Научно-педагогические работники государственных вузов

Говоря о представительстве женщин в высшей школе, можно следующим образом охарактеризовать ситуацию в настоящее время. Среди студентов государственных вузов женщин больше, чем мужчин; женщин немного меньше среди преподавателей вузов,, в два раза меньше среди аспирантов, в три раза меньше среди кандидатов наук, в четыре раза меньше среди докторов наук. Стоит ли за этими фактами общественная проблема? Осознается ли она научно-педагогическим сообществом?

Профессорско-преподавательский состав 9 вузов в европейской части России разделился в своих взглядах, причем гендерная принадлежность респондентов непосредственно дифференцирует характер ответов респондентов. 27% мужчин и 68% женщин видят за этими фактами достаточно важную проблему, 30% мужчин и 22% женщин усматривают несущественную проблему, 44% мужчин и только 9% женщин утверждают, что проблемы нет. Легко убедиться, что мужской взгляд на гендерную асимметрию в высшей школе существенно отличается от женского. Отсюда логически вытекает вывод, что в высшей школе при преобладании мужчин в руководстве вузов в гендерной политике будет преобладать мужская точка зрения, не замечающая гендерные проблемы, тормозящая тем самым обеспечение равноправие мужчин и женщин в доступности высококвалифицированных рабочих мест.

            Гендерная асимметрия не обязательно признак дискриминации женщин. Всего 2% мужчин и 19% женщин усматривают за вышеприведенными фактами сознательное ущемление прав женщин.

Возможна различная интерпретация  этих фактов. Вспомним, что еще 100 лет назад в вузах России вообще не было женщин среди доцентов и профессоров. В развитых странах до сих пор удельный вес женщин среди преподавателей с ученой степенью меньше, чем в России. В Великобритании, например, в 1980-х годах женщины составляли всего 3% среди профессоров университетов. Профессорско-преподавательский состав вузов ПФО (опрос 2002г.) не склонен видеть в гендерной асимметрии дискриминацию женщин в высшей школе. Ранее опрос научной элиты Н. Новгорода (2001 г.) показал, что только 10% опрошенных ученых усматривают в некоторых фактах вузовской жизни элементы дискриминации женщин при приеме и обучении в аспирантуре.

            Дальнейший зондаж общественного сознания профессорско-преподавательского состава говорит о том, что сегодня, по мнению 83% женщин, профессия научно-педагогического работника относится к числу гендерно-нейтральных, мужская точка в основном совпадает с женской, но 40% мужчин все же обозначают эту профессию как преимущественно мужскую, а потому оставляют за собою право быть недовольными присутствием в вузах особ иного пола.

            Несмотря на то, что профессорско-преподавательский состав – самая просвещенная (и демократически настроенная) часть общества, их знания гендерной проблематики оставляют желать лучшего. Только 37% мужчин и 44% женщин достаточно хорошо знают, что такое социальный пол, 67% мужчин и 73% женщин имеют хорошие представления о феминизме. Ускорение движения к подлинному равноправию мужчин и женщин требует гендерного просвещения населения, чтобы слово «феминизм» не представлялось тем, кто что-нибудь слышал о нем, бранным или клеймом второсортности того человека, который исповедует идеи феминизма. В высшей школе, судя по результатам опроса, отношение к феминизму равнодушное. Негативная реакция характерна только для 20% мужчин и 8% женщин.

Таблица 10

Мнения профессорско-преподавательского состава 9 вузов России о причинах меньшей представленности женщин среди ученых – кандидатов наук,

% скорее согласных (не согласных)

Высокая степень совпадения мнений о причинах более медленного научного роста женщин по сравнению с мужчинами связана с объяснениями большей загруженности женщины домашним хозяйством, рождением и воспитанием детей, спецификой научной работы, посягающей на все время ученого, занимающегося научным творчеством.

Женщины категорически отвергают предположение о более скромных интеллектуальных способностях девушек, о неспособности женщин к инновационной деятельности и других представлений об интеллектуальном уровне женщин, служащим оправданием мужчинам для своего превосходства и доминирования в сфере науки.

            42% женщин считают, что руководство высших учебных заведений (по преимущественно мужское) создает мужчинам режим наибольшего благоприятствования, с чем не согласны более половины респондентов-мужчин.  Но единичны суждения о том, что женщина-руководитель благоволит своим подчиненным-женщинам. Ни мужчины ни женщины не верят в женскую солидарность.

