70 См. преждению Совместная

71 См. ствах, с. 33.

72 См. деке.– Сов.

73 См. тельности в

42

Звирбуль В. К. Деятельность прокуратуры по преду-преступности. М., 1971, с. 36, 41–42; Березовская С. Г. деятельность, а не единоборство.– Лит. газ., 1970, 8 апр. Уголовный процесс в европейских социалистических государ-

ко-

Надь Л. Новый венгерский уголовно-процессуальный государство и право, 1974, № 10, с. 93.

Даев В. Г. Процессуальные функции и принцип состяза' уголовном судопроизводстве.–Правоведение, 1974, № 1.

16 декабря 1966 г. и ратифицированного Советским Союзом 18 сентября 1973 г., предусматривает:“К.аждый обвиняемый в уголовном преступлении имеет право считаться невиновным, пока его виновность не будет доказана согласно закону” 74.

Полное отрицание презумпции невиновности по мотивам ее буржуазной природы и неприемлемости для советского уго-'iObMOi'ci процесса, встречавшееся в работах некоторых ученых75, не получило распространения в советской процессуальной науке. Однако далеко не все ученые едины в признании за п езу.мпдиеи невиновности значения не просто правового положения, а положения основополагающего, принципа процесса. Если В. И. Каминская, Т. Н. Добровольская и другие авторы считают презумпцию невиновности самостоятельным принципом процесса76, то М. Л. Якуб, Е. Г. Мартынчик и др^пк' ученые отрицают такое ее значение77.

М. С. Строгович, первоначально называя презумпцию невиновности среди принципов процесса78, в дальнейшем исключил ее из числа принципов, рассматривая ее как правовое положение, относящееся к доказыванию79. В последующих своих работах М. С. Строгович возвратился к признанию презумпции невиновности принципом процесса, но уже не в самостоятельном качестве, а в сочетании с принципом обеспечения обвиняемому праяа на защиту80. В таком же сочета-

74 Ведомости Верховного Совета СССР, 1976, № 17, ст. 308.

75 См. Тадевосян В. С. К вопросу об установлении материальной истины в советском процессе.–Сов. государство и право, 1948, № 6;

Мокичев К. А. Против ревизионистских извращений марксистско-ленинского учения о государстве и праве, с. 33–34; Г о л у н-с к и и С. А. Вопросы доказательственного права в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик.–В кн.: Вопросы судопроизводства и судоустройства в новом законодательстве Союза ССР. М., 1959, с. 131–135.

76 См. Каминская В. И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. М., 1949, с. 100; Добровольская Т. Н. Принципы советского уголовного процесса, с. 111; Строгович М. С., Алексеева Л. Б., Ларин А. М. Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности, с. 14–15.

77 См. Якуб М. Л. О понятии принципа уголовного права и уголовного процесса.–Правоведение, 1976, № 1, с. 64; Ма р т ы н чи к Е. Г. Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции. Кишинев, 1975, с. 70–85, и др.

78 См. С-грогович М. С. Уголовный процесс. М., 1944, с. 56.

79 См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса^ М., 1958, с. 74, 184–186.

80 См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 126.

43

нии рассматривает презумпцию невиновности и В. П. Нажимов 81.                  .

Некоторые авторы считают, что презумпция невиновности нашла свое законодательное закрепление в ст. 160 Конституции СССР, в соответствии с которой никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом82. Другие же не рассматривают презумпцию невиновности в качестве принципа .процесса, мотивируя это отсутствием нормативного закрепления презумпции не только в Конституции СССР, но и в процессуальном законодательстве83.

Независимо от признания или непризнания презумпции невиновности самостоятельным принципом процесса она с несомненностью вытекает из таких общепризнанных принципов, как осуществление правосудия только судом, всесторонность, полнота и объективность расследования и рассмотрения уголовных дел, право обвиняемого на защиту и т. д.

