4. Справедливое и законное — одно и то же

Дальнейшее углубление теоретических воззрений о со­отношении права и закона, объективной природе офи­циальных полисных установлений, справедливости и за-

24 Жебелев С. А. Греческая политическая литература и «Полити­ка» Аристотеля.— В кн.: Аристотель. Политика. М., 1911, с. 408.

4    В. С. Нерсесянц             97

конности связано с именем Сократа (469—399 гг. дон. э.). В основе его философского подхода к нравственной, по­литической ц правовой проблематике в целом лежит ра­ционалистическое представление об определяющем, импе­ративно-регулятивном значении знания. Будучи божест­венным по своим истокам и статусу, знание, согласно Сократу, доступно и людям. Степень овладения знанием означает меру причастности людей к божественным на­чалам и, следовательно, уровень справедливости и закон­ности в общественной, политической и частной жизни.

Как и добродетель в целом, политическая добродетель, куда Сократ включает и представления о нравственной природе закона,— это знание.

Обсуждение нравственной, политико-правовой пробле­матики Сократ поднимает на уровень логических дефини­ций и понятий, закладывая тем самым начала собственно теоретического исследования в данной области. В этом плане Платон и Аристотель — прямые продолжатели ло­гико-философских и политико-теоретических достижений Сократа. Сократовское философское обоснование объек­тивной природы полисной добродетели и полисных зако­нов, нравственности политики и права критически проти­востояло и распространенным традиционно-мифологи­ческим представлениям, и воззрениям софистов, их нравственному и гносеологическому релятивизму и субъ­ективизму, характерным для некоторых из них апелля­циям к силе, освобожденной от сдерживающих ее этиче­ских начал.

И неписаные божественные законы, и писаные чело­веческие законы имеют в виду, согласно Сократу, одну и ту же справедливость, которая не просто является кри­терием законности, но по существу тождественна с ней. Когда софист Гиппий настойчиво спрашивает у Сократа, каково же его учение о справедливости, Сократ говорит ему: «Я лично того мнения, что нежелание несправедли­вости служит достаточным доказательством справедливо­сти. Но если ты этим не довольствуешься, то, вот, не нра­вится ли тебе следующее: я утверждаю, что то, что закон­но, то и справедливо» (Ксенофонт, Воспоминания о Сократе, IV, IV, 12).

Призывы Сократа к законопослушапию пе означали, однако, будто он всякое произвольное постановление и распоряжение властей считал законом, подлежащим со­блюдению. Сократовское положение о совпадении закон-

98

ного и справедливого, восхваление им законности и разумности полисных порядков и т. п. имели в виду, ско­рее, желательное идеальное состояние дел, нежели на­личное, реально существовавшее. Отсюда их критический запал против современной ему практической политики и законодательства. Основной принцип сократовской мо­ральной философии, согласно которому добродетель — это знание, в сфере политико-правовой означал, что пра­вить и законодательствовать должны знающие. Данное требование резюмирует философские представления Со­крата о разумных и справедливых началах государства и права и критически адресуется им ко всем формам поли­тического устройства и законодательства.

Принцип законности (его наличие или отсутствие) Со­крат использует в качестве одного из существенных кри­териев в своей классификации и характеристике различ­ных   форм   государственного   устройства   и   правления.

С господством разумных и справедливых законов Со­крат связывал саму возможность политической свободы. И говоря об обязанностях индивида перед полисом он имел в виду законные обязанности свободных и равных граждан в условиях разумно и справедливо упорядочен­ного полиса. Лишь на этом пути достижима, по мысли Сократа, свобода — «прекрасное и величественное достоя­ние как для человека, так и для государства» (Ксено-фонт, Воспоминания о Сократе, IV, V, 2),