Достаточно велики расхождения по поводу престижности занятий наукой среди женской части студенческой молодежи.

            Три четверти мужчин и половина женщин утверждают, что в высшей школе в целом соблюдается принцип «за равный научный и педагогический труд – равная оплата и признание». 55% мужчин и 78% женщин говорят о том, что ущемления прав женщин в вузах нет, но есть неравные возможности роста, лежащие вне академической сферы. При это, глядя в будущее, равные доли мужчин и женщин выражают надежду, что будущее научное сообщество будет безгендерным, в котором признак пола не будет иметь значения.

Специфика нашей страны состоит в том, что эта сфера занятости населения теряет свою престижность из-за низкой оплаты труда, мужчины покидают ее и происходит феминизация науки и преподавательского состава высшей школы. Мы обогнали весь мир по представительству женщин в науке и высшей школе, но этот факт не вызывает почему-то «чувства глубокого удовлетворения». Образно выражаясь, мужчины добровольно оставляют это поле профессиональной деятельности, поскольку не могут на нем прокормиться, и оно заполняется женщинами, которые вынужденно довольствуются малым. Это не победа женщин в достижении гендерного равновесия (симметрии, соответствия) в науке и высшей школе, а если и победа, то Пиррова. Гендерная асимметрия на этом уровне квалификации кадров для науки и высшей школы свидетельствует об определенном гендерном неравенстве в доступе к вершинам науки. Это неравенство, скорее всего, носит социокультурный характер и несет в себе остатки идеологии традиционного общества с его патриархальными ценностями и гендерными ролями.

            В заключение можно сказать, что мы является свидетелями и участниками разнонаправленных гендерных процессов. С одной стороны, неоспоримы успехи советской и российской высшей школы в воспроизводстве кадров высшей квалификации из числа женщин. С другой стороны надо признать, что возрождаются некоторые патриархальные воззрения на роль женщины в обществе и в науке. В то время как Запад взял на вооружение достижения социализма в отношении равноправия мужчин и женщин, мы пошли отчасти вспять, интересуясь их опытом, от которого Запад уже отказался.

Говоря о представительстве женщин в высшей школе, можно следующим образом охарактеризовать ситуацию в настоящее время. Среди студентов государственных вузов женщин больше, чем мужчин; женщин немного меньше среди преподавателей вузов,, в два раза меньше среди аспирантов, в три раза меньше среди кандидатов наук, в четыре раза меньше среди докторов наук. Стоит ли за этими фактами общественная проблема? Осознается ли она научно-педагогическим сообществом?

Профессорско-преподавательский состав 9 вузов в европейской части России разделился в своих взглядах, причем гендерная принадлежность респондентов непосредственно дифференцирует характер ответов респондентов. 27% мужчин и 68% женщин видят за этими фактами достаточно важную проблему, 30% мужчин и 22% женщин усматривают несущественную проблему, 44% мужчин и только 9% женщин утверждают, что проблемы нет. Легко убедиться, что мужской взгляд на гендерную асимметрию в высшей школе существенно отличается от женского. Отсюда логически вытекает вывод, что в высшей школе при преобладании мужчин в руководстве вузов в гендерной политике будет преобладать мужская точка зрения, не замечающая гендерные проблемы, тормозящая тем самым обеспечение равноправие мужчин и женщин в доступности высококвалифицированных рабочих мест.

            Гендерная асимметрия не обязательно признак дискриминации женщин. Всего 2% мужчин и 19% женщин усматривают за вышеприведенными фактами сознательное ущемление прав женщин.

Возможна различная интерпретация  этих фактов. Вспомним, что еще 100 лет назад в вузах России вообще не было женщин среди доцентов и профессоров. В развитых странах до сих пор удельный вес женщин среди преподавателей с ученой степенью меньше, чем в России. В Великобритании, например, в 1980-х годах женщины составляли всего 3% среди профессоров университетов. Профессорско-преподавательский состав вузов ПФО (опрос 2002г.) не склонен видеть в гендерной асимметрии дискриминацию женщин в высшей школе. Ранее опрос научной элиты Н. Новгорода (2001 г.) показал, что только 10% опрошенных ученых усматривают в некоторых фактах вузовской жизни элементы дискриминации женщин при приеме и обучении в аспирантуре.

