§ 3. Третейские организационные правоотношения

 Возникновение, изменение и прекращение третейских процессуальных правоотношений возможно только при наличии определенных условий. На создание этих условий направлены отношения и действия сторон, урегулированные нормами права не процессуального (охранительного), а регулятивного характера, образующие особый вид правовых отношений.

 Прежде всего, это группа отношений, возникающих в связи с заключением, изменением и исполнением арбитражного соглашения, его действительностью (ст. 5, 7 Закона о третейских судах, раздел II Закона о международном арбитраже). Кроме того, к этой категории относятся отношения, связанные с организацией деятельности третейского суда (ст. 3 Закона о третейских судах); формированием его состава для рассмотрения конкретного спора (главы III, IV Закона о третейских судах, раздел III Закона о международном арбитраже); заключением арбитражного контракта, связывающего арбитров и стороны, в том числе в части определения размера вознаграждения арбитрам (ст. 15 Закона о третейских судах); определением норм права, применяемых для рассмотрения и разрешения спора, в том числе процессуальных правил рассмотрения дела (ст. 6, 19 Закона о третейских судах, ст. 19, 28 Закона о международном арбитраже). Проведенный анализ позволяет выделить их характерные черты, те особенности, которые им присущи в отличие от возникающих при рассмотрении и разрешении дела в третейском суде отношений процессуального характера.

 Во-первых, рассматриваемые правовые отношения сориентированы на упорядочение иных общественных отношений - охранительных. В некотором смысле эти отношения носят вспомогательный характер, обеспечивая формирование юрисдикционного органа в целях реализации права участников гражданского оборота на защиту в третейском суде. В связи с этим они по своей правовой природе являются регулятивными, а не охранительными.

 Второй характерной чертой этих правоотношений является то, что они предполагают участие равноправных субъектов и по своей природе являются отношениями равных субъектов, отношениями координации. В этом состоит их основное отличие от третейских процессуальных отношений, строящихся на началах власти и подчинения.

 Объектом рассматриваемых правоотношений является организация отношений, действий участников в рамках третейских процессуальных отношений, которые в этом случае переходят в разряд организуемых.

 Выявленные особенности рассматриваемых правоотношений наталкивают на мысль при определении их природы обратиться к категории отношений организационных. О.А. Красавчиков определял организационные отношения как построенные на началах координации или субординации социальные связи, которые направлены на упорядочение (нормализацию) иных общественных отношений, действий их участников либо на формирование социальных образований *(157). Отмеченные ранее признаки позволяют сделать вывод об организационном характере рассматриваемых правоотношений.

 Существование третейских организационных отношений обусловлено особенностями третейского разбирательства, его правовой природы. В сравнении с государственным судопроизводством эти организационные отношения оформляют действия участников гражданского оборота по созданию особого юрисдикционного органа (третейского суда) и формированию предпосылок для изменения установленной законом общей подведомственности, заполняя тем самым на частноправовой основе сферу, императивно установленную для судов государственных. Соотношение публичного и частноправового начал в регулировании всего комплекса третейских правоотношений решительно свидетельствует о необходимости отнесения рассматриваемой группы правоотношений к категории частноправовых.

 Организационно-правовые отношения, основанные на началах равенства их участников, выражающие совершаемую в пределах закона деятельность граждан и организаций по упорядочению своих взаимосвязей и координации усилий в процессе реализации государственной или собственной инициативы, О.А. Красавчиков рассматривал в качестве гражданских *(158). Отмеченные выше особенности третейских организационных правоотношений в сравнении с приведенной позицией позволяют сделать вывод об их гражданско-правовом характере. Это обстоятельство влечет очень важные практические выводы, и прежде всего - о применении гражданско-правового метода для регулирования рассматриваемой категории общественных отношений. Очевидно, что в этом случае возможно, не выходя за пределы концепции sui generis, теоретически обосновать имеющее место в практике государственных судов применение норм гражданского законодательства по аналогии к соответствующим отношениям сторон третейского разбирательства.

