§  1. ПРЕСТУПЛЕНИЕ   — ВОЛЕВОЙ  АКТ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО   ПОВЕДЕНИЯ

Степень осознанности поведения и уровень мотивации в каждом преступлении связаны с психологическими категориями — «желания» и «хотения», обозначающи­ми разные ступени формирования побуждения к совер­шению единого волевого акта. В осознанных побужде­ниях к совершению конкретных волевых актов опосре­дуются социальные свойства и качества   личности.

Обычно осознание побуждения появляется не сразу. Уже отмечалось, что при развитии сложного волевого акта в осознанные побуждения перерастают наиболее элементарные побуждения — влечения и желания. По мере осознания желание переходит в хотение, порож­дающее высшую форму побуждений — стремление. Стремление к совершению конкретного волевого акта формируется в сознании в том случае, когда пути и средства достижения цели будущих действий найдены, а намерения четко определились.

Однако не каждое преступление характеризуется эволюцией побуждений, их переходом от одной ступени к другой. Преступление может быть порождено осознан­ным стремлением к действию непосредственно, когда ни влечение, ни желание ему не предшествовали (на­пример, превышение пределов необходимой обороны). С другой стороны, влечения и желания не всегда пре­вращаются в стремления к совершению волевого акта в силу их внутреннего отбора, а также избирательности поведения в целом. Побуждения низменного порядка могут подавляться субъектом, как противоречащие его собственным нравственным идеалам и мировоззрению либо из-за боязни ответственности и т. п. При соверше-

60

нии преступления побуждения могут переплетаться в различных сочетаниях, по-разному осознаваться и даже определять друг друга.

■ Некоторые побуждения (например, основанные на чувствах) могут быть не осознаны вовсе, но и они влия­ют на развитие волевого акта. В тех случаях, когда по­ведение вызывается непосредственно чувствами и эмо­циями, может иметь место состояние так называемого аффекта. Однако ситуационность аффектированных поступков не исключает ни сознания, ни воли индивида, ни направленности совершаемых действий, хотя они и выступают здесь в притуплённом виде. Источниками побуждений в преступлениях, совершаемых в состоянии аффекта, обычно бывают злоба, ненависть, обида и дру­гие чувства, порождающие чувство гнева.

В одном и том же волевом акте иногда проявляется одновременно несколько мотивов. Это становится воз­можным, когда они не противоречат друг другу. Моти­вы, действующие в противоположных направлениях, приводят к замешательству и отказу от осуществления волевого акта в данный момент. При наличии несколь­ких мотивов, согласованных между собой, основное со­держание и направленность поведения определяются одним доминирующим мотивом, а остальные играют роль побочных, сопровождающих основной мотив. Во­левой акт не может быть осуществлен, если сознанием субъекта не отобран доминирующий мотив, соответст­вующий цели совершаемых действий. С этой целью дол­жны совмещаться и все другие мотивы, вызывающие единый волевой акт. Если такое совмещение отсутствует, волевой акт становится невозможным.

Таким образом, в качестве внутренней причины лю­бого преступления предстают побуждения личности, опосредствованные сознанием.

Ф. Энгельс подчеркивал, что «воля определяется страстью или размышлением. Но те рычаги, которыми, в свою очередь, непосредственно определяются страсть или размышление, бывают самого разнообразного ха­рактера. Отчасти это могут быть внешние предметы, отчасти — идеальные побуждения: честолюбие, «слу­жение истине и праву», личная ненависть или даже чис-то индивидуальные прихоти всякого рода»1. Эти весьма

1 К. Маркси Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр 306.

61

важные положения имеют непосредственное отношение к социально-психологическому содержанию преступного поведения.

В основе сложных форм поведения «лежат вероят­ностно детерминированные процессы переработки полу­чаемой информации, необходимой для выполнения по­веденческого акта»1. Поток информации активно перера­батывается в сознании субъекта. При этом из множест­ва вариантов поведения субъект избирает одно, соответ­ствующее, по его мнению, сложившейся ситуации и представляющее для него действительное или мнимое значение в данный момент. Принцип значимости по­ступка для индивида является основополагающим для избирательности поведения. С. Л Рубинштейн, харак­теризуя сущность волевого акта, отмечает: «В действи­тельности всякое подлинно волевое действие является избирательным актом, включающим сознательный вы­бор и решение»2.

