2. Новации в языке криминалистики

В своих прежних работах, касаясь терминологии

криминалистики, я высказал мнение о том, что введе-

ние в криминалистику нового термина оправдано лишь

в двух случаях: при появлении в науке нового понятия,

которое не может быть выражено старыми терминами,

и при новом аспекте рассмотрения старого понятия,

когда термин необходим для обозначения выяв^нного

качества объекта1. К сожалению, это принципиальное,

на мой взгляд, правило соблюдается в современных

условиях не всегда. Наглядным примером служат на-

стойчивые попытки некоторых авторов-криминалистов

внедрить в научный обиход термины "криминалистичес-

кое оружиеведение" и "криминалистическая докумен-

тология (документоведение)".

Пальма первенства в изобретении термина "кри-

миналистическое оружиеведение" бесспорно принадлежит

одному из ведущих отечественных специалистов в облас-

ти криминалистического исследования оружия В.М. Плес-

качевскому. Еще десять лет назад он впервые употребил

этот термин, который, по его мнению, должен был заме-

нить привычное название соответствующей отрасли кри-

миналистической техники, условно именуемой судебной

баллистикой2. С тех пор он не прекращал этих попыток.

В своей последней монографии "Оружие в криминалисти-

ке. Понятие и классификация", называя свои работы в

этой области, автор предпослал их перечню двусмыс-

1 См. Белкин Р. С. Курс криминалистики. Т. 1. М., 1997. С. 268—269.

2 См.: Плескачевский В. М. Проблемы формирования криминали-

стического оружиеведения в свете укрепления общественного

порядка.: Сб. науч трудов. М., 1990.

82

Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

ленную фразу: "Автор монографии ранее попытался

доказать возможность использования неологизма "кри-

миналистическое оружиеведение" в качестве краткой

формы по отношению к термину "криминалистическое

исследование оружия и следов его применения"1. Пози-

ция автора утратила ясность: "да" или "нет" оружие-

ведению? О том, чем отличается этот термин от при-

нятого, в книге ни слова, а сам термин употребляется

лишь один раз: в схеме "Объекты оружиеведения"

(с. 326), причем через несколько страниц в книге при-

водится структура отрасли "Криминалистическое ис-

следование оружия и следов его применения", соответ-

ствующая в принципе общепринятой структуре этой

отрасли криминалистической техники (с. 331), и не

только структуре, но и ее содержанию и понятию:

"Криминалистическое оружиеведение — отрасль кри-

миналистической техники, которая изучает различные

виды оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и

взрывных устройств, а также следы их действия, раз-

рабатывает методы и средства собирания, исследования

этих объектов в целях раскрытия и расследования пре-

ступлений"2. Таким образом, замена названия отрасли

ничего не добавила к ее содержанию, что позволяет

задать вопрос: с какой целью эта замена произведена

или, может быть, в угоду чему или кому? Может

быть, автор термина не использовал всех возможнос-

тей, которые открываются перед криминалистикой

этой наукой — "оружиеведением"?

Но тут любознательного читателя ждал сюрприз:

ни в БСЭ, ни в Большом энциклопедическом словаре

1991 г., ни в Военном энциклопедическом словаре 1983 г.,

ни в Военно-морском словаре 1990 г. нет термина "ору-

жиеведение". Это, конечно, не означает, что такая об-

ласть знания не может существовать, что этот термин

вообще бессмыслен. Можно допустить, что оружиеведе-

ние — наука об оружии, его конструировании, его ес-

тественнонаучных и технических основаниях, качествен-

Плескачевский В. М. Указ. соч. С. 321.

Криминалистика / Под ред. Б. П. Смагоринского. Волгоград,

ПО/1    Г1    Я7

83

Глава III. Криминалистика: традиции и новации

ных характеристиках и т.п. Но ведь все это может ин-

тересовать криминалистику лишь в качестве некоторых

справочных данных, а интерес представляет совсем дру-

гое — следы, образующиеся при выстреле. А это доста-

точно детально рассматривается в той отрасли техники,

которая носит прежнее название.

Вторая терминологическая новинка — "криминали-

стическое документоведение (или документология)".

Автора мне установить не удалось, но зато известны ее

пропагандисты: А.Ф. Волынский и В.П. Лавров, попытав-

шиеся легализовать этот термин в проекте типовой про-

граммы кандидатского экзамена по криминалистике.

