§   3.   СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ   СОДЕРЖАНИЕ МОТИВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Человек, как сознательное существо, всегда мотиви­рует свое поведение, в какой 'бы форме оно ни происхо­дило, т. е. отдает отчет себе и другим, почему он посту­пил так, а не иначе, чем при этом руководствовался. Каждый поступок человека имеет свою мотивационную основу. Не составляют исключения из этого и правона­рушения, в том числе преступления.

47

В психологической науке под мотивом понимается источник активности человека, проявляющейся в его конкретных действиях и поведении в целом. Различают­ся осознанные и неосознанные мотивы (последние обыч­но именуются побуждениями). Их содержание связыва­ется прежде всего с потребностями, под которыми понимаются переживания нуждаемости в том, что человеку необходимо для его жизни и развития. Иногда потребности и мотивы отождествляются, но ча­ще всего в качестве мотива называется то, что удовлет­воряет потребность. Например, А. Н. Леонтьев относит к мотивам мысли, понятия, представления, идеалы, ко­торые побуждают человека к деятельности, направляя на удовлетворение потребности1.

Вопрос о месте потребностей в системе обществен­ных отношений, их конкретной роли в деятельности лю­дей, в развитии личности и общества еще не получил достаточной разработки в философской и психологичес­кой теории. Имеются большие разногласия и о месте по­требностей в системе факторов, определяющих конкрет­ное поведение человека. Некоторые ученые выступают против попыток объяснения активности человека его потребностями, так как это, по их мнению, «обедняет че­ловеческую личность и ведет к восстановлению в правах теории разумного эгоизма»2. Другие считают, что все побуждения человека являются в конечном счете пот­ребностями с их различными модификациями в виде ин­тересов, влечений, желаний и тому подобных факторов3. Разнохарактерность суждений по одному и тому же воп­росу вряд ли может быть использована в юридическом исследовании без их критической оценки.

Нет сомнения, что потребности являются важнейшим двигателем человеческой активности. Именно они пред­ставляют то звено, которое органически связывает жизнь каждого человека с общественным производством, с со­циалистическими общественными отношениями. Но чело-

1              См   А   Н   Леонтьев, Потребности, мотивы сознание, «Про­

блемы общей психологии   Тезисы сообщений на XVIII Международ­

ном психологическом конгрессе», т. 2, М, 1966, стр. 25.

2              А. В. В е д е н о в, Личность как предмет психологической на­

уки, «Вопросы психологии» 1956 г. № 1, стр. 20.

3              См. Д   А. Кикнадзе, Потребности, поведение, воспитание,

М., 1970, стр  50-51.

48

век действует не всегда под властью только своих непос­редственных потребностей. Особенность человека, как утверждал К. Маркс, в том и состоит, что он произво­дит не только то, что удовлетворяет его потребности, в чем он непосредственно нуждается. Животное, по словам К. Маркса, «производит односторонне, тогда как человек производит универсально». Животное «производит лишь под властью непосредственной физической потребности, между тем как человек производит даже будучи свобо­ден от физической потребности, и в истинном смысле слова только тогда и производит, когда он свободен от нее»1.

Социальная активность личности в нашем обществе основывается на общественных потребностях и на лич­ных, не противоречащих общественным. По мере разви­тия социалистического общества ответственность личнос­ти за свои поступки все более возрастает не только в юридическом, но и в социальном смысле — в смысле повышения общественной требовательности. Эта требо-рательность в соединении с соответствующими социаль­но значимыми потребностями играет все большую роль в поведении отдельной личности.

