Глава IV. Принципы, работающие при определении, доказывании и возмещении убытков. Возможность их деформации

Как уже отмечалось выше, возмещение убытков включает не только понятие "убытки", но и возложение обязанности по их доказыванию на потерпевшую сторону, а на виновную сторону – обязанности по восстановлению нарушенных ей правоотношений, материального положения пострадавшего лица, т.е. имеет некую динамику, необходимость лицам, участвующим в материальном правоотношении, совершить определенные действия. Доказывание потерпевшей стороной понесенных ей убытков охватывается действиями, совершаемыми ей в рамках возбужденного судебного процесса, в установленной процессуальной форме, к тому же осуществление доказательственной деятельности является процессуальной обязанностью истца. Действия же виновной стороны по восстановлению нарушенных правоотношений, материального положения пострадавшего лица могут выходить за рамки осуществления ею процессуальных действий, связанных с предоставлением доказательств по делу, действий в рамках института доказательственного права.

Принципы, определяемые в рамках материального права как принципы возмещения убытков, в плоскости процессуального права следует определять как принципы доказывания убытков. Данный вывод основан на следующем. Понятие убытков включает признак "необходимости доказывания" как неотъемлемое свойство убытков в их юридическом (правовом) значении. Убытки могут быть взысканы с виновной стороны только в том случае, если потерпевшая сторона докажет их существование, а для этого она должна будет доказать, что понесенные ей имущественные потери соответствуют выработанному в законодательстве и судебной практике понятию убытков. Определение этого соотношения, в силу закрепления понятия "убытков" через оценочные (рамочные) понятия законодателем, подчиняется действиям принципов возмещения убытков, причем предписанная законом активность в этом вопросе закреплена за истцом, а контрольная функция – за судебным органом. Невозможность иного определения убытков в нормативных актах, иначе, чем через оценочные (рамочные) категории, с необходимостью влечет признание за данным понятием указанного свойства как объективно присущего. Без оценочных понятий нет и самого феномена "убытков", как только мы исключаем из дефиниции оценочные категории и привязываем убытки к процентам или "жестко" закрепленному механизму их определения – само понятие убытков перестает существовать. Перед нами либо штрафная санкция (неустойка), либо нечто иное, но только не убытки. Оценочное (рамочное) закрепление понятия убытков в нормах права влечет за собой, опять же с необходимостью, активную деятельность субъектов доказывания. Таким образом, объективно присущее убыткам оценочное (рамочное) закрепление их в нормах права однозначно предполагает закрепление за этим феноменом и свойства их доказывания. Определяя принципы возмещения убытков, истец, по существу, основывает на них свою доказательственную деятельность, таким образом, принципы института возмещения убытков являются и принципами их доказывания. Определение этого феномена можно свести к следующей формуле: "без доказывания – нет возмещения".

Представляет интерес следующее. Убытки, с одной стороны, являются "универсальной" мерой гражданской ответственности, могут применяться практически в любых правоотношениях с соблюдением установленных законодательством условий. С другой стороны, признак необходимости доказывания убытков вводит это понятие в сферу доказательственного права, обладающего также определенной "универсальностью", так как рассматривается нами как межотраслевой и комплексный институт. Данные положения позволяют говорить о возможности рассмотрения доказывания убытков в рамках института доказательственного права. Поэтому в дальнейшем принципы возмещения убытков и иные категории будут рассматриваться автором именно с учетом названных положений.

Говоря о понятии убытков в российском законодательстве, мы затрагиваем вопрос о гражданско-правовой ответственности за причинение ущерба (вреда). В российском праве существует два вида ответственности: договорная и деликтная. В разд. III ГК "Общая часть обязательственного права" на деликтные отношения не распространяются нормы статей, регулирующих отношения, возникшие из договоров, и наоборот. Ряд норм распространяется на те и другие отношения. И это естественно, будучи видами гражданско-правовой ответственности, деликтная и договорная ответственность обладает не только различиями, но и сходствами в правовой регламентации.