Фигурирует он и в качестве названия соответствующей

главы некоторых учебников1. Определений документове-

дения или документологии пользователи этих терминов

не дают, но обозначают ими существовавшее содержа-

ние такой отрасли криминалистической техники, как

исследование документов. Да еще для обозначения су-

дебного почерковедения использовали такой внушающий

уважение термин, как скриберология (в пер. с латыни и

греческого — учение о письме)2. Бесполезно искать

объяснения подобной замены терминов, разве что

вспомнить чеховскую иронию: "Они хочут свою образо-

ванность показать и всегда говорят о непонятном". По-

добные "революционные" преобразования языка крими-

налистики, когда общеизвестные и общепонятные тер-

мины заменяются иностранными аналогами, которые ни-

чего не добавляют к содержанию обозначаемых

понятий, не исчерпывают фантазии реформаторов.

Можно спорить по поводу того или иного опреде-

ления сущности криминалистической науки, ее пред-

мета, а можно просто оставить все споры в стороне,

заменив название науки. Именно так поступил В.А. Об-

разцов, посчитавший, что нужно исходить из понятия

следа, изучаемого криминалистами. Отсюда появилось

на свет "научное следоведение", а затем его реализа-

ция — "практическое следоведение"-5.

1 См/ Криминалистика / Под ред. Б. П. Смагоринского. Волгоград.

1994. Гл. 5.

2 См.: Криминалистика / Под ред. В. А. Образцова. М, 1997. Гл. 13.

1 См.: Образцов В. А. Криминалистика. Курс лекций. М., 1996. С. 6—7.

84

Криминалистика' проблемы сегодняшнего дня

Следы, как известно, необходимо отыскать, а со-

держащуюся в них информацию — расшифровать, по-

знать. Происходит все это в процессе расследования,

доказывания, т.е. следственной или судебной процессу-

альной деятельности. Но "расследовать", "доказы-

вать" — эти слова выглядят как какие-то архаизмы, и

они заменяются "поисково-познавательной деятельнос-

тью" (ППД). И снова возникает вопрос: зачем? Что дает

такая замена? Повысится раскрываемость преступле-

ний? Сократятся сроки расследования? Или, может

быть, возрастет авторитет следователя в собственных

глазах и в глазах окружающих, поскольку он будет за-

ниматься не тривиальной следственной, а более муд-

реной поисково-познавательной деятельностью?

Было бы несправедливо ограничиться лишь упре-

ками в адрес безусловно талантливого автора, одного

из очень немногих "генераторов идей" в современной

отечественной криминалистике. Как говорится, и на

старуху бывает проруха. Все эти терминологические

метаморфозы ему можно простить только за то, что он

вернул в язык криминалистики очень важный и емкий

термин "технология". Этот термин фигурирует у авто-

ра в определении науки ("Криминалистика — наука о

технологии...") и трактуется как механизм, процедура

поиска и познания1. И хотя такое значение термина

"технология" не совсем точно, это в данном случае не

принципиально.

В буквальном смысле технология (от греч. techne —

мастерство, умение и logos — понятие, учение) — со-

вокупность методов обработки, изготовления, измене-

ния состояния, свойств, формы объектов с целью эко-

номичного и эффективного получения, производства

чего-либо. Схожую с технологией роль в криминалисти-

ке в известном смысле играют тактика и методика: как

средства организации, осуществления какого-либо про-

цесса с наибольшим эффектом они также нацелены на

преобразование объекта воздействия. В этом смысле

можно сказать, что криминалистическая методика —

своеобразная технология процесса расследования. Что

1 См.: Криминалистика / Под ред. В. А. Образцова. М., 1997. С. 11.

85

Глава III. Криминалистика' традиции и новации

же касается параллели между технологией и тактикой,

то здесь все фактически кончается только сходством

целей — достижение эффективного результата. Это

связано с необходимостью более точного представления

о сущности родового понятия тактики: противоборства,

преодоления сопротивления.

Думаю, что в условиях расследования о тактике

в полном смысле следует говорить именно тогда, ког-

да она служит средством преодоления оказываемого

следователю противодействия. С этой точки зрения пра-

вомерно говорить о тактике допроса, но сомнительно —

о тактике осмотра, правомерно — о тактике обыска,

но сомнительно — о тактике получения образцов для

сравнительного исследования или прослушивания теле-

фонных переговоров. Для тактики характерна возмож-

ность выбора вариантов действий, но этим же харак-

теризуется и технология.

В сущности, технология — это наиболее целесооб-

разный и эффективный способ осуществления неких

трудовых операций в должной последовательности,

когда исполнителю не оказывается противодействия.

Поэтому авторский коллектив учебника, вышедшего в

1999 г. под моей редакцией, решил включить в назва-

ние двух разделов — техники и тактики — указание

на технологию: "Криминалистическая техника и т е х -

н о л о г и я" и "Криминалистическая тактика и т е х -

н о л о г и я". Соответствующие изменения были внесе-

ны и в названия некоторых глав.