В основе правомерного поведения человека лежат общественно полезные, социально значимые потребнос­ти. В таком поведении переплетаются сила обществен­ных требований (норм морали, нравственности, права) и побудительная сила потребностей и интересов. Человек под влиянием социально значимых убеждений нередко действует вопреки личным потребностям, руководству­ясь общественными интересами. Нравственно воспитан­ная личность всегда соотносит важные в социальном от­ношении поступки с требованиями коммунистической мо­рали. В одних случаях человек, проявляя благородство, пожертвует жизнью, не представляя себе, что можно пос­тупить иначе. В других — при критической оценке своего поведения человеком используется более низкий крите­рий в результате неразвитости социальных свойств лич­ности или их ущербности. Иногда внешне положитель­ные поступки человек совершает, преследуя свои узко­эгоистические интересы. В некоторых случаях личность

'К. Маркс   и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,    М., 1954, стр. 566.

4  Заказ 6523         49

находится в плену своих непосредственных потребнос­тей, оценивая предметы и явления окружающей действи­тельности с точки зрения удовлетворения этих потреб­ностей в данный момент. Такое поведение хотя и явля­ется потребительским, не всегда является преступным. В случаях, когда укоренившиеся антиобщественные взгляды и устремления вытесняют общественные требо­вания, не может идти речи о соотнесении поступка с нравственностью и моралью, предъявляемыми требова­ниями и совестью. Здесь антиобщественное поведение вступает в противоречие с требованиями закона.

Каждый человек отличается многоплановостью пот­ребностей. Они могут быть материальными и духовными, действительными и мнимыми, ложными и фиктивными. В зависимости от социальной значимости потребности подразделяются на нормальные, здоровые, признанные обществом и извращенные, искаженные, отвергаемые им. Антиобщественное поведение вызывается прежде всего извращенными, искаженными или мнимыми по­требностями. В его основе могут быть и нормальные пот­ребности, для удовлетворения которых избираются ан­тисоциальные и противоправные способы и средства. В оценке поведения важны не сами потребности, а фор­мы и способы их удовлетворения, не сами требования, а уровень их осознания и принятия личностью.

Объяснить любое преступление одними потребностя­ми или противоправными способами их удовлетворения невозможно. Связь между непосредственными потребнос­тями и антиобщественным поведением прослеживается далеко не во всех случаях. Если бы мотивы преступле­ния определялись только потребностями, то достаточно было бы изменить их содержание, чтобы ликвидировать основу преступности. Такой взгляд ведет к упрощенчест­ву в разрешении рассматриваемых вопросов, не остав­ляя места сознанию индивида, социальным свойствам и качествам личности, играющим ведущую роль в регуля­ции поведения и его избирательности. В качестве психо­логической основы преступного акта и его мотивации сле­дует рассматривать не только потребности, но и непра­вильно сложившиеся взгляды, убеждения, интересы и другие факторы.

Как ни разнообразны мотивы и побуждения, их также можно    подразделить на две основные    группы:

50

личные и общественные. Такое подразделение является условным, так как и те, и другие мотивы и побуждения переплетаются между собой, в какой-то мере определя­ют друг друга и могут даже совпадать. Но даже при иде­альном совпадении их всегда можно выделить. Подавля­ющее большинство личных мотивов отвечает обществен­ным требованиям и является социально значимыми. Если говорить о положительном развитии личности, то оно неизбежно предполагает единство между социаль­ными требованиями и нравственным сознанием личности, которое выражается в поведении, определяемом общест­венно значимой целью. При совершении преступлений общественно значимая цель обычно отсутствует, какими бы мотивами  ни руководствовался виновный.

Подавляющее большинство мотивов, вызывающих преступления, антиобщественны либо асоциальны и лишь некоторые из них по содержанию не отличаются от мотивов обычного поведения, а порицаются в связи с на­ступившими общественно опасными последствиями. Мно­гочисленными исследованиями подтверждено, что по мо­тиву совершаемых волевых действий не всегда можно провести различия между преступным-и непреступным поведением. Это особенно проявляется в случаях прес­тупной неосторожности, при превышении пределов необ­ходимой обороны, нарушениях условий крайней необхо­димости, неоправданного производственного риска и т. п. П. С. Дагель отмечает, что, например, автотранс­портные преступления по изученным делам в 63,2% слу­чаев были вызваны мотивами производственного харак­тера (стремлением выполнить и перевыполнить план, быстрее доставить груз и т. п.), 22,5% составили мотивы личного корыстного характера, 14,3% —хулиганские по­буждения, стремление уклониться от задержания и т. п.1.

