§ 1. Значение форм вины в договорных отношениях

Со случаями умышленного неисполнения контрагентом принятых на себя обязательств приходится встречаться не часто. Изучение арбитражной практики по делам о нарушении договоров показывает, что чаще всего контрагент оказывается неисправным и нарушает обязательство не потому, что он к этому стремился (прямой умысел) или допускал срыв договорного обязательства (косвенный умысел), а потому, что действовал непродуманно, недостаточно осторожно, не проявил возможной для него настойчивости в исполнении обязательства. Л. А. Лунп с полным основанием пишет: “Из двух… форм вины – усмысла и неосторожности – в гражданском праве практически более важное значение имеет последняя” '.

Фактические обстоятельства, в которых проявилось внутреннее состояние субъекта, называемое неосторожной виной, могут быть весьма разнообразны,

В одном деле ответчик сослался на то, что в 1959 году не были выделены фонды на пресс-порошок, который был необходим для изготовления керогазов. Арбитраж отверг эту ссылку, указав, что ответчик имел право предъявить к своим поставщикам иск о непоставке ему пресс-порошка.

Сокращение выработки каменноугольного масла было доводом другого ответчика. Но сокращение выработки было проведено ответчиком без учета ранее заключенного договора с истцом. Поэтому арбитраж признал вину в поведении ответчика.

•И. Б. НовицкийиЛ. А Лунц, Общее учение об обязательстве, Госюриздат, 1950, стр. 328.

58

Нередко нарушение обязательств возникает как следствие ошибок в адресовании отгружаемых партий продукции либо товаров.

После введения в действие Положений о поставке продукции и товаров участились ссылки заказчиков в оправдание невыборки товаров на превышение поставленными партиями потребностей покупателя. Не всегда ссылки на это обстоятельство справедливы. Иногда они только прикрывают вину заказчика.

По одному делу арбитраж писал в решении: “Разнарядки на автолампы и блоки защиты были выданы в соответствии с заявкой ответчика на 1959 год. Следовательно, выделение ответчику указанной продукции в количествах, значительно превышающих его потребность, произведено по вине самого ответника и не может служить основанием для отказа в иске”.

Но как ни разнообразно складываются обстоятельства, в которых проявляется неосторожная вина, о каждом из них нужно сказать: обязанное лицо не сделало того, что оно должно было и могло сделать, или сделало то, чего не должно было делать, и вместе с тем могло не сделать. Участник договора во всех этих случаях вел себя виновно неосторожно либо потому, что несерьезно подошел к обязательствам еще в процессе заключения договора, либо недостаточно мобилизовал свои силы и средства уже во время исполнения, действуя без точного расчета.

У цивилистов нет основания вдаваться в тонкие различия понятия вины, которые часто и надолго занимают внимание криминалистов.

Основы гражданского законодательства СССР и союзных республик и ГК союзных республик этих модификаций вины не знают. Нет их и в нормативных актах последних лет, в частности в Положениях о поставках 1959 года. Практически достаточно сказать, что как умысел, так и неосторожность – это формы общего понятия гражданской вины (ст. 37 Основ). В области гражданского права закон в большинстве случаев не проводит различия между последствиями умысла и неосторожности. ^

Мы сказали – в большинстве случаев. Эту оговорку нужно сделать, так как есть все же и исключения. В основном они относятся, правда, к правилам о внедоговорной

59

ответственности'. Статья 14 Основ (ч. 6) выделяет особо последствия умышленно и неумышленно совершенных противозаконных сделок. В области договорной ответственности одно из исключений содержится в правиле о просрочке кредитора (ст. 122 ГК).

Правильно пишет С. И. Вильнянский: “… в договорных обязательствах степень вины также имеет иногда существенное значение” 2. Это случается, когда вину должника приходится сравнивать со встречной виной кредитора.

Большинство нарушений договорной дисциплины имеет своим источником неосторожно виновное поведение обязанных лиц. Но нам кажется неправильным, когда проходят мимо таких нарушений договорной дисциплины, которые иначе как умышленными назвать невозможно.

Один случай умышленного срыва договорных обязательств встречается в делах о договорах поставки и подряда на стороне, обязанной оплатить продукцию, товар, услуги. Плательщик (заказчик, покупатель, получатель) отказывается от оплаты продукции, товара или оказанных услуг по мотиву: “не заказывали”. Иногда недобросовестный контрагент не останавливается на таком умышленном уклонении от исполнения договора и, “усиливая” мотивировку, к “не заказывали”, дописывают еще “не получали” 3.

Другой типичный случай умышленного срыва договора состоит в том, что заказчик, не считаясь со своим обязательством, отказывается от выборки приготовленной для него продукции (п. 74 Положения о поставках продукции, п. 72 Положения о поставках товаров) 4.

' См подробнее Б. С. Антимоиов, Значение вины потер-пувщего при гражданском правонарушении, Госюриздат, 1950, стр. 96.

2 С. И. Вильнянский, Лекции по советскому гражданскому праву, Харьков, 1958, стр. 296.