В большинстве правовых систем указанное разграничение (как уже указывалось в гл. III настоящей работы) также проводится. Правовой режим этих видов ответственности имеет существенные различия, касающиеся условий возникновения ответственности и процедуры доказывания вины (в договорных обязательствах вина неисправной стороны презюмируется, а в деликтных – вина причинителя вреда обычно должна быть доказана потерпевшим). Деликтная и договорная ответственность регламентируются разными правовыми нормами.

В российском гражданском законодательстве различия между договорной и деликтной ответственностью основаны на юридических фактах, порождающих обязательства из договора или причинения вреда. Договорная ответственность опирается на относительные правоотношения, уже существующие между должником и кредитором, либо устанавливается за нарушение обязанности, вытекающей из односторонней сделки. Но это всегда ответственность перед правомочным участником уже существующего обязательственного правоотношения.

Напротив, деликтной ответственности не предшествует какая-либо обязанность конкретного лица. Она основывается на факте совершения недозволенного действия, посягающего на абсолютные права: право собственности, жизнь и здоровье граждан. Вот почему деликтная ответственность может возникнуть перед любым лицом, договорная же устанавливается только перед стороной в договоре. Отсюда и различие норм, регулирующих договорную и деликтную ответственность, в первом случае – они диспозитивные, что позволяет сторонам при возникновении такой ситуации широко использовать составленный договор и его положения, во втором случае – императивные.

В западной юридической литературе деление правового режима гражданской ответственности на договорный и деликтный было подвергнуто критике. Данное деление объясняется исключительно историческими причинами (в римском праве деликтная ответственность, в отличие от договорной, имела уголовно-правовой характер), в настоящее время многие ученые высказывают мнение об отказе от данного деления в связи с отсутствием вышеуказанных причин. По свидетельству М.И. Кулагина, в последние годы законодательство стран Запада, регулируя отношения, возникающие в таких областях, как ответственность за ядерный ущерб, за ущерб, причиненный дефектными продуктами, или за вред, причиненный на транспорте, предусматривает единый режим ответственности независимо от договорного или деликтного основания возникновения вреда.

При договорной и деликтной ответственности предполагается, что объем возмещения вреда всегда должен быть равен объему нанесенного вреда, но при деликтной ответственности в отдельных случаях (например, при причинении вреда здоровью гражданина) законодательством может быть предусмотрено возмещение вреда в повышенном объеме (п.3 ст.1085 ГК; п.1 ст.117 Воздушного кодекса РФ). Кроме возмещения материального вреда потерпевшее лицо в случае наступления ответственности, вытекающей из деликта, в случаях, предусмотренных законом, вправе рассчитывать еще и на возмещение морального вреда. В юридической литературе обязанность причинителя вреда возместить моральный вред рассматривается как гражданско-правовая санкция, определяемая судом с целью более полной защиты интересов личности, а также оказания воспитательного воздействия на причинителя вреда, возложения на него бремени издержек, которые несет потерпевший. Данные положения о превышении объема возмещаемого вреда над объемом причиненного ущерба противоречат принципу полного возмещения договорных убытков как ограничителя их размера, воспринятому российским правом, но ст.394 ГК позволяет говорить о возможности взыскания договорных убытков в полной сумме сверх неустойки в случаях, предусмотренных законом или договором, хотя в действительности данное положение практически не имеет, да и не может иметь место в силу сложившейся судебной практики по применению ст.333 ГК (см., например: информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда от 14 июля 1997 г. N 17 "Обзор практики применения арбитражными судами статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации").

Таким образом, устанавливая в договоре возможность взыскания убытков сверх неустойки, стороны должны учитывать вышеназванное информационное письмо, так как суд при наличии оснований к тому в соответствии с п.1 (независимо от того, заявлялось ли об этом ответчиком), обязан применить ст.333 ГК, т.е. снизить размер неустойки в случае ее явной несоразмерности последствиям нарушения обязательства (по существу, причиненным убыткам). Данное положение уже в российской судебной практике еще раз подчеркивает компенсационный характер взыскиваемых убытков и тот тезис, что сторона не может обогатиться в случае нарушения контрагентом договорных обязательств, несмотря на штрафной характер санкций.

