_ 6. Компании одного лица

Регулирование компаний одного лица в корпоративном праве государств-участников ЕС до гармонизации очень различалось. По-разному решался как вопрос о том, может ли общество быть создано одним лицом, так и другой, не менее важный вопрос: что происходит, если в обществе, созданном несколькими лицами, впоследствии остается один участник?

Создание общества одним лицом первоначально не допускалось ни в одном из государств-участников. В 70-80-х гг. ситуация изменилась: в пяти государствах это стало возможно, правда, только в отношении обществ с ограниченной ответственностью, но не акционерных обществ. Создание ООО одним лицом было разрешено в Дании (с 1973 г.), в Германии (с 1980 г.), во Франции (с 1985 г.), Нидерландах (с 1986 г.) и Бельгии (с 1987 г.). В других государствах (Великобритании, Ирландии, Испании, Греции, Италии, Люксембурге и Португалии) создание общества одним лицом по-прежнему не допускалось. В Португалии, однако, с 1986 г. было разрешено создание "предприятий одного лица с ограниченной ответственностью".

Различные последствия национальное право связывало и с ситуацией, когда в результате объединения всех долей участия в руках одного лица в обществе остается один участник. Разумеется, государства, разрешившие создание ООО одним лицом, не предусматривали в этом случае особых правовых последствий. Остальные государства-участники либо устанавливали, что общество подлежит ликвидации (большинство стран романской системы), либо возлагали на оставшегося участника неограниченную ответственность по долгам общества (Италия). Неограниченная ответственность представляла собой еще более неблагоприятное последствие, чем ликвидация, поэтому итальянские предприниматели старались ее избежать, привлекая в общество в качестве фиктивных участников своих супругов, родственников и иных лиц, так что общества одного лица в Италии отсутствовали*(424). В Великобритании и Ирландии ситуация была схожа с итальянской, к этому добавлялось то, что общество могло быть ликвидировано решением суда.

Принятая в 1989 г. Двенадцатая директива ("Директива об обществе с ограниченной ответственностью одного лица") обязала все государства-участники предусмотреть в национальном праве такую правовую конструкцию, как ООО, имеющее единственного участника*(425). Директива была принята в рамках Европейской программы по поддержке малого и среднего учреждения*(426). Необходимость в гармонизации была, по мнению европейского законодателя, вызвана тем, что ряд государств-участников разрешил создание ООО одним лицом, что привело к серьезным различиям в праве государств-участников (абз. 1 и 4 преамбулы Директивы). Было решено, что создание ООО одним лицом должно допускаться во всех государствах ЕС. В качестве обоснования было указано, что ООО одного лица является привлекательным прежде всего для мелких предпринимателей, поскольку дает им возможность вести свои дела без привлечения других участников, но с ограничением ответственности. Правда, как закреплено в абз. 5 преамбулы Директивы, государство-участник сохраняет право в исключительных случаях возлагать на такого предпринимателя ответственность по долгам общества.

Двенадцатая Директива распространяется на общества с ограниченной ответственностью. Однако если государство-участник разрешает акционерные общества одного лица, то оно обязано применять правила Директивы и к таким обществам (ст. 6 Директивы).

Содержание директивы достаточно кратко. Она устанавливает, что общество может быть создано одним лицом либо иметь единственного участника в результате объединения всех долей участия в руках одного лица (абз. 1 ст. 2). Вследствие этого государства-участники, в которых создание ООО одним лицом ранее не допускалось, должны разрешить подобное создание, а нормы национального права, предусматривающие ликвидацию общества в случае объединения всех долей участия у одного лица, подлежат отмене. Исключение было сделано для Португалии: Директива разрешила не вводить общество одного лица тем государствам, где уже есть организационно-правовая форма, позволяющая индивидуальному предпринимателю участвовать в обороте с ограничением ответственности (ст. 7). Данное правило привело к тому, что в Португалии, где разрешены "предприятия одного лица с ограниченной ответственностью", до сих пор отсутствуют ООО одного лица.

Далее, Директива предусматривает, что если в обществе остался единственный участник, то сам этот факт и личные данные единственного участника подлежат регистрации (ст. 3). Единственный участник осуществляет полномочия собрания участников; принимаемые им при этом решения подлежат письменному оформлению. То же касается и договоров, заключаемых между единственным участником и представляемым им обществом, если речь не идет о заключенных при нормальных условиях текущих сделках (ст. 4, 5 Двенадцатой директивы). Данные правила имеют целью предотвратить бесконтрольное распоряжение имуществом общества во вред кредиторам.

Проблема злоупотребления влиянием на общество со стороны единственного участника выходит за рамки института общества одного лица. Она является частью общей проблемы отношений контролирующего лица с контролируемым им обществом. Национальные нормы, регулирующие эти отношения, в ЕС не гармонизированы, хотя в свое время предполагалось посвятить им специальную директиву о группах компаний*(427). В Двенадцатой директиве европейский законодатель ограничился поэтому указанием, что государства-участники могут устанавливать специальные предписания или санкции в случаях, когда физическое лицо является единственным участником нескольких обществ или общество одного лица или иное юридическое лицо является единственным участником другого общества (абз. 2 ст. 2).

