О НАКАЗАНИЯХ

Общество заинтересовано в том, чтобы наказания всег­да были соразмерны преступлениям, ибо оно заинтересо­вано в том, чтобы избегали преступлений, разрушающих общество более, чем нарушающих его порядок.

Сурово наказывать легкие нарушения законов — зна­чит напрасно пользоваться авторитетом власти, ибо если она налагает суровые кары на мелких преступников, то что же останется ей для обуздания крупных злодеев? Взгляните на те страны2, где наказания всегда страшны. Для того чтобы постоянно сдерживать людей, здесь изо­бретаются все новые казниЛ-îo разве все эти непрерывные усилия варварства, которое старается превзойти самого себя, не являются доказательством их бессилия?

Сурово наказывать легкое нарушение законов — зна­чит не просто напрасно пользоваться авторитетом власти,

1 Весьма странно, когда от низкой страсти ожидают всех тех хороших последствий, которые любовь к долгу, воспитание и рели­гия приносят с тр¥дом. Какой-либо государь требует, чтобы поддан­ные были справедливы под страхом наказания; между тем страх божественного мщения не смог бы удержать этого гордого вла­дыку на пути долга.

3 Например, Япония.

46

это значит умножать преступления *, это значит толкать злодеев на последние крайности. Какие же соображения могли бы еще удерживать их? Что бы они ни совершили, хуже от этого им не будет

Жестокость наказаний почти всегда противоречит при­менению законов, ибо когда наказание несоразмерно, то те, которые доносят правосудию о каком-нибудь несчаст­ном, виновном лишь в мелком преступлении, вызывают омерзение. К тому же мало найдется людей с такими убий­ственны \ш наклонностями, которые решатся предать эгсго несчастного верной смерти. Что же из этого полу­чается? А то, что виновный часто ускользает от наказания.

Если кара за самые черные преступления является не более суровой, чем за легкие нарушения, то люди скоро нач1 нают предаваться злодеяниям; отягощением своего прсст>плсния они часто обеспечивают себе безнаказан­ность. «В Московии, где воры и убийцы наказываются оди­наково, при совершении воровства всегда убивали: мерт-еые-де ничего не рассказывают». То же происходит во Франции, где воровство на большой дороге карается не легче воровства, соединенного с убийством.

Наконец, поскольку наказание кажется слишком суро­вым самим судьям, то, если они не могут смягчить его, они вынуждены прибегать к полному прощению, что ведет к пренебрежению законами.

Если справедливость требует, чтобы наказания были всегда соразмерны преступлениям, то человечность тре­бует, чтобы кара никогда не была жестокой; поэтому если наиболее мягкие наказания достигают цели, то им следует отдавать предпочтение.

Карая виновного, правосудие должно стремиться не столько отомстить за нарушение закона, сколько удержать тех, перед кем могло бы встать искушение его нарушить. Что же' Неужели мы всегда будем такими же варварами? Что мы этим выиграем? Разве преступления, наказания за которые приводят в трепет, от этого стали менее распро­страненными?

Ошибочно думать, что злодея обязательно останавли­вает   строгость наказания;   память   о нем   очень   скоро

г Это повседневно наблюдается во Франции, где малейшая до­машняя «ража карается смертью.

47

исчезает, тогда как беспрестанно возникающие у несчаст­ного потребности преследуют его повсюду. Если ему пред­ставляется благоприятный случай, он, слушая лишь их назойливый голос, поддастся искушению. Даже самый вид казнен не всегда является достаточной уздой; сколько раз совершалось у подножья эшафота ' преступление, за кото­рое погибал осужденный.

Впечатление, которое производят жестокие казни, бу­дучи всегда недолговечным, со временем теряет всякую силу: сначала процедура их вселяет ужас в умы, но неза­метно с ними свыкаются; как бы ужасны ни казались каз­ни, воображение скоро к ним привыкает, и они перестают поражать его; привычка притупляет все, даже страх.

Если после всего сейчас сказанного будут еще настаи­вать на этой мнимой узде, то я прибавлю, что пример уме­ренных наказаний является не менее сдерживающим, чем пример наказании чрезмерных, если люди не знают нака­заний более тяжелых.

Загляните в уголовные законы различных народов, как они щедры на смертную казнь!

Устанавливая за преступления смертную   казнь,  рас­считывали усилить страх наказания, а в действительности его ослабили. Наказывать смертью — значит давать при­мер, действующий на короткое время, а следовало бы да вать пример, действующий постоянно.

Цель не достигалась и по другой причине. Преступник, мужественно переносящий страдания, внушает отъявлен­ным злодеям такое же восхищение, какое вызывает презрение к смерти, проявляемое каким-нибудь умираю­щим героем Но доплетите, что преступник раскаивается; видя его умирающим с тем раскаянием, которое обеспечи­вает а силу прощения ему грехов вечное блаженство, люди сами грешат в надежде заслужить на том свете полное прощение Таким образом, предаваясь преступлению, что­бы удовлетворить свои пагубные наклонности, они на-деятся ускользнуть от правосудия; если же они не мбгут надеяться на безнаказанность, то ведь наказание будет лишь кратковременным, тогда как награда будет вечной.

1 22   года   назад   в   Тулузе   целая   банда   убийц    укрывалась за самой оградой виселицы.

48

Зачем же вопреки голосу разума и урокам опыта без нуж­ды продолжать проливать кровь множества преступников? Наказания смертью должны быть редкими 1. Налагая их, недостаточно удовлетворить правосудие, надо еще исправить виновных Если они неисправимы, то наказа­нием их следует воспользоваться в интересах общества. Пусть же направят их на общественные работы, на работы неприятные, нездоровые или опасные.