154

151 См. Коврига 3. Ф. Уголовно-процессуальное принуждение, с. 30.

152 См. там же, с. 29–30.

153 См. Комментарий УПК РСФСР. М., 1970, с. 156; Комментарий УПК РСФСР. М., 1976, с. 172.

154 См. Похмелкин В. А. Задержание по советскому уголовно-процессуальному законодательству.–Сов. государство и право, 1958, № 12, с. 103. См. также: Чувилев А. Строго соблюдать законность при задержании подозреваемого в совершении преступлений.–Соц. законность, 1968, № 12, с. 36; К люков Е. М. Мера процессуального принуждения” с. 11.

63

Учитывая тяжесть мер процессуального принуждения, в юридической литературе всесторонне обсуждался вопрос о степени “насыщенности” уголовно-процессуалыюго законодательства мерами процессуального принуждения, об общих условиях допустимости их применения, о необходимости введения дополнительных мер и о некотором сокращении существующих сейчас15Е>. Так, например, высказывались сомнения в справедливости предусмотренного законом права принудительного направления свидетелей на психиатрическую экспертизу, принудительного освидетельствования таких лиц и т. д. Обращалось внимание и на то, что действующий закон, предусматривая право государственных органов получать объяснения от граждан и должностных лиц (ст. 109 УПК), не обеспечивает это право какими-либо мерами принуждения. В теории неоднократно отмечалась необходимость дополнительного обеспечения требований ст. 135 УПК, предусматривающей общие основания участия понятых в производстве следственных действий, но не обеспеченной никакими мерами принуждения по отношению к гражданам, уклоняющимся от выполнения соответствующей обязанности.

В силу традиций законность применения мер процессуального принуждения при проведении расследования обеспечивается в советском уголовном процессе прежде всего средствами прокурорского надзора. Однако в теории процесса ставился вопрос об установлении коллегиального судебного •контроля за законностью, в частности, применения мер пресечения 156.

В настоящее время обсуждение этого вопроса приобретает новые аспекты в свете ст. 58 Конституции СССР, предусматривающей право граждан на обжалование в суд действий должностных лиц.

В последние годы проблема процессуального принуждения приобрела новый аспект: возник вопрос о процессу-

155 См. Каминская В. И. Охрана прав и законных интересов граждан в уголовно-процессуальном праве.– Сов. государство и право, 1968, № 10; Коврига 3. Ф. Уголовно-процессуальное принуждение, с. 49–92; К о р и у к о в В. М. Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве, с. 37–50.

156 См. С т р о г о в и ч М. С. Основные вопросы советской социалистической законности. М., 1966, с. 187; Нажимов В. П. Суд как орган правосудия по уголовным делам в СССР.–В кн.: Вопросы организации суда и осуществления правосудия в СССР. Калининград, 1970, с. 140.

64

альной ответственности. При решении этого вопроса необходимо исходить из понимания ответственности как категории общей теории права157. До недавнего времени традиционным являлся взгляд на ответственность только как на инструмент материального права. Однако в последнее время появился ряд работ, посвященных проблеме процессуальной ответственности. В частности, Н. А. Чечина и П. С. Эль-' кинд выдвинули гипотезу, в соответствии с которой юридическая ответственность, выражая своеобразие метода правового регулирования, “образует один из необходимых компонентов такого метода. Наряду с другими компонентами она составляет юридический признак соответствующей отрасли

права” 158.

В качестве процессуальных нарушений авторы рассматривают “нарушения (а) требований уголовно-процессуально-го или гражданского процессуального закона, (б) совершенное конкретным лицом – субъектом уголовного или гражданского судопроизводства, (в) в форме сознательного неисполнения соответствующих обязанностей”159. Процессуальная ответственность, по мнению авторов, возможна в виде лишения правонарушителя определенных прав, возложения на него дополнительных обязанностей или одновременного лишения прав и возложения дополнительных обязанностей. В качестве конкретных примеров процессуальной ответственности приводится; применение к обвиняемому, нарушившему обязательство о явке, меры пресечения; применение к обвиняемому, нарушившему избранную в отношении него меру пресечения, более строгой меры пресечения; удаление из зала заседания подсудимого, злостно нарушающего порядок судебного заседания, и т. д.160