            Дальнейший зондаж общественного сознания профессорско-преподавательского состава говорит о том, что сегодня, по мнению 83% женщин, профессия научно-педагогического работника относится к числу гендерно-нейтральных, мужская точка в основном совпадает с женской, но 40% мужчин все же обозначают эту профессию как преимущественно мужскую, а потому оставляют за собою право быть недовольными присутствием в вузах особ иного пола.

            Несмотря на то, что профессорско-преподавательский состав – самая просвещенная (и демократически настроенная) часть общества, их знания гендерной проблематики оставляют желать лучшего. Только 37% мужчин и 44% женщин достаточно хорошо знают, что такое социальный пол, 67% мужчин и 73% женщин имеют хорошие представления о феминизме. Ускорение движения к подлинному равноправию мужчин и женщин требует гендерного просвещения населения, чтобы слово «феминизм» не представлялось тем, кто что-нибудь слышал о нем, бранным или клеймом второсортности того человека, который исповедует идеи феминизма. В высшей школе, судя по результатам опроса, отношение к феминизму равнодушное. Негативная реакция характерна только для 20% мужчин и 8% женщин.

Таблица 10

Мнения профессорско-преподавательского состава 9 вузов России о причинах меньшей представленности женщин среди ученых – кандидатов наук,

% скорее согласных (не согласных)

Высокая степень совпадения мнений о причинах более медленного научного роста женщин по сравнению с мужчинами связана с объяснениями большей загруженности женщины домашним хозяйством, рождением и воспитанием детей, спецификой научной работы, посягающей на все время ученого, занимающегося научным творчеством.

Женщины категорически отвергают предположение о более скромных интеллектуальных способностях девушек, о неспособности женщин к инновационной деятельности и других представлений об интеллектуальном уровне женщин, служащим оправданием мужчинам для своего превосходства и доминирования в сфере науки.

            42% женщин считают, что руководство высших учебных заведений (по преимущественно мужское) создает мужчинам режим наибольшего благоприятствования, с чем не согласны более половины респондентов-мужчин.  Но единичны суждения о том, что женщина-руководитель благоволит своим подчиненным-женщинам. Ни мужчины ни женщины не верят в женскую солидарность.

Достаточно велики расхождения по поводу престижности занятий наукой среди женской части студенческой молодежи.

            Три четверти мужчин и половина женщин утверждают, что в высшей школе в целом соблюдается принцип «за равный научный и педагогический труд – равная оплата и признание». 55% мужчин и 78% женщин говорят о том, что ущемления прав женщин в вузах нет, но есть неравные возможности роста, лежащие вне академической сферы. При это, глядя в будущее, равные доли мужчин и женщин выражают надежду, что будущее научное сообщество будет безгендерным, в котором признак пола не будет иметь значения.

Специфика нашей страны состоит в том, что эта сфера занятости населения теряет свою престижность из-за низкой оплаты труда, мужчины покидают ее и происходит феминизация науки и преподавательского состава высшей школы. Мы обогнали весь мир по представительству женщин в науке и высшей школе, но этот факт не вызывает почему-то «чувства глубокого удовлетворения». Образно выражаясь, мужчины добровольно оставляют это поле профессиональной деятельности, поскольку не могут на нем прокормиться, и оно заполняется женщинами, которые вынужденно довольствуются малым. Это не победа женщин в достижении гендерного равновесия (симметрии, соответствия) в науке и высшей школе, а если и победа, то Пиррова. Гендерная асимметрия на этом уровне квалификации кадров для науки и высшей школы свидетельствует об определенном гендерном неравенстве в доступе к вершинам науки. Это неравенство, скорее всего, носит социокультурный характер и несет в себе остатки идеологии традиционного общества с его патриархальными ценностями и гендерными ролями.

            В заключение можно сказать, что мы является свидетелями и участниками разнонаправленных гендерных процессов. С одной стороны, неоспоримы успехи советской и российской высшей школы в воспроизводстве кадров высшей квалификации из числа женщин. С другой стороны надо признать, что возрождаются некоторые патриархальные воззрения на роль женщины в обществе и в науке. В то время как Запад взял на вооружение достижения социализма в отношении равноправия мужчин и женщин, мы пошли отчасти вспять, интересуясь их опытом, от которого Запад уже отказался.