§ 2. Неосторожная вина и ее критерий

Когда сторона в договоре умышленно нарушила принятые на себя обязательства, вскрыть и охарактеризовать вину неисправной стороны не представляет затруднений. Самое намерение стороны не выполнять договора дает ключ к оценке положения, к юридическому и

65

моральному осуждению неисправного участника договора.

Сложнее обстоит дело с вопросом констатации и характеристики неосторожной “вины. В такого рода случаях обстоятельства подтверждают, что контрагент хотел бы выполнить договорные обязательства и даже, может быть, стремился к этому, но все же договора в том или в другом отношении не выполнил, “несмотря на принятые меры”. • /

Рассматривая конкретные дела, возникшие вследствие ненамеренного нарушения договоров, органы арбитража встречаются с разнообразными объяснениями неисправных организаций и предприятий. Эти объяснения довольно отчетливо показывают, где искать границы неосторожной вины. Чаще-всего ответчики объясняют неисполнение со своей стороны неисполнением обязательств третьими лицами: поставка продукции запоздала или не была выполнена “потому, что происходили перебои и срывы в поставке” таких-то полуфабрикатов, сырья, топлива, оборудования, электроэнергии; бывают также ссылки на неисправность транспорта. Встречаются, хотя и реже, ссылки на атмосферные условия и явления – сильные заморозки, проливные дожди, разлив рек, оползни, размыв грунтовых дорог и т.п. В единичных случаях встретились такие оправдания не исполнивших договоров ответчиков: отсутствие достаточной практики в изготовлении продукции такого рода, возникновение производственных трудностей, которые выразились в необходимости замены двигателя, незначительность нарушения договора.

Рассматривая ссылки на препятствия, помешавшие исполнить договор, обсуждая их обоснованность, арбитраж тем самым решает и вопрос о пределах понятия гражданской вины. Если преодоление препятствий было возможно, то неисправный контрагент виновен – он не сделал того, что мог сделать. Если же установлено, что сторона в договоре не могла преодолеть возникших препятствий, то ее не в чем упрекнуть, ее нужно признать невиновной. В таком случае организацию нужно освободить от гражданской ответственности за нарушение обязательства, если только норма права возлагает ответственность по началу вины, а не независимо от нее.

В арбитражной практике лишь изредка встречаются решения, в которых даются обобщенные формулировки, раскрывающие содержание понятия вины и позволяющие судить, каким критерием неосторожной вины пользовался арбитраж при разрешении дела. Однако такие решения все же встречаются. Госарбитраж при Мособлисполкоме рассматривал дело по иску Витебского коврового комбината к Московской автобазе “Моспродтранс”, Ярославской транспортно-экспедиционной конторе и к Ярославскому комбинату технических тканей “Красный Перекоп”. Истец просил возместить ему убыток, возникший от того, что при перевозке пряжи на машине Московской автобазы “Моспродтранс” возник пожар, в котором погибло 1498 кг пряжи. Первоначально иск был Госарбитражем удовлетворен против автобазы, поскольку она приняла пряжу к перевозке-на необорудованной в противопожарном отношении машине. По жалобе автобазы исполком Московского областного Совета решение отменил и в иске отказал ввиду того, “что владелец автомашины не может нести ответственности за ущерб, п о-сколл>ку шофер автомашины не предвидел и не мог предвидеть возможности загорания груза'в пути”' (разрядка наша.–Б. А.).

В гражданскоправовой литературе вопрор о понятии неосторожной вины оказался осложненным, во-первых, тем, что вину неретгтсп не птлттают от объективного явления противоправности, я тш-нтпрт. г^ там, лтп мнения разделилисьвотношении критерия неосторожной вивы.

Рассмотрим вкратце взгляды напшх цивилистов на понятие гражданской неосторожной вины.

и. Д. Каминская определяла гражданскую вину как “умышленное или неосторожное уклонение поведения должника от предусмотрительности, заботливости, добросовестности, требуемых законом, договором, правилами социалистического общежития от участников социалистического оборота” 2.

