9.3. Модель муниципального самоуправления

В начале XXI в. исследователям проблем местного самоуправления стало ясно, что правительство страны не может эффективно управлять территориями из Центра без учета различий в местных условиях; без использования разнообразия идей и методов, выработанных на местах; без делегирования полномочий на места по вопросам, отражающим разнообразные интересы граждан. Однако господствовавшая в то время «государственная» теория (к которой, кстати, склонялись и советские ученые) предусматривала самоуправление на местах как одну из форм государственного управления, реализуемую под надзором центрального правительства. Кроме того, была распространена и идея о том, что компетенция органов самоуправления состоит как бы из собственной и порученной правительством компетенции.

Самоуправление рассматривалось как форма участия граждан в управлении, и в то же время самоуправлению поручался ряд функций государственного управления, осуществляемых под контролем государственных органов. Для теоретиков же создания бесклассового общества было естественным видеть ситуацию, в которой все трудящиеся граждане привлекались к участию в управлении государством, что называется, без отрыва от производства. Однако вряд ли каждый член общества способен и добровольно желает управлять государством, хотя участие в управлении планировалось превратить в потребность каждого члена общества.

Российским законодательством впервые было проведено четкое разграничение компетенции представительной и исполнительной властей. Самоуправление после принятия соответствующего закона должно было способствовать пробуждению инициативы и «творчества масс», которое могло проявиться в развитии общественного самоуправления и в представительном характере, территориальном принципе организации и деятельности, а также в общественной форме и самоуправленческой по содержанию природе. Организации подобных общественных форм местного самоуправления должны были образовываться самим населением для решения своих проблем. Эти формы, по мнению специалистов, отличаются от других общественных объединений граждан, так как имеют свои задачи и цели.

Динамика становления гражданского общества в значительной мере определяется системой местного самоуправления, которая в меньшей степени формируется снизу, а в основном вводится в российскую действительность решениями государственных органов. Так, примером «насаждения сверху» реформ самоуправления может служить введение органов территориального общественного самоуправления. Здесь просвечивает и нечто другое – стремление перенести множество задач собственно муниципального управления на плечи самих жителей. Во множестве городов обе ветви местной власти поспешили учредить «сверху» комитеты или советы территориального общественного самоуправления, при этом вольно или невольно размыв индивидуальность таких комитетов или советов, сложившихся по инициативе жителей и сумевших сохраниться.

Полноценный же субъект местного самоуправления – это все местные граждане, представленные как в персонифицированной форме, так и огромным разнообразием формальных и неформальных объединений этих же граждан. Отсюда следует, что полноценной была бы система формальных, в том числе и институциональных, и неформальных объединений граждан, обеспечивающая в какой‑либо степени самоуправление собственностью на территории.

Опыт союзов художников, писателей, инженеров, учителей и т. д. свидетельствует о потребности их членов защищать свои профессиональные интересы на территории проживания и о наличии неких навыков в этом деле. Неполитические объединения людей (потребительская кооперация, жилищные кооперативы или товарищества собственников жилья) по своему назначению должны пробуждать самодеятельное поведение населения, однако на практике это происходит не часто.

Однако местное самоуправление существует в гражданском обществе не только для непосредственно муниципального управления (распоряжения муниципальным имуществом, формирования местной нормативной базы, решения вопросов текущей жизни и т. д.), но и для исполнения делегированных государством полномочий (функций по обеспечению государственных стандартов в образовании, социальной поддержке, экологии и т. д.), а также для развития человеческого потенциала и самой территории. Тем самым обеспечивается обратная связь местного самоуправления с местным сообществом.

В то же время государство, издав законы, могло бы и устраниться от решения проблем на местах. Но идет ускоренная передача объектов соцкультбыта от предприятий в муниципальную собственность, существует стартовое неравенство экономических и культурных возможностей регионов, указанным процессам сопутствует низкая собираемость налогов, при этом только один регион из восьми является донором. Все это не позволяет государству, не исправив ситуацию, оставить регионы один на один с их проблемами. К тому же государство служит гарантом местного самоуправления.

Перспективы формирования муниципальной экономики прежде всего зависят от рационального использования муниципальной собственности, а также других форм собственности, расположенных на территории муниципального образования. Так, по мнению экспертов Леонтьевского центра, налогообложение недвижимости может дать до 70 % местного бюджета. Самостоятельность городских властей зиждется на муниципальной собственности, и в первую очередь на недвижимости. В этом смысле необоснованным представляется предложение некоторых исследователей о передаче полномочий по управлению муниципальной собственностью государству в лице какого‑либо органа власти.

