_ 2. Бумажно-денежное обращение в России до 1 июня 1843 г.

_ 2. Действующая в настоящее время система бумажно-денежного обращения получила начало в Высочайшем указе 1 июня 1843 г. Для надлежащего уяснения ее основных начал и их влияния на экономическую жизнь нам необходимо коснуться предшествовавшего периода, вызвавшего необходимость реформы, указавшего задачи ее и наглядно доказавшего достоинства и недостатки бумажно-денежного обращения.

Денежное обращение до реформы 1-го июня 1843 г. состояло из следующих орудий, не считая звонкой монеты: а) из государственных ассигнаций, б) из банковых билетов, в) из депозитных и г) кредитных билетов.

Государственные ассигнации были введены в обращение указом. Екатерины II от 29 декабря 1768 года. Побуждение к этому нововведению так разъясняется самим указом: "в столь обширной Империи, какова есть Россия, не можно, кажется, довольно подать способов к обращению денег, от которого много зависит благоденствие народа и цветущее состояние торговли". Между тем существующее денежное обращение не удовлетворяет потребностям оборота. "Вопервых, удостоверились мы, что тягость медной монеты одобряющая ее собственную цену, отягощает ее же и обращение; во-вторых, что дальний перевоз монеты многим неудобствам подвержен и, наконец, третье, что нет еще в России, по примеру равных европейских областей, таких учрежденных мест, которые бы чинили надлежащие денег обороты и переводили бы всюду частных людей капиталы без малейшего затруднения и согласно с пользою каждого". Поэтому "с удовольствием приступаем к учреждению в Империи нашей променных банков, надеясь, что оказываем через то новый знак материнского ко всем нашим верноподданным попечения. Эти банки должны заниматься выменом государственных ассигнаций, которые выдаваемы будут из разных правительств и казенных мест, от нас к тому означенных, столько и не более, как в вышеозначенных банках капитала наличного будет состоять. Сим государственным ассигнациям иметь обращение во всей Империи нашей наравне с ходячею монетою, для чего все правительства и казенные места должны принимать те ассигнации во все государственные сборы за наличные деньги, без малейшего затруднения". Для усиления доверия к новым деньгам в указе, между прочим, было сказано: "Мы Императорским нашим словом торжественно объявляем за нас и преемников престола нашего, что по тем государственным ассигнациям всегда исправная и верная последует выдача денег требующим оную из банков".

Из приведенных слов манифеста видно, что основанием введения в обращение новой бумажно-денежной единицы было стремление правительства Екатерины II облегчить меновые сношения, главным орудием коих были в то время медные деньги. При: господстве менового посредника в виде медных денег, невозможно было и думать о правильном экономическом развитии населения, так как громоздкость и, сравнительно с весом, ничтожная ценность этих денег не могла не тормозить их обращение, а в связи с этим и имущественные обороты вообще.

Преимущественное обращение в народе медных денег обусловливалось в известной мере тем, что золото и серебро всевозможными мерами извлекалось для внешних уплат и в особенности на военные расходы за границею. Так, например, в 1756 г. сенатским указом повелевалось: всю медь, находящуюся в артиллерии во всяких орудиях, переделать в деньги, кроме достопамятных вещей, от заводчиков принимать все количество выделываемой меди по 5 рублей за пуд для передела в монету, фабрикантам медных и латунных вещей меди более не покупать, и употреблять для сего копеечную монету и во всех судебных местах "стараться, чтобы серебряная и золотая монета в казне Ее Императорского Величества оставалась, а медные деньги циркуляцию имели, и посему, где случатся расходы такие, по которым не оговорено, какою монетою платить, то употреблять преимущественно медную монету".

Такую же цель имел и известный проект графа Шувалова об учреждении конторы вексельного производства между городами. Он предложил медную монету, до 2 миллионов рублей, разослать в городские магистраты 49 городов для обмена на серебряную монету. Медные деньги должны быть раздаваемы в ссуду под векселя, по которым платеж должен производиться в Петербурге, взыскивая за ссуды по 1/2 % в месяц. Граф Шувалов предполагал, что этим путем "по городам дворянство, купечество и фабриканты, видя малый процент, и что тем освобождаются от опасностей в пути и расходов, могут разбирать векселя. Мысль гр. Шувалова была осуществлена, но вексельные обороты не достигли надлежащего развития и не привели к облегчению обращения медных денег.

Но главной причиной преимущественного обращения медных денег был недостаток в золоте и серебре. По словам Котошихина "в Московском государстве золота и серебра не родится, хотя в хрониках пишут, что русская земля на золото и серебро урожайная, однако сыскать не могут, а когда и сыщут, и то малое, и к такому делу московские люди непромышленны; а иных государств люди те места, где родится золото и серебро, сыскали бы а не хотят к тому делу пристать для того, что много потеряют на завод денег, а как они свой разум окажут, и потому их ни во что промысл и завод поставят и от дела отлучат" (стр. 78).

