§ 2. Психологические проблемы ответственности лиц, находившихся в состоянии опьянения

Представляется, что схема психологического анализа влияния на уголовную ответственность психических расстройств в рамках вменяемости пригодна и для оценки значения состояния опьянения в момент деяния, запрещенного уголовным законом.

Влияние опьянения на состояние психической деятельности, способность осознавать значение своих действий и руководить ими на практике не подвергается специальному исследованию судом и следователем. Презюмируется вменяемость субъекта, действовавшего в состоянии опьянения (ст. 23 УК 1996 г.)1. Даже при картине наркотического или токсиманийного опьянения (одурманивания), обычно более грубого по влиянию на способность к осознанно-волевому поведению2, этот вопрос, как правило, не ставится и защитой. Позиция же обвинения обычно сводится к оценке состояния опьянения как отягчающего обстоятельства.

Представляется, что такая устоявшаяся позиция практики, подкрепленная пассивностью юридической и психологической теории, создает в ряде случаев трудно устранимую угрозу объективного вменения3. Прежде, чем по-

1  За исключением случаев, когда возникает версия о клиническом явлении, именуемом патологическим опьянением (см. например: Заиграев Г. Г. Борьба с алкоголизмом. М., 1986. С. 41—42).

2  В дальнейшем изложении мы будем говорить о состоянии опьянения как о родовом понятии, которое охватывает последствия употребления как алкоголя, так и других одурманивающих веществ. Но при этом в соответствии с известными нам экспериментальными данными мы будем рассматривать проблему только применительно к алкогольному опьянению.

3 Некоторые дополнительные соображения по рассматриваемому вопросу в части, касающейся хронических алкоголиков и наркоманов, вытекают из данных, приводимых А. Я Гришко (см.: Характеристика личности хронических алкоголиков и наркоманов. Рязань, 1991. С. 17—32). Во-первых, преобладающая масса совершаемых ими преступлений носит имущественный характер, а для наркоманов связана с участием в незаконном обороте наркотиков. Иными словами, объективная сторона этих деяний не стимулировала использование психологических знаний для оценки способности к управляемому поведению в конкретном случае в рамках вменяемости. Во-вторых, такой диагноз в принципе должен влечь участие психолога сначала в оценке вменяемости, а затем, если она установлена, в решении вопроса, как повлияла болезнь на поведение в конкретном случае. Ограничиваться медицинским (психиатрическим) обследованием вместо комплексной экспертизы здесь нельзя.

180

О. Д. Ситковская

пытаться охарактеризовать ситуацию в целом, проиллюстрируем ее значение на более локальном примере.

Нами была сформулирована и проверена в экспертной практике гипотеза о возможности установить состояние аффекта у лица, которое в момент совершения общественно опасных действий находилось в легкой степени опьянения. Вопрос решался при этом с учетом индивидуально типичной реакции субъекта на употребление сходного вида и аналогичной дозы алкоголя. Однако предложенному подходу был сделан упрек в отказе от системности в исследовании аффекта. В качестве контрварианта предложено именовать аффект в состоянии опьянения «аномальным», поскольку практически невозможно разграничивать сугубо алкогольные и эмоциональные нарушения поведения.

Необходимо подчеркнуть, что наша трактовка1 компетенции эксперта-психолога в рассматриваемых случаях охватывает лишь легкую степень опьянения. Однако представляется перспективной попытка разработки теоретических основ оценки взаимодействия эмоциональной реакции на противоправное поведение потерпевшего и состояния опьянения средней степени (а может быть и сильной). Конечно, для этого потребуются репрезентативный объем исследований и специальная их программа, которая охватит многообразие вариантов сочетания доз и видов алкоголя, особенностей личности и ситуаций. Следовательно, речь идет лишь о постановке проблемы в перспективе. Без ее решения эксперты будут отказываться дифференцировать эти степени опьянения от аффекта. А это влечет ограничение возможностей индивидуализации ответственности таких субъектов.

Перейдем к постановке проблемы в целом. В экспериментальных исследованиях однозначно установлено, что состояние опьянения, начиная с легкой его степени, реально влияет на психическую деятельность и поведение субъекта. Физиологическая основа здесь — отравление организма, в том числе интоксикация ЦНС2. По мере возрастания дозы алкоголя все более расстраиваются функции, свя-

I

1  Позиция автора изложена в автореферате дисс. «Судебно-психологическая экспертиза аффекта» (М , 1979) и в одноименном пособии. Критические замечания см. в статье: Кудрявцев И. А. Психолого-психиатрическая экспертиза: проблемы и перспективы //Психологический журнал. 1985. № 1. С. 90—91.

2 Экспериментальные данные подробно излагаются В. С. Братусем (см. указ. соч. С. 228—232 и др.).