В начале XXI в. исследователям проблем местного самоуправления стало ясно, что правительство страны не может эффективно управлять территориями из Центра без учета различий в местных условиях; без использования разнообразия идей и методов, выработанных на местах; без делегирования полномочий на места по вопросам, отражающим разнообразные интересы граждан. Однако господствовавшая в то время «государственная» теория (к которой, кстати, склонялись и советские ученые) предусматривала самоуправление на местах как одну из форм государственного управления, реализуемую под надзором центрального правительства. Кроме того, была распространена и идея о том, что компетенция органов самоуправления состоит как бы из собственной и порученной правительством компетенции.

Самоуправление рассматривалось как форма участия граждан в управлении, и в то же время самоуправлению поручался ряд функций государственного управления, осуществляемых под контролем государственных органов. Для теоретиков же создания бесклассового общества было естественным видеть ситуацию, в которой все трудящиеся граждане привлекались к участию в управлении государством, что называется, без отрыва от производства. Однако вряд ли каждый член общества способен и добровольно желает управлять государством, хотя участие в управлении планировалось превратить в потребность каждого члена общества.

Российским законодательством впервые было проведено четкое разграничение компетенции представительной и исполнительной властей. Самоуправление после принятия соответствующего закона должно было способствовать пробуждению инициативы и «творчества масс», которое могло проявиться в развитии общественного самоуправления и в представительном характере, территориальном принципе организации и деятельности, а также в общественной форме и самоуправленческой по содержанию природе. Организации подобных общественных форм местного самоуправления должны были образовываться самим населением для решения своих проблем. Эти формы, по мнению специалистов, отличаются от других общественных объединений граждан, так как имеют свои задачи и цели.

Динамика становления гражданского общества в значительной мере определяется системой местного самоуправления, которая в меньшей степени формируется снизу, а в основном вводится в российскую действительность решениями государственных органов. Так, примером «насаждения сверху» реформ самоуправления может служить введение органов территориального общественного самоуправления. Здесь просвечивает и нечто другое – стремление перенести множество задач собственно муниципального управления на плечи самих жителей. Во множестве городов обе ветви местной власти поспешили учредить «сверху» комитеты или советы территориального общественного самоуправления, при этом вольно или невольно размыв индивидуальность таких комитетов или советов, сложившихся по инициативе жителей и сумевших сохраниться.

Полноценный же субъект местного самоуправления – это все местные граждане, представленные как в персонифицированной форме, так и огромным разнообразием формальных и неформальных объединений этих же граждан. Отсюда следует, что полноценной была бы система формальных, в том числе и институциональных, и неформальных объединений граждан, обеспечивающая в какой‑либо степени самоуправление собственностью на территории.

Опыт союзов художников, писателей, инженеров, учителей и т. д. свидетельствует о потребности их членов защищать свои профессиональные интересы на территории проживания и о наличии неких навыков в этом деле. Неполитические объединения людей (потребительская кооперация, жилищные кооперативы или товарищества собственников жилья) по своему назначению должны пробуждать самодеятельное поведение населения, однако на практике это происходит не часто.

Однако местное самоуправление существует в гражданском обществе не только для непосредственно муниципального управления (распоряжения муниципальным имуществом, формирования местной нормативной базы, решения вопросов текущей жизни и т. д.), но и для исполнения делегированных государством полномочий (функций по обеспечению государственных стандартов в образовании, социальной поддержке, экологии и т. д.), а также для развития человеческого потенциала и самой территории. Тем самым обеспечивается обратная связь местного самоуправления с местным сообществом.

В то же время государство, издав законы, могло бы и устраниться от решения проблем на местах. Но идет ускоренная передача объектов соцкультбыта от предприятий в муниципальную собственность, существует стартовое неравенство экономических и культурных возможностей регионов, указанным процессам сопутствует низкая собираемость налогов, при этом только один регион из восьми является донором. Все это не позволяет государству, не исправив ситуацию, оставить регионы один на один с их проблемами. К тому же государство служит гарантом местного самоуправления.

Перспективы формирования муниципальной экономики прежде всего зависят от рационального использования муниципальной собственности, а также других форм собственности, расположенных на территории муниципального образования. Так, по мнению экспертов Леонтьевского центра, налогообложение недвижимости может дать до 70 % местного бюджета. Самостоятельность городских властей зиждется на муниципальной собственности, и в первую очередь на недвижимости. В этом смысле необоснованным представляется предложение некоторых исследователей о передаче полномочий по управлению муниципальной собственностью государству в лице какого‑либо органа власти.