И в действительности золото и серебро, находившиеся в обращении, представляли собою продукт заграничного привоза, который и был употребляем для заграничных же платежей. Если же этот продукт употреблялся в виде внутренних денег, то ценность его весьма рано была назначаема выше действительной стоимости. Так, например, уже в царствование Алексея Михайловича, по словам Котошихина, переделка ефимков и серебра была доходной статьей в том отношении что "ефимки и серебро приходят дешевою ценою, а в деле московских денег выходит из ефимка по двадцати по одному алтыну, по две деньги, а от всякого ефимка прибыли Царю по 7 алтын по 2 деньги и по 8 алтын" (стран. 77).

В 1698 году был уменьшен вес серебряных денег при не изменении их номинальной цены. В 1723 г. Петр Великий приказал переделывать золото и серебро, приносимое частными людьми, в монету "без казенной прибыли, чтоб только не было казне убытку". Но после Петра Великого опять появилась во внутреннем обращении низкопробная серебряная монета. Это рассматривалось, как доходная статья и никто не сомневался, что ценность денег должна быть устанавливаема правительством.

В одном из указов Императрицы Елисаветы Петровны было прямо сказано, что "в порядном переделывании серебра в деньги прямой казенный интерес состоит". (П. С. Зак. т. X N 7377).

Наконец, уменьшению в народном обращении серебра не могло не содействовать и то, что правительство и в чеканке медных денег видело особый финансовый ресурс, как бы исходя и здесь из воззрений, что цена денег устанавливается правительством. Выпуск медных денег по высоким номинальным ценам, не соответствующим действительной стоимости металла, был причиною ухода лучших денег из оборотов, так как всякий предпочитал платить медью, а не серебром или золотом.

В виду этих прочно установившихся традиций о существе денежной единицы, как меновом орудии, создаваемом правительственною властью, а также в виду вытекающего из этого убеждения о "прямом казенном интересе" при установлении цены и производстве денег, при Екатерине II пришли к мысли соединить задачи государственного благоустройства с интересами казны в деле облегчения медного обращения посредством выпуска ассигнаций.

В 1768 г. Императрице была представлена записка, автором которой некоторые считают графа Сиверса, в которой доказывается недостаточность существующего медного денежного обращения и указывается выход из существующих в этом отношении затруднений )*(46) Громадность расстояний, по мнению автора записки, представляет собою одно из существеннейших препятствий к правильному развитию торговли при необходимости пересылать деньги из одного места в другое. В Западной Европе это препятствие было упразднено учреждением банковых цеттелей. В выпуске таких цеттелей нуждается и экономический быт России. Введение их в общее употребление должно привести к уменьшению необходимости пересылок денег из одних мест в другие. Для того, чтобы цеттели имели надлежащее обращение и пользовались общим доверием, автор предлагает: а) принимать их всегда и везде во все казенные платежи, б) положить в нарочито учрежденном банке количество медных денег, равное сумме выпущенных цеттелей, после чего производить размен цеттелей на медные деньги и обратно без всяких затруднений. Обращаемость цеттелей во всех внутренних платежах представляет собою вместе с тем средство к увеличению общего количества орудий меновых сношений, что также важно, как и уменьшение или упразднение необходимости пересылки тяжеловесных медных денег. Деньги, как цена товаров, должны быть доставляемы скоро и легко везде, где существует потребность в них для внутренней торговли. Это достигается увеличением их количества, а увеличение количества денег в данном случае достигается тем, что медные деньги, служащие обеспечением свободного размена цеттелей, вместо того, чтобы праздно лежать в банке могут быть ссужаемы за определенные проценты нуждающимся. "Все и каждый", говорит автор, "своей и всего государства пользой обязаны тому по своей мере и возможности содействовать, чтобы число бумажных цеттелей выпущено было сколько можно больше, чтобы положенные за них в казначейской конторе деньги оставались сколько можно больше в неподвижности, и чтобы тем самым правительство скорее в состоянии нашлось некоторую из оных часть, оставляя другую на случающийся мелочной вымен билетов, употребить в новое деньгами обращение с такими, для безопасного оного возращения и приращения через проценты, предосторожностями, какие тогда уже легко придумать можно будет".

Банк, выпускающий цеттели, по мнению автора, в некоторых случаях может иметь и значение финансового источника для государства. Против учреждения подобного банка могут возразить, что "Государь может всегда из банка заимообразно или без того взять и на случающиеся нужды употребить". В этом возражении он не видит ничего основательного. Автор не видит вреда, а видит скорее пользу в подобных позаимствованиях. "Какой из того, спрашивает он, может произойти вред, когда Государь заплатит и в свое время, и с надлежащими процентами? Неужели лучше, чтоб он занимал у народа новыми на оный налогами кои никогда возвращаемы не могут быть, по причине неисчисляемой мелкости? Если же полагать, что Государь возьмет деньги, не думая о возврате, то вряд ли найдется такой Государь, который добровольно захочет разорить сперва свое государство, а затем и самого себя.