И.Н. Поляков выделяет следующие принципиальные отличия деликтных обязательств от договорных:

- основанием возникновения договорного обязательства является соглашение (договор) сторон, в соответствии с которым они приобретают права и возлагают на себя определенные обязанности; основанием возникновения деликтного обязательства является факт причинения вреда лицом, не состоящим в договорных отношениях с потерпевшим;

- договорные обязательства в основном двусторонние (взаимные). Деликтные же обязательства всегда односторонние, так как праву потерпевшего требовать возмещения вреда противостоит обязанность должника возместить вред в полном объеме;

- договорные обязательства не всегда предусматривают полное возмещение убытков (например, может быть или взыскание убытков либо неустойки, или частичное возмещение убытков и т.п.). Деликтные обязательства по общему правилу предусматривают возмещение вреда в полном и даже повышенном размере (п.2 ст.1064 ГК).

Далее речь пойдет в основном о договорной ответственности.

Согласно ст.15 ГК под убытками понимаются "расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода)". К упущенной выгоде потерпевшей стороны законодатель относит и доходы, полученные контрагентом вследствие нарушения им права.

Деление убытков на реальный ущерб и упущенную (ранее плановую) выгоду не обусловлено прихотью законодателя, а предопределено развитием имущественных отношений в обществе, что с необходимостью повлекло и развитие рассматриваемых правовых институтов.

Представляется разумной точка зрения О.С. Иоффе, определяющего необходимость деления убытков на реальный ущерб и упущенную выгоду следующим образом: "Имущество в его широком понимании представляет собой совокупность не вещей, а прав и обязанностей, принадлежащих данному лицу, и, следовательно, выражает определенный комплекс общественных отношений, участником которых это лицо является. Нарушить общественные отношения – значит оказать отрицательное воздействие на их развитие либо путем снижения уже достигнутого уровня, либо путем создания препятствий на пути к его дальнейшем подъему. В этом именно и проявляется различие между двумя видами убытков (реального ущерба и упущенной выгоды. – Авт.), предусмотренными действующим законодательством".

Российское законодательство, как уже отмечалось, также придерживается принципов, характерных для института возмещения убытков в иных правовых системах. Можно говорить о влиянии на данный институт принципа полного возмещения убытков, принципа номинализма (особенно проявляющегося в периоды резкой инфляции), принципа ответственности за вину (применяемого в основном в отношениях, не связанных с предпринимательской деятельностью, а также позволяющего снизить ответственность в случаях, предусмотренных ст.404 и 1083 ГК), принципа социальной справедливости и принципа законности.

Принцип полного возмещения убытков представляет собой восстановление должником в натуральной или стоимостной форме того имущественного состояния лица, в котором оно находилось или находилось бы, если бы не было совершено правонарушение. О.С. Иоффе отмечает: "Принцип полного возмещения убытков, закрепленный законом, должен с необходимой последовательностью проводиться на практике, ибо только руководствуясь им, можно восстановить положение, которое существовало на момент правонарушения"*(165).

Однако возникновение убытков возможно не только в момент совершения правонарушения, но и в отдаленный период, спустя какой-то промежуток времени. Следовательно, необходимо говорить не только о восстановлении положения на момент совершения правонарушения, но и о восстановлении имущественного положения лица на момент вынесения решения судом, т.е. о восстановлении того положения лица, в котором оно находилось бы, если бы его права и законные интересы не были нарушены (будь то нарушение договорных обязательств либо обязательств, вытекающих из деликта).

Принцип полного возмещения убытков не всегда признавался всеми советскими правоведами, занимавшимися исследованием категории убытков. В первой половине XX в. необходимость последовательного проведения принципа полного возмещения убытков отрицалась некоторыми авторами. Эту точку зрения высказывали, например, Х.И. Шварц, Г.К. Матвеев, С.И. Аскназий. Принципу полного возмещения убытков указанными авторами противопоставлялся тезис о целесообразности соразмерять объем гражданско-правовой ответственности со степенью виновности правонарушителя.

