Глава VI. Распределение обязанности по доказыванию убытков

Распределение бремени доказывания по делам о возмещении убытков регулируется общими правилами по доказыванию в гражданских делах и остается традиционным для процесса, установившегося еще в римском праве. Однако следует отметить, что данный вопрос имеет важнейшее значение, поскольку в большинстве случаев, отказывая в удовлетворении исков о возмещении убытков, суды (арбитражные суды) ссылаются на недоказанность заявленных требований, следовательно, истцами в этих случаях не учитывается должным образом или не выполняется обязанность по доказыванию.

В римском праве устанавливалось следующее: "Общее правило состоит в том, что каждая сторона должна доказать те утверждения, которые она выставляет: истец должен доказать те факты, на которые он опирает свой иск, а ответчик – те факты, на которых он основывает свои возражения против иска"*(217).

Например, в Дигестах Юстиниана (книга двадцать вторая, титул III "О доказательствах и презумпциях") содержится следующее правило: "2. (Павел). Доказывание возлагается на того, кто утверждает, а не на того, кто отрицает..."*(218).

Говоря современным языком, истец должен был доказать те факты, которыми он обосновывал свой иск, а ответчик – факты, на которых он основывал свои возражения, становясь при этом в положение истца*(219). Эти обязательные правила, основанные на идее состязательности и равноправия сторон в споре, были восприняты процессуальным законодательством всех стран, как реципировавших римское право, так и стран общего права.

Указанное распределение обязанностей по доказыванию мы найдем и в российских дореволюционных источниках*(220). Однако вопрос о содержании обязанностей по доказыванию и правилах их распределения в судебном процессе на протяжении длительного времени остается дискуссионным в науке российского гражданского процессуального права.

Например, русский процессуалист Е.В. Васьковский писал, что понятие "обязанность доказывания" не совсем удачно отражает суть отношений, возникающих при доказывании. На стороне не может лежать такой процессуальной обязанности, поскольку сторона вправе не совершать никаких процессуальных действий, исходя из принципа диспозитивности, однако в этом случае ни материальные, ни процессуальные интересы не будут обеспечены. Сторона, желающая выиграть дело, должна доказать свой иск, т.е. обстоятельства, на которых она основывает свои требования или возражения, в этом случае на ней лежит бремя доказывания (onus probandi). Таким образом, под бременем доказывания понимается необходимость для данной стороны установить обстоятельства, невыясненность которых может повлечь за собой невыгодные последствия*(221). Другими словами, бремя доказывания трактуется Е.В. Васьковским очень широко, так как указанная обязанность обусловливается необходимостью получения для стороны благоприятного решения, для достижения которого могут выполняться процессуальные действия: указание суду на значимые для дела обстоятельства и приведение судебных доказательств по этим обстоятельствам.

Другая концепция получила условное название "теория интереса", согласно которой искомый факт должен быть доказан той стороной, которая заинтересована в его установлении. Теоретически она была обоснована в работах германских процессуалистов, а практически указанная идея была реализована, например, в ГПК Венгерской Республики (1911 и 1957 гг.)*(222). С.В. Курылев, исходя из этой теории, обосновал идею "допроцессуального интереса" в доказывании. Участники гражданских правоотношений должны заранее беспокоиться о наличии у них необходимых, надлежащим образом оформленных документов. Отсутствие же в споре у стороны доказательств, которые она должна иметь, свидетельствует в пользу большой вероятности того, что в действительности не существовало и самого факта. Отрицательные последствия недоказанности искомого факта падают на ту сторону, которая виновата в непредставлении необходимых доказательств*(223). По мнению Е.Ю. Веденеева, данная идея представляет интерес не с точки зрения критерия распределения обязанностей по доказыванию, а с точки зрения процессуальных последствий отсутствия доказательств по делу*(224), что представляется нам обоснованным.

