§57 Юридический характер международных отношений

Если для субъекта право представляется формой расширения его деятельности, то для окружающих лиц, способных ему вре­дить, и имеющих обыкновенно в этом интерес, оно составляет форму ограничения их деятельности. Юридическая защита, так или иначе, принуждает к соблюдению неприкосновенности отно­шения. Лица, окружающие субъекта, чувствуют себя в известной степени связанными, стесненными. Такое чувство связанности, преобразующееся в своем дальнейшем развитии в определенное понятие юридической обязанности, является, понятно, существен­ным моментом права, так сказать его оборотной стороной. Но по­нятно также, что оно есть специально-юридическое явление лишь в той степени своей, которая вызывается именно юридическим способом защиты. Усиливая вообще защиту, организация ее уве­личивает тем самым и степень вышеобозначеной связанности или обязанности; но в ослабленной степени связанность является необ­ходимым спутником каждой защиты, хотя бы не организованной. Не связанность вообще, но лишь известная степень ее составляет юридическое явление. Вот это-то ограничение, которое, будучи упус­каемо из виду, дает повод к недоразумениям.

Они возникают прежде всего в случаях, когда исследователь относится к делу не столько с чисто научной (объективной) точ­ки зрения, сколько с точки зрения политической, критической. Нередко, составляя идеал, юридическая связанность не может быть достигнута непосредственно, и тогда удовлетворяются ка­кой-нибудь, хотя бы неорганизованной защитой данного отно­шения. Но, забывая о сделанной таким образом уступке, все-таки причисляют это отношение к разряду правовых. Так именно произошло и происходит зачисление в область права многих меж­дународных отношений. Держась строго вышеустановленного понятия права, мы не имеем нужды отрицать за названными от­ношениями всякое юридическое достоинство, как это делают, например, те, кто считают необходимым атрибутом права суще­ствование правильного суда, или какого-нибудь другого подоб­ного органа. Если самоуправство, которое предпринимается оби­женным лицом в порядке, установленном общественной санкцией, мы признаем средством юридической защиты, то таким же

128

9 Заказ № 720

129

С. А. Муромцев

Определение и основное разделение права

Определение права

свойством обладает, несомненно, война, ставшая в последние сто­летия предметом правильной организации. За войной, как глав­ным средством международной защиты, в распоряжении ее субъектов находится длинный ряд косвенных средств, менее сильных, но организованных, ибо каждое из них обладает опре­деленным значением, употребляется определенным образом и, до известной степени, в определенных случаях. Сюда относятся дипломатические представления, протесты, ультиматумы, отзыв посольства, военные демонстрации и т. д. Вместе с тем такой институт, как международное поручительство одного или не­скольких государств за целостность данных отношений, есть уже зачаток самостоятельного органа международной защиты, подоб­но, например, свидетелям в первоначальном гражданском пра­ве. С другой стороны, в международных отношениях присутству­ют, несомненно, другой необходимый элемент права — контроль, принадлежащий здесь зародившемуся международному обществу, или как выражаются, международному (общественному) союзу. Господствующий взгляд дает международному праву не более трех—четырех столетий. В это время именно начал образовы­ваться упомянутый международный общественный контроль и зародилась организация средств международной защиты. По­этому, в общем, нам нечего возразить против этого взгляда. Но в частностях, он страдает многими преувеличениями. В этом от­ношении достойны внимания следующие обстоятельства. Во-первых, применение международного контроля терпит не толь­ко ограничения в составе субъектов (ибо не все еще народы вошли в «международный союз»), но подвергается еще терри­ториальным ограничениям иного свойства. Отношение любого европейского государства к Турции мы должны назвать право­вым отношением, ибо оно находится под международным юри­дическим контролем; но подобное же отношение того же госу­дарства к какому-нибудь народу в глуши Азии или Африки может в крайнем случае затронуть интересы какого-нибудь отдельного государства, не касаясь интересов всего союза и не вызывая его контроля. Такое отношение будет просто фактическим. Область международных отношений не охватила еще всего мира, а соот­ветственно этому и область международного права. Приведенный пример может быть пояснен такой аналогией. Предположим, что