Преступлений не бывает вынужденных, так как, об­ладая способностью к избирательности поведения, со­знанием и волей, индивид всегда может воздержаться от антиобщественного поведения, а если те или иные действия совершаются вынужденно вследствие стечения крайне неблагоприятных обстоятельств, уголовная от­ветственность, как правило, исключается.

Ответственность за поведение предполагает, с одной стороны, наличие вариантов поведения в сложившейся ситуации и возможность выбора поведения (объективный фактор), а с другой — осознание этих возможностей и свободный выбор именно данного, а не иного поведения (субъективные условия).

Выбор соответствующего поведения зависит от сфор­мированное™ социальных свойств индивида, степени осознанности социально значимых потребностей и предъявляемых требований. Некоторая категория лиц, оказавшись перед альтернативой выбора поступка, предпочитает преступный    путь    удовлетворения своих

■Л В Крушинскин, Экстрополяция как основа поведения в филогенезе позвоночных животных, в сб «Материалы XVIII Международного психологического конгресса», т   1, М, 1966, стр 84

2 С Л Рубинштейн, Основы общей психологии, М, 1946, стр  513

62

потребностей и интересов. Одни из них игнорируют предъявляемые требования, другие не придают им зна­чения, третьи их сознательно не выполняют. Во всех перечисленных случаях проявляется снижение или от­сутствие социального критерия оценки общественной опасности совершаемых действий. Чем глубже социаль­ная деформация личности, тем ниже социально значи­мый критерий избирательности поведения.

В этой связи заслуживает особого рассмотрения воп­рос о так называемой борьбе мотивов, которая, по мне­нию ряда авторов, является необходимым компонентом сложного волевого акта. И. Г. Филановский отмечает, что «мотивация общественно опасного поведения — сложный психологический процесс, во время которого происходит борьба между социально полезными и соци­ально опасными мотивами Сам факт совершения преступления свидетельствует о том, что социально опасные мотивы одержали в этой борьбе верх»1.

При такой трактовке получается, что каждый инди­вид потенциально обладает антиобщественными мотива­ми, с которыми он борется, прежде чем совершить пре­ступление; поэтому советские психологи обоснованно отвергают так называемую борьбу мотивов, «ибо не существует такого фактора, который понуждал бы субъекта воли принять менее ценное, менее нужное по­ведение»2.

Сама по себе постановка вопроса о борьбе мотивов, в какой бы форме это ни делалось, отсекает возмож­ность объективного рассмотрения мотивации преступ­ного поведения.

В основе мотивации всегда лежит избирательность поведения под. контролем сознания. При альтернатив­ном выборе поведенческого акта, что характерно для совершения преступления, человек, как правило, никог­да не знает о предмете всего того, что хотел бы знать, и никогда не может обдумывать решение неограниченно долго. Сущность такого акта, как уже отмечалось, зак­лючается в избирательности поведения и принятии ре-

1 И Г Филановский, Социально-психологическое отноше­ние субъекта к преступлению, М, 1970, стр 43

2Ш Н Чхартишвили, Проблема мотива волевого поведе­ния, автореферат докт дисс , Кутаиси, 1955, стр  48

63

шения   в соответствии   со сложившимися социальными свойствами субъекта.

Видный советский психолог К Н Корнилов писал, что «основным моментом волевого поведения является не борьба мотивов, относящихся к субъективному пере­живанию, а выполнение решения, которое выражается, во-первых, во внешнем действии и, во-вторых, в воздер­жании от внешнего действия   (внутреннем действии)»1.

Вопрос о внутреннем содержании воли продолжает оставаться дискуссионным. Некоторые ученые отождест­вляют волю с сознанием и намерением субъекта2, другие считают, что для волевбго акта обязательно его физиче­ское проявление, так как иначе невозможно отличить волевое действие от мышления и чувственных процес­сов3.

По нашему мнению, воля не может быть сведена только к внешнему (объективному) или внутреннему. Для оценки социальной значимости поведения, в том числе преступного, имеют значение и тот, и другой ком­поненты Первый — чтобы понять механизм проявления преступной воли, второй — чтобы разобраться с качест­вами и свойствами личности, служащими нравственным барьером при совершении преступления.