Антиобщественный и асоциальный характер моти­вации часто отсутствует в преступлениях, совершаемых несовершеннолетними (ложно понятый героизм, нежела­ние прослыть трусом, стремление к самоутверждению в группе и т. п.).

1 См П. С. Дагель, Классификация мотивов преступления и ее криминологическое значение, в сб. «Вопросы социологии и права», Иркутск, 1967, стр. 269.

4*            51

Совпадение мотивов преступных и непреступных дей­ствий не исключает необходимости установления разли­чий психологического и юридического определения мо­тива, отражающих специфику общего и частного, рода и вида мотивации человеческого поведения. Особенностя­ми мотивов преступного поведения является то, что они в любом случае связаны с нарушениями предъявляемых требований и причинением или угрозой причинения вре­да социалистическим общественным отношениям, охра­няемым уголовным законом. Их формирование связано с неправильно сложившейся социализацией личности, ее антиобщественными или асоциальными свойствами и качествами.

Мотив скрыт от внешнего восприятия. О его действи­тельном содержании судят по объективным признакам совершенного преступления. «...Какое же объективное ме­рило можем мы приложить к намерению, помимо содер­жания действия и его формы?» — писал К. Маркс1. На аналогичный критерий определения субъективного отно­шения лица к совершаемым действиям указывал В. И. Ленин: «...по каким признакам судить нам о реальных «помыслах и чувствах» реальных личностей? Понятно, что такой признак может быть лишь один: действия этих личностей,—а так как речь идет только об общественных «помыслах и чувствах», то следует добавить еще: обще­ственные действия личностей, т. е. социальные факты-»2. С точки зрения социальных требований на первое место в поведении выступает результат действия. Именно в связи с этим и возникает вопрос об уголовной ответст­венности. Вне совершения преступления ни личность, ни мотивы не имеют юридического значения. Уголовно-пра­вовая значимость преступного результата выражается в общественной опасности содеянного. В рамках общей характеристики общественной опасности содеянного вполне правомерна постановка вопроса об опасности способа действия, которым причиняется преступный результат.

Определяя содержание мотивов преступлений, некото­рые криминалисты относят к мотиву неосознанные влече-

1              К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч, т. 1, стр.  122.

2              В. И. Ленин, Поли, собр соч., т.  1, стр. 423—4^4.

52

ния и стремления1. Другие говорят о побуждениях безот­носительно к тому, осознаются они или нет2. Есть ученые, которые отождествляют мотивы с личностными пережи­ваниями3, эмоциями4, психическими состояниями5. Эмо­циональная теория природы мотива, согласно которой причина поступка заключена в чувствах личности и их характере, уже подвергалась обстоятельной критике в советской психологической и юридической литературе. Действительно, эмоции могут придавать своеобразную окраску мотиву, но сами по себе не становятся источни­ком волевого акта. Для этого они должны пройти через сознание личности, стать осознанными и трансформиро­ваться в стремления к совершению конкретных действий. Ф. Энгельс писал: «...У отдельного человека, для того что­бы он стал действовать, все побудительные силы, вызы­вающие его действия, неизбежно должны пройти через его голову, должны превратиться в побуждения его во­ли...»6.

Сведение мотива к эмоциям и чувствам подрывает его материальную основу, создавая ложное представле­ние о его исключительно внутреннем происхождении. Мотив относится к волевому поведению; он не может быть неосознанным. Любые рассуждения о бессознатель­ности мотива ведут к идеалистической концепции. Они отсекают саму постановку вопроса о механизме волево­го поведения. Является неправильным и отождествление мотива с психическим состоянием личности. Различного рода психические состояния человека (возбуждение, аф­фект, эмоциональная напряженность, подавленность, спокойствие, угнетенность и т. п.) могут оказать влияние на формирование мотива, ускоряя или затрудняя его соз-

1              См. В. Д. Гольдинер, Мсиив преступления и его значение

в советском уголовном праве, «Советское    государство    и    право»

1958 г. № 1, стр. 44.