Т.М. Яблочков выделял в своих работах материальную и процессуальную стороны тех форм, в которых совершается собирание фактического процессуального материала. Эти формы вслед за немецкими юристами он обозначил двумя терминами: бремя утверждения (onus preferendi) и бремя доказывания (оnus probandi). Бремя утверждения, по его выводу, заключается в необходимости определить круг фактов, составляющих процессуальное и материальное основание иска. Бремя доказывания имеет материальную сторону, которая связана с вопросом, что должно быть доказано, и процессуальную, содержание которой состоит в личной деятельности сторон по представлению доказательств*(225).

Дискуссия о правовой природе обязанности по доказыванию (в основном о том, является ли она юридической обязанностью) продолжалась и в советской гражданской процессуальной науке, что было связано с активностью суда в доказательственной деятельности, преследовавшей соблюдение принципа объективной истины в гражданском процессе*(226). И.В. Решетникова указывает, что основной вопрос в этой дискуссии сводился к разрешению проблемы о наличии или об отсутствии санкций за неисполнение обязанности доказывания. Законодательные нормы заставляли усомниться в существовании юридической обязанности сторон доказывать те обстоятельства, на которые они ссылались*(227). По ее обоснованному мнению, изменения и дополнения ГПК РСФСР, вступившие в законную силу, должны были устранить все основные вопросы вышеобозначенной дискуссии, так как суд был устранен из основных субъектов собирания доказательств (за ним осталась обязанность назначать экспертизу и оказывать сторонам помощь в собирании доказательств), более того, суд не должен устанавливать объективную истину по гражданским делам*(228). Данное положение подтверждается АПК 1995 г. и вступившими в законную силу новыми АПК и ГПК.

Материально-правовое содержание обязанности по доказыванию, по мнению ряда советских процессуалистов (М.К. Треушникова, Т.А. Лилуашвили и др.), подтверждается тем, что в случае ее невыполнения обязанным субъектом суд вправе считать факт несуществующим, что влечет отказ в защите субъективного гражданского права. Процессуальное содержание обязанности по доказыванию заключается в действиях по представлению доказательств*(229).

Иные негативные последствия невыполнения обязанности по доказыванию могут быть различными: невозможность приводить новые доказательства в кассационной (ч.1 ст.294

ГПК РСФСР, ст.358 ГПК РФ) или апелляционной инстанции (ч.2 ст.268 АПК РФ) и другие, но основное – это "проигрыш" дела, т.е. вынесение судом "негативного" решения в отношении стороны, не выполнившей обязанности по доказыванию тех обстоятельств, на которые она ссылалась как на обоснование своих требований или возражений. Это и есть, на наш взгляд, своеобразная процессуальная санкция за невыполнение вышеуказанной обязанности.

Следующий пример из практики Высшего Арбитражного Суда РФ свидетельствует о возможных негативных последствиях для истца, если он не выполнит обязательства по доказыванию своих требований.

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в постановлении от 6 марта 2001 г. N 7201/00 решение от 27 июля 1999 г. и постановление апелляционной инстанции от 16 сентября 1999 г. Арбитражного суда Челябинской области по делу N А76-5916/99-21-247 отменил, а дело направил на новое рассмотрение в первую инстанцию того же суда, исходя из следующих обстоятельств.

Товарищество с ограниченной ответственностью "БЭСТ" обратилось в Арбитражный суд Челябинской области с иском к Главному управлению сельского хозяйства и продовольствия администрации Челябинской области о взыскании 20 567 872 руб. 80 коп. убытков, понесенных вследствие неисполнения ответчиком договорных обязательств по передаче зерна пшеницы урожая 1996 г.

Решением от 27 июля 1999 г. иск удовлетворен в полном объеме.

Постановлением апелляционной инстанции от 16 сентября 1999 г. решение оставлено без изменения.