' “Сборник инструктивных указаний Государственного арбитража при Совете Министров СССР”, вып. 12, Госюриздат, 1960, стр. 50-52.

2 П. Д. Каминская, Основания ответственности по договорным обязательствам (“Вопросы гражданского права”, изд-во МГУ, 1957, стр. 98).

В этой формулировке моменты противоправности (уклонение поведения) поставлены рядом с моментами вины (упречного состояния).

Какое же уклонение поведения нужно считать виновным? П. Д. Каминская писала по этому поводу: “Само неисполнение в тех случаях, когда должник мог, имел возможность их (обязательства) выполнить, является виной”. Это пояснение, по нашему мнению, не решает вопроса: неисполнение – это объективный факт, и, следовательно, вина слилась с противоправностью.

Граница между теми мерами, которые участник договора мог принять, и теми, которые находились за пределами его возможностей, должна быть определена.

Мы придерживаемся той точки зрения, что арбитраж может признать отсутствие вины в договорных отношениях только тогда, когда установлено, что организация исчерпала все возможности для предотвращения срыва договорного обязательства. Каковы были эти конкретные возможности во времени, в месте и обстановке исполнения договора, можно и должно определять только в каждом конкретном случае. У одной организации эти возможности шире, у другой – уже. От каждого нужно требовать, чтобы он действовал со знанием предпринятого им дела, проявляя ту заботу к интересам социалистического государства и своих товарищей-сограждан, на которую он, живой конкретный человек, вообще способен в определенных условиях данного случая 1.

Если речь ид&т не об отдельном человеке, а об организации людей, то, конечно, все эти требования остаются в силе с той лишь поправкой, что в организации людей возможности, способности их не просто суммируются, а в результате их соединения достигается одновременно и весьма высокий предел возможностей, и вместе с тем устанавливается весьма высокий предел ответственности.

При анализе границ неосторожной вины наибольший интерес представляет вопрос о том, какая мера возможностей должна быть избрана. Если эта мера берется –––––– /

' См. об этом подробнее Б. С. А н т и м о н о в, Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении, Госюриздат, 1950, стр. 101.

К этому мнению присоединился С. И. Вильнянский (см. С. И. Вильнянский, Лекции по советскому гражданскому праву, Харьков, 1958, стр. 296).

в условиях деятельности самого субъекта, то такой критерий неосторожной вины принято называть субъективным. Если эта мера берется из деятельности, из сферы деятельности другого лица или других лиц, то такой критерий называют объективным.

В юридической литературе вопрос неосторожной вины осложнился- еще побочным вопросом: является ли объективный масштаб вместе с тем и масштабом средним?

X. И. Шварц писал, что “критерием должен быть средний гражданин социалистического общества”'.

Однако, как правильно показала Е. А. Флейшиц, этот тезис у X. И. Шварца– скорее случайное выражение, чем определенный принцип, поскольку в той же работе X. И. Шварц проводит такую далеко идущую дифференциацию “среднего масштаба”, после которой объективный масштаб перестает быть средним. Это неудивительно. По справедливому замечанию Е. А. Флейшиц, “советское право не может исходить из среднего масштаба оценки поведения граждан и потому, что средний масштаб всегда основан на некотором итоге прошлого. Между тем борьба между старым и новым, между отмирающим и нарождающимся есть закон нашего развития” 2.

Когда речь идет о таких субъектах, как предприятия, организации, то критерий “средней” организации рушится сейчас же, как только мы обращаем внимание (а его нужно обратить) на величину предприятия или организации, на численность личного состава рабочих и служащих, на оснащенность предприятия техникой, на современность оборудования и т.д.

Вот почему в нашей юридической литературе обычно и не встречается рекомендации останавливаться на критерии “среднего субъекта”.