Heвеликое надобно к тому просвещение, чтобы видеть, что стократ для него выгоднее и полезнее государству положить в крайней нужде некоторый налог, нежели потерять великий государственный капитал, подобно тому как хороший домостроитель в нужном случае охотнее занимает нужные ему деньги, хотя и с убытком, потому что оные возвратить может, нежели продает малую часть своего имения, потому что оного возвратить уже не может". Эта последняя мысль не могла не быть особенно привлекательной в то время, когда для удовлетворения настоятельных финансовых нужд государства не было других источников.

Возможность получения необходимых средств для ведения возникшей войны с Турцией при посредстве выпуска ассигнаций и затруднительное положение казны вызвали составление генерал-прокурором князем Вяземским особого проекта ассигнационных банков. Ближайшая цель проекта, согласно указанию совета императрицы, состояла в том, чтобы "для начинающейся войны на расходы первой кампании учредить бумажные ассигнации, утвердя к ним точно ту доверенность, какая есть к настоящим деньгам". Эта ближайшая цель, по мысли князя Вяземского, вполне согласовалась с задачами благоустройства относительно денежного обращения. Князь Вяземский находил, что посредством введения в народное обращение ассигнаций, потребность в обращения тяжеловесной медной монеты значительно уменьшится, частные лица станут приносить деньги в обмен на ассигнации, причем в обратном обмене ассигнаций на ходячую монету особенной нужды не будет, почему представится возможность часть ее употребить на государственные расходы или же выпустить в обращение ассигнаций в большем количестве против медного обеспечения (P. B. стр. 219 - 221).

He смотря на удобность проекта кн. Вяземского, в основание манифеста 29 декабря 1168 г. приняты цели не финансовые, но благоустройственные. Во исполнение этого манифеста того же 29 декабря 1768 г. в именном указе Правительствующему Сенату повелевалось: "1) здесь, в С. -Петербурге положить в банке с 1 января 1769 г. для вымена ассигнаций 500, 000 рублей, в число коих употребить можно ныне на лицо имеющееся в купеческом медном банке, да в Москве в тот же банк другие 500, 000 руб.; всего в сей банк, для вымена государственных ассигнаций, 1, 000, 000, которого оный банк не должен однако употреблять как на заплату предъявляемых оному государственных ассигнаций. 2) На 1, 000, 000 рублей повелеваем нашему сенату приказать заготовить на нарочито для того сделанной бумаге государственных ассигнаций на 500, 000 рублей для вымена в С -Петербурге, да на 500, 000 рублей для вымена в Москве, по приложенной форме, а именно:

     25 рублевых                 на 250,000 р.

     50 рублевых                 на 250,000

     75 рублевых                 на 250,000

     и 100 рублевых              на 250,000

Из банков ассигнации безденежно отпускаются в нижеследующие места

в камер-коллеги на 200,000 р.

     в комиссариат               на 100,000 р.

     в провиантскую канцелярию   на 150,000 р.

     в соляную контору           на 150,000 р.

     в штатс-контору             на 100,000 р.

     в адмиралтейство-коллегию   на 100,000 р.,

За сим оставшиеся на 200,000 рублей ассигнаций банк имеет отпустит на разные строения и подобные сему расходы".

Ассигнации предписывалось указанным местам употреблять наравне с деньгами, но с тем, "чтобы в платеже ассигнации никогда не составляли более четвертой части платежа, разве именно кто просить будет, чтобы оных получить больше".

Таким образом ассигнации вполне обеспечивались наличной монетой. Хотя в узаконениях и не было определено того, что следовало разуметь под наличной монетой, но само собою разумелось и в действительности все платежи и обмен производились посредством ходячей медной монеты. В этом заключается особенность, в силу которой узаконения об ассигнациях de facto не имели того экономического значения, какое придавалось им.

De jure ассигнации представляют собою решительное отступление от господствовавших в то время понятий о денежном обращении. В теоретическом отношении узаконения о государственных ассигнациях, в особенности же проекты, предшествовавшие им, представляют собою своеобразное осуществление научной идеи о кредитном денежном хозяйстве, впоследствии уясненном экономическими науками. Изложенные проекты основаны на мысли, высказанной впоследствии основателем экономической науки - А. Смитом - об отношении банковых билетов к звонкой монете. "Представим себе, говорит он, что кто-нибудь вместо теперешних дорог нашел бы возможность устраивать воздушные дороги. Понятно, при этом все пространство земли, занимаемое нынешними дорогами, может быть употреблено производительно, наприм. для производства сельскохозяйственных продуктов, общее количество которых таким образом увеличится в стране, и народ будет в выигрыше. Такое же действие оказывают и банковые билеты, заменяющие собой в народном обращении звонкую монету, часть которой может быть употреблена на производительные цели".

Мысль А. Смита лежит в основании учения и современной науки о кредитных орудиях обращения.

Необходимо сказать, что в учении его, принятом и развитом политическою экономией, выражается только одна из форм кредитного хозяйства. Кредит имеет своей задачей восполнение и нейтрализацию недостатков денежного обмена, подобно тому, как денежный обмен вызван недостатками натурального и уничтожает их. Один из недостатков денежного обмена нейтрализуется посредством банковых билетов в категории явлений, о которых говорит А. Смит.