2              См. П. С. Да гель, Субъективная сторона хулиганства, «Со­

ветская юстиция» 1968 г. № 5, стр. 20.

3              См. Б. С. У т е в с к и й,    Вина  в советском уголовном  праве,

М., 1959, стр. 150.   -

4              См. Б. В. X а р а з и ш в и л и, Вопросы мотива поведения пре­

ступника в советском праве, Тбилиси,  1963, стр. 44.

5              См.  Н.  И.  Загородников,    Преступления  против  жизни,

М„ 1961, стр. 72.

6              К. МарксиФ. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 310.

53

ревание, но они обозначают иные особенности человече­ской психики.

По буквальному смыслу между эмоциями, чувствами и мотивами нет никаких различий. Например, о ревно­сти и ненависти говорят как о переживаемых чувствах и как о мотивах совершаемых действий, в'том числе пре­ступлений; словом «гнев» характеризуют эмоциональ­ное состояние и мотив совершения преступления в состо­янии сильного душевного волнения и т. л.

Различие этих понятий, обозначаемых одинаково, становится очевидным, если обратиться к .психологиче­скому содержанию побуждений. В зависимости от хара­ктера их осознания и соотнесения с целью совершаемых действий побуждения могут выражаться в форме влече­ний, желаний, хотений.

Наиболее примитивную форму побуждений предста­вляют влечения. Они обычно характеризуются психоло­гами как" чувство, испытываемое человеком и ,не связан­ное с ясным представлением нужды в чем-то определен­ном. В. Н. Мясищев, например, определяет влечение как физиологическую потребность, опирающуюся «на не­посредственные, т. е. безусловно рефлекторные импульсы организма»1. Влечение вызывается неудовлетворенно­стью субъекта состоянием в данный момент и отличается крайней неопределенностью. Потребности, лежащие в основе влечения, субъектом полностью не осознаются. Социальная значимость влечений минимальна. Действия человека под влиянием влечений не имеют четкой целе­направленности, поэтому сами по себе они не могут по­родить волевого акта.

Более сложную форму представляют побуждения в виде желаний, когда в сознании вырисовывается и кон­кретизируется некоторая цель. Мысленное представле­ние о цели тоже не всегда ведет к совершению конкрет­ных действий. Для этого должна сформироваться ак­тивная устремленность к ее достижению. Если такая устремленность отсутствует, желание превращается в мечту (недействительное желание или пожелание). По мере осознания путей и средств (способов) достижения цели,   преодоления   возможных    препятствий    желания

1 В. Н. Мясищев, О потребностях, как отношениях человека, «Ученые записки ЛГУ», вып. № 16, Л.,  1959, стр. 35.

54

становятся действительными. Они приобретают форму хотения — сознательного, целенаправленного побуждения действовать определенным образом в избранном напра­влении для достижения поставленной цели.

Нетрудно заметить, что побуждения различаются ме­жду собой по степени осознанности, интенсивности и си­ле воздействия. Они могут видоизменяться, перерастая от простых к сложным, от поверхностных к более глу­боким и устойчивым. Они по-разному проявляются га поведении. В импульсивном поведении побуждения пе­реходят в действие, направленное на достижение более или менее осознанной цели, непосредственно. В слож­ном волевом акте (к чему относится подавляющее боль­шинство преступлений) можно выделить определенные стадии его протекания. В качестве первичного этапа сложного волевого акта психологи рассматривают эво­люцию побуждений (влечение—-желание — хотение). Причем процесс постановки щели ими связывается с воз­никновением действительного желания или хотения, т. е. осознанного   побуждения  в   виде   стремления1.