В протесте заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ предлагается названные судебные акты отменить, дело направить на новое рассмотрение. Президиум считает, что протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, 21 мая 1996 г. между унитарным предприятием "Департамент сельского хозяйства" (ныне – Главное управление сельского хозяйства и продовольствия администрации Челябинской области) и ТОО "БЭСТ" заключен договор купли-продажи, согласно которому товарищество поставляет предприятию гербициды, а последнее оплачивает удобрения продовольственной пшеницей урожая 1996 г.

Предприятие, получив гербициды, пшеницу товариществу не поставило, что послужило основанием для предъявления настоящего иска.

В обоснование требования истец указал на то, что в связи с неисполнением ответчиком договорных обязательств он понес убытки, так как не смог в свою очередь исполнить обязательства по контракту от 12 мая 1995 г. N Е40/95, заключенному с фирмой "Брадис Компани Лимитед" (Лихтенштейн), по которому должен был передать инофирме ту же продукцию (зерно пшеницы) в счет погашения задолженности по оплате оборудования для ремонта и эксплуатации автомобильных дорог. В результате этого инофирма расторгла контракт и удержала убытки с ТОО "БЭСТ".

Таким образом, основанием возникших убытков является неисполнение истцом обязательств, возложенных на него контрактом от 12 мая 1995 г. N Е40/95.

Факт нарушения унитарным предприятием "Департамент сельского хозяйства" обязательства по договору купли-продажи от 21 мая 1996 г. установлен, и решением Арбитражного суда Челябинской области от 18 июня 1997 г. по делу N А76-1739/97-19-85 с предприятия в пользу ТОО "БЭСТ" взыскана стоимость поставленных и неоплаченных гербицидов.

Судебные инстанции иск по настоящему делу удовлетворили на основании представленных истцом доказательств и на основании ст.15 и 393 ГК, исходя лишь из факта ненадлежащего исполнения ответчиком своих обязательств по договору.

В соответствии со ст.53 АПК каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

Между тем доказательства, представленные предпринимателем в обоснование наличия у него убытков и их размера, судом не исследованы и не оценены в достаточной степени.

Так, размер убытков определен расчетным путем. За основу расчета истцом взяты данные из калькуляции инофирмы, которая истцом не была оспорена. Инофирма удержала убытки с истца в сумме, которая была предусмотрена контрактом как предварительная оплата за оборудование.

Суд не выяснил, какие меры принимались истцом к уменьшению размера убытков. Выяснение этого обстоятельства имеет существенное значение, поскольку в соответствии со ст.404 ГК суд вправе уменьшить размер ответственности должника, если кредитор не принял разумных мер к уменьшению размера убытков.

Вывод суда о наличии причинно-следственной связи между ненадлежащим исполнением ответчиком обязательств по оплате гербицидов зерном пшеницы урожая 1996 г. по договору от 21 мая 1996 г. и возникшими у истца убытками в связи с расторжением контракта от 12 мая 1995 г. N Е40/95 с иностранным поставщиком документально не подтвержден. Исполнение обязательств по контракту с поставщиком не было обусловлено исполнением ответчиком договора от 21 мая 1996 г. Контрактом не предусмотрено, что сумма предварительной оплаты может быть использована для погашения убытков. Убытки инофирмы документально не обоснованы.

При таких обстоятельствах судебные акты подлежат отмене как принятые с неполным исследованием всех обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения спора, а дело – направлению на новое рассмотрение.

Исходя из действующих ст.56 и 57 ГПК вслед за И.В. Решетниковой признаем, что на стороне в гражданском процессе лежит две обязанности по доказыванию: представление доказательств и, собственно, доказывание. Последнее заключается в логическом обосновании стороной приведенных доказательств и всей своей позиции в целом (убеждении суда в ее правоте)*(230). Необходимость этого обусловливается тем, что одно и то же доказательство может служить подтверждением различного рода обстоятельств, кроме того, одно и то же доказательство может трактоваться участниками доказательственной деятельности совершенно по-разному, в зависимости от отстаиваемых в процессе интересов.