Указанные предписания или санкции могут выражаться в ограничениях на создание общества одного лица или в возложении на единственного участника неограниченной ответственности по долгам общества. Правда, государства-участники должны прибегать к этому лишь в "особых случаях", и единственной целью абз. 2 ст. 2 является "учет особенностей, существующих в настоящее время в некоторых национальных правопорядках" (абз. 6 преамбулы Директивы). Имелись в виду особенности, существовавшие на момент принятия Директивы во французском и бельгийском праве. Французское право запрещало обществу одного лица быть, в свою очередь, единственным участником другого общества (так называемый "запрет внучек"). Право Бельгии возлагало на юридическое лицо, являющееся единственным участником ООО, ответственность по долгам последнего. Первоначально Комиссия включила оба вышеприведенных правила в проект Двенадцатой директивы*(428), однако при его обсуждении выяснилось, что в таком виде он имеет мало шансов на принятие. Так, "запрет внучек" встретил отчаянную критику со стороны Германии, в которой подобные конструкции были разрешены. "Запрет внучек" привел бы к тому, что многим немецким концернам пришлось бы ликвидировать свои дочерние общества со значительными издержками и негативными налоговыми последствиями*(429). В итоге Комиссия отказалась от обоих правил и ограничилась в абз. 2 ст. 2 Директивы указанием, что государства-участники могут устанавливать особые предписания или санкции. Это, с одной стороны, позволило Бельгии и Франции сохранить свои "национальные особенности", а с другой стороны, дало другим государствам-участникам возможность воздержаться от введения правил, подобных французским или бельгийским.

В то же время разрешение государствам-участникам вводить ограничения на создание общества одного лица или неограниченную ответственность единственного участника повлекло за собой неоднородность гармонизированного права. Возникает вопрос: можно ли было уменьшить это зло, отказавшись хотя бы от одного из указанных последствий (либо от неограниченной ответственности, либо от запрета на создание обществ одного лица)? Что касается ответственности, то исключить ее вряд ли возможно. В праве любого государства существует возможность возложить на лицо, контролирующее компанию, ответственность по долгам последней*(430). Исключение такой ответственности применительно к ООО одного лица было бы неоправданным. Напротив, от запрета на создание обществ одного лица можно было бы отказаться, поскольку такой запрет является неоправданно жесткой мерой. Для защиты от злоупотреблений вполне достаточно было бы правила об ответственности.

Трансформация Директивы в государствах-участниках

Национальное право, гармонизированное Двенадцатой директивой, сохранило значительные различия. Причины заключаются, во-первых, в том, что Директива не обязала государства-участники ввести акционерное общество одного лица, а установила лишь, что если национальное право разрешает АО одного лица, то оно должно регулировать данный институт в соответствии с Директивой. АО одного лица разрешено и регулируется в соответствии с Директивой в Швеции, Германии, Нидерландах и Испании. Другие государства этот институт не ввели, что при трансформации Директивы привело к различиям в регулировании ООО одного лица и АО одного лица. Например, в Италии при трансформации Директивы субсидиарная ответственность единственного участника ООО в случае банкротства общества была смягчена: она наступает только в особых случаях, перечисленных в абз. 2 ст. 2497 ГК Италии*(431). Что же касается ответственности единственного акционера в случае банкротства АО, то она, как и прежде, не знает подобных ограничений (ст. 2362 ГК Италии). Греция при трансформации отменила ответственность единственного участника ООО по долгам общества, но сохранила ответственность единственного акционера*(432). Подобные различия сохранились также в праве Франции и Бельгии*(433).

Другой причиной неоднородности гармонизированного права явились права, предоставленные государствам-участникам абз. 2 ст. 2 Директивы. Франция и Бельгия сохранили, как уже упоминалось, свои национальные правила. Так, во Франции общество одного лица не может быть единственным учредителем другого общества. Если оно стало единственным участником другого общества в результате перехода к нему всех долей участия, то это другое общество может быть ликвидировано по решению суда (ст. 36-2 Закона о торговых компаниях). Ранее французское право запрещало, кроме того, физическому лицу являться единственным участником нескольких обществ, но этот запрет был в 1994 г. отменен. В Бельгии юридическое лицо - единственный участник ООО несет неограниченную ответственность по долгам общества (п. 8 абз. 2 ст. 123 Закона о торговых компаниях). Если физическое лицо создает несколько обществ, то оно также несет неограниченную ответственность по их долгам (абз. 2 ст. 123 bis Закона о торговых компаниях). В дополнение к этому Бельгия ввела ответственность единственного акционера по долгам АО*(434).