 Таким образом, третейские организационные правоотношения можно определить как систему урегулированных нормами третейского права отношений материального характера, возникающих между равноправными субъектами по поводу заключения и исполнения арбитражного соглашения, формирования состава третейского суда и организации его деятельности.

 Третейские организационные отношения в своем большинстве, равно как и третейские процессуальные, носят процедурный характер, что заставляет некоторых авторов рассматривать действия, совершаемые в рамках реализации соответствующих норм третейского права, в качестве составной части правоприменительного третейского процесса, что, очевидно, не совсем правильно. Как отмечает Н.А. Рассахатская, процедура в отличие от процесса и гражданской процессуальной формы, главным субъектом которых всегда выступает суд, может складываться как с участием компетентного органа, так и без него *(159), и она, как организующее средство обеспечения непринудительной реализации норм материального права, всегда является составной частью материального права *(160). Процедуры, реализуемые в рамках третейских организационных отношений, складываются без участия компетентного органа, третейский суд не является их обязательным властным субъектом.

 Субъектами этих правоотношений являются:

 1) предполагаемые субъекты основного материального правоотношения (стороны арбитражного соглашения, в ряде случаев - третьи лица);

 2) лица, привлекаемые к осуществлению деятельности по рассмотрению и разрешению спора в третейском суде (арбитры);

 3) лица, привлекаемые для организации третейского суда и осуществления его деятельности (специальные лица, администрирующие третейское разбирательство дела, председатели постоянно действующих третейских судов и т.д.).

 Таким образом, субъектами третейских организационных отношений являются лица, вступающие в отношения, урегулированные нормами третейского права и направленные на передачу дела для рассмотрения в третейский суд, его формирование и организацию деятельности.

 Юридическим содержанием третейских организационных правоотношений является совокупность прав и обязанностей их субъектов, которыми они наделяются согласно нормам третейского права материального характера. Материальное содержание этих правоотношений складывается из дозволенного поведения управомоченного и должного поведения обязанного лица. Объектом рассматриваемых правоотношений является поведение обязанного лица, на которое вправе притязать управомоченный субъект (например, участие в выборе арбитров).

 Единство предмета соответствующей деятельности субъектов организационных правоотношений определяет их системный характер, в связи с чем они объединяются в рамках нескольких системных образований.

 Во-первых, это отношения, возникающие в связи с заключением, исполнением, действительностью арбитражного соглашения. По своему характеру они являются организационно-предпосылочными *(161). Хотя некоторыми авторами само третейское разбирательство рассматривается как исполнение арбитражного соглашения, в контексте рассматриваемых правоотношений его исполнение следует понимать как передачу дела для рассмотрения в особый юрисдикционный орган - третейский суд. Субъектами этих отношений являются стороны основного материального правоотношения.

 Во-вторых, это система правоотношений, связанных с организацией деятельности третейского суда и формированием его состава для рассмотрения конкретного спора. По своему характеру они являются организационно-делегирующими (происходит делегирование полномочий, наделение третейского суда компетенцией). Сбалансированное сочетание прав и обязанностей субъектов этих правоотношений позволяет при системном подходе реализовать нормы закона, направленные на создание правоприменительного органа, решение которого будет признаваться государством. Их субъектами также являются стороны основного материального правоотношения и иные лица, указанные в законе (представители торговых палат и т.д.) или в локальных нормативно-правовых актах.

 Проведенное исследование позволяет разграничить процессуальные и организационно-функциональные правоотношения, возникающие в связи с реализацией права участников гражданского оборота на рассмотрение дела в третейском суде. Значение такого разграничения проявляется в том, что:

 1) объект и содержание этих отношений определяют особенности их нормативного регулирования и субсидиарного применения права, позволяют дифференцировать нормы третейского права;

 2) особенности рассматриваемых отношений учтены при формировании системы принципов третейского разбирательства;

 3) выявленные особенности необходимо учитывать при анализе отдельных институтов третейского разбирательства.

 Третейские организационные и процессуальные отношения, несмотря на выявленные отличия, взаимно дополняют друг друга, образуя особую систему, ориентированную на реализации права сторон на рассмотрение спора в третейском суде.