\ Убежденный сторонник объективного масштаба неосторожной вины Л. А. Лунц решительно отмежевывается от критерия “среднего человека”. “Объективный масштаб для определения той предусмотрительности, который обязан применить должник, включает в себя требование равняться не по “середняку”, а по “передовику”, не по тем, кто придерживается “средних норм”, а по

'X. И. Щ в а р ц, Значение вины в обязательствах из причинения вреда, Юриадат, 1938, стр. 36.

2 Е. А. Флейшиц, Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения, Госюриздат, Й51, стр. 83.

60

тем, кто осуществляет наивысшие нормы, кто дает наилучшие результаты производства” '.

Абстрактный объективный масштаб в условиях социа-^ диетического хозяйства “включает в себя обязательное использование должником {по обязательству, направленному на выполнение планового задания) всех фактически доступных ему возможностей, независимо от того, являются ли они “обычными” или “необычными”, писал Л. А. Лунп в другой своей работе 2.

В связи с этим возникает практический вопрос, до какого предела должна быть доведена эта дифференциация? Очевидно, до тех пор, пока мы не дойдем до учета всех конкретных особенностей и условий данного конкретного предприятия. Таким путем “дифференцированный объективный масштаб” неизбежно превращается в тот самый субъективный масштаб, на котором настаиваем мы. Очень ярко отмечаемое сближение точек зрения выражено в учебнике по советскому гражданскому праву, изданному в 1959 году. После утверждения, что наш гражданский оборот требует объективного масштаба для оценки поведения лица3, авторы учебника отмечают, что при разрешении вопроса о виновности или невиновности должника в нарушении договора “могут быть учтены такие моменты, как степень профессиональной подготовки, возраст, но не индивидуальные склонности должника”4.

Очевидно, однако, что индивидуальные склонности вообще не могут учитываться при суждении d виновности или невиновности должника и сторонником субъективного критерия, поскольку по нашему праву для гражданской вины существенны лишь возможность предвидения и возможность предотвращения вреда5. Во всяком случае не имеют значения “индивидуальные склонности” исполнителей при суждении о нарушении договора социалистической организацией (см. § 3 этой главы).

' И. Б. Новицкий и Л. А. Л у и ц, Общее учение об обязательстве, Госюриздат, 1950, стр. 335.

2 См. Л. А. Лун ц, Договорная ответственность (“Советское право в период Великой Отечественной войны”, Юриздат, 1948, стр. 119).

3 См. “Советское гражданское право”, т. 1, Госюриздат, 1959, стр. 446 (автор этого параграфа гл. XIX–П.'Д. Каминская).

4 “Советское гражданское право”, т. 1, Госюриздат, 1959, стр. 448.

5 См. “Вопросы советского гражданского права в практике суда и арбитража”, изд-во МГУ, 1960, стр 373–374 (автор атого параграфа В. П. Грибанов),

70

Сторонником объективного дифференцированного критерия неосторожности является и О. С. Иоффе *.

Но вместе с тем О. С. Иоффе пытается примирить позицию объективной мерки с позицией субъет^тивного масштаба введением третьего критерия.. По мнению О. С. Иоффе, “объем требования внимательности и осмотрительности определяется также и индивидуальными качествами лица (подчеркнуто нами. – Б. А.), которое своим поведением причинило убытки другому лицу” 2.

С введением такого критерия объективность масштаба вины колеблется. Если нужно учитывать индивидуальные качества лица, то это означает переход на позиции субъективного масштаба3. Но это дополнение настоятельно необходимо: без него будут занижены требования в одних случаях и также необоснованно завышены – в других. На это* вполне справедливо обращает внимание О. С. Иоффе4.

Кому много дано, с того много и спросится, хотя бы с других и нельзя было спросить. В этом, конечно, существенное, но необходимое отступление от внешнего масштаба требования.

Оставаясь вполне последовательным, О. С. Иоффе огра-i ничивает применение внешнего масштаба и в другом направлении: “И при таких исключительных обстоятельствах, когда лицо в силу своей неподготовленности не смогло соблюсти даже указанных общих требований, если самую эту неподготовленность нельзя поставить ему в вину, речь может идти об освобождении от ответственности” 5.