Психология уголовной ответственности                                           181

занные с переработкой информации, ориентацией во внешней среде и ее осмыслением. Затем нарушаются сенсорные процессы, как и эмоциональная оценка своих действий. Наконец, в случае сильного опьянения возможна утрата способности к целенаправленным двигательным актам, осмысленной речи и пр. В этой связи говорится о потере «ясности сознания»1.

В правовой литературе утверждается, что алкогольное опьянение может временно подавить «нравственные и психические регуляторы» позитивного человеческого поведения2, что даже простое опьянение в глубокой степени может вызвать «помрачение сознания»3. Но в то же время презюмируется, что, «как правило», способность отдавать отчет в своих действиях не утрачивается и не ограничивается4. Основываясь именно на такой презумпции, законодатель не предусматривает возможности постановки перед экспертом вопроса о том, влекло ли состояние опьянения конкретногЪ субъекта в конкретной ситуации снижение способности к осознанию фактического характера и значения своих действий, а также способности руководить ими. И это несмотря на то, что, как показано выше, такие затруднения в осознанно-волевом поведении — реальность, во многих случаях очевидная, и что имеется материальная ее причина — интоксикация мозга. Наш материал (анамнез 30 случаев совершения аффективных преступлений в легкой степени опьянения) свидетельствует, что уже здесь отмечается снижение способности критического отношения к своему поведению, качества интеллектуальных операций. Конечно, действие алкоголя очень индивидуально в зависимости от состояния здоровья, возраста, частоты и дозы употребления, временных функциональных состояний организма, ситуации, в которой происходит употребление алкоголя,

1 Сагал Б. М. Изменения сознания при экзогенных психических расстройствах // В кн.: Проблемы сознания. М., 1966. С. 535. См. также: Сегал Б. М. Алкоголизм. М., 1967.

2 См.: Заиграев Г. Г. Указ. соч. С. 41.

3  Курс советского уголовного права. Часть Общая. Т. 1. Л., 1968. С. 379.

4 См., например: Мендельсон Г. А., Ткачевский В. М. Алкоголизм и преступность. М., 1959; Сахаров А. Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР. М., 1961. С. 215. Аналогична позиция авторов Курса советского уголовного права (часть Общая. Т. 1. С. 379—381), противоречащая приведенному выше положению той же работы. Кстати, «как правило» означает, что возможны и «иные» случаи.

182

О. Д. Ситковская

и пр. Но исключать оценку реального психического состояния субъекта, совершившего преступление в состоянии опьянения, значит, по нашему мнению, игнорировать психологическую картину рассматриваемых состояний.

Суть позиции, которая характерна для истории отечественного уголовного законодательства, как и законодательства большинства зарубежных стран1, раскрыта была еще Н. Д. Сергиевским, отметившим, что психическая деятельность субъекта, находящегося в состоянии опьянения, может напоминать картину, связанную с влиянием психических аномалий. Поэтому, казалось бы, в ряде случаев имеются основания для смягчения ответственности или даже признания субъекта невменяемым. Но интересы государства и общества, соображения общей и специальной превенции вынуждают воздерживаться от признания чрезмерного употребления спиртных напитков за основание какой-либо льготы, в особенности безнаказанности». Исключение Н. Д. Сергиевский допускает лишь для случаев, когда состояние опьянения наступило в результате принуждения или ошибки2.

В современной литературе эту проблему рассматривает Р. И. Михеев. Он говорит о «псевдоневменяемости», когда утрачивается способность осознавать свои действия или руководить ими вследствие добровольного принятия сильнодействующих веществ и о совершении в таком состоянии запрещенных уголовным законом действий. По мнению Р. И. Михеева, «такие лица, совершающие общественно опасные деяния в бессознательном состоянии, должны признаваться вменяемыми, так как это состояние возникло по собственной воле лица»3.

С позиции психологии очевидна внутренняя противоречивость этого высказывания. Бессознательное состояние несовместимо со способностью к осознанно-волевому поведению, без которого невозможно вменение деяния как

1  Одно из немногих исключений — Федеральный закон Австрии от 23 января 1974 г. № 60 «О действиях, запрещенных под угрозой судебного наказания». Он признает в некоторых случаях возможность смягчения наказания по этому основанию (§ 35).

2 См.: Сергиевский Н. Д. Русское уголовное право. СПб., 1908. С. 229.

3  Уголовный  закон.  Опыт теоретического моделирования. С. 73. Сходна позиция Тимофеева Н. Н. и Тимофеева Л. Н. в их статье «Содержание и объем работы эксперта-психиатра». (Правоведение. 1971. № 5. С. 82). По их мнению, любая степень опьянения не должна рассматриваться как значимая при решении вопроса о вменяемости или вообще об основаниях ответственности.