Некоторое время высказывались мнения, что, поскольку Директива ориентировалась лишь на Францию и Бельгию, то другие государства не имеют права воспользоваться положениями абз. 2 ст. 2*(435). Этот вывод имеет под собой мало оснований, поскольку абз. 2 ст. 2 распространяется на все государства-участники и упоминание в преамбуле "о существующих в некоторых национальных правопорядках особенностях" этого не меняет*(436). Уступив Франции и Бельгии, Директива дала всем государствам-участникам возможность вводить "особые предписания или санкции", и некоторые государства этим воспользовались. Например, право Италии в обоих случаях, указанных в абз. 2 ст. 2 Директивы, предусматривает субсидиарную ответственность единственного участника ООО по долгам общества в случае банкротства последнего. Право Греции в обоих случаях запрещает общество одного лица. Остальные государства ЕС не предусмотрели особых правил в случаях, когда общество одного лица (иное юридическое лицо) является единственным участником другого общества или когда физическое лицо одновременно участвует в нескольких обществах одного лица. Однако в Германии судебная практика*(437) до последнего времени исходила из того, что в последнем случае имеет место "фактический концерн" (по аналогии с Акционерным законом), и возлагала на единственного участника ответственность по долгам общества на основании самого лишь факта существования "концерна", т.е. не требовалось даже доказательств вины этого участника в банкротстве общества*(438). Впоследствии, однако, Верховный суд стал придерживаться мнения, что необходимо все же доказать вину единственного участника, не заботившегося об интересах общества*(439), при этом идея применения по аналогии норм Акционерного закона была в конце концов полностью отвергнута*(440).

Рассмотренные национальные различия дали ученым основание подвергнуть Двенадцатую директиву жесткой критике. Так, Люттер говорит о "хаосе общества с ограниченной ответственностью одного лица в Европе"*(441). Представляется, однако, что в разрыве между регулированием ООО и АО одного лица следует винить скорее не европейского, а национального законодателя, который при трансформации сознательно пошел на этот разрыв. Европейский законодатель мог предотвратить это, только отказавшись от принятия Двенадцатой директивы или же обязав государства-участники ввести АО одного лица наряду с ООО одного лица. Последнее вряд ли было бы возможно: для введения АО одного лица в Европе в момент принятия Директивы не было основания, так как оно не было распространено в национальных правопорядках. Кроме того, поскольку Директива принималась в рамках программы развития мелкого предпринимательства, то вполне логично было ограничить сферу ее действия ООО как формой, в принципе более пригодной для мелкого предпринимательства, чем АО.

Что касается абз. 2 ст. 2 Директивы, то, как указывалось, следовало было бы предоставить государствам-участникам только право вводить неограниченную ответственность единственного участника, но не право запрещать общество одного лица. Это привело бы к меньшим расхождениям в праве государств-участников и отвечало бы общим принципам регулирования отношений контролирующего лица с контролируемыми им обществами, где само по себе установление контроля над обществом не запрещается, но при определенных условиях на лицо может возлагаться ответственность по долгам контролируемого им общества.

Значение гармонизации для свободы перемещения компаний

Связь Двенадцатой директивы со свободой перемещения компаний представляется в высшей степени проблематичной. Тот факт, что в одних государствах-участниках общества одного лица запрещаются, в то время как в других они разрешены, не несет в условиях свободного перемещения компаний угрозы для интересов участников компаний и третьих лиц. Теоретически можно представить себе ситуацию, когда созданная в одном государстве компания одного лица не будет признаваться другим государством, в котором такие компании запрещены. Однако Двенадцатая директива не способна решить эту проблему, поскольку признание или непризнание иностранной компании зависит не от ее организационно-правовой формы или количества участников, а исключительно от коллизионного и связанного с ним материального права принимающего государства; иначе говоря, даже если принимающее государство разрешает компании одного лица, это вовсе не означает, что оно признает иностранные компании одного лица. Какие-либо иные опасности для участников и третьих лиц, вытекающие из того, что нормы о компании одного лица не гармонизированы, трудно себе представить.

Надо сказать, что преамбула Двенадцатой директивы отличается от преамбул других директив: обосновывая необходимость координации национальных норм, она говорит не о защите участников и третьих лиц, а о достижении "эквивалентности" (абз. 1 преамбулы). И это вполне справедливо: цель Директивы действительно заключается не в защите участников или кредиторов компаний, а в том, чтобы обеспечить на территории Сообщества равные условия для создания и деятельности обществ одного лица. Однако п. "g" абз. 2 ст. 44 не наделяет Сообщество правом принимать директивы, которые служат созданию равных условий. Поэтому в отношении Двенадцатой директивы можно с уверенностью сказать, что она не является необходимой в смысле п. "g" абз. 2 ст. 44 Договора о ЕС и ничего не привнесла в реализацию права компаний на свободное перемещение.