Данная точка зрения, на мой взгляд, не отвечает сущности гражданских правоотношений, где степень виновности, в отличие от уголовного права, не имеет столь существенного значения. Отсюда и разные формы вины в этих правовых дисциплинах, кроме того, ответственность в гражданском праве может наступить и при отсутствии вины по отдельным категориям дел. Понятие убытков, их размер всегда были связаны только с последствиями правонарушения, поэтому степень виновности не влияет на них (их размер). В определенных случаях отсутствие вины правонарушителя может повлечь отсутствие наложения на правонарушителя гражданской ответственности в виде возмещения убытков, но на их размер степень виновности влияния не оказывает.

Принцип полного возмещения убытков нашел отражение в разд. I ГК (ст.15), закрепляющем за лицом, право которого нарушено, возможность "требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере" (выделено нами. – Авт.). Данное правило распространяется как на убытки, возникающие из обязательственных правоотношений ст.393 ГК, так и на убытки, определяемые по правилам, установленным для обязательств, вследствие причинения вреда (см. ст.1082 ГК). И в том и в другом случае потерпевшая сторона вправе рассчитывать на возмещение убытков, определяемых по правилам ст.15 ГК, т.е. и на возмещение реального ущерба, и на возмещение упущенной выгоды одновременно. Пункт 2 ст.400 и п.4 ст.401 ГК указывают на ничтожность соглашения об ограничении ответственности в случае, если стороной в правоотношении выступает гражданин в качестве потребителя или если заключено заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательств соответственно. "Полнота" возмещения включает и убытки, понесенные вследствие инфляционных процессов, так как п.3 ст.393 ГК устанавливает, что, "исходя из обстоятельств, суд может удовлетворить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие в день вынесения решения". Правда, данное правило определяет эту возможность только как "право" суда, причем оценочное понятие "исходя из обстоятельств" позволяет суду применять эту норму по своему усмотрению на основании "своего внутреннего убеждения"; тем не менее оно позволяет говорить о возможности взыскания на практике и "инфляционных", и "абстрактных убытков".

Данное положение нашло отражение в постановлении Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", где в п.49 указывается, что при рассмотрении дел, связанных с возмещением убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств, необходимо учитывать, что в соответствии со ст.15 подлежат возмещению как понесенные к моменту предъявления иска убытки, так и расходы, которые сторона должна будет понести для восстановления нарушенного права. Поэтому, если нарушенное право может быть восстановлено в натуре путем приобретения определенных вещей (товаров) или выполнения работ (оказания услуг), стоимость соответствующих вещей (товаров), работ или услуг должна определяться по правилам п.3 ст.393 и в тех случаях, когда на момент предъявления иска или вынесения решения фактические затраты кредитором еще не произведены.

Как отмечает В.В. Васькин, "принцип полного возмещения виновно причиненных убытков находит свое обоснование в характере гражданских отношений и методе их правового регулирования. Полное возмещение убытков является одним из действенных средств усиления экономического стимулирования всех отраслей народного хозяйства", применительно к сложившейся сейчас экономической ситуации – стимулирования развития отечественного производителя.

А.Я. Рыженков относит принцип полного возмещения убытков к основному правовому средству обеспечения реализации компенсационной функции гражданского права наряду с экономическими средствами обеспечения – эквивалентно-возмездным характером гражданских правоотношений и идеологическим средством обеспечения – осознанием законодателем, правоприменительными органами функционального назначения отрасли*(166).

Принцип полного возмещения убытков, именно как "ограничитель" размера ответственности, нашел свое отражение в п.1 ст.394 ГК, которая предусматривает зачетный характер неустойки по отношению к взыскиваемым убыткам, если иное не установлено законодательством или договором – "если за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства установлена неустойка, то убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой". Кроме того, процессуальная сторона категории убытков, а именно необходимость стороны по делу всякий раз доказывать причинную связь и размер убытков (как реального ущерба, так и упущенной выгоды), становится на практике именно таким "ограничителем".

