VI

В Воздушном кодексе СССР нет прямого упоминания о «непреодолимой силе». Однако он все же отсылает к этому понятию. Это обстоятельство выявляется при изучении ст.ст. 78—80 Воздушного кодекса СССР.

Как известно, ст. 78 Воздушного кодекса СССР устанавливает имущественную ответственность «учреждения, предприятия или лица, которое эксплуатирует гражданское воздушное судно» — «за причиненные при стартах, полетах и посадках смерть и телесные повреждения пассажирам гражданских воздушных судов, а также за вред лицам и имуществу, не находящимся на гражданском воздушном судне». Особых правил об условиях и пределах возмещения вреда в указанных случаях сама статья 78 не содержит, а отсылает к «общему законодательству» Союза ССР и союзных республик, с одной, однако, оговоркой. Оговорка эта сужает в сравнении с Гражданским кодексом круг оснований, по которым владелец воздушного судна может быть освобожден от обязанности возмещения вреда, причиненного воздушным судном. Статья 78 освобождает владельца воздушного судна от ответственности за причиненный вред в единственном случае, когда доказано, что «вред произошел вследствие умысла или грубой неосторожности самого потерпевшего».

При сопоставлении правил ст. 78 Воздушного кодекса СССР с нормами общего законодательства приходится прийти к выводу, что в ст. 78 отсылка сделана к гл. XIII раздела об обязательствах гражданских кодексов союзных республик. Законов СССР, регулирующих вопрос о возмещении вреда в случаях, которые имеет в виду ст. 78 Воздушного кодекса СССР, пока еще не издано. Что же касается гражданских кодексов, то прежде всего обратиться следует к ст. 404 ГК РСФСР (и к соответствующим ей статьям гражданских кодексов других союзных республик). Однако из нормы ст. 404 ГК придется исключить право владельца «источника повышенной опасности», сослаться на действие «непреодолимой силы». Конечно, когда возникают дела о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью потерпевшего, то соответственно должны применяться и правила ст.ст. 409, 413—415 ГК.

Таким образом, ст. 78 Воздушного кодекса СССР устанавливает наиболее строгую ответственность за причинение вреда, какая только известна гражданскому праву СССР — не вплоть до «непреодолимой силы», как в ст. 404 ГК или в ст. 132 Кодекса торгового мореплавания СССР, а несмотря даже на содействие вреду «непреодолимой силы».

Разумеется, что в тех случаях, когда в сопряжении со ст. 78 Воздушного кодекса СССР применяется ст. 413 ГК, особо повышенная ответственность воздушного предприятия переходит в ответственность только за вину (за «преступное действие или

бездействие», как выражается ст. 413 ГК, говоря о событиях, выходящих за пределы страхового случая).

Нужно иметь в виду, что правила ст. 78 Воздушного кодекса СССР не относятся к экипажу самолета, т. е. к командиру и команде самолета (см. ст. 17 В К СССР). Статья 78, как мы видели, разрешает только вопрос об ответственности владельца воздушного судна: а) перед пассажирами судна (за вред, причиненный жизни или здоровью), б) перед лицами, не находящимися на гражданском воздушном судне.

В судебной практике эти положения не всегда, к сожалению, применяются. Так, по делу П., по которому иск был основан на факте причинения вреда пилоту при аварии гражданского самолета, Московский городской суд в своем определении (1949 г.) исходил только из ст.ст. 404 и 409 ГК. Правила ст. 413 ГК остались без применения, хотя ответчиком был страхователь потерпевшего.

То же можно сказать и о деле по иску гр-ки Н. (1949 г.). Народный суд обсуждал по этому делу лишь вопрос о наличии или об отсутствии вины потерпевшего — бортмеханика самолета. Вопрос же о вине страхователя, т. е. вопрос о применении наряду со ст. 404 ГК и ст. 413 ГК, вовсе вышел из поля зрения.

В определении по делу П. Судебная коллегия Московского городского суда (1949 г.) отвергла довод жалобщика—воздушно-транспортного предприятия — в пользу применения так называемой «смешанной ответственности». Судебная коллегия обосновала полную ответственность предприятия виной работников этого предприятия. Не ссылаясь и в этом случае на ст. 413 ГК, городской суд, несомненно, применил ее правила: страхователь отвечает перед потерпевшим только при наличии вины предприятия в лице его органов или работников. При отсутствии вины — налицо страховой случай, и применению подлежат нормы ст. 412 и ч. 1 ст. 413, т. е. возмещение вреда всецело возлагается на органы социального страхования или социального обеспечения.

По делу Л. Московский областной суд в решении (1950 г.) не счел возможным возложить ответственность на владельца воздушного судна за отсутствием вины его агентов, т. е. правильно стал на позицию, предусмотренную ст. 413 ГК, поскольку речь шла об ответственности нанимателя потерпевшего лица.

В судебной практике мы не обнаружили случаев, в которых при применении ст. 78 Воздушного кодекса СССР ответчик ссылался бы на действие «непреодолимой силы». Закон в ст. 78 настолько ясно запретил подобную ссылку, что ответчики — воздушно-транспортные предприятия — и не пытаются идти таким путем.