В арбитражном процессе арбитражный суд еще более ограничен законом в своем участии в собирании и представлении доказательств по делу, нежели в гражданском процессе. Однако обязанность по доказыванию имеет то же самое содержание, что и обязанность доказывания в гражданском процессе.

Например, В.М. Шерстюк указывает, что в арбитражном процессе в силу принципа состязательности стороны и другие участвующие в деле лица, если они желают добиться решения в свою пользу, обязаны: сообщить арбитражному суду имеющие существенное значение для дела юридические факты (1); указать или представить суду доказательства, подтверждающие эти факты (2), а также совершить иные предусмотренные законом процессуальные действия (3), направленные на то, чтобы убедить суд в своей правоте*(231). Первое является не чем иным, как необходимостью для стороны правильно определить предмет доказывания по делу и входящие в него юридически значимые факты – в этом может оказать "помощь" и суд (арбитражный суд), указав на необходимость предоставления дополнительных доказательств, так как неправильное определение предмета доказывания является основанием для отмены решения как в гражданском, так и в арбитражном процессе.

Все юридически значимые факты, входящие в предмет доказывания, образуют фактический состав по делу, формируемый исходя из оснований иска и возражения ответчика, норм материального права, подлежащих применению. Исходя из принципа состязательности сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений (ч.1 ст.65 АПК, ст.56 ГПК) – данное правило является общим правилом распределения обязанности по доказыванию.

Вместе с тем в нормах материального права закреплены частные правила, устанавливающие обязанности по доказыванию. Определенный субъект, но уже не процессуального, а материального правоотношения должен привести доказательство в пользу конкретного материально-правового факта. Такие правила призваны учесть специфику конкретных гражданских правоотношений. Например, при возмещении убытков, причиненных ненадлежащим исполнением или неисполнением договора контрагентом, последний будет нести ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение договора оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы (ст.401 ГК); лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда (в том числе и убытков), если докажет, что вред причинен не по его вине (ст.1064 ГК), и др. Эти правила носят процессуальный характер и применяются в гражданском и арбитражном процессе наряду с общими процессуальными правилами. Поэтому следует признать обоснованным и закономерным закреплением в новом АПК правила, нормативно оформляющего взаимосвязь процессуальных норм, регулирующих судебное доказывание, и норм материального правила: "Обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела, определяются арбитражным судом на основании требований и возражений лиц, участвующих в деле, в соответствии с подлежащими применению нормами материального права" (ч.2 ст.65 АПК).

М.Г. Авдюков пишет по этому поводу, что общее предписание не применяется, когда обязанность по доказыванию по закону возлагается на определенную сторону либо когда при отсутствии прямых указаний в законе обязанность по доказыванию возлагается на ту сторону, которая могла бы обеспечить себя доказательствами в соответствии со своими интересами*(232). Этой же точки зрения придерживается и М.К. Треушников, который указывает, что наиболее распространенным способом установления частных правил распределения обязанностей по доказыванию является доказательственная презумпция (предположение о существовании факта или его отсутствии, пока не доказано обратное)*(233).

Вообще, презумпции занимают в гражданском и арбитражном процессе важное место, так как способствуют правильному разрешению спора с наименьшими процессуальными усилиями для сторон и суда и обеспечением реализации состязательного начала процесса, а также принципа процессуальной экономии*(234). Как уже указывалось, презумпции тесно связаны не только с судебным процессом, но и с основными институтами материального права и занимают особое место в регулировании гражданских правоотношений, поэтому изучением данного правового института занимались в свое время крупные русские и советские ученые-процессуалисты.

В литературе наиболее часто встречаются классификации презумпций на процессуальные и материально-правовые, опровержимые и неопровержимые. Вопрос о природе неопровержимых презумпций на настоящий момент остается спорным*(235). Спорным остается вопрос и о том, является ли презумпция основанием для освобождения от доказывания*(236).