3 Об этих случаях умышленного нарушения договоров см. Ф. Х Либерман, Вопросы расчетов за продукцию и услуги в практике Госарбитража, Госюриздат, 1959, стр. 82–83. Ф. X; Ли-бермаи справедливо называет таких нарушителей договорной дисциплины “недобросовестными”.

4 В одном деле Госарбитража при Совете Министров СССР покупатель попытался отказаться от продукции, уже поставленной, принятой и оплаченной В обоснование своего требования покупатель, предъявивший иск о возврате ему уплаченной по-

60

Третий случай умышленного нарушения договорных обязательств часто очень близко подходит к той форме неосторожности, которая именуется “самонадеянностью”. От этого упречность, конечно, не ослабляется. Дело идет, например, о поставках недоброкачественных или некомплектных изделий. После забракования одной партии поставщик тем не менее грузит следующую, не приняв мер к улучшению ее качества.

В одном деле было установлено, что головной поставщик, зная, что отгрузка заказчику партии жидкостных подшипников будет некомплектной, тем не менее дал указание связанному с ним договором заводу грузить такую партию. Она, разумеется, оказалась вне комплекта, была опротестована заказчиком и привела к спору в арбитраже'.

Меры, которые принимаются в борьбе с такими нарушениями договорной дисциплины, пока еще недостаточно действенны. Арбитражи в таких случаях исправно взыскивают штрафы с виновных организаций, удовлетворяют и иски о возмещении понесенных убытков, когда такие иски предъявляются. В некоторых случаях, сверх того, арбитраж пишет еще письмо вышестоящей организации, совнархозу и т.п.„ сигнализируя им о непорядках. и этим вопрос исчерпывается.

Нам представляется, что нет никаких оснований ограничиваться только правовыми и, в частности, граждан-скоправовыми итогами умышленного срыва договора. Эти меры следует сочетать с мерами общественной ответственности в отношении тех руководителей, которые осмелились настолько извратить принципы и приемы социалистического хозяйствования, что не остановились перед сознательной ложью, перед сознательным срывом договора путем обманных действий.

Действующее право дает для этого достаточные основания. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 24 апреля 1958 г. “Об ответственности за невыполнение

купной цены, сослался на постановление правительства, уменьшавшее объем поставки. Арбитраж, однако, установил, что акт правительства последовал уже после выполнения поставки и оплаты ее истцом. Поэтому иск был отклонен.

' См. “Сборник инструктивных указаний Государственного арбитража при Совете Министров СССР”, вып. 9, Госюоиздат 1959, стр. 38-39. F '

61

планов и заданий по поставкам продукции” ' устанавливает за невыполнение планов и заданий по таким поставкам в другие экономические административные районы или союзные республики, а также для общесоюзных нужд дисциплинарную, материальную или уголовную ответственность.

Положения о поставках от 22 мая 1959 г. расширяют случаи дисциплинарной ответственности, устанавливая ее не только за неисполнение поставок продукции, но и за неисполнение поставок товаров, упоминая не только о поставках в другие экономические административные районы, другие союзные республики или для общесоюзных нужд, но о всяких вообще поставках2.

Положение о правах заводского, местного комитета профессионального союза 1958 года дает прочные основания для благотворного вмешательства общественности в вопросы соблюдения договорной дисциплины3. Достаточно указать, что фабричный, заводской, местный комитет участвует в разработке. проектов производственных планов, имеет право заслушивать доклад руководителя предприятия, учреждения, организации- о выполнении производственного плана, совместно с администрацией организует социалистическое соревнование, осуществляет общественный контроль за работой предприятий государственной торговли, обслуживающих рабочих и служащих, имеет право ставить перед вышестоящей организацией вопрос о смещении или наказании руководящих работников; назначение работников на руководящие хозяйственные должности должно производиться администрацией с учетом мнения фабричного, заводского, местного комитета.

Думаем, что общественное осуждение поведения руководителей, которые по своей вине, а особенно умышленно, сорвали выполнение договора, подействовало бы может быть лучше и сильнее, чем самое быстрое и безупречно правильное решение арбитража. Местом такого обсуждения могло было быть производственное совещание на том самом предприятии, где допущено неисполнение договор-

' “Ведомости Верховного Совета СССР” 1958 г. № 9 (904), ст. 202.

2 См. Положение о поставках продукции (п. 6, ч. 2) и Положение о поставках товаров (п. 7, ч. 2)

3 См. “Ведомости Верховного Совета СССР” 1958 г. № 15.(910).

62

soro обязательства, или на^ производственном совещаний вышестоящего органа, например совнархоза. Неплохо было бы, если бы такие обсуждения проходили с участием представителей арбитражей, которые разоблачали бы при-чийы срыва договоров. При таком порядке, может быть, мы скорее избавились бы от деляг, которые не останавливаются перед обманом банка и поставщика, перед нарушением нормального хода хозяйственной жизни страны.