Нельзя не отметать наличия ряда ошибок, связанных с толкованием смысла и значения презумпции невиновности как правового положения. С одной стороны, она понимается подчас слишком широко, с распространением не только на положение личности в процессе, но и на иные факты. Так, например, в литературе встречается утверждение, что поскольку не установлено событие преступления, то и надо считать, что его не было84. С этим трудно согласиться. Ее” ли, охраняя права личности, закон считает лицо невинов-

81 См. Нажимов В. П. О системе принципов организации и деятельности советского уголовного суда, с. 184.

82 См. Смирнов Л. Н. Ленинские идеи о суде и правосудии и их претворение в жизнь.–Бюл. Верховного Суда СССР, 1977, № 5, С. 9; П е т р у х и н И. Л. Презумпция невиновности – конституционный принцип советского уголовного процесса.– Сов. государство и право, 1978, № 12, с. 18–26; Грошевой Ю. М. Сущность судебных решений в советском уголовном процессе. Харьков, 1979, с. 5; Стр о го в и ч М. С, Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности.– В кн.;

Виктимология и профилактика правонарушений/Отв. ред. В. И. Шика-нов. Иркутск, 1979, с. 3–15.

83 См. Уголовный процесс БССР, с. 58–59; Арсеньев В. Д. К^ вопросу о презумпции невиновности в свете новой Конституции СССР.– В кн.: Вопросы повышения эффективности борьбы с преступностью. Томск, 1979, с. 58–61.

84 См. Якубович Н. А. Окончание предварительного следствия” М„ 1962, с. 101.

44

ным при отсутствии достаточных доказательств виновности, то наличие сомнений в преступном характере того или иного деяния вовсе не является основанием для “благополучного” вывода.

С другой стороны, допускаются неоправданные изъятия из действия презумпции невиновности.  Так, по мнению В. Н. Бабаева, задержание лица в качестве подозреваемого представляет собой исключение из презумпции невиновности, поскольку ;в данном случае якобы “действует презумпция вины подозреваемого в совершении преступления”, существование которой обусловлено “необходимостью защиты общественных и личных интересов” и имеет “.исключительный характер”85. В данном случае нет никакого исключения, поскольку задержание подозреваемого, так же, как и заключение, например, под стражу обвиняемого, не вступает в противоречие с положением о том, что эти лица продолжают считаться невиновными, ибо процесс познания истины еще ' не завершен.

Есть мнение, что “после вступления приговора в законную силу презумпция невиновности обвиняемого уступает место презумпции истинности приговора”86. В данном случае неправильна сама постановка вопроса. Поскольку презумпция невиновности представляет собой объективное правовое положение, она не уступает и не может уступить место каким-либо иным презумпциям, не вступает и 'не может вступать с ними в конкуренцию. Предположение об истинности судебного приговора действительно носит презумптив-ный 'характер и лоложешная в его основу презумпция относится к числу опровержимых. Однако признание обвиняемого виновным ни в коей мере не колеблет правильности утверждения, что до этого он считался невиновным в совершении преступления. Из презумпции невиновности обвиняемого следует вывод, что применяемые 'к нему меры процессуального принуждения не могут рассматриваться в качестве начала реализации уголовно-,право'вой ответственности.

Уголовно-процессуальный закон в ряде случаев ограничивает характер применяемых мер процессуального принуждения (возможность задержания только при подозрении в преступлении, за которое законом предусмотрено наказание

85 См. Бабаев В. И. Презумпции в советском праве. Горький, 1974, с. 101–102.

86 Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть •общая/Отв. ред. Н. В. Жогин. М., 1966, с. 445.

45

в виде лишения свободы; ограничение условий заключения под стражу), связывая таким образом характер этих мер с общественной опасностью преступления. Однако происходит это не потому, что данные меры рассматриваются как начало фактического несения ответственности, а потому что они относятся к процессуальным средствам установления материально-правовых отношений. Точно так же гражданско-процессуальный закон допускает привод ответчика, по делам, о взыскании алиментов, не рассматривая это как выполнение гражданско-правовой обязанности.