Следует согласиться с мнением В.К. Пучинского и Е.В. Веденеева о том, что презумпция, наряду с общеизвестными и преюдициальными фактами, может являться основанием освобождения от доказывания, но механизм ее действия заключается в перераспределении обязанностей стороны по доказыванию. Нормально доказанными следует считать те факты, которые составляют условие применения материально-правовой презумпции*(237). Презумпции призваны освободить стороны от излишней процессуальной деятельности, обеспечив экономию процессуальных средств в процессе доказывания. Они лишь в том случае могут быть основанием освобождения от доказывания, если с очевидностью установлены условия их применения, а это уже предусматривает процессуальную деятельность по доказыванию, т.е. представление, исследование и оценку доказательств. В этом и видится принципиальное различие, поскольку для установления общеизвестных и преюдициальных фактов не требуется процессуальной деятельности по доказыванию, они лишь подлежат проверке судом. Не случайно перечень оснований освобождения от доказывания и в ГПК, и в АПК не включает презумпции.

Объем юридически значимых фактов, входящих в предмет доказывания, может изменяться в процессе рассмотрения спора. Во-первых, истец имеет право до принятия решения арбитражным судом изменить основания или предмет иска (ст.49 АПК), а ответчик – привести в обоснование своих возражений дополнительные юридические факты. Во-вторых, арбитражный суд вправе предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства, если сочтет невозможным рассмотреть дело на основании имеющихся доказательств (ч.2 ст.66 АПК). Следует обратить внимание на новое правило АПК, регулирующее данный вопрос: "При изменении обстоятельств, подлежащих доказыванию в связи с изменением истцом основания или предмета иска и предъявлением ответчиком встречного иска, арбитражный суд вправе установить срок представления дополнительных доказательств" (ч.3 ст.66 АПК).

Отсюда распределение бремени доказывания убытков зависит от предмета доказывания и может изменяться на стадиях подготовки дела к рассмотрению, рассмотрения дела по существу, вынесения решения. Все это связано с уточнением юридической квалификации судом (арбитражным судом) рассматриваемого спора в связи с поступлением новых материалов, изменением позиций сторон по делу, установленных законодательством юридических презумпций, выявлением оснований освобождения от доказывания, установленных ст.55 ГПК, ст.69, 70 АПК соответственно.

Кроме того, динамизм и принцип диспозитивности арбитражных процессуальных отношений позволяет сказать следующее: "Установление обязанности предоставления суду доказательственной информации напрямую зависит от выбора ответчиком формы защиты. Если он строит ее на отрицании основания заявленного требования, обязанность доказывания лежит только на заявителе. Если защита строится на методе возражения, т.е. включения в предмет исследования новых обстоятельств, установление которых способно привести к отклонению иска, ответчик обязан позаботиться о собирании необходимых сведений"*(238).

Таким образом, обязанность по доказыванию определенных фактов в арбитражном и гражданском процессе может переходить от одной стороны к другой в зависимости от содержания возражений ответчика. К тому же ответчик может использовать свое право на признание иска полностью или частично (ст.49 АПК, ст.39 ГПК). В случае принятия арбитражным судом (судом) такого признания истец также освобождается от доказывания фактов, признанных ответчиком.

Обязанность лиц, участвующих в арбитражном процессе, представлять доказательства в обоснование своих требований и возражений налагается на них законом (ст.65 АПК) под угрозой неблагоприятных последствий вплоть до проигрыша дела. В силу действия принципов диспозитивности и состязательности, установленных законом, арбитражный суд, в отличие от суда общей юрисдикции (как уже отмечалось выше), не имеет ни права, ни обязанности собирать доказательства без ходатайства лиц, участвующих в деле.

