III

Разграничение простого и квалифицированного случая не удалось и Н. Топорову, хотя он приложил немалые усилия в этом направлении 4. Причиной этой неудачи была все та же коренная ошибка, в которой равно были повинны и Стучка и другие авторы в 20-х годах.

«ГК в вопросе об ответственности за причиненный вред, — писал Н. Топоров, — стоит на принципиально иной точке зрения,

1 «ГК РСФСР, Научный комментарий», вып. XX, 1928 стр. 26 и ел

2 Там же, стр. 20.

3 Разумеется, что речь здесь не идет о расчете вероятностей, применяемом в математическом анализе.

4 Н. Топоров, Источник повышенной опасности, «Рабочий суд» 1926 г. № 19, стр. 11.

нежели буржуазные законодательства. Он строит эту ответственность не на понятии вины, а на понятии причинения» 1.

Ошибочность такого чисто формального противопоставления советского социалистического права праву эксплуататорскому, буржуазному очевидна, — ее уже не раз отмечали в нашей литературе 2.

Буржуазное право в разделе о гражданском правонарушении буржуазно не потому, что оно основывает ответственность за причинение вреда на принципе вины. Буржуазное право использует оба основания внедоговорной ответственности по началу вины и независимо от начала вины — ив обоих случаях остается правом буржуазным, эксплуататорским, потому что строит весь институт внедоговорной ответственности в интересах эксплуататорских классов; само понятие противоправности и вины в буржуазном праве имеет совсем другое классовое содержание, чем в праве социалистическом.

Пройти мимо этих фактов самого существа дела может только догматическая правовая схоластика.

Посмотрим, однако, как Топоров различал случаи освобождения от ответственности по ст. 403 и по ст. 404 ГК. Он утверждал, что по ст. 403 ГК освобождение от ответственности наступает, если причинивший вред докажет, что «он не мог предотвратить вреда», а в случае ст. 404 ГК освобождает от ответственности «лишь наличие непреодолимой силы, т. е. вмешательство стихийных явлений чрезвычайной силы, непредвиденных и непредотвра-тимых...». По виду перед нами два различных случая освобождения от ответственности. Кажется, что сама многочисленность признаков, характеризующих квалифицированный случай в определении Н. Топорова, надежно обеспечивает от смешения этого особого «случая» от простого случая— «казуса».

Однако все признаки, которые были перечислены Топоровым, можно свести к одному единственному — непредотвратимости, если понимать непредотвратимость в объективном смысле, а не в смысле субъективной непредотвратимости избежания вреда, невозможности для данного субъекта.

Как стихийность, так и чрезвычайность явления одинаково противопоставляют его обыкновенному поведению отдельного человека. Признак непредвидимости, который Топоров также

1 Правда, П. И. Стучка пытался одновременно отвергнуть и принцип ответственности за вину и принцип ответственности по началу причинения, заменив их принципом ответственности за «социально-вредное» причинение вреда. Но это последнее понятие сливается с понятием противоправности действия, и, таким образом, помимо воли самого Стучки, он оказался среди сторонников принципа причинения, с которыми он усиленно спорил.

2 Б. С. Антимонов. Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении, 1950, § 1—7.

Е. А. Флейшиц. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения, 1951, стр. 17—19, 74, 76.

понимал объективно, есть не что иное, как неразлучный спутник чрезвычайности стихийного явления. Оно именно потому непредвидимо, что оно чрезвычайно, т. е. выходит вон из ряда обыкновенных явлений, на которые можно наперед рассчитывать. Итак, оказывается, что по мнению Топорова, действие «непреодолимой силы» — это не что иное, как обстоятельство объективно непредотвратимое.

Но оказывается далее, что и в случае ст. 403 ГК Топоров понимает непредотвратимость вреда в том же самом объективном смысле. При таком положении напрасны и бесцельны все старания особо определить «непреодолимую силу», придать ей смысл квалифицированного случая в противоположность простому случаю.