При денежном обмене необходимо, чтобы каждый контрагент обладал взаимно спрашиваемым, между тем это не всегда бывает при недостаточном количестве орудий меновой ассоциации. Народное хозяйство может терпеть от этой недостачи, во многих частных случаях должен возникнуть даже натуральный обмен со всеми его затруднениями, тормозящими экономическое развитие. В таких случаях и приходит на помощь кредит в форме банковых билетов, заменяющих часть звонкой монеты в качестве орудий обращения и, следовательно, доставляющих возможность делать экономию в употреблении наличных меновых орудий.

Для уяснения этой мысли представим себе типический образец, к которому действительность более или менее приближается. Представим себе двух торговцев, которые отдали в один и тот же банк по 10, 000 рублей. Оба торговца ведут друг с другом торговлю; каждый берет у другого товары, но не платит деньгами, а чеками.

В конце определенного времени их приказы взаимно нейтрализуются., т. е. их долги друг другу погашаются и следовательно, 20, 000 рублей, отданные ими в банк, остаются без всякого движения. Но банкиру не для чего держать таким образом эти деньги, он может отдать их в ссуду кому-либо под верное обеспечение. Таким образом является в действительности удвоение орудий менового обращения. Вместо вклада частными лицами своего капитала и выдачи чеков, банк может иметь свой собственный капитал, под обеспечение которого выдаются им билеты, обмениваемые по первому востребованию на наличные деньги. Если банк пользуется общественным доверием, то выпущенные им билеты имеют такие же свойства обращаемости, как и монета; подобно монете эти билеты служат меновым посредником.

Банковый билет "производит нарицательные платежи, на основании полной уверенности, питаемой каждым его владельцем, что ручательство, ответственность и исправность банка, который выпустил билет и обязался платить по нему, равноценны истинной монете". (М. Шимановский - Кредит и общественные банки, стр. 101 - 104).

Банкиру нет надобности держать металлический фонд, равный количеству выпускаемых им билетов; достаточно для свободного и беспрепятственного обмена в обыкновенное время держать, например, четвертую или более часть общей ценности банковых билетов в виде денег. Эта особенность обеспечения промена банковых билетов вызвала и учение о том, что банковый билет фальшивое золото, обращение которого основывается на условном обмане. Банк обязывается обменивать все представленные ему билеты на звонкую монету, но этого обязательства он никогда не может выполнить, если бы действительно все билеты были предъявлены к обмену одновременно. И так говорят, обещание обмена неисполнимое обещание и равносильно обману. (Шимановский стр. 121).

Но мы видим, что банковый билет имеет в своем основании общественное доверие к банку, выпускающему билеты. Сказать, что обращение таких билетов основывается на условном обмане - значит смешивать такие противоположные понятия, как общественное доверие и обман. Банк, действительно, не может обменять всех своих билетов на звонкую монету, но, в силу факта существования доверия к экономическим силам его, никто и не требует этого.

Ассигнационные банки были чужды и этого условного обмана,. употребляя выражение Чернуски об обеспечении банковых билетов. Они были обеспечены рубль за рубль ходячей монетой. По словам манифеста, ассигнационные банки должны были выпускать ассигнации "столько, и не более, сколько в банках капитала наличного будет состоять". Только впоследствии было отступлено от этого основного условия и ассигнации были выпускаемы в большем количестве, чем это возможно было бы, если бы соблюдалось это условие.

Но на деле и в первое время ассигнации не были кредитными билетами в строгом смысле этого слова. Достоинство их определялось серебряной единицей, а обменивались они на медную монету, имевшую лишь ассигнационное значение. Медная монета не имела характера самостоятельного представителя ценностей, так как номинальная цена ее была значительно выше действительной стоимости меди. Она была только "чрезвычайно неудобным и несовершенным знаком ценностей" (Сборник статистических сведений о России, 1854 г., выпуск II, стр. 127).

Основной недостаток этого знака ценностей состоял в его тяжеловесности, вследствие чего пересылка его из одних мест в другие требовала значительных затрат и вообще была затруднительна. Этот недостаток и был упразднен введением более удобных и совершенных знаков ценностей - ассигнаций.

На деле произошла только замена одних знаков ценностей на другие и размен ассигнаций на медную монету не мог дать большего значения им, чем сколько имела сама эта медная монета.

Иного характера и не могли иметь в то время ассигнации в виду того, что господствовавшее понятие о сущности денежной единицы далеко было от современных научных представлений, как и от представлений, уже тогда начинавших получать права гражданства в науке. 0 господствовавшем воззрении на значение денег и отношение к ним правительственной власти можно судить по следующему рассуждению, написанному, впрочем, несколько раньше, а именно еще в 1718 г. гениальным крестьянином Иваном Посошковым.