' См. О. С. Иоффе, Ответственность по советскому грае жданскому праву, Л., 1955, стр. 144–148; его же, Советекое гражданское право, Л., 1958, стр. 462–463.

2 В свое время (в 1955 году) О. С. Иоффе считал позицию, занимаемую автором этой работы, недостаточно ясной, поскольку в работе “Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении” (Госюриздат, 1950, стр. 101) он предлагал всегда учитывать объективный признак свойства самого дела, а не только индивидуальные качества лица. Как видно, сочетание этих двух признаков воспроизведено теперь самим О. >С. Иоффе в его работе “Советское гражданское право” (Л., 1958, стр. 462–463).

3 См.' О С. Цоффе, Советское гражданское право. Л., 1958, стр 463.

4 См. там же.

8 Т а м ж е, стр. 463.

71

Как, однако, сочетать органически объективные элементы критерия с элементом субъективным? У О. С. Иоффе это сочетание постулируется.

В своей работе “Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении” (Госюриздат, 1950 год) автор этих строк попытался дать теорию связи между объективным и субъективным элементами критерия неосторожной вины, теорию так называемой “предшествующей вины” (стр. 102). Большинство наших авторов не присоединилось к этой теории '; ее наименование вызывало справедливые сомнения и возражения. Вина в совершении данного правонарушения всегда должна сопутствовать этому правонарушению. Если предприятие не было подготовлено к выполнению данного заказа, то гражданская вина в этой неподготовленности налицо именно в тот момент, когда принимается обязательство, которое невозможно выполнить, несмотря на напряжение всех имеющихся у предприятия сил и на использование всех ресурсов, и тех, которые налицо, и тех, которые можно добыть в будущем.

Разумеется, обнаружив до принятия этого заказа неподготовленность предприятия, нужно констатировать вину руководителей предприятия. Но это – административный проступок (а может быть и уголовное преступление). Гражданской вины в нарушении договорного обязательства пока еще не существует. Гражданская вина возникает только после того, как возникло гражданскопра-вовое отношение, и организация нарушила гражданско-правовые обязанности, на ней лежащие. Название “предшествующая вина” может поэтому вводить в заблуж-”дение. Кажется, что гражданская вина возникает и исчерпывается до гражданского правонарушения2. Правильно возражает против термина “предшествующая вина” и В. А. Рахмилович, указывая: “Вина, как нам

' Например, И. Б. Новицкий и Л. А Лун ц, Общее учение об обязательстве, Госюриздат, 1950, стр. 331; О. С. Иоффе, Ответственность по советскому гражданскому праву, Л., 1955, стр. 150; Е. А. Ф л е и ш и ц, Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения^ Госюриздат, 1951, стр. 86.

2 Это справедливо отметил О. С. Иоффе (см. О. С. Иоффе, Ответственность по советскому гражданскому праву, Л., 1955, стр. 150).

72

представляется, является не только предшествующей, но и настоящей…” 1.

Но неподходящий термин не означает, что порочна и самая мысль о глубоком анализе поведения контрагента, не исполнившего обязательства.. Напротив, мы с удовлетворением находим по существу эту же идею у О. С. Иоффе, когда он требует анализа неподготовленности неисправного должника и предлагает поставить вопрос об освобождении должника от гражданской ответственности, “если… эту неподготовленность нельзя доставить ему в вину” 2.

В качестве аргумента против теории “предшествующей вины” Л. А. Лунц и Е. А. Флейшиц ставили вопрос: по какому признаку следует определять наличие или отсутствие “предшествующей вины”, если, определяя вину в настоящем, мы решили исследовать предшествующие отношения. “Критерий” “предшествующей вины”, – пишет по этому поводу Л. А. Лунц, – не устраняет необходимости в объективном масштабе, не заменяет объективного масштаба” 3. К этому присоединяется и Е. А. Флейшиц4.

