суброгации состоит в том же, что и назначение института регрессного обязательства - в покрытии плательщику уплаченных сумм за счет должника. Но сферы применения этих институтов различны. В тех случаях, когда возникновение обязательства какого-либо лица (плательщика) было вызвано действиями третьего лица (должника), плательщик, исполнивший возникшее вследствие этих действий собственное обязательство, приобретает самостоятельное право требования (регрессное требование) к должнику в уплаченной сумме. Так, например, удовлетворение магазином требований покупателя по замене некачественного товара влечет возникновение у магазина самостоятельного регрессного требования к производителю (поставщику) такого товара. Обязанность магазина удовлетворить требования покупателя вытекает из нарушения им собственного обязательства перед покупателем (обязательства передать качественный товар), в силу чего магазин будет весьма заинтересован исполнить это обязательство в кратчайшие сроки (иначе ему грозят санкции).

 Но в тех случаях, когда платеж третьего лица погашает чужое обязательство, говорить о возникновении у плательщика нового самостоятельного требования было бы несправедливым по отношению к должнику. Имея в виду, что плательщик сам согласился исполнить обязательство другого лица, логично не предоставлять ему нового требования, а вручить в его руки требование ранее существовавшее - со всеми его дефектами и связанными с ним возражениями, включая уже частично истекший срок давности. Кроме того, обязанность плательщика уплатить в данной ситуации имеет регулятивный, но не охранительный характер, вследствие чего необходим какой-нибудь стимул к его скорейшему исполнению. Наилучшим стимулом является "награда" плательщику в виде перешедшего к нему требования; перешедшего в том виде, в котором это требование было плательщиком удовлетворено. Чем скорее плательщик исполнит собственную обязанность, тем более "чистое" требование он получит.

 Действующее гражданское законодательство знает всего несколько случаев, когда денежный платеж порождает суброгацию. Это:

 - исполнение обязательства должника третьим лицом, подвергающимся опасности утратить свое право на имущество должника вследствие обращения кредитором взыскания на это имущество (п. 2 ст. 313 ГК);

 - исполнение обязательства должника его залогодателем, не являющимся должником по этому обязательству (ст. 387 ГК);

 - исполнение обязательства поручителем (п. 1 ст. 365; ст. 387 ГК) *(36);

 - исполнение обязательства страховщиком по договору имущественного страхования, при наличии лица, ответственного за наступление страхового случая (ст. 387 ГК).

 Объяснение феномена суброгации в известной мере просто, но в известной же мере и сложно.

 Объяснение это просто с экономической точки зрения, т.е. потому что должник, не исполнивший денежного обязательства, не вправе рассчитывать на прекращение этого обязательства. То, что кредитор по каким-то соображениям, хотя бы и по причине получения им исполнения от третьего лица (интерцедента, поручителя, залогодателя, страховщика), не требует от должника исполнения, вовсе не означает, что денежное обязательство прекратилось: оно чисто экономически не может прекратиться до тех пор, пока должник не уменьшит своего имущества на сумму денежного платежа.

 С юридической же позиции объяснение весьма сложно, ибо действия плательщика никак не связаны с волеизъявлением должника; они должны рассматриваться как действия плательщика в интересе должника без поручения последнего и, следовательно, как действия, влекущие правовые последствия только при условии оповещения о них должника и одобрения с его стороны (п. 1 ст. 980, ст. 981-983 ГК). Было бы, однако, несправедливым предоставлять должникам возможность злоупотреблять своим правом на одобрение совершенных в их интересах действий. Именно поэтому законодатель установил как непреложное правило нормы п. 1 ст. 984 ГК о том, что необходимые расходы, понесенные лицом, действовавшим в чужом интересе без поручения, подлежат возмещению во всяком случае. Отсюда одно из непреложных правил суброгации: вступивший в права кредитора плательщик (суброгатор) не может приобрести прав в объеме большем, чем произведенный им платеж. Лишь отказ должника от возмещения затраченной суброгатором суммы в разумный срок влечет возникновение у суброгатора права применить к должнику ответственность за нарушение денежного обязательства.

 Французские ученые - а специалистами, наиболее подробно изучившими институт суброгации были именно они - выделяют также несколько других характеристик, отличающих переход требования в порядке суброгации от перехода требования в рамках договора об уступке (цессии):

 1) суброгация приобретает силу в отношении всех третьих лиц с момента ее совершения, в т.ч. и в отношении должника (суброгата), безотносительно к его уведомлению о суброгации *(37);

 2) основанием уступки требования является внесение третьим лицом (цессионарием) цеденту согласованного ими эквивалента (цены) данного требования, в то время как основанием перехода требования в порядке суброгации является уплата суброгатором долга, размер которого не зависит от его договоренности с суброгантом *(38);

 3) суброгация не может причинять вреда ни кредитору (суброганту), ни должнику (суброгату) *(39);

 4) цедент отвечает перед цессионарием за существование уступленного требования, а суброгант перед суброгатором нет, т.е. суброгатор платит на свой страх и риск *(40).

 С точки зрения российского права переход требования как последствие суброгации отличается от уступки требования только: 1) основанием совершения; 2) объемом перешедшего требования; 3) принципом недопустимости ухудшения положения не только должника, но и кредитора *(41). В остальном суброгация подчиняется нормам § 1 гл. 24 ГК, т.е. по своим последствиям тождественна цессии.

 Кредиторские обязанности

 Во всех случаях исполнение (полное или частичное, своевременное, досрочное или просроченное и т.д.) денежного обязательства влечет возникновение такой кредиторской обязанности, как обязанность снабдить должника документом (распиской) о получении исполнения (п. 2 ст. 408 ГК). Если исполнение осуществлялось путем безналичных расчетов, то потребности в получении подобного документа у должника не возникает, т.к. он имеет возможность получить необходимые доказательства производства платежа от обслуживающего его банка *(42).

 Если при установлении обязательства должник выдал кредитору долговой документ, то кредитор, принимая или приняв исполнение, "...должен вернуть этот документ, а при невозможности возвращения указать на это в выдаваемой им расписке. Расписка может быть заменена надписью на возвращаемом долговом документе. Нахождение долгового документа у должника удостоверяет, пока не доказано иное, прекращение обязательства" (п. 2 ст. 408 ГК). И хотя данная норма трактует о неких абстрактных "долговых документах", так сказать, "долговых документах вообще", совершенно очевидно, что прежде всего и главным образом в ней имелись в виду долговые денежные документы (заемные письма и расписки, долговые расписки, векселя и т.п.).

 Что делать должнику, который по исполнении денежного обязательства сталкивается с отказом кредитора удостоверить получение исполнения? Норма п. 2 ст. 408 ГК не дает ответа на этот вопрос, рассматривая лишь ситуацию, когда исполнение предложено, но еще не произведено (должник вправе задержать исполнение, считая кредитора просрочившим). Очевидно, должнику остается надеяться либо на милость кредитора (о добросовестности здесь говорить явно не приходится), либо уповать на какие-то иные доказательства состоявшегося исполнения, о которых ему, разумеется, придется позаботиться самостоятельно. За отсутствием законодательного ограничения следует признать, что это могут быть любые доказательства, включая первичные денежные документы (см. далее) и свидетельские показания.