Так, ст.65 АПК (ст.53 АПК 1995 г.), закрепляющая принцип состязательности арбитражного процесса, обязывает стороны представлять доказательства в обоснование своих требований, в том числе и при взыскании убытков, что находит отражение и в судебной практике.

Например, в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда от 9 февраля 1999 г. N 5506/98 указывается, что ст.717 ГК РФ не содержит исключения из общего правила возмещения убытков и не освобождает истца от обязанности доказывания возникших у него убытков в соответствии со ст.393 ГК, а лишь ограничивает размер возмещения в случае, если фактический ущерб превышает установленный законом максимальный предел. В другом постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 декабря 1998 г. N 6708/97 можно прочитать по делу о признании акта незаконным и взыскании убытков, что "вывод апелляционной инстанции о недоказанности истцом наличия у него нарушенных или оспариваемых прав, подлежащих судебной защите, противоречит части 2 п.1 ст.53 АПК РФ 1995 г. (ст.65 действующего АПК), в силу которой обязанность доказывания факта нарушения лежит на органе, принявшем оспариваемый акт". Таким образом, законом (или договором) может быть установлено иное распределение обязанности по доказыванию убытков, связанное с особенностями рассмотрения отдельных категорий дел, но сама обязанность по доказыванию убытков всегда присутствует, присутствует в любом деле, где предметом исследования суда становятся заявленные убытки.

Данная процессуальная сторона в теории гражданского права нашла закрепление в признаках, которыми должны обладать убытки, а именно они должны быть прямыми (а не косвенными), достоверными (реальными) и необходимыми. К сожалению, указанные признаки не нашли своего нормативного закрепления, поэтому приходится выводить их из существующей научной доктрины и судебной практики, но, несмотря на различные названия и взгляды, при доказывании убытков в реальном деле все они сводятся в основном к доказыванию двух категорий: первой – причинной связи между противоправным деянием и наступлением результата в виде убытков и второй – размера убытков (особенно актуальны данные вопросы при взыскании будущих расходов и упущенной выгоды).

Понятие косвенных убытков было знакомо еще римскому частному праву, данное деление сохраняет свою актуальность и в настоящее время.

Во второй части ГК предусмотрено ограничение принципа полного возмещения убытков по отдельным обязательствам и видам договоров. При этом ограничение проявляется в разных формах. По договору энергоснабжения (и иным договорам снабжения через присоединенную сеть) подлежит возмещению только реальный ущерб. По договору на выполнение научно-исследовательских работ, опытно-конструкторских работ и технологических работ упущенная выгода возмещается лишь в случаях, предусмотренных договором. Убытки же, причиненные заказчику в связи с выполнением работ с недостатками, возмещаются в пределах стоимости этих работ, если договором не предусмотрено, что они подлежат возмещению в пределах общей стоимости работ по договору (ст.777 ГК). Ограничением принципа полного возмещения убытков является и установление ответственности предпринимателя только за виновное неисполнение обязательств (ст.538 ГК).

Следующий принцип – принцип "номинализма". Применение данного принципа обусловлено направленностью права на взыскание денежного эквивалента в пользу потерпевшего взамен исполнения обязательства в натуре, т.е. данный принцип связан именно с деньгами как средством платежа, что определяется особыми свойствами последних. Между тем установление данного принципа стало возможным только с принятием нового гражданского законодательства, с отходом от плановой экономики и провозглашением установления института частной собственности. До этого момента действовал принцип реального исполнения обязательств, заложенный в ч.6 ст.36 Основ гражданского законодательства. В.В. Васькин отмечает в связи с этим, что сущность института возмещения убытков в советском праве никогда не сводилась к замене (эквиваленту) исполнения. Если должник не исполняет или ненадлежаще исполняет договор, обязанность возместить убытки возникает сверх и помимо обязанностей исполнения в натуре. Денежная компенсация убытков, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, не может заменить реального предоставления материальных ценностей, производства работ, оказания услуг и т.п. Особенно значение принципа реального исполнения возрастает в условиях планового хозяйства, когда выплата тех или иных денежных сумм не может быть признана равнозначной исполнению обязательства в натуре*(167). Следование принципу реального возмещения в советском праве определялось не только вышеперечисленными причинами, но и тем, что, как и в странах континентальной Европы, наше право испытало рецепцию римского права. Общепризнано, что советская, а теперь российская правовая система входит в семью романо-германского права, отсюда и близость в регулировании института возмещения убытков с германским и французским правом.