Нельзя сказать, что арбитражные органы и в настоящее время не делают шагов к тому, чтобы их решения стали надежным инструментом в борьбе за договорную дисциплину. В этом отношении нужно особенно отметить постановления Совещания главных арбитров госарбитражей при Советах Министров союзных республик, состоявшегося в Госарбитраже при Совете Министров СССР 11– 16 ноября 1959 г. Документы Совещания направлены на перестройку работы государственных арбитражей в соответствии с решениями XXI съезда КПСС и июньского Пленума ЦК КПСС.. -•

Нужно отметить п. 6 резолюции Совещания, в котором предлагается всемерно развивать демократические принципы в деятельности Госарбитража, с тем, чтобы споры разрешались самими хозяйственными органами с соблюдением действующего законодательства. Там же рекомендовано госарбитражам “практиковать рассмотрение непосредственно на предприятиях с участием хозяйственного актива наиболее крупных и важных споров, связанных с нарушением законодательства о качестве и комплектности продукции, невыполнением планов и заданий по поставке продукции, причинением значительных убытков и другими нарушениями”.

К сожалению, рассмотрение арбитражем непосредственно на предприятиях споров о качестве продукции и, товаров терпит определенное процессуальное ограничение. По действующим правилам споры о качестве подлежат рассмотрению не по месту нахождения поставщика или изготовителя продукции или товаров, а по месту получения недоброкачественных партий продукции или товаров (см. п. 10, ч. 4 Инструкции Госарбитража при Совете Министров СССР от 24 ноября 1952 г. № 70)'.

1 См. “Сборник инструктивных указаний Государственного арбитража при Совете Министров СССР”, вып. 3, Госюриздат, 1956, стр. 143.

63

В связи с этим исключается возможность для местных – областных, краевых органов государственного арбитража достаточно эффективно реализовать указание Совещания главных арбитров 1959 года и рассматривать соответствующие дела на самом предприятии, выпустившем недоброкачественную или некондиционную продукцию.

По этим соображениям мы поддерживаем предложение об изменении правил о территориальной привязке дел о качестве продукции или товаров к месту получения партии, которая была признана некачественной. С предлагаемым изменением места разрешения споров по качеству откроется возможность более интенсивно бороться с бракодельством и путем привлечения внимания широких кругов местной общественности, и путем выездов арбитража на предприятия, допустившие поставку недоброкачественных изделий.

Такое предложение уже делалось, но встретило возражения. В. С. Шелестов считает, что применение правил общей подведомственности к спорам о качестве продукции или товаров не будет способствовать “улучшению борьбы за поставку товаров надлежащего качества” '.

Доводы против этого предложения сводятся к следующему: 1) при существующем порядке получателю товара не надо направлять специального представителя “за пределы своего расположения” для участия в деле; 2) при существующем порядке легче собирать доказательства.

Эти соображения не представляются нам убедительными 2. Посылать представителей в другой город истцам приходится и при действующем порядке, когда споры по качеству рассматриваются по месту получения товара или продукции. Но главное не в этом. Основным доказательством в споре о качестве продукции или товара является, как известно, надлежаще составленный акт. Если такой акт составлен в соответствии с требованиями Инструкции от 24 ноября 1952 г. и другими нормативными актами,

'В С. Шелестов, Правовые формы борьбы за качество товаров, Госюриэдат, 1960, стр. 119, сноска 3.

2 Р. Ф. Каллистратова возражает против сохранения исключительной подведомственности споров по поводу качества продукции, проводит обобщение критических замечаний действующей процедуры (см. Р. Ф Каллистратова, Разрешение споров в Государственном арбитраже, Госюриздат, 1961, стр. 71–74).

в<

то представителю истца, собственно, нечего будет добавить к акту. Если же акт имеет погрешности, то объяснения представителя не поправят промахов, допущенных при актировании. Правда, у арбитража может возникнуть надобность проверить правильность акта по существу, путем проведения экспертизы. Но в таких- случаях возможно экспортирование по образцам, отобранным при составлении акта, а если это невозможно, то путем командирования эксперта в место нахождения продукции или товара. Далее, товар, о качестве которого идет спор, далеко не всегда остается у получателя: на момент слушания дела в арбитраже забракованная партия часто уже отправлена обратно изготовителю (поставщику), иногда она переслана по указанию поставщика в другое место. Наконец, бывают случаи, в которых товар израсходован получателем (покупателем). Тогда отспертиза при отсутствии надлежаще изъятых образцов вообще неосуществима.

Что касается собирания доказательств заказчиком (покупателем), то это важное действие всегда производилось и будет производиться в месте нахождения получателя партии продукции. При изменении территориальной подведомственности спора никаких перемен в этом отношении предвидеть нельзя.

Возможно, что в некоторых случаях, в которых речь идет о громоздких изделиях (драгах, станах, турбинах), целесообразно устраивать выездные сессии арбитража на место нахождения объекта. Но решение такого вопроса, на наш взгляд, следует оставить на усмотрение самого арбитража, в который поступило обращение по спору о качестве.

При таком разрешении вопроса фигура организации-бракодела будет выявляться, на наш взгляд, лучше, чем при распылении споров о качестве продукции по всей стране, как это происходит в настоящее время. в