Так обстояло дело, например, по иску Е., решенному народным судом в 1948 году. Суд применил по этому делу ст. 414 ГК при отсутствии каких-либо возражений со стороны ответчика, владельца самолета. О содействии «непреодолимой силы» в со-

здании вреда вопрос даже не поднимался. Между тем если бы применению в данном случае подлежала не ст. 78 Воздушного кодекса СССР, а ст. 404 ГК, то ссылка на действие «непреодолимой силы» в условиях данного дела представляла бы основной вопрос.

При решении вопросов об ответственности воздушного перевозчика за повреждение, гибель или утрату груза или багажа Воздушный кодекс СССР не пользуется выражением «непреодолимая сила», а говорит о «стихийном бедствии». Если воздушно-транспортное предприятие докажет, что утрата, гибель, повреждение груза или багажа произошли «не во время полета» и при том «вследствие стихийного бедствия», то в силу п. «б» ст. 80 Воздушного кодекса СССР воздушный перевозчик освобождается от ответственности. Напомним, что в случае гибели во время полета груза и багажа (кроме ручной клади, не сданной под ответственность воздушному перевозчику) ссылка на «непреодолимую силу» или «стихийное бедствие» не допускается, как и в случаях, предусматриваемых ст. 78 Воздушного кодекса СССР.

Мы приходим к выводу, что закон оба выражения употребляет в одном и том же правовом смысле, хотя языково-смысловые значения этих выражений, конечно, не совпадают. К сближению рассматриваемых выражений закона, по нашему мнению, приводят следующие соображения.

Ответственность воздушного перевозчика в ст. 78 Воздушного кодекса СССР установлена по общему законодательству Союза ССР и союзных республик, но с тем существенным ограничением, о котором сказано было выше: освобождение от ответственности наступает только при доказанной грубой вине потерпевшего 1.

При причинении вреда самолетом пассажиру или другому лицу до взлета или после посадки самолета случай должен рассматриваться в РСФСР по ст. 404 ГК, а в других союзных республиках — по соответствующим статьям их гражданских кодексов.

Если Воздушный кодекс СССР (п. «б» ст. 80) допускает ссылку на «стихийное бедствие», когда воздушное судно не находится в полете, а в случае ответственности за причинение вреда в полете сохраняет из двух возможных по ст. 404 ГК возражений только одно — ссылку на грубую вину потерпевшего, то, очевидно, что выражение «стихийное бедствие» заменяет в Воздушном кодексе СССР термин «непреодолимая

1 Статьи 80 и 81 Воздушного кодекса СССР предусматривают не исключение ответственности воздушного перевозчика, а лишь уменьшение ее, если при наличии умысла или грубой неосторожности потерпевшего воздушный перевозчик «не принял мер к предотвращению вреда». Это заметим, кстати, единственный, прямо предусмотренный в нашем законодательстве случай «зачета вины» потерпевшего. Широко применяя «зачет вины» потерпевшего в случаях ст. ст. 403 и 404 ГК, наша судебная практика опирается только на толкование норм закона.

сила». Смотря по тому, причинен ли вред в полете или вне полета, законодатель повышает или ограничивает ответственность воздушного перевозчика. Когда появляется специфика воздушного «источника повышенной опасности», —устраняется ссылка «на непреодолимую силу»; когда специфика воздушного «источника повышенной опасности» исчезает и остается лишь «земной» «источник повышенной опасности», — применяются общие правила об «источниках повышенной опасности» (ст. 404 ГК), т. е. допускается и ссылка на действие «непреодолимой силы», называемой в Воздушном кодексе СССР стихийным бедствием.

Стихийное бедствие — выражение, в котором подчеркнута объективность обстоятельства, приводящего к освобождению от ответственности за причиненный вред. В этом — несомненное преимущество этого выражения в сравнении с термином «непреодолимая сила». Виновное поведение самого потерпевшего никогда нельзя, например, подразумевать в понятии «стихийного бедствия».

Но вместе с тем выражение «стихийное бедствие» сопряжено с большими неудобствами: можно ли говорить о «бедствии», когда дело идет об ударе молнии, свалившем один телеграфный столб?

Бедствием называют обыкновенно явление, грандиозное по своей вредоносности. Далее, под понятие стихийного события нельзя подвести без натяжки военные действия — стихийными обыкновенно называют проявления сил природы, а не действия людей.

Между тем судебная практика, учитывая конкретные условия места и времени, признает «непреодолимой силой» и умеренные по своей вредоносности проявления сил природы и военные действия.

Наконец, выражение «стихийное бедствие» не содержит в себе даже намека на ту относительность обстоятельства, освобождающего от возмещения вреда, которую подчеркивает наша судебная практика в понятии «непреодолимой силы».

Вместе с тем понятие «стихийного» события рассматривается нашей судебной практикой как правовой синоним «непреодолимой силы». Эта практика относится, однако, не к случаям применения норм Воздушного кодекса СССР, а к вопросу об ответственности железной дороги.