Применительно к антиобщественному поведению стремления можно подразделить на четыре группы. Это стремления: 1) к результату преступных действий, не­зависимо от их характера (при совпадении цели и на­ступивших последствий); 2) к самим действиям (когда цель и фактически наступивший результат не совпада­ют); 3) к преступному поведению вообще (иногда без­относительно к ее результату); 4) к самоутверждению за счет антиобщественного поведения. Первые две груп­пы побуждений относятся к преступным актам непо­средственно. Они являются осознанными и отражают волевые устремления личности. Третья группа побужде­ний (к самой преступной деятельности) может носить осознанный >и неосознанный характер. В одних случа­ях они выражают активную устремленность личности к преступной деятельности или ее продолжению, в других — влечение к такой деятельности. Четвертая группа по­буждений «вязана с укреплением психологической по­зиции и самоутверждением субъекта в преступной груп­пировке, в которой он оказался. Она предполагает оцен­ку антиобщественного поведения членами этой группи-

1 См. «Психология», под ред. проф. Г. С. Костюка, Киев, 1968, стр 397.

55

ровки. Стремление к самоутверждению за счет антиоб­щественных (поступков и даже преступлений может от­носиться к поведению и в обычной среде. Это характер­но для некоторых подростков, избирающих иногда лож­ные пути сохранения ролевых позиций в среде сверст­ников и утверждающих свой авторитет в такой извра­щенной   форме.

Побуждения к совершению преступлений могут быть вызваны самыми разнообразными причинами. Одни из иих подготавливаются предшествующим неблагоприят­ным нравственным формированием личности и прежде всего обусловлены внутренними факторами, другие вы­зываются в значительной степени внешними, объектив­но сложившимися обстоятельствами и носят ситуатив­ный   характер.

Подавляющее большинство советских криминалис­тов обоснованно относят к мотивам преступления толь­ко те побуждения, которые субъектом осознаются, но к специфике мотивации преступного поведения подходят с различных позиций Б С Волков, подчеркивая решаю­щий момент в определении мотива преступления осоз­нания побуждения, говорит о том, что в его основе ле­жат не толыко потребности, но и эмоции, настроения и т. п. — «вообще все то, что мы называем чувственным восприятием». Мотив преступления он определяет следу­ющим образом: «Мотив есть то, что, отражаясь в созна­нии человека, побуждает его совершить преступление»1. Такое определение мотива преступления носит слишком общий характер. Кроме того, акцентируя внимание на роли эмоций и чувственного восприятия в возникнове­нии мотива, Б. С. Волков в какой-то мере отождествляет эти понятия.

Несколько иначе определяет мотив преступления А В. Наумов: «Мотив преступления — осознанное побу­ждение (потребность, чувство и т. д) к достижению оп­ределенной щели посредством совершения преступле­ния»2. Здесь также придается равное значение потреб­ностям и эмоциям в возникновения мотива, хотя и под­черкивается особое значение  цели

'Б  С   Волков, Проблема воли и уголовная ответственность, Казань, 1965, стр  62, 67

2 А.  В.  Наумов, Мотивы  убийств,  Волгоград,   1969,  стр    13

56

Любому мотиву присущи интеллектуальные и воле­вые компоненты. Первые заключаются в осознании побу­ждения, вторые —в активной устремленности личности к ело удовлетворению, что определяется целенаправлен­ностью совершаемых действий. Но для социальной оцен­ки определяющим нередко является не сама цель, а средства ее достижения, не сам мотив, а действительные причины  его возникновения, обусловленные социально.

И. Г. Филановскии определяя мотив преступления как «осознанный и конкретно опредмеченный интерес, побудивший к совершению общественно опасного дея­ния»1, правильно подчеркивает социальную обусловлен­ность мотива преступного поведения, но сам мотив в ка­кой-то мере отождествляет с интересом — социально-пси­хологической категорией, имеющей самостоятельное зна­чение. И. Г. Филанавакий прав в том, что «осознанное побуждение должно найти точку приложения, т. е. дол­жно отыскать объект (общественное отношение) и пред­мет, против которого оно и направляет свою деятель­ность. И тогда именно этот предмет и станет движущей силой,  толкнувшей человека на (преступление»2.