В настоящее время мы должны констатировать отход от принципа реального исполнения убытков, что вызвано изменением экономических отношений, возникновением новых правоотношений и регулирующих их норм права.

Высший Арбитражный Суд РФ подтвердил следование на практике принципу "номинализма" в информационном письме от 10 сентября 1993 г. N С-13/оп-276, в п.6 которого указано следующее: "Действующее законодательство не предусматривает обязанность должника возмещать кредитору убытки, вызванные инфляцией, но не связанные с невыполнением обязательств по договору". К тому же ст.450 ГК устанавливает, что изменение договора, а следовательно цены договора и т.п., возможно, только если оно предусмотрено самим договором или законодательством.

Таким образом, российской судебной практикой признается, что принцип "номинализма" является подразумеваемым условием договора и при отсутствии защитных оговорок в условиях договора всегда применяется в спорных правоотношениях.

Принцип законности, хотя отдельно не выделяется в нормативных актах, должен нами учитываться при возмещении убытков, как всегда подразумеваемый. Принцип законности вытекает из общих начал права и связан со следующим. Убытки, рассматриваемые нами как правовое явление, невозможны вне рамок, определяемых нормативными актами. Отсюда следует, что защите подлежат интересы лиц, участников гражданских правоотношений, действующих в пределах, очерченных ст.10 ГК, которая предполагает разумность их действий и добросовестность. Возникновение убытков возможно не только из противоправного поведения контрагента, когда нарушаются законные права и интересы пострадавшего, но и из правомерных, отвечающих требованиям закона (например, из действий суда при осуществлении правосудия при принятии мер по обеспечению иска). Становясь участниками процессуальных правоотношений, лица, участвующие в деле, должны пользоваться своими правами добросовестно (см. ст.35 ГПК, ч.2 ст.41 АПК). Таким образом, презюмируется, что интересы лица в возмещении убытков или вреда, "противные праву", не основанные на законе (в его широком смысле), а также когда вред причинен по просьбе или с согласия потерпевшего, а действия причинителя вреда не нарушают нравственные принципы общества (п.3 ст.1064 ГК), защите со стороны права и государства не подлежат. В связи с этим необходимо упомянуть о широко распространенном в немецкой правовой доктрине и в судебной практике так называемом учении о цели защиты (die Schutzwecklehre). Из сферы должны исключаться относительные убытки, а также интересы, которые не одобряются правопорядком. Bundesgerichtshof (Верховный федеральный суд) исходит из того, что нанесение ущерба таким интересам не является убытками (ущербом) в правовом смысле*(168).

В российской судебной практике принцип законности нашел следующее отражение.

Приведем пример. Товарищество с ограниченной ответственностью "Торгово-производственная фирма "РиКом"" (ТОО "ТПФ "РиКом"") обратилась в Нижегородский областной арбитражный суд с иском к администрации Балахнинского района Нижегородской области и муниципальному предприятию "Виктория" (МП "Виктория") о взыскании 41 466 427 руб. убытков, причиненных опечатыванием администрацией складских помещений муниципального предприятия, где находилось имущество истца.