С точки зрения уголовной ответственности внутрен­няя сторона воли является безразличной, если она не нашла своего выражения в преступном действии или в бездействии лица, породившем общественно опасный результат При наличии внутреннего решения во всех случаях имеют место элементы волевого отношения субъекта к своим чувствам, эмоциям и побуждениям, поэтому не только при выполнении действия, но и при воздержании от него принятие решения следует считать волевым

В общей психологии в качестве основных фаз воле­вого акта рассматриваются'1) постановка цели и стрем­ление достичь ее, 2)  осознание ряда возможностей до-

1              К Н Корнилов, Психология, М , 1948, стр 327

2              Е   М   Эдельгауз, например, определяет волевое действие «как

процесс мышления, выбирающего поступок» (см Е М Эдельгауз,

К вопросу о понятии свободы воли в уголовном праве, «Правоведе

ние» 1962 г № 4, стр   140)

3              См Б В Харазишвили, указ работа, стр 34

64

стижения цели, 3) появление мотивов, подкрепляющих или опровергающих эта возможности, 4) выбор моти­вов, 5) принятие одной из возможностей в качестве ре­шения, 6) осуществление принятого решения1.

Применительно к преступлениям В Н Кудрявцев подразделил стадии волевого акта несколько иначе, вы­делив подготовительную, основную и контрольную Под­готовительная стадия, по его мнению, включает полу­чение необходимой информации, ее анализ и формирова­ние мотивов преступного поведения Основная стадия заключается в реализации выбора вариантов поведе­ния путам избрания конкретной цели, направленной на удовлетворение мотива Дальнейшее взаимодействие психических процессов приводит к формированию кон­кретных намерений (умысла) <и планов преступного по­ведения, необходимых для практического действия. За­тем выполняется сам акт поведения. Контрольная ста­дия характеризуется тем, что субъект, обладая предви­дением нежелательных последствий своего поведения, может отказаться от достижения цели или изменить линию поведения2

Предложенные структуры могут быть отнесены да­леко не ко всем преступлениям, так как мотив и цель преступления часто меняются местами и по-разному отражаются в поведенческом акте. В одних случаях субъект, испытывая какие-либо побуждения и осозна­вая их, тут же задается целью их удовлетворения (или отказывается от достижения цели), в других — поста­новка цели как бы опережает побуждения и они форми­руются позже. Нередко побуждения осознаются частич­но, но поведение от этого не утрачивает целенаправлен­ности и цель действий в этих случаях выдвигается на первый план Мотив поведения объясняет, почему человек поступил так, а не иначе, чем он при этом р у ко в ад ст в о в а л с я, а цель отвечает на вопрос, для чего он это делает, что преследует своими дей­ствиями

1              См   «Психология»   под ред   проф   Г   С   Костюка    Киев   1968

сгр  398—399

2              См   В   Н   Кудрявцев,    Причинность в криминологии, М,

1968, стр   133—136

5  Заказ 6523         65

Для раскрытия сущности волевого акта первосте­пенное значение имеет опредмеченность мотива в цели совершения конкретных действий. Один и тот же мотив вовсе не обязательно вызывает строго определенное действие. Например, мотив ревности может вызвать ре­шимость к убийству и причинению телесных поврежде­ний, к повреждению имущества и его истреблению и т. п. Мотив всегда наполнен конкретным содержанием, кото­рое определяется целью, а постановка цели связана с мыслью о результатах действий. Если не осознан ре­зультат ((наиболее существенное последствие), то и са­мо действие не может быть признано осознанным.

В подавляющем большинстве случаев не существует обособленности субъективных целей и намерений и объективных результатов действий. Мотив и результат действия обычно полиостью или частично совпадают. Цель, вызванная определенным мотивом, несомненно предполагает желаемый или предполагаемый резуль­тат. Но даже единичные факты несовпадения мотива и результата вызывают необходимость выяснения в каж­дом конкретном случае действительного содержания мотива независимо от наступивших последствий. Это важно сделать по следующим соображениям. Во-пер­вых, мотив иногда относится к более отдаленным ре­зультатам, которые в действительности не наступили, но предполагались, предвосхищались субъектом; во-вто­рых, мотив и цель находят свое объективное выражение не только в результатах действий, но и в самих дейст­виях, которые к ним привели или могли привести; в-третьих, мотив часто не совпадает с результатом и целью отдельного действия, требуя для своего удовлет­ворения нескольких действий и постановки целого ря­да частных целей, которые при совершении преступле­ния могут и не быть достигнуты полностью.