В.А. Образцов не ограничился простым использова-

нием термина "технология", он попытался сформулиро-

вать и принципы технологического характера, реализу-

емые в судопроизводстве. И здесь проявилась его чрез-

мерно широкая трактовка понятия технологии, когда

среди этих принципов были названы такие, которые

относятся к логическому мышлению (например, прин-

цип обратного причинного следования в познании),

либо к оперативно-розыскной деятельности (принцип

оперативного сопровождения следственной деятельно-

сти), либо к информационному обеспечению следствен-

ной деятельности и др. Строго говоря, среди названных

им принципов лишь один носит действительно техноло-

86

Криминалистика   проблемы сегодняшнего дня

гический характер — принцип кооперирования труда

исполнителей.

На мой взгляд, технологическими принципами де-

ятельности, осуществляемой при решении задач судо-

производства, служат:

1) принцип компетентности исполнителя, владение

им необходимыми знаниями, умениями и навыками

выполнения технологических операций;

2) принцип кооперирования труда;

3) принцип соответствия цели и усилий по ее до-

стижению,

4) принцип наличия необходимых условий для осу-

ществления деятельности,

5) принцип соответствия средств деятельности ее

сущности и содержанию.

Наряду с "практическим следоведением" в литера-

туре последнего времени можно встретить и другие

образные выражения, которые, по мысли их авторов,

должны относиться к криминалистической науке и от-

ражать ее направленность. Упомяну лишь некоторые из

них: "криминалистика защиты" и "криминалистика об-

винения", "латентная криминалистика", "практическая

криминалистика ".

Наиболее полно криминалистику защиты и ее от-

личия от криминалистики обвинения охарактеризовал

Р.Г. Зорин. По его мнению, "криминалистика защиты —

это отрасль науки криминалистики, представляющая

собой интегративное образование методов, основанных

на уголовно-процессуальных нормах и направленных на

защиту задержанных,'подозреваемых, обвиняемых,

подсудимых и осужденных"1.

Криминалистика защиты имеет свой предмет, свою

методологию, "построенную на принципах состязатель-

ности и конкурентности в соотношениях с криминали-

стикой обвинения", в которую входят идентификация,

планирование, программирование, диагностика, моде-

лирование, рефлексия, эмпатия и т.п.

1 Зорин Р Г Криминалистика защиты против криминалистики

обвинения // Зорин Г. А Теоретические основы криминалисти-

ки Минск, 2000 С 58

87

Глава III Криминалистика  традиции и новации

Думаю, что все это — плод увлеченности молодо-

го ученого, написавшего и успешно защитившего очень

недурную диссертацию о защите по делам о дорожно-

трансиортных происшествиях. Нет, на мой взгляд, ника-

кой "криминалистики защиты", как нет и "криминали-

стики обвинения". А есть использование положений кри-

миналистики защитником и обвинителем. На память при-

ходит термин "судебная криминалистика", который

можно встретить и в моих работах. Но я непременно

подчеркивал условность этого термина, используемого

для краткости при упоминании положений криминали-

стики, применяющихся в судебном разбирательстве.

Нет и криминалистики для следователей или для экс-

пертов. В криминалистике могут быть адресные реко-

мендации, рассчитанные на этих пользователей, но

они не образуют какой-то специфической части или

отрасли криминалистической науки.

Термин "латентная криминалистика" был изобре-

тен рецензентами работы В.И. Левонца "Криминалисти-

ческая методология преодоления латентных ошибок".

Правда, из дальнейшего изложения рецензии, опубли-

кованной в конце книги Левонца, становится ясно, что

за громкими словами о латентной криминалистике и

латентных формах криминалистической деятельности

стоят прозаические следственные ошибки, которым и

посвящена книга Левонца1.

В заключение разговора о языке криминалистики

не могу не остановиться на одном казусе, приобрета-

ющем подчас комические формы.

В 1972 г. А.В. Дулов выдвинул продуктивную идею

использования в расследовании тактических операций.

По его мысли, тактическая операция — это комплекс

однородных или разнородных следственных и иных

действий и мероприятий, объединенных единым замыс-

лом для решения конкретной задачи следствия Идея

эта, как известно, привлекла внимание многих ученых-

криминалистов, и в последующие годы появилось зна-

1 См. Нововведения ла!ентнои криминалистики (от рецензентов) //

Левонец В. И Криминалистическая методология преодоления латен- ь

тных ошибок Гродно, 1994 С  100—105.        -                            «

Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

чительное число публикаций по проблематике такти-

ческих операций.