При анализе рассматриваемого вопроса необходимо иметь в виду следующее. Опредмеченность мотива (в том числе интереса) происходит через цель совершае­мых действий. Именно цель выступает в качестве свя­зующего звена между осознанными побуждениями (мо­тивами) и объектом посягательства — социалистически­ми общественными отношениями. Нельзя говорить о мо­тиве, не связывая его с целью совершаемых действий. Между мотивом и целью всегда имеется не только вну­тренняя связь, но и взаимообусловленность. Вот (почему в обобщенном виде мотив преступления можно определить, как о с о з н а н н о е побуждение (стре­мление) к совершению конкретного целе­направленного постутка (волевого акта), представляющего общественную опас­ность и предусмотренного уголовным за­коном в   качестве   преступления.

В  юридической литературе  описываются  различные

■И   Г   Филановскии,  Социально-психологическое отноше­ние субъекта к преступлению, Л , 1970, стр. 46. 2 Т а м ж е

57

схемы классификации мотивов совершаемых преступле­ний. Наиболее полной является классификация, предло­женная П. С. Дагелем. Он выделил следующие группы мотивов: 1). антигосударственные мотивы — классовая ненависть, вражда к Советской власти или к другому го­сударству трудящихся, национальная или расовая нена­висть, месть за государственную и общественную деятель­ность; 2) личные низменные мотивы: корысть, хулиган­ские побуждения, месть, сексуальные побуждения, рев­ность, трусость или малодушие, жестокость, карьеризм, зависть и т. п., 3) религиозные мотивы, вытекающие из суеверий, религиозный фанатизм, мотивы религиозных предписаний, вражда к неверующим или инаковерую-щим, суеверия, мотивы, вытекающие из пережитков мест­ных обычаев и т. п., 4) личные мотивы, лишенные низ­менного характера: жалость и сострадание, родственные и дружеские чувства, обида в связи с действиями потер­певшего или других лиц, стыд, увлеченность какими-ли­бо предметами или какой-либо деятельностью и т. п., 5) общественно-положительные мотивы: ложно понятые , интересы государства, предприятия, колхоза, совхоза и т. п., защита от общественно опасного посягательства, научный интерес и т.  п.

По мнению П. С. Дагеля, мотивы первой, второй и в подавляющем большинстве третьей группы носят обще­ственно опасный характер. Мотивы четвертой группы общественно безразличны либо носят положительный характер (в определенной ситуации они могут оценивать­ся и отрицательно). Мотивы пятой группы являются, как правило, (положительными. Мотивы второй и четвертой группы выступают как партикулярно-личностные, а в мотивах; остальных групп превалируют политические и социальные интересы личности1.

Предложенная классификация мотивов может быть принята с некоторыми уточнениями. Во-первых, ложно понятые интересы, очевидно, нельзя назвать общественно полезными мотивами, так как такие интересы вступают в противоречие с действительными интересами предприя­тий, учреждений и общества в целом. Во-вторых, отнесе-

1 См. П. С. Д а г е л ь, Классификация мотивов преступления и ее криминологическое значение, в сб. «Вопросы социологии права», Иркутск, 1967, стр. 272—273.

58

ние хулиганских побуждений к личным мотивам, опреде­ляемым собственными интересами виновного, ничем не оправдано, так как эти мотивы лежат в разных плоско­стях человеческих отношений. В-третьих, предложенная классификация не учитывает специфику мотивации пре­ступлений, совершаемых в состоянии сильного душев­ного волнения, эмоциональной напряженности, вызван­ной неблагоприятным стечением обстоятельств, и т. п., а также несовершеннолетними.

Рассмотренные вопросы позволяют раскрыть уголов­но-правовое содержание мотивов конкретных преступ­лений.