Разрешение вопроса о возможности совпадения мо­тива и цели при совершении конкретного преступления, очевидно, неотделимо от рассмотрения волевого содер­жания преступлений, совершаемых с различной формой вины.

Общепризнанным является, что о волевом содержа­нии преступления можно говорить лишь применительно к умышленным деяниям, что действие или бездействие без ясно выраженного намерения не может быть пред-

66

метом ни моральной, ни правовой оценки. Однако пре­следование определенной цели является характерным лишь для преступлений с прямым уммслом. При совер­шении остальных умышленных преступлений цель до­стижения результата, который фактически наступает, преступником не ставится. Это вовсе не означает, что совершаемые при этом действия бесцельны, бессмыслен­ны. С психологической точки зрения в таких случаях преследуется какая-то иная цель, привлекающая вни­мание   субъекта.

При прямом умысле связь мотива с последствиями непосредственна — достижение цели означает и удов­летворение мотива. В преступлениях с косвенным умыс­лом цель и результат не совпадают, поэтому мотив сдвигается на сами действия и опредмечивается в них1. Интеллектуальный момент в таких случаях весьма бли­зок к прямому умыслу, отличаясь лишь степенью осо­знанности и соотнесения цели с последствиями. Проис­ходит как бы разрыв между осознанностью поставлен­ной цели и возможными последствиями, которые жела­нием не охватываются (но допускаются). Стремления мысленно ограничиваются самими действиями, к ре­зультату же субъект относится безразлично.

Возможен еще один вариант отношения субъекта к последствиям совершаемых действий, когда он не жела­ет, но понимает неизбежность их наступления. Законо­дательно эта форма умысла не закреплена, что порож­дает различные суждения о ее природе. Некоторые кри­миналисты считают такое отношение субъекта к послед­ствиям свидетельством прямого умысла2, другие — кос-

1              Мы не можем согласиться с П   С  Дагелем, отрицающим на­

личие мотива в преступлениях с косвенным умыслом   По его мне­

нию, последствия такого преступления «не вытекают из мотива дей­

ствия виновного, не определяются этими мотивами» (П С Да гель,

Понятие умысла в советском уголовном праве, «Советская юстиция»

1966 г  № 20, стр   19)   Критикуя эту точку зрения, И   Г   Филанов-

ский отметил, что преступник при косвенном умысле ясно представ­

ляет каузальную зависимость деяния и последствия и    сознательно

принимает последствия, поэтому мотив распространяется и на    них

(см   И   Г  Ф и л а н о в с к и и, Социально-психологическое отношение

субъекта к преступлению, стр   47)   Представляется,  что сознатель­

ное принятие последствии вовсе не исключает наличия    мотивов   к

самим действиям, что в данном случае и проявляется

2              См   Ю  А  Демидов, Умысел и ею виды по советскому \го­

ловному праву, автореферат канд дисс М, 1964, стр   11, И. Г   Фи-

5*            67

венного1. А. А. Пионтковский по этому поводу пишет «Сознавая неизбежность наступления общественно опасных последствий, субъект тем самым не может не желать и данного результата»2.

На наш взгляд, в данном случае такой результат охватывается целью совершаемых действий и предвос­хищается виновным, свидетельствуя о прямом умысле. По смысловому содержанию цель и мотив здесь могут не совпадать, но избрание средств достижения цели и удовлетворение мотива неотделимы от сознания неиз­бежности наступления общественно опасных последст­вий.

Наиболее дискуссионным является вопрос о волевом содержании преступной небрежности. Некоторые уче­ные отрицают возможность волевого отношения субъек­та к наступившим последствиям при данной форме вины3. Аргументация их обычно сводится к тому, что лицо в данном случае не предвидит последствий своих действий или бездействия и что желать можно лишь то, о чем есть определенное представление, что охваты­вается сознанием виновного, а поскольку цель достиже­ния результата при данной форме вины отсутствует, явля­ется неосновательной и постановка вопроса о ее воле­вом содержании Но такие утверждения не являются оправданными Совершая какие-либо действия или воз­держиваясь от действия (бездействия) в условиях пре­ступной небрежности, лицо действительно не ставит пе­ред собой цели достижения общественно опасного ре­зультата. Однако стремление к иной цели, чем та, кото­рая фактически достигается, здесь всегда налицо. По­следствия выступают не как цель действия, а как по­бочный, вторичный результат действий, как последст­вия   второго   порядка.