Следует обратить внимание на новое правило, установленное вступившим в действие АПК РФ, которое налагает на лиц, участвующих в деле, дополнительное обязательство по ознакомлению всех участников процесса со "своими" доказательствами: "Каждое лицо, участвующее в деле, должно раскрыть доказательства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений, перед другими лицами, участвующими в деле, до начала судебного заседания, если иное не установлено настоящим Кодексом", – ч.2 ст.65 АПК.

Эта обязанность подкреплена ч.3 ст.65 АПК, которая устанавливает, что лица, участвующие в деле, вправе ссылаться только на те доказательства, с которыми другие лица, участвующие в деле, были ознакомлены заблаговременно. Это как усиливает принцип состязательности в арбитражном процессе, так и позволяет говорить о своеобразной ответственности лица за невыполнение обязанности добросовестно пользоваться принадлежащими ему процессуальными правами.

Остается открытым вопрос о процессуальной стороне этих действий, которые законодательно не определены и носят оценочный характер, что является пробелом, который, по моему мнению, придется устранять судебной практике. Будет ли являться передача доказательств противоположной стороне в коридоре арбитражного суда за несколько минут или секунд до начала судебного заседания заблаговременным ознакомлением? Какова процедура ознакомления с вещественными доказательствами, если они являются крупногабаритными и контрагент отказывается выезжать "ознакомиться" с ними? Должны ли с представляемыми доказательствами ознакомиться все лица, участвующие в деле, или только явившиеся в судебное заседание? Существует еще много других вопросов, процессуального характера.

В гражданском процессе пока действует правило, в соответствии с которым суд вправе предложить сторонам и другим лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства (п.1 ст.57 ГПК).

Следующий пример из практики Высшего Арбитражного Суда РФ позволит рассмотреть взаимосвязь обязанности стороны не только представить доказательства по делу, но и обосновать устанавливаемые с их помощью обстоятельства под угрозой отказа в удовлетворении иска.

Вопрос может состоять и в следующем: достаточно ли лицу для признания за ним права на возмещение, по существу, незаконных выплат представления доказательств произведения таких выплат (факта перечислений денежных средств в соответствии с требованиями нормативного акта, впоследствии признанного незаконным) или ему необходимо доказывать причинение ему убытков изданным и впоследствии признанным незаконным нормативным актом в общем порядке, т.е. нести обязанность по доказыванию убытков? Судебная практика положительно отвечает на второй вопрос. Лицо, понесшее убытки от незаконно изданного акта, несет обязанность по доказыванию убытков в общем порядке, если иной порядок не установлен самим законодательством, т.е. выполняет обязанность как по предоставлению доказательств, так и по их обоснованию.

В постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 октября 1998 г. N 5007/98 определено следующее. Общество с ограниченной ответственностью "Совтранссервис" обратилось в Арбитражный суд Алтайского края с иском к Комитету по финансам, налоговой и кредитной политике администрации Алтайского края и администрации Алтайского края о возврате из бюджета 1 125 628 449 руб., уплаченных в качестве целевого сбора на строительство мостового перехода. Решением от 24 апреля 1997 г. иск удовлетворен. В протесте заместителя Генерального прокурора РФ предлагается решение отменить, в иске отказать. Президиум считает, что протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям. Как видно из материалов дела, Алтайское краевое Законодательное собрание приняло Закон от 30 декабря 1994 г. "О целевом сборе в 1995 году на строительство мостового перехода через реку Обь". Данным нормативным актом для хозяйствующих субъектов, независимо от форм собственности и ведомственной принадлежности являющихся плательщиками налога на прибыль, а также предпринимателей, осуществляющих свою деятельность без образования юридического лица, в том числе реализующих горюче-смазочные материалы на стационарных и передвижных автозаправочных станциях, установлен сбор в размере 10% от цены реализации каждого литра нефтепродуктов без налога на добавленную стоимость и специального налога с отнесением этого сбора на стоимость отпускаемых потребителям горюче-смазочных материалов.