Иван Посошков ясно представлял себе необходимость твердого и прочного постоянства в ценности единицы, долженствующей быть мерилом других ценностей. Управить денежное дело, говорит он: "годствует твердым разумом, дабы пороку в них во веки не было, а чтобы никто воровски сделать их не мог, и во установлении о том ни малые измены не чинить, но яко столпу быть неподвижиму" (стр. 251).

Как видим, Ив. Посошков ясно видел весь вред, происходящий от непрочности и непостоянства денежной единицы. Но основание для прочности и постоянства ее он видел не в естественных основаниях ценности материала, из которого делается денежная единица, а в принципе, по его мнению, более твердом - в воле Государя, чем и отличается и должна отличаться русская денежная система от иноземной.

"Иноземцы в своих иноземских деньгах, говорит он, сличают цену по положению в них материалу, а не по власти королевской: они паче почитают серебро и медь" (стр. 252).

Он предлагает делать монету из чистого материала, "без всякого примеса", но в цене денег нет надобности сообразоваться с ценой материала. "Мы не иноземцы, говорит он, не меди цену исчисляем, но имя Царя своего величаем, нам не медь дорога, но дорого его Царское именование. Того ради мы не вес в них числим, но счисляем начертание на ней. Есть первого выхода денежка весом по полутора золотника, то она еще весом и тяжела, обаче и за копейку никогда не пойдет. А на коей дате золотниковой начертание будет гривенное то она и за гривну ходить будет. И по сему разумей, еже у нас не вес имеет силу, но Царская воля. У иноземцев короли такой власти не имеют яко народ, и того ради короли их не могут по своей воле что сотворити, но самовластны у них подданные их, а паче купецкие люди. И ныне купцы по купечеству своему товары в деньгах числят, а королевскую персону полагают на них вместо свидетеля, что она цата имеет в себе только товару, за что она идет. A по нашему простому разумению, то стало быть королю бесчестье, а не честь, что не по имени его деньги в себе силу имеют, но по купеческой цене. И тыи иноземцы хощут то учинить, чтоб и у нас в России деньги были бы по цене в них положенного товара, того ради прилагают в медные деньги часть серебра, дабы стоила материалом своим того, за колико ей ходить. У нас только сильно его Пресветлого Величества слово, ащеб повелел на медной золотнииковой цать положить рублевое начертание, то бы она за рубль и в торгах ходить стала во веки веков неизменно" (стр. 253 - 254).

Такие воззрения на отношение правительства к денежной системе страны не были поколеблены и в царствование Екатерины II, в виду чего действительно введение ассигнаций имело лишь значение простой замены одних денежных знаков другими. Но этим мы не уменьшаем значения великой формы. "Для улучшения обращения медной монеты, справедливо говорит И. Ламанский, необходимо было приискать вместо нее такой же знак ценности, но более удобный к передвижению. Значение первоначальных ассигнаций ограничивалось именно этою целью облегчения и вместе с тем удобством развития нравственной силы кредита правительства. Поэтому предназначенные собственно для хождения вместо медной монеты, неудобоподвижной и тяжеловесной, они могли размениваться, по желанию публики, на ту только монету, которую исключительно должны были заменить в обращении.

С этой стороны введение ассигнаций, не изменяя самого существа монетной системы, значительно облегчило условия удобного денежного обращения и быстро подействовало на оживление торговых и промышленных оборотов и тем самым на увеличение производительности и народного богатства" (стр. 127 - 128 Сб. ст. св. о России 1854 г. вып. II).

Достоинство новых денежных знаков было надлежащим образом оценено; спрос на ассигнации быстро увеличивался, что вызвало необходимость содной стороны отмены некоторых формальностей, затруднявших дело, с другой же стороны увеличение количества ассигнаций. - В первое время при каждом новом выпуске ассигнаций в банки была ассигнуема соответствующая сумма медной монеты. Но вскоре же это найдено излишним и ассигнации были выпускаемы в обращение непосредственно для удовлетворения финансовых нужд. Потребность в денежных средствах постоянно возрастала и в государственном бюджете постоянно накоплялись дефициты, для покрытия которых правительство считало более целесообразным обратиться к выпускам денежных знаков, чем к увеличению и установлению новых налогов. Вот почему количество ассигнаций из года в год увеличивалось и при том без всякого замена медной монетой. С 1769 г. по 1775 г., в течение Турецкой войны было выпущено ассигнаций на сумму в 12, 714, 750 рублей. Хотя в первое время ассигнации имели полный успех в народном обращении, так что 22 Января 1769 г. (N 13403 пол. с. законов) было поставлено при размене ассигнаций на медные деньги взимать 1/2 %, какой сбор и был взимаем до 27 января 1871 г. (N 13407), тем не менее это увеличение их количества не могло не влиять на повышение цен продуктов и следовательно на уменьшение их ценности. Факт этот был весьма рано замечен и явилась мысль о необходимости регулировать ценность денежных знаков соразмерением их количества с существующим спросом в меновых орудиях. Эта мысль впервые высказана в именном указе Правительствующему Сенату от 10 Января 1774 г. (14096 N. Пол. С. Зак. ), в котором признается необходимым ограничить число ассигнаций 20 миллионами рублей. "Соображая циркуляцию и число находящихся в государстве в монете денег, говорится в указе, Мы заблагорассудили ограничить количество государственных ассигнаций, из банков в казенные места и в публику выдаваемых; вследствие чего, сим Нашему Сенату повелеваем, чтобы не более, как на двадцать миллионов рублей ассигнаций в Империи Нашей обращалось; и так коль скоро на всю ту сумму двадцать миллионов рублей ассигнациями выпущено будет из банков, тогда уже Сенату печатать вновь ассигнации единственно как на обмен присылаемых от банков об одном нумере ассигнаций, которые сим способом все со времени трехнумерными ассигнациями выменены быть могут, так равно и на обмен вступаемых в банки от употребления обветшалых ассигнаций".