л а в о в с к и и,  Социально-психологическое  отношение    субъекта    к преступлению, Л, 1970, стр   131

1              См  Б  С  Утевский, Вина в советском уголовном праве, М,

1950, стр  255, Г  3  А н а ш к и н, Ответственность за измену Родине

и шпионрж, М, 1964, стр   152, К   Ф   Тихонов, К вопросу о раз­

граничении форм виновности в советском уголовном праве, «Право­

ведение» 1963 г  № 3, стр  83, А  Н  Т р а и н и н,   Общее    учение   о

составе преступления, М, 1957, стр 200

2              А  А  Пионтковский, Учение о преступлении по советско­

му уголовному праву, М , 1961

3              См ,    например, «Уголовное право     Часть Общая», М ,    1966,

стр   189.

68

Эти положения мог>т относиться и к преступлениям с другими формами вины. Известно, что не всякие изме­нения во внешнем мире, вызванные действиями конкрет­ной личности, являются непосредственным проявлени­ем ее воли и обязательно связаны с постановкой цели достижения именно этих изменений. Объем результата поступка человека зачастую намного шире, чем тот ре­зультат, который содержался в непосредственной цели. Однако наступление таких последствий не исключает ни волевого характера содеянного, ни уголовной ответ­ственности, если существовали объективные и субъек­тивные возможности их предвидения1. Сами по себе действия или бездействие виновного могут и не пред­ставлять какой-либо общественной опасности и стано­вятся таковыми только в связи с наступившими послед­ствиями Волевое отношение лица к наступившим пос­ледствиям заключается не только в том, что виновный считает возможным поставить под угрозу правоохраня-емые интересы, не проявляя при этом должной осмотри­тельности в создавшейся обстановке, но и в принятии решение действовать определенным образом вопреки предъявляемым требованиям, обязанностям и т. п. Это решение безответственно, легкомысленно по отношению к окружающим, но его наличие свидетельствует о воле­вом   содержании   поведения.

Волевой момент особенно проявляется в преступле­ниях, совершенных по неосторожности в форме преступ­ной самонадеянности, где предвидение общественно опасных последствий характеризуется не только допу­щением, но и легкомысленным расчетом на их предот­вращение. Расчет на собственные силы или на обстоя­тельства внешнего порядка, которые могли бы предот­вратить последствия, оказываются необоснованными и наступает общественно опасный результат. Но пред­ставление  лица  о  ненаступлении  результата   получает

1 В ст 11 УК Грузинской ССР говорится, что если уголовный закон предусматривает повышение наказания ввиду наступления тя­желого последствия, не охватываемого умыслом виновного, то такое повышение может иметь место в том случае, когда лицо должно бы­ло и могло предвидеть наступление этого последствия

Это подтверждает мысль о том, что наряду с прямыми послед­ствиями возможны и производные, не охватываемые умыслом, но и они могут быть вменены в вину

преобладающее значение в его сознании и становится одним из доминирующих мотивов, укрепляющих реши­мость действовать для осуществления поставленных це­лей. В этом смысле преступная самонадеянность весь­ма близка к косвенному умыслу. Б. С. Утевский пра­вильно отметил, что «различие между эвентуальным умыслом и преступной самонадеянностью заключается в степени интенсивности антиобщественного отношения к чужим интересам»1. При косвенном умысле возмож­ность наступления последствий мысленно пускается «на самотек»; при преступной самонадеянности субъект рассчитывает «на авось». Таким образом преступная неосторожность в фор.ме совершения конкретных дей­ствий представляет собой объективированный акт воли в чистом виде, говорим ли мы о небрежности или о преступной   самонадеянности.

При неосторожном бездействии волевое содержание получает внешнее выражение в наступлении обществен­но опасных последствий Поведение лица в этом случае влечет изменения в объективной действительности в связи с тем, что оно не выполняет возложенных на него обязанностей, долга, предъявляемых требований, опре­деленных правил и т. п.