Статья Н. А. Чечиной и П. С. Элькинд имеет постановочный характер и, естественно, не может содержать ответа на все возникающие при ознакомлении с данной проблемой

157 См. Марксистско-ленинская общая теория государства и права: социалистическое право/Отв. ред. Е. А. Лукашева. М., 1973, с. 584;

Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976s с. 7–8; С т р о г о в и ч М. С. Сущность юридической ответственности– Сов. государство и право, 1979, № 5, с. 72–78.

ibs q e ч и н а Н. А., Элькинд П. С. Об уголовно-процессуальной и гражданско-процессуальной ответственности;–Сов. государство 'и право, 1973, № 9, с. 34.

i5" Там же, с. 34.

160 См. там же, с. 35–38.

5. Заказ 2568                            65

вопросы, однако разрешение некоторых из них, казалось бы, Необходимо. Так, из статьи неясно, несут ли процессуальную ответственность следователь, прокурор, судья, либо такая ответственность распространяется лишь на иных участников процесса – не должностных лиц.

Поддерживает идею уголовно-процессуальной ответственности и Я. О. Мотовиловкер. Присоединяясь к мнению Н. А. Чечиной и П. С. Элькинд, он подчеркивает, что обвиняемый в такой же мере, как и все другие участники процесса, несет уголовно-процессуальную ответственность за противоправное поведение. В качестве примера он приводит тот же случай изменения меры пресечения на более строгую, ибо здесь, по его мнению, спора быть не может относительно того, что наступила юридическая ответственность” 161.

Однако в понятие уголовно-процессуальной ответственности Я. О. Мотовиловкер вкладывает и другой смысл. Он пишет: “Если процессуальная ответственность лица – результат действительного и доказанного в ходе данного производства правонарушения, а уголовная ответственность в Материальном смысле – следствие действительного и доказанного преступления вне данного производства, то уголовная ответственность в процессуальном смысле наступает при наличии достаточных доказательств, дающих основание для предъявления обвинения” 162', т. е. процессуальную ответственность он рассматривает и как привлечение лица в качестве обвиняемого. Такое толкование процессуальной ответственности излишне осложняет проблему юридической ответственности, оно не соответствует и основным признакам юридической ответственности. Что же касается термина “привлечение к уголовной ответственности” применительно к случаю привлечения лица в качестве обвиняемого, то, по .мнению ряда авторов, в том числе и Я. О. Мотовиловкера, Он является неудачным163, поскольку в этом случае речь 'идет не об ответственности лица, а лишь о привлечении его 'в качестве обвиняемого.

Идею процессуальной ответственности не разделяют многие авторы, считая, что процессуальной ответственности

161 Мотовиловкер Я. О. Предмет советского уголовного процесса. Ярославль, 1974, с. 28.

162 М о т о в и л о в к е р Я. О. Уголовно-процессуальная ответственность обвиняемого и уголовно-материальная ответственность виновного.– Правоведение, 1977, № 1, с. 60.

163 См. там же, с. 65.

как самостоятельного вида юридической ответственности не существует164. Об этом пишет Е. М. Клюков, полагая, что меры процессуального принуждения не могут рассматриваться в качестве разновидности какой-либо юридической ответственности, поскольку всякая юридическая ответственность–это прямое следствие доказанного факта нарушения определенной нормы материального права и “любая юридическая ответственность – это категория материального права” 165. В качестве аргумента в пользу процессуальной ответственности в литературе обычно приводили факты применения процессуального принуждения к некоторым участникам судопроизводства. Но для применения мер процессуального принуждения характерным является не наказание за допущенное правонарушение, а обеспечение нормального хода процессуальной деятельности.

Наметился в литературе и иной подход к определению сущности процессуальной ответственности. Так, Л. Б. Алексеева пишет, что “есть все основания для постановки вопроса о наличии специфического вида процессуальной ответственности, если субъектами ее считать не только граждан, носителей процессуальных обязанностей, но и должностных лиц, ответственных за ход и результат производства по уголовному делу, и если существенно расширить понятие процессуальной ответственности, не ограничивая ее мерами чисто процессуального характера” 166.

Дискуссионный характер проблемы процессуальной ответственности обусловливает необходимость ее дальнейшей разработки.