Таким образом в это время ясно констатировано убеждение, что ценность денежных знаков, не имеющих внутреннего достоинства, находится в тесной связи с их количеством и размерами потребности в этих знаках для оборотов. Но эта мысль не могла найти надлежащего осуществления в виду увеличения государственных нужд и отсутствия других источников их удовлетворения, кроме увеличения ассигнаций. Увеличение денег равносилъно уменьшению продуктов потребления, почему последние и должны дорожать. К 1785 г. ассигнаций уже было в обращении на сумму в 50, 000, 000 рублей.

В тоже время возникла и другая мысль, в высшей степени важная и в научном и практическом отношениях, но очень мало исследованная представителями экономической науки. Лучшие из блестящей плеяды деятелей Екатерины II пришли к убеждению, что погашение государственного долга по выпускам ассигнаций может быть произведено в известной мере посредством новых выпусков этих же самых ассигнаций. Это воззрение высказано графом А. П. Шуваловым в его записке о необходимости увеличить количество ассигнаций до 100 миллионов рублей, поданной Императрице в 1786 г. (в Московском главном архиве, P. B., стр. 227 и след. ).

Гр. Шувалов находил, что для удовлетворения финансовых потребностей государства выпуск ассигнаций безусловно необходим в виду того, что ни посредством займа, ни посредством увеличения налогов необходимые средства не могут быть приобретены. "Два сословия, собственность имеющие, дворяне и купцы, равно сами нуждаются в деньгах и торговля последних значительно стеснена необходимостью постоянно брать задатки у иностранных торговцев". Таким образом от этих сословий, самих нуждающихся в деньгах, приобретение денег немыслимо. В виду этого гр. Шувалов предлагает произвести новый выпуск бумажно-денежных знаков, что даст возможность улучшить положение дворян и купцов, доставит необходимые ресурсы государственному казначейству для удовлетворения недостатков в бюджете и для выполнения общеполезных предприятий, а также должно оказаться источником средств, нисколько не обременяющим государственного обыкновенного бюджета, для уплаты ассигнационному банку числящегося за казначейством долга. С этою целью автор записки предлагает следующий план: "выпустить 17 1/2 миллионов рублей ассигнаций для раздачи их дворянам под залог их имений и 11 миллионов для раздачи городам. Вместе с прежде розданными из дворянского банка эти 17 1/2 миллионов должны были составить 22 миллиона рублей, которые предлагал граф Шувалов раздать со взиманием 8 % интереса и погашения в 20 лет.

Предполагавшиеся к раздаче городам 11 миллионов рублей должны были быть розданы со взиманием 7 % интереса и погашения, и окончательный возврат капитального долга должен был произойти в 22 года. Граф Шувалов рассчитывал, что казна получит таким образом от этой операции чистой прибыли 19, 140, 000 рублей, которые и должны были быть употреблены на погашение долгов государственного казначейства, вместо возврата их путем ежегодных уплат из государственных доходов.

Сверх этих 28 1/2 миллионов рублей в записке предполагается выпустить: 4 миллиона рублей для расходов по кабинету Ее Императорского Величества, 2 1/2 миллиона для пособия государственному казначейству и 15 миллионов иметь в запасе на случай войны. Вместе с прежде выпущенными всего было бы ассигнаций на сумму 100 миллионов рублей. Гр. Шувалов находил целесообразным этой суммой раз навсегда ограничить их количество.

Эта сумма была признана пределом, выше которого количество ассигнаций и не должно быть увеличиваемо "ни в каком случае и ни в каком положении".

Согласно желанию самого автора, проект этот был передан на рассмотрение особой комиссии, которая совершенно с ним согласилась и лишь подробнее развила все предполагавшиеся от осуществления его выгоды и благодетельные для всего государства последствия. "Польза всенародная, писала комиссия в докладе Императрице, польза казне Вашей толико в сем предположены и ощущаются, что выходит из того деяние редкое, не всеми, может быть, доумеваемое, ибо тут изобретается преудобное средство выплатить знатные долги, получить новые доходы в прибыток и в удовлетворение нужд государственных, и вкупе с тем, в утешение великой души Вашей, пролить сродную ей милость и величайшее благотворение на различные состояния всех ваших подданных (P. B. стр. 229).