О сущности .мотивов преступлений, совершаемых по неосторожности, в юридической литературе высказаны различные точки зрения. Одни считают, что в данном случае мотив относится к преступному результату, явив­шемуся следствием определенного поведения2; другие — что /мотив относится к самим действиям или бездейст­вию3, и это представляется наиболее правильным. Пре­ступления по неосторожности обычно совершаются при крайне неблагоприятном стечении целого ряда обстоя­тельств, затрудняющих осознание лицом развития при­чинной связи между действиями и возможными послед­ствиями. Причинная связь здесь зачастую носит погра­ничный характер, осложненный случайными факторами. -Этим, в частности, объясняется близость преступной не-

1              Б  С   Утевский, Вина в советском   уголовном   праве,   М,

1950, стр   270

2              См   И   Г   Филановский,    Мотивы и цели    преступлений,

«Социалистическая законность» 1968 г № 2, стр  11

3              См Я  М Б р а й н и н, Уголовная ответственность и ее основа­

ния в советском уголовном праве, М, 1963, стр 233

70

Осторожности к невиновному причинению вреда. По­скольку совершение преступления по неосторожности не связано с постановкой цели достижения преступного результата, мотив относится не к последствиям пре­ступления, а к самим действиям либо бездействию субъекта. Мотив неосторожного действия или бездейст­вия и является в этих случаях мотивом совершенного преступления. Я М. Брайнин справедливо подчеркива­ет, что «в основе поведения лица, совершившего пре­ступление по неосторожности, лежит определенный мотив, с которым связано стремление к достижению ино­го результата, чем тот, который фактически наступил»1. Степень осознанности побуждений, их отбор в таком пове­дении является несколько сниженным; снижается и крити­ческая оценка создавшейся ситуации. Предстоящие собы­тия субъектом заранее не предусматриваются, и он ока­зывается к ним неподготовленным. Снижение критиче­ской оценки побуждений зависит от многих причин, в том числе и от эмоционального состояния лица в данной конкретной ситуации, его слабой способности к ориен­тировке, от неумения сосредоточить внимание на наибо­лее важных обстоятельствах в данный момент и т. п.

Особый интерес представляет вопрос о волевом со­держании преступлений, совершаемых с двойной фор­мой вины, — по отношению к действиям и по отноше­нию к наступившим последствиям. В юридической лите­ратуре высказано мнение, что рассматривать субъектив­ную сторону совершенного преступления отдельно в отношении действия и последствия нет необходимости, так как решающее значение для уголовной ответствен­ности имеет отношение субъекта к общественно опас­ным последствиям2, и что конструкция двойной формы вины является искусственной, находящейся в противо­речии с законодательным определением вины, не знаю­щим такого понятия3. В то же время ряд криминалистов и  судебная практика  признают двойную форму  вины.

1              См   Я   М   Брайнин,   Уголовная ответственность и ее осно­

вания в советском \головном нраве, М, 1963, стр  233

2              См   Н   Ф   Кузнецова,  Значение  преступных  последствий

для уголовной ответственности, М, 1958, стр   15

3              См   Г   А   Кри_гер   Еще раз о смешанной форме вины, «Со­

ветская юстиция» 1967 г № 3, стр  6, Б  С  Н и к и ф о р о в, Об умыс­

ле по действующему  законодательству, «Советское    государство    и

право» 1965 г № 6, стр 27

71

Наиболее последовательно этот вопрос решает И. Г. Фи-лановский. Он отмечает, что по прямому предписанию закона не может быть вины в преступлениях, имеющих последствия, без психического отношения к ним. Двой­ная форма вины в материальных преступлениях с од­ним последствием исключена. Она имеет место в тех преступлениях, которыми причиняется два общественно опасных последствия в виде непосредственного и отда­ленного результата. В формальных преступлениях фор­ма вины в любом случае должна определяться психиче­ским отношением субъекта к самому деянию1.

На наш взгляд, более правильно говорить о двойной форме вины в тех случаях, когда состав преступления включает два последствия одновременно (прямое и производное). Примером этого может являться причи­нение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего (ч. 2 ст. 108 УК РСФСР). В данном слу­чае требуется установление умысла к причинению тяж­ких телесных повреждений и неосторожности к более отдаленному результату — смерти потерпевшего2. Бли­жайший и отдаленный результаты при совершении рас­сматриваемого преступления нередко сливаются по вре­мени, но это вовсе не исключает различий психического отношения   к   ним.