Решением судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 23 мая 1996 г. названный Закон признан недействительным как принятый с превышением полномочий Законодательного собрания. Принимая решение об удовлетворении иска, Арбитражный суд Алтайского края сослался на ст.11 Закона РФ "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" как на основание для возврата уплаченного сбора. Однако указанная норма, как и налоговое законодательство в целом, не устанавливает имущественных последствий принятия незаконных правовых актов. Кроме того, по мнению суда, уплата сбора повлияла на финансовые результаты предприятия, поэтому в соответствии со ст.1069 ГК истец был вправе требовать возмещения причиненных ему убытков. Выводы суда не основаны на обстоятельствах дела и действующем законодательстве. Согласно ст.16, 1069 ГК необходимым условием ответственности государственного органа в результате издания не соответствующего закону акта является наличие причинной связи между недействительностью данного акта и убытками.

Сам по себе факт перечисления в бюджет края спорной суммы не является доказательством причинения убытков.

При решении вопроса о возврате ранее перечисленных сумм налога следует учитывать установленный нормативным актом механизм взимания налога и его правовую природу. Как следует из упомянутого Закона, сумма сбора не влияла на финансовый результат деятельности предприятия, а лишь увеличивала продажную цену горюче-смазочных материалов. Уплаченные суммы налоговых платежей возмещались истцу при оплате приобретенной продукции.

Следовательно, никаких убытков в связи с надлежащим исполнением Закона у истца возникнуть не могло. Вывод суда о том, что уплата сбора повлияла на финансовый результат предприятия, не основан на материалах дела. Истцом не представлено каких-либо доказательств, подтверждающих наличие у него убытков, возникших в связи с исполнением Закона, признанного впоследствии недействительным.

На основании вышеизложенного Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ обществу с ограниченной ответственностью "Совтранссервис" в иске к Комитету по финансам, налоговой и кредитной политике администрации Алтайского края и администрации Алтайского края о возврате из бюджета края 1 125 628 449 руб. отказал. Данная позиция Высшего Арбитражного Суда РФ представляется правильной и обоснованной и позволяет сделать следующий вывод. Ссылка в норме права на возможность взыскания убытков не служит для установления особого порядка расчета, доказывания и взыскания убытков, а лишь подчеркивает право потерпевшей стороны на их (убытков) возмещение. Сама же процедура доказывания убытков, исходя из их правовой природы, не меняется, о чем уже говорилось выше.

В отличие от АПК в ГПК РСФСР впервые были введены презумпции как способы борьбы против сокрытия доказательств.

В отношении стороны, удерживающей у себя и не представляющей по требованию суда письменное или вещественное доказательство, суд вправе установить, что содержащиеся в доказательстве сведения об обстоятельствах, имеющих значение для дела, стороной признаны (ст.65, 70 ГПК РСФСР). В действующем ГПК данное правило отсутствует, однако значительно расширились правила истребования, представления и оценки доказательств; введена ответственность за непредоставление доказательств (п.3 ст.57 ГПК).

В случае уклонения стороны от участия в экспертизе (неявки на экспертизу, непредставление экспертам необходимых предметов для исследования и т.п.), когда по обстоятельствам дела без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым.

Универсальность ответственности в виде возмещения убытков не позволяет нам перечислить все возможные доказательственные презумпции, которые могут встретиться на практике. Однако представляется обоснованным, что по данной категории дел возможно применение практически любой презумпции, установленной в нормах материального права (естественно, охватываемой подведомственными суду и арбитражному суду делами). В любом случае, ее применение будет подчиняться общим правилам доказательственной деятельности в судах (арбитражных судах).

Возможность применения той или иной доказательственной презумпции будет зависеть прежде всего от основания причинения убытков. Например, при рассмотрении споров о возмещении убытков, возникших при деликтных правоотношениях, необходимо учитывать презумпцию вины причинителя вреда (ст.1064 ГК).