Проект гр. Шувалова встретил решительного противника лишь в лице генерал-прокурора, князя Вяземского, подавшего императрице 29 Мая 1786 г. особую записку с возражениями против проекта. Кн. Вяземский находил, что ссуды дворянству не могут иметь производительного значения, будут растрачены, переложены на крестьян, и выпущенные с этою целью ассигнации приведут к одному - к возвышению цен на продукты. В 1750 г., говорит он, за дворянством числилось долгов в общей сумме на 1, 593, 000 рублей. В 1775 г. количество долгов уже простиралось до 8, 430, 733 p., из коих 4, 379, 868 р. были взяты из дворянских банков, облегчивших займы. Новое облегчение приведет к еще большей задолженности и обременению крестьян. По проекту предполагалось выдавать ссуды в размере 40 рублей на душу. Годовой платеж с этой суммы, считая 8 %, составит 3 р. 20 коп., между тем как годовой оброк, взимаемый помещиками с крестьян, не превышает 3 руб. с души; следовательно, для платежей по новым ссудам помещики должны будут увеличить оброк. "Деньги, говорит автор, пойдут большей частью вне государства в руки иностранцев, тягость же в платежах владельцев останется на крестьянах". Положение вообще "маломочных людей" увеличится еще тем, что вместе с увеличением массы денег должно произойти общее возвышение цен. "Раздача из банков денег в займы дворянству произведет то, что все вещи, соразмерно умножению в циркуляции денег, придут в такую цену, которая со временем для маломочных людей, а особливо живущих одним жалованием, причинит совершенную невозможность содержать себя оным.

На возражения князя Вяземского не было обращено внимания в 28 июня 1786 года последовали узаконения о новых выпусках ассигнаций и учреждении государственного заемного банка; в принципе тождественные с предположениями гр. Шувалова и комиссии, рассматривавшей его план. В манифесте об учреждении государственного заемного банка объявлено: "Узаконяем Самодержавной, от Бога Нам данной властью, и обещаем святостью слова Царского за Нас и преемников Императорского Российского Престола, что число банковых ассигнаций никогда и ни в каком случае не долженствует простираться в Нашем государстве выше 100 миллионов рублей. - В облегчение хождению и оборотам денег повелеваем: установить ассигнации в десять рублей и в пять рублей".

Последнее постановление, изменяющее прежние узаконения о выпуске ассигнаций исключительно крупного достоинства, вызвано было необходимостью облегчить обмен на сумму менее 25 рублей, для чего прежде требовались медные деньги, которых для удовлетворения потребностей в оборотах было мало, и происходили большие затруднения в развитии меновых сношений.

С этою целью было повелено выпустить мелких ассигнаций на 8, 500, 000 рублей. Этот расчет оказался вполне верным. В мелких денежных знаках страна действительно нуждалась и выпуск их имел полный успех. По сведениям, собранным Сенатом (Ламанский стр. 141), во многих губерниях, при обмене медных денег на ассигнации платили медью от 1 до 2 коп. и более; а на золотые и серебряные деньги от 3 до 6 коп. с рубля, между тем как в других местах, наоборот, при обмене. ассигнаций на медные деньги требовали по 8 и более копеек с рубля. Но и назначенного количества мелких денежных знаков оказывалось недостаточным для оборотов. - В виду этого 3 Августа 1788 г. последовало распоряжение "для облегчения хождения в оборотов денег и для выгоды публики, заготовить 10-рублевых и 5-рублевых ассигнаций на 10 миллионов рублей и на такую же сумму изъять из обращения 100рублевых ассигнаций, которые и сжечь перед банком, дабы число ассигнаций никогда, ни в каком случае не превышало 100 миллионов рублей".

В следующем году, а именно 28 Января 1789 г. вновь приказано: "заготовить 10-рублевых ассигнаций на 5 миллионов рублей и 5рублевых на 5 миллионов рублей и оные выпускать из банка в обращение на столько, сколько в оный вступать будет сторублевых ассигнаций, кои тотчас всенародно перед банком сожжены быть долженствуют", причем и в этом случае высказано торжественное подтверждение, что количество ассигнаций никогда и ни для чего не превзойдет указанной в манифесте от 28 июня 1786 г. суммы в 100 миллионов рублей.

В следующие годы, указом от 9 Марта 1790 года и манифестом 11 Марта 1791 г., вновь повелевалось изготовить и выпустить в обращение мелких 10-ти и 5-ти рублевых ассигнаций на прежних основаниях, т. е. в обмен на более крупные, которые должны быть уничтожены для сохранения в силе торжественных обещаний, высказанных в манифесте от 28 июня 1786 г.

Но финансовые нужды государства оказались сильнее и этих торжественных обещаний и всех узаконений, основанных на замечательном проекте гр. Шувалова. К концу царствования Императрицы было выпущено ассигнаций на 157, 704, 640 рублей (Ламанский стр. 143). К 1794 г., как видно из записки о банковом капитале" (Куломзин, стр. 241), расчет казны с банком представлялся в следующем виде:

     Старых долгов казначейства

     Банку считалось                                            50, 000, 000 р.