Иногда юридическую значимость приобретают по­следствия не столько первого, сколько второго порядка, что характерно, в частности, для некоторых транспорт­ных преступлений. Например, ст. 211 УК РСФСР пред­усматривает ответственность за выпуск в эксплуатацию заведомо технически неисправных транспортных средств или иное грубое нарушение правил эксплуатации, если это повлекло последствия, указанные в ст. 211. Здесь также предполагается наличие умысла к указанным действиям и неосторожности к наступившим последстви-

1              См   И   Г. Ф и л а н о п с к и и, Составы преступлений с простой

и сложной формой вины, «Советская юстиция» 1967 г № 14, стр. 15.

2              В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 июня

1960 г. «О судебной практике по делам об умышленном   убийстве»

говорится, что при умышленном причинении тяжких телесных пов­

реждений, повлекших смерть потерпевшего, «отношение виновного к

указанным последствиям своих действий    выступает   не    в    форме

умышленной вины, а в форме вины неосторожной»  («Сборник   по­

становлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924—1970», М., 1970,

стр. 446).

72

ям; однако в отличие от преступления, ответственность за которое предусмотрена ч. 2 ст. 108 УК РСФСР, та­кое преступление рассматривается как преступление, совершенное по неосторожности1.

При совершении преступлений с двойной формой ви­ны волевое отношение лица к действиям и наступившим последствиям отличается своеобразием, которое опре­деляется спецификой цели и мотива. Цель в указанных преступлениях может относиться к самим действиям, когда последствия их не охватываются сознанием ви­новного, хотя он мог и должен был предвидеть их либо, предвидя возможность наступления определенных по­следствий, надеялся их предотвратить. Цель может так­же относиться и к последствиям, когда они выступают в сознании виновного как ближайший результат, а факти­чески наступившие последствия (производные) нахо­дятся за пределами его умысла (выступают как послед­ствия второго порядка). Кроме того, при совпадении по содержанию ближайшей и отдаленной цели может иметь место разная степень осознания их субъектом. В преступлениях с двойной формой вины мотив в одних случаях относится к ближайшим последствиям (жела­емая цель), а в других — к самим действиям, когда психическое отношение виновного к последствиям выра­жается в форме неосторожности. Решение вопроса о квалификации преступления зависит в этих случаях от конструктивных признаков состава, указанных в законе.

Подводя итог сказанному, можно подчеркнуть сле­дующее. Не каждое преступление связано с постанов­кой цели, которая в действительности достигается. Со­вершая те или иные волевые действия или воздержива-

1 В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 6 октяб­ря 1970 г. «О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях» говорится о том, что преступления, предусмотренные ст. ст. 211, 2112, 213, 252 УК РСФСР, должны рассматриваться как совершенные по неосторожности («Бюллетень Верховного Суда СССР» 1970 г. № 6, стр. 19).

Г. 3. Анашкин, комментируя это постановление, отмечает, что умысел и неосторожность — юридические понятия и их мюжно упот­реблять только для характеристики одного критерия — психического отношения субъекта к действию либо к последствиям содеянного (см. Г. 3. Анашкин, Форма вины в автотранспортных преступле­ниях, «Социалистическая законность» 1971 г. № 12, стр. 37).

73

ясь от них, виновный может поставить перед собой иную цель, не совпадающую с фактически наступивши­ми   общественно  опасными   последствиями.

При совершении преступления может иметь место постановка не одной, а нескольких целей, которые по-раэному осознаются субъектам, порождая различное от­ношение   к   ним.

Поскольку любое преступление сопряжено с осоз­нанным принятием решения v избирательностью поведе­ния, даже если цель достижения результата, который фактически наступил, преступником не ставилась, оно является волевым. Проявление воли при этом возмож­но в двух формах: в активных действиях субъекта (умышленных или неосторожных) и в умышленном или неосторожном бездействии, которое привело к общест­венно опасному результату.

Мотивы совершаемых преступлений могут относить­ся как к действиям, так и к последствиям, что опреде­ляется формой вины и их местом в составе конкретного преступления.

В одном и том же преступном акте могут быть не один, а несколько мотивов, совмещающихся между со­бой и с целью совершения преступления, при этом со­держание волевого акта и его направленность обуслов­ливаются доминирующим мотивом.