В 1979 г. я предложил для этого комплекса иное

название — тактическая комбинация. С моей точки зре-

ния, термин "комбинация" точнее выражает существо

этого понятия, поскольку, помимо прочего, подразуме-

вает и хитрость. Но отличие моей концепции заключа-

лось не только в этом. Я пришел к выводу, что "след-

ственные хитрости" и "психологические ловушки" суть

не что иное, как комбинации, но не действий, а так-

тических приемов в рамках отдельного следственного

действия. Таким путем решалась задача избавления от

их одиозных названий, которые и были основной при-

чиной их неприятия рядом ученых, преимущественно

процессуалистов. С моей точки зрения, существует два

вида тактических комбинаций: простые — комбинации

тактических приемов и сложные — комбинации дей-

ствий и мероприятий.

Как у термина "операция", так и у термина "ком-

бинация" нашлись и сторонники и противники. Но не-

ожиданно возник спор на действительно ровном мес-

те: в чем различие между сложной комбинацией и опе-

рацией? Мои неоднократные заверения участников

дискуссии о том, что никаких существенных различий

между ними не существует, что разница лишь в наи-

меновании, подействовали не на всех. И сейчас время

от времени находится неуемный автор, который ищет

и даже заявляет об обнаружении таких различий. Но

самое парадоксальное заключается в том, что даже

А.В. Дулов в одной из своих работ нашел такие разли-

чия, очевидно, в результате какого-то недоразумения.

За четверть века практическая реализация идеи

тактической комбинации (операции) не очень продвину-

лась. Примерный их набор весьма скуден, да и содер-

жатся в нем порой вовсе не комбинации, а простые

перечни действий, с помощью которых порознь друг от

друга может быть решена одна и та же задача. И хотя

это не очень вписывается в проблематику настоящей

главы, но свидетельствует о типичной логической

ошибке — подмене тезиса: комбинацией (операцией)

называют то, что ею не является.

89

Глава III. Криминалистика: традиции и новации

Несколько примеров.

В работах А.В. Дулова, В.И. Шиканова, В.А. Образ-

цова и многих других авторов называется такая такти-

ческая операция, как атрибуция трупа, т.е. установле-

ние личности умершего. Средствами решения этой за-

дачи, объединенными под названием операции, служат:

• обнаружение на трупе документов, свидетель-

ствующих о личности умершего, и их изучение;

• предъявление трупа для опознания;

• проверка по заявлениям о безвестном отсутствии

лиц;

• проверка по учету без вести пропавших лиц с

последующим сопоставлением признаков пропавшего

лица с признаками трупа;

• проверка по дактилоскопическому учету;

• портретно-криминалистическая экспертиза с ис-

пользованием фотоизображений, рентгеновских сним-

ков, костных останков и т.п.;

• судебно-медицинская (стоматологическая) экспер-

тиза;

• генотипическая экспертиза и др.

Все эти действия якобы составляют комплекс, пре-

следующий единую цель, что и дает основания имено-

вать его тактической операцией. На самом же деле

здесь нет никакого комплекса, а есть перечень дей-

ствий по установлению личности умершего: при успеш-

ном проведении любого из них отпадает необходимость

в последующих. Это не комбинация (операция), самым

существенным признаком которой служит достижение

цели путем проведения неразрывно связанных состав-

ляющих. Иными словами, цель достигается лишь при

производстве всех входящих в комбинацию действий,

а не какого-либо из них. Составляющие комплекса не-

обходимо связаны друг с другом.

В других работах называют такие тактические

операции, как контрольная закупка, обезвреживание

взрывотехнических объектов, снятие остатков и др.1

Здесь, по мнению авторов, комплексируются действия

1 См., напр.: Криминалистика / Под ред. В. А. Образцова. М., 1997.

С. 84—87.

90

Криминалистика   проблемы сегодняшнего дня

по подготовке и осуществлению планируемого меро-

приятия. Но и это отнюдь не тактические операции.

Подготовка к проведению следственного действия

или оперативно-розыскного мероприятия, как правило,

есть часть или элемент его тактики. Составляющие ее

организационно-технические меры тактическими не

являются. При ином понимании любой допрос, любое

предъявление для опознания и т.п. превращаются в

оперативную или тактическую операцию.

Разумеется, названные действия могут стать и

элементом тактической операции, когда они проводятся

не сами по себе, а тактически связаны с другими дей-

ствиями или оперативными мероприятиями. Конт-

рольная закупка в этом случае станет одним из элемен-

тов операции по взятию преступника с поличным, и

сама эта операция будет носить иное название.

Резюмируя сказанное, следует сделать вывод, что

одиночное действие не может образовать операцию,

операция — всегда комплекс, жестко и неразрывно

связанный комплекс действий, мероприятий и средств

их реализации. Нельзя смешивать операцию и с чисто

техническими мерами, например по обезвреживанию

взрывных устройств, с отдельными поисковыми меро-

приятиями, тактическими приемами, скажем, с ис-

пользованием фактора внезапности.