Психология уголовной ответственности                                           183

преступного1. Аналогично надо оценивать и позицию психиатров, которые отмечают, что при приеме значительного количества алкоголя наступают резкие затруднения, грубые расстройства психической деятельности вплоть до состояния, сходного с наступающим при общем наркозе, и что субъекты в состоянии обычного опьянения вне зависимости от его глубины должны признаваться вменяемыми2. Интересно в рассматриваемом плане и противопоставление экспертами-психиатрами по существу сходного симп-томокомплекса при патологическом опьянении (как исключительном состоянии — кратковременном психотическом расстройстве) и при простом алкогольном опьянении, хотя бы тяжком, которое именуется ими «неболезненным». В качестве признаков исключительного состояния, позволяющего сделать вывод о неспособности субъекта осознавать свои действия и руководить ими, рекомендуется оценивать (в комплексе) наличие психомоторного возбуждения, нецеленаправленности действий, их внешней безмотивности, последующего глубокого сна, запамятования и др., включая перенесенные накануне астенизирующие патогенные факторы. При этом, с одной стороны, констатируется, что тяжелое алкогольное опьянение также может давать сходную картину, а с другой — вопрос о способности сознавать значение своих действий и руководить ими связывается только с диагностикой патологического опьянения3.

1  Возможно, что обнаружение этого противоречия привело к тому, что в другой более поздней работе автор предложил вообще отказаться от «воспроизведения старых ошибок, отвергнутых советской и мировой наукой» (?), и в первую очередь от рассмотрения вопросов уголовно-правового значения психических аномалий вменяемых лиц, специфики вины и ответственности алкоголиков, наркоманов и «приравненных к ним категорий лиц» (?) (Михеев Р. И. Уголовное право и психиатрия. Владивосток, 1988. С. 5). Это категорическое суждение, к сожалению, ничем не подтверждено.

2 См.' Кербиков О. В., Коркина М. В., Наджаров Р. А., Снеж-невский А. В. Психиатрия М., 1968. С. 177.

3 См.: Доброгаева М. Алкоголь. Психоз. Судебная экспертиза // В кн.: Записки криминалистов. М., 1993. С. 171—172. Конечно, можно «решить» проблему, указав, что для исследования невменяемости требуется в соответствии с законом наличие двух критериев. Но, во-первых, в определенном смысле кратковременное болезненное расстройство имеется и при опьянении, путь особого рода. Во-вторых, неспособность к осознанно-волевому поведению, хотя и выходящая за рамки определения невменяемости в УК, все же, как мы обосновали в предыдущей главе, исключает виновную ответственность. Так что проблему надо решать по существу.

184

О. Д. Ситковская

Ш'

С позиций психологии очевидна внутренняя противоречивость такого подхода, ибо интересы общества несовместимы с несправедливостью уголовно-правового воздействия, его несоответствием способности к управлению собственным поведением в конкретном случае. Выход видится в проведении комплексной психолого-психиатрической экспертизы, которая, опираясь на анамнез (в том числе на данные о стереотипах поведения субъекта в состоянии опьянения), на результаты психологического обследования и интерпретируя к конкретному случаю клинические данные1 о закономерностях поведения при различных дозах и вариантах опьянения, может дать заключение о психическом состоянии на момент деяния. Оно будет использоваться наряду с другими доказательствами.

Перспективным представляется и участие психолога в выяснении мотива принятия алкоголя субъектом, совершившим общественно опасное деяние. Мы видим здесь 4 типичные ситуации, влияющие на степень ответственности: а) принятие алкоголя — для облегчения совершения предумышленного преступления2; б) принятие алкоголя — для получения удовольствия, причем субъект, зная особенности своего характера и специфического действия на него алкоголя, представляет себе возможные последствия, но игнорирует их; в) ситуация, аналогичная предыдущей, но связанная не с осознанно-равнодушным отношением к возможным последствиям, а с легкомысленным отношением к ним или нежеланием задуматься о них; г) принятие алкоголя — случайно, по ошибке или впервые, в результате принуждения и пр.

Представляется, что в первом случае можно говорить о прямом умысле, во втором — о косвенном умысле, третья ситуация может свидетельствовать о преступной не-

1  Ценный материал клинических наблюдений содержится в психиатрической и патопсихологической литературе. См. например: Братусь Б. С, Сидоров П. И. Психология, клиника и профилактика раннего алкоголизма. М., 1984. С. 52—56 и др.; Бехтелъ Э. Е. Донозологические формы злоупотребления алкоголем. М.,  1986. С. 121, 131 и др.;   Короленко Ц. П., Завьялов В. Ю. Личность и алкоголь. Новосибирск, 1988. С. 73—78 и др.; Лисицин Ю. П., Копыт Н. Я. Алкоголизм. М., 1983. С. 247 и др.

2  Такого рода ситуации обоснованно выделяют Ю. М. Анто-нян и С. В. Бородин (см. указ. соч. С. 119).

Психология уголовной ответственности                                           185

!■     осторожности в отношении последствий содеянного и чет-I-     вертая — об отсутствии вины. Такой подход позволит избежать искусственных конструкций вменения и действо-'     вать в строгом соответствии с принципом виновной ответственности.