Решением арбитражного суда исковые требования удовлетворены частично. В кассационной инстанции решение не проверялось. Впоследствии решением того же суда принятое решение пересмотрено по вновь открывшимся обстоятельствам и изменено. Администрация Балахнинского района была обязана судом полностью возвратить истцу имущество в натуре на сумму 1 536 200 руб. Этим же решением с администрации взысканы упущенная выгода в сумме 22 781 943 руб. и государственная пошлина. В протесте предлагается все состоявшиеся судебные акты отменить и в иске ТОО "ТПФ "РиКом"" отказать. Президиум ВАС РФ принял по делу постановление N 7401/95 от 12 ноября 1996 г., которое гласит следующее:

Из материалов дела видно, что ревизия муниципального предприятия "Виктория" выявила неучтенные материалы и продукцию, которые были изъяты как продукция, не принадлежащая муниципальному предприятию, и переданы на ответственное хранение сторонней организации – Балахнинской швейной фабрике. Таким образом, на момент как предъявления иска, так и рассмотрения дела указанное имущество находилось во владении фабрики и никакого отношения к нему ни администрация Балахнинского района, ни МП "Виктория" не имели, поскольку этим имуществом не владели и на ответственное хранение не принимали. При первичном разрешении спора и вынесении решения от 13 января 1994 г. суд пришел к выводу, что ТОО "ТПФ "РиКом"" доказало свое право собственности на часть имущества. Относительно оставшейся части имущества суд в иске отказал, мотивируя отказ недоказанностью права собственности на нее ТОО "ТПФ "РиКом"". После вступления данного решения в законную силу оставшаяся часть имущества была реализована налоговой инспекцией и деньги переданы в доход государства. Таким образом, никакого отношения к материальным ценностям ни администрация, ни МП "Виктория" не имели, поскольку выполнялось, по существу, решение суда. Впоследствии суд незаконно усмотрел вновь открывшиеся обстоятельства и изменил указанные выше решения.

Поскольку действиями администрации Балахнинского района Нижегородской области законные права ТОО "ТПФ "РиКом" не были нарушены и убытки ему не причинены, все состоявшиеся решения по делу необходимо отменить и в иске отказать*(169).

Наконец, принцип социальной справедливости позволяет увидеть сквозь призму правовых явлений, в том числе и категории убытков, через расставление ударений на отдельных моментах направленности правового регулирования общественных отношений вопрос, волнующий многих: надо ли признавать за участниками рыночного оборота право на компенсацию их потерь в результате предпринимательской деятельности, в том числе и от инфляционных процессов, или же государство, экономическая политика которого порождает инфляцию, имеет достаточные правовые и моральные основания для возложения рисков от хозяйственной деятельности, инфляционных процессов на организации и граждан, и следует ли рассчитывать на соответствующую поддержку со стороны юрисдикционных органов. Однозначно ответить на данные вопросы достаточно сложно, однако в теории всегда подразумевается государственная защита участников хозяйственного оборота, в том числе и через институт возмещения убытков, понесенных в результате осуществления предпринимательской деятельности. Право всегда должно защищать законные интересы всех участников общественных правоотношений, и осуществляется оно через деятельность судов. При обращении в суд за защитой своих законных прав и интересов лицо должно быть уверено, что если оно действовало правомерно, в рамках требований закона, то его законные и обоснованные требования должны быть удовлетворены. Гарантией этого служит процедура осуществления правосудия, четкая, детальная разработанность и закрепленность на законодательном уровне порядка движения дела, прав и обязанностей участников процесса.

Однако многое зависит и от самого участника арбитражного или гражданского процесса. Закон предполагает необходимость его активного участия в процессе рассмотрения дела; одним из проявлений данной активности служит необходимость (обязанность) стороны по делу представлять доказательства в обоснование своих требований. Поэтому представляемые в суд доказательства должны отвечать требованиям закона и нести смысловую нагрузку, представляющую их в качестве именно доказательств. В силу того, что категория убытков в гражданском и арбитражном процессе является одним из самых "труднодоказываемых" явлений, в дальнейшем мы попытаемся выявить проблемы доказывания убытков, а также возможные пути их устранения.