Нам представляется, что учет обстоятельств, предшествующих принятию на' себя договорного обязательства социалистической организацией, необходим для установления или отрицания вины в поведении неисправного контрагента.

Социалистическая организация, вступая в договорные отношения с другими социалистическими организациями, должна быть в состоянии реальной готовности для выполнения соответствующих обязательств. В настоящее время плановое задание, идущее к социалистическому предприятию “сверху” от вышестоящего органа, есть результат плановой заявки, идущей “снизу” от самого предприятия,

' В. А. Рахмилович, К вопросу о содержании и значении гражданской вины (“Ученые записки ВЮЗИ”, вып. V, М., 1958, стр. 135).

2 О. С. Иоффе, Советское гражданское право, Л., 1958, стр. 463. К этой мысли недавно присоединился Д. М. Генкин при анализе вины недобросовестного владельца (см. Д. М. Генкин, Право собственности в СССР, Госюриздат, 1961, стр. 189).

'И. Б. Новицкий и Л. А. Лунц, Общее учение об обязательстве, Госюриздат, 1950, стр. 331.

4 См. Е. А. Флейшиц, Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения, Госюриздат, 1951, стр. 86.

73

которому впоследствии предстоит выполнять план. Поэтому невозможно отрывать плановый додоговорный период от обстоятельств, с которыми связано нарушение договора и которые обнаруживаются обыкновенно значительно позднее. Ошибка в плановой заявке предприятия, как правило, влечет за собой неисполнение конкретных договоров'. Не вскрыв этой ошибки, допущенной до заключения данного договора, невозможно оценить виновность (или невиновность) поведения контрагента в исполнении конкретного договора. Неправильно, конечно, говорить, что ошибки, о которых, идет речь, это только предйествующие ошибки: они переходят, к сожалению^ из прошлого в настоящее, если только особыми усилиями и напряжением сил организация не сможет парализовать их вредное влияние.

В момент вступления в договор, непосильный по плановым предпосылкам, предприятие переносит в настоящее свою вину из прошлого, превращает вину в длящееся состояние^ “Управлять – значит предвидеть”, – говорил В. И. Ленин; а отсюда вывод – кто плохо предвидит течение процесса в хозяйстве своего предприятия, тот плохо управляет этим хозяйством.

Требуется ли здесь какой-либо другой критерий, кроме того, который нами был ранее выдвинут: каждое предприятие, – каждая организация должны выполнять договорные обязательства с максимальным напряжением сил и использованием всех своих возможностей?

Думаем, что этот критерий в дополнениях не нуждается. Не нужно только забывать, что договорная дисциплина начинается до заключения договора, и в вину нарушившему договор предприятию нужно поставить не только неосторожность, непредусмотрительность во время исполнения договора, но также и неосторожность, непредусмотрительность при плановых заявках, которые предшествуют вступлению в договор.

Возможно, что на этом соображении теперь следует настаивать в особенности потому, что в нашей правовой

' Нельзя, конечно, не учитывать,, что в отношении некоторых видов сырья и материалов наше народное хозяйство в настоящее время еще испытывает иногда дефицит. Поэтому не каждая заявка может быть удовлетворена полностью. Но в отношении всей продукции, имеющейся в достаточных количествах (а это большинство случаев), сказанное не требует никаких оговорок.

74

литературе иногда понимают договорную дисциплину слишком узко, относя к ней только или преимущественно поведение социалистических организаций лишь с того момента, когда они вступили в договорные отношения и стали исполнять принятые на себя обязательства 1..

На наш взгляд, сужение понятия договорной дисциплины есть шаг назад в сравнении с Тем, более широким понятием ее, которое защищал А. В. Венедиктов, называя планово-договорной дисциплиной “неуклонное выполнение всех директив партии и правительства, требующих правильного построения системы договорных отношений в общественном секторе, высокого качества самих договоров и их своевременного и точного исполнения”. – 2. _,