При взыскании убытков, возникших из договорных правоотношений, учитывается презумпция вины лица, не исполнившего обязательство или исполнившего его ненадлежащим образом (ст.401 ГК). Отсутствие вины в этих случаях доказывается лицом, нарушившим обязательство и причинившим убытки. Презумпция вины не распространяется на отношения, вытекающие из предпринимательской деятельности (если законом или договором не предусмотрено иное), а также на отношения по причинению вреда деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих. Ответственность в этих случаях носит объективный характер, а лицо освобождается от ответственности, если докажет, что надлежащее исполнение было невозможно из-за обстоятельств непреодолимой силы (ст.401, 1079 ГК).

Могут применяться и иные доказательственные презумпции, содержащиеся как в общей, так и в специальной части действующего ГК. Например, чтобы взыскать убытки, вызванные уклонением от согласования договора поставки, истцу необходимо дополнительно доказать непринятие контрагентом мер по согласованию условий договора поставки, неполучение со своей стороны уведомления об отказе от заключения договора и истечение срока на такое уведомление (ст.507 ГК).

Встречается также и презумпция невиновности ответчика, что связано с особенностями материальных правоотношений, которые могут служить основанием для возмещения убытков. Например, при признании сделки недействительной и возмещении расходов утраты или повреждения своего имущества истец должен доказать, что заблуждение возникло именно по вине ответчика, в противном случае он не сможет рассчитывать на возмещение понесенных убытков.

Статья 315 Кодекса торгового мореплавания РФ также устанавливает презумпцию невиновности: "Ни одно из участвовавших в столкновении судов не предполагается виновным, если не будет доказано иное"*(239). Нет вины, отсутствуют и условия для применения мер гражданско-правовой ответственности. В подобной ситуации каждая из сторон будет доказывать виновность другой стороны.

При причинении убытков действиями (бездействием) органов, должностных лиц (ст.16 ГК) указанные лица дополнительно должны доказать правомерность совершения своих действий (бездействия), однако в любом случае истец обязан доказать факт причинения ему этими действиями убытков. На практике все же иногда именно истцу приходится доказывать незаконность действий (бездействия) вышеуказанных органов и должностных лиц.

Особо следует подчеркнуть, что критерием оценки выполнения стороной обязанности доказывания является достаточность доказательств, представленных в подтверждение искомого факта. Само же гражданское дело может разрешаться, по существу, на основании правил распределения доказывания только в том случае, если стороны и суд использовали все возможности для собирания доказательств.

Подводя итог, можно сказать, что истец в любом деле о возмещении убытков обязан:

1) правильно определить предмет доказывания (юридически значимые факты), в том числе указать в основании иска на общеизвестные и преюдициальные факты, подтверждающие его требования;

2) доказать следующие факты (представить доказательства и обосновать):

- основание возникновения ответственности в виде возмещения убытков (нарушение договорных обязательств, деликт или действие государственного органа, иное нарушение прав и законных интересов, повлекшее причинение убытков);

- причинную связь между фактом, послужившим основанием для наступления ответственности в виде возмещения убытков, и причиненными убытками;

- размер убытков (реальных и упущенной выгоды);

- при договорных отношениях – выполнение со своей стороны всех обязательств, возложенных на него договором или законом;

- условия действия материально-правовой презумпции, если она может применяться в рассматриваемом спорном правоотношении;

- при определении упущенной выгоды – предпринятые для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления;

- иные обстоятельства.

Ответчик же, исходя из позиции по делу, может доказывать:

- размер убытков (реальных и упущенной выгоды), причем особо следует выделить обоснованность расчета размера убытков;

- непринятие истцом мер по предотвращению или снижению размера понесенных убытков;

- отсутствие вины, вину другого лица, в том числе и потерпевшего лица, если это необходимо;

- условия действия материально-правовой презумпции, если она может применяться в рассматриваемом спорном правоотношении;

- невозможность выполнения возложенных на него обязательств в силу форс-мажорных обстоятельств;

- иные обстоятельства.