130

в малодоступной стране, не входящей в состав какой-либо госу­дарственной территории, какой-нибудь смельчак овладел участ­ком земли. Подлежа в пределах своего государства действию законов о частном владении и собственности, это лицо не будет находиться к обозначенному участку в каком-либо правовом от­ношении, потому что интересы его государства и юридический контроль последнего не проникли еще так далеко. Во-вторых, в той относительно ограниченной области, которая образует тер­риторию международного права, далеко не все отношения, под­лежащие международному контролю, прониклись в достаточной степени юридическим характером, а, с другой стороны, приме­нение мер защиты (война и пр.) далеко не ограничивается толь­ко случаями, для которых они рекомендуются «правом». Можно ли сказать, что международная юридическая санкция влияет на международную деятельность государств и защищает их права в такой же степени, как мы это видели во внутренних отношени­ях государства? Абсолютные противники международного пра­ва, о которых было упомянуто выше, правы в том отношении, что оттеняют резко относительную слабость международной юри­дической гарантии. Можно ли далее утверждать, что, употреб­ляясь для защиты международных прав, война и другие сред­ства не употребляются в большом числе случаев для защиты многих неправд, подрывая этим значение юридически защищен­ных отношений? Международная юридическая санкция оказы­вается здесь в таком же положении, в котором находилась юри­дическая санкция каждого общества, когда не были выработаны специальные органы юридической защиты. На первых порах приходилось пользоваться уже готовыми средством — самоуп­равством. Но, становясь юридическим средством, самоуправство долгое время оставалось еще также общим бытовым средством защиты, которое преследовало многие цели, помимо юридиче­ских, т. е. помимо освященных обществом. Аналогию между част­ным и международным самоуправством можно провести даже до полного родства этих двух явлений. На самом деле в те отдален­ные времена, которые нам известны по переживаниям, сохра­нившимся в различных «правдах» и «зерцалах», частное само­управство было не что иное, как самоуправство международное в малом виде. В то время происходило сплочение многих мелких

131

С. А. Муроми,ев

Определение и основное разделение права

Определение права

общественных союзов — семей, родов, общин в более крупные единицы с государственным характером. При первоначальной разрозненности мелких единиц враждебные столкновения меж­ду ними были гораздо чаще, чем между членами одной и той же общины, рода, семьи. Как скоро член одной общины был оби­жен членами другой, — вся община обиженного поднималась против общины обидчика. По терминологии, использованной выше, в § 22, это была защита первого рода. С возникновением соединения и государственного сплочения отдельных общин, она начинает превращаться (по той же терминологии) в средство защиты второго рода. На первых порах, при слабости централь­ной власти, мы не замечаем еще прочных органов юридической защиты, но власть налагает свою руку на самоуправство и на­правляет его сообразно своим видам. Определяется порядок са­моуправства. Борьба самостоятельных общин превращается во внутреннюю борьбу составных единиц высшего общественного союза. Всюду, где древние памятники сохранили нам сведения о самоуправстве, регулируемом уже государственной властью, говорится о расправе, которая предпринимается обиженным в союзе с его родственниками, друзьями, односельчанами. Это были остатки прежней борьбы независимых общин, борьбы, которая попада­ет теперь под контроль нового, высшего общественного союза. Международная борьба превратилась в частную, внутреннюю. То же самое мы видим в современной международной области. Война, служившая доселе свободным средством самозащиты не­зависимых государств, начинает становиться предметом конт­роля впервые зарождающегося международного общественного союза, который стремится превратить ее в средство справедли­вого возмездия и внутренней юридической охраны.

Итак, только часть международных отношений и среди ее только относительно незначительный элемент защищен организо­ванным образом. Остальная часть и прочие элементы, если и защи­щены, то иными, более слабыми способами; многое же не защи­щено еще вовсе. Распространение на принадлежащие сюда отношения термина и понятия права объясняется достаточно стремлением сообщить им юридическую защиту и внести в меж­дународный оборот соответствующие обязанности (связан­ность), а в ожидании их, вообще какую-нибудь защиту и

132

какую-нибудь связанность. Но пока не осуществилась первая часть этого стремления, стоя на почве действительности, а не на почве идеалов, мы не имеем основания сочувствовать вышеназ­ванному распространению терминологии. Вероятная способность данного отношения стать в будущем предметом юридической за­щиты не может служить основанием для включения его в разряд правовых. Этот критерий крайне шаток и не определен, ибо мы не в состоянии предусмотреть всех возможных общественных метаморфоз, которые случатся в будущем и вызовут юридиче­скую защиту отношений. При следовании его указаниям, при­шлось бы, пожалуй, расширить область права так далеко, что пропала бы всякая определенная граница между ней и другими областями. Для науки международного права не будет ущерба, если она станет на точку зрения, защищаемую на этих страни­цах. Выиграв в определенности понятий, она не ограничит объект своего исследования, так как за отношениями, которые не за­щищены организованным образом, всегда останется важное место в критической части науки.