Значительно меньше дискуссий вызывали иные принципы уголовного процесса, причем дискуссии эти возникали, как правило, по частным вопросам. Так, например, Т. Н. Добровольская пишет о принципе объективной истины в советском уголовном процессе87. Не вызывает сомнений правильность определяемого Т. Н. Добровольской содержания данного принципа, однако, как справедливо указывалось в печати88, вернее принципом процесса, наполненным данным содержанием, считать объективность, полноту и всесторонность исследования обстоятельств уголовного дела, поскольку объективная истина–это цель процесса, а одна и та же

категория не может быть одновременно и целью и принципом.

Иногда к числу принципов уголовного процесса относят неприкосновенность личности, неприкосновенность жилища,. тайну переписки, а также судебный и прокурорский надзор89. Однако неприкосновенность личности, жилища и тайна переписки–это субъективные конституционные права граждан, ввиду чего признавать за иимл особое значение принципов уголовного процесса нет необходимости. Судебный же и прокурорский надзор являются специфическими видами государственной деятельности, характерными не только для уголовного процесса, поэтому их значение также выходит за рамки уголовно-процессуальной категории.

Совершенно ясно, что вопрос о существе и содержании принципов советского уголовного процесса не может быть

87 См. Добровольска.я Т. Н. Принципы советского уголовного процесса, с. 21–34.

88 См. Элькинд П. С. Рец. на Кн.: Добровольская Т. Н. Принципы советского уголовного процесса. М., 1972.–Соц. законность, 1972,.

№ 2, с. 91–92.

89 См. Советский уголовный процесс/Под ред. Д. С. Карева. М., 1968, с. 52, 62–63.

46

когда-либо объявлен разрешенным, так как совершенствование процессуальной деятельности, дальнейшее развитие демократических форм социалистического правосудия требуют непрерывных изысканий в определении основных, руководящих начал судопроизводства.

В процессуальной литературе не всегда проводится грань между понятиями принципов процесса и общих условий его отдельных стадий. Так, М. С. Строгович наряду с основными принципами уголовного процесса допускает существование принципов отдельных стадий процесса90. Как отмечает А. Л. Цыпкин, “...нельзя согласиться с тем, что для отдельных стадий процесса могут быть созданы различные группы процессуальных принципов, стоящих особняком или действующих параллельно с системой принципов уголовного процесса”91.

Н. В. Жогин и Ф. Н. Фаткуллин среди общих условий предварительного расследования рассматривают и принципы советского уголовного процесса92. Между тем понятия принципов и общих условий не равнозначны. Если принципы представляют собой важнейшие и определяющие правовые положения, на которых построен весь процесс, то общие условия отдельных стадий .выражают собой такие положения, которые раскрывают назначение и содержание уго-ловно-процессуальных институтов, характерных для данной стадии процесса.

В процессуальную терминологию следовало бы ввести понятие общих условий всего уголовного процесса, поскольку ряд положений, не достигая значения принципов, в то же время имеют значение, для всего процесса в целом. К та-ким положениям относятся указания закона на обстоятельства, исключающие производство по делу (ст. 5 Основ, ст. 5 УПК), на основания прекращения уголовных дел (ст. ст. 5– 9 УПК), на основания соединения и выделения уголовных дел (ст. 26 УПК), на общие правила предъявления и рассмотрения гражданского иска в уголовном процессе (ст. 29

90 См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 124–125; т. 2, с. 51–56, 367–371.

91 Цыпкин А. Л. Система принципов советского уголовного процесса.–Науч. тр./Саратов, юр. ин-т, 1957, вып. 1, с. 145. См. также: Теория доказательств в советском уголовном процессе. 2-е изд./Отв. ред. Н. В. Жогин. М„ 1973, с. 328.

92 См. Жогин Н.В., Фаткуллин Ф.Н. Предварительное следствие в советском уголовном процессе, М., 1965, с. 71–97,

47

УПК) и т. д. Эти положения, распространяясь на весь уголовный процесс, в то же время не достигают значения принципов процесса. Объединение же их в УПК большинства союзных республик в один раздел с принципами процесса под названием “общие положения” вряд ли удачно. Более правильным было бы употребление специального термина “об-шие условия уголовного процесса”, отражающего существо указанных норм и институтов.