     Долгов кабинета                                             7, 008, 399 р.

     Долгов ведомства князя Потемкина по

     управлению южными губерниями                                7, 650, 000 р.

     Долгов разных казенных мест                                 1, 275, 519 р.

     Новых долгов казначейства

     Выпущенные из ассигнационного банка по особым указам       20, 000, 000 р.

     Взносы заемщиков заемного банка, вновь

     израсходованные  на государственные нужды                   7, 970, 773 р. 76 к.

     Предназначенные  к  обратной уплате в

     банк, но вместо того   вновь истраченные                    6, 600, 000 р.

     Взятые   из   капиталов   банковых   контор                 1, 200, 000 р.

     Отложенные в   1786  году в запас на

     случай войны и израсходованны                              15, 000, 000 р.

     Взятые из суммы, назначенной к раздаче города               6, 160, 000 р.

     Взятые из  суммы, отложенной   на стро-

     ение дороги из С. -Петербурга в Москву                      2, 210, 000 р.

     Всего                                                     125, 074, 691 р. 76 к.

Из этого расчета видно, что узаконения, основанные на проекте графа Шувалова, не были применены; обстоятельства, как видим, не дали возможности испробовать на деле эту прекрасную мысль поддержки денежных бумажных знаков посредством превращения части таких знаков в государственные кредитные билеты. Уплата долгов банку, как из процентов от ссуд, выданных городам и дворянству, так и из возврата ссуд и других источников постоянно была откладываема в виду более настоятельных расходов по государственному казначейству.

К концу царствования Императрицы Екатерины II было в обращении ассигнаций 157, 703, 640 рублей. - Вместе с увеличением количества падала их ценность. Падение началось с 1787 г. и к концу царствования Екатерины П рубль дошел до 70 коп.

В последующее время выпуски увеличивались, особенно в царствование Александра I, на военные надобности; тогда, под влиянием выпусков рубль дошел до 15 коп. Решительные меры к восстановлению ценности бумажных денег начинаются лишь с 1 июля 1839 г.; когда был издан манифест "об устройстве денежной системы". 1 Ассигнации признаны "вспомогательным знаком ценности, с определением им единожды навсегда постоянного и непременного на серебро курса, считая серебряный рубль как в крупной, так и в мелкой монете, в три рубля пятьдесят копеек ассигнациями" (_ 2). Этот курс ассигнаций был объявлен обязательным, почему "присвоение ассигнациям какого либо иного курса" воспрещалось, "надбавка на серебро и на ассигнации какого-либо лажа, или употребление при новых сделках, так называемого счета на монету, строжайше воспрещается" (_ 9), "никто не имеет права отказываться от приема по сему курсу того или другого рода денег без различия" (_ б). Вместе с установлением обязательного курса ассигнаций объявлен и размен их на серебро по этому курсу до 100 рублей в одни руки.

2) Сверх ассигнаций указом 1 июля 1839 г. установлены также особые бумажные деньги, называемые депозитными билетами. При коммерческом банке была учреждена "депозитная касса серебряной монеты", которая обязана была "принимать от приносит елей для хранения вклады серебряной монетой российского чекана", а в замен выдавать "депозитные билеты, размениваемые, обратно на монету, без всякого лажа". Депозитным билетам "присвоено хождение" наравне с серебряной монетой по всем внутренним платежам и обязательствам. Эти новые деньги отличались от ассигнаций тем, что ценность их вполне гарантировалась безостановочным разменом на серебро и неприкосновенным капиталом, хранившимся в депозитной кассе, который не смешивался с другими суммами коммерческого банка и не мог быть расходуем на какое либо иное назначение, как только для размена билетов.

3) Третий вид денежных знак в - кредитные билеты - создан указом 1 июля 1841 года. Цель их создания заключалась в "облегчении оборотов государственных кредитных установлений и умножении в народном обращении легкоподвижных денежных знаков". Таких кредитных билетов предназначено к выпуску на 30 миллионов рублей серебром, из этой суммы 15 миллионов рублей определены были для Московской сохранной казны, 8 миллионов рублей для С. - Петербургской сохранной казны и 7 миллионов для заемного банка. Определенные таким образом суммы выдаваемы были в ссуды, под залог недвижимых имений, кредитными билетами в 50 рублей серебром (_ 1). - Достоинство обеспечивалось "всем достоянием государственных кредитных. установлений и сверх того безостановочным во всякое время разменом на звонкую монету" (_ 3). - Для безостановочности такого размена сохранные казны и заемный банк "при каждой выдаче билетов, в каком бы то количестве ни было, откладывают звонкой монетой в особо установляемую на сей конец кассу сумму, соответственную не менее шестой части выпускаемых билетов" (_ 5). - Размен был производим также и в уездных казначействах, не свыше 100 рублей в одни руки. Этим то билетам и присвоилось "хождение по всей империи наравне с серебряной монетой" (_ 4).