Сенчищев В. И. ОБЪЕКТ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВООТНОШЕНИЯ ОБЩЕЕ ПОНЯТИЕ

Рассмотрение вопроса о любом объекте гражданских прав означает, практически, рассмотрение вопроса о гражданско-правовом режиме некоторой категории явлений объективной действительности, относимых действующим законодательством к числу объектов гражданских прав.

В рамках такого исследования особое значение приобретает вопрос о понятии объекта гражданских прав и объекта гражданского правоотношения, поскольку выделение какой-либо цивилистической, как и любой другой научной, категории требует выяснения того специального смысла, тех признаков, которые отделяют ее от смежных категорий.

Как представляется, установление особой цивилистической категории оправдано только в случае признания за ней особого правового режима1, ибо именно в правовом режиме выражается то практическое значение, которое заложено в законодательной конструкции того или иного института, в законодательном регулировании той или иной разновидности объектов гражданских прав.

Правовой режим как система юридических правил, определяющих положение исследуемого явления объективной действительности в качестве объекта гражданских прав в той или иной системе законодательства, раскрывается через всю совокупность правил и норм, определяющих как статику, так и динамику правового существования рассматриваемого объекта.

1 См.: Стенограмма лекций профессора Дозорцева В.А. по курсу «Общие проблемы частного права», прочитанных в Российской школе частного права в 1995-1996 годах.

109

Понятие правового режима не имеет устоявшейся дефиниции в теоретической литературе. Правовой режим раскрывается в специальных правилах, которым подчиняется тот или иной гражданско-правовой институт. Описать правовой режим того или иного явления объективной действительности - значит во всех подробностях раскрыть особенности возникновения, осуществления и прекращения гражданских прав, как вещных, так и обязательственных, применительно к исследуемому явлению.

Однако эта задача носит во многом прикладной характер. Более общее значение имеет выяснение того, как соотносится правовой режим того или иного явления объективной действительности с самим этим явлением в рамках гражданского правоотношения.

Как отмечал в своем «Курсе гражданского права» К. Победоносцев, имущественные отношения «определяются самой жизнью и ее экономическими условиями: право (закон) стремится только сознать и обнять эти условия, обеспечить правилом свободное действие здравого экономического начала жизни...»1. Представляется, что выяснение верного соотношения между «правилом» и «свободным действием здравого экономического начала жизни» пролегает через определение понятия объекта гражданского правоотношения и объекта гражданских прав.

Категория «объект» используется в гражданском праве в нескольких терминологических комбинациях. Это и «объекты гражданских прав», и «объекты субъективных прав», и «объекты правового регулирования», и, наконец, «объект гражданского правоотношения». Суждение о тождестве или, наоборот, отличиях в значении указанных терминов (словосочетаний терминов) зависит от того, что же считать объектом гражданского правоотношения, поскольку именно в этом пункте наблюдается наибольшее различие во взглядах исследователей данного вопроса. И если относительно трактовки понятия «объекты гражданских прав» гражданское законодательство высказывается весьма определенно2, что в значительной мере снимает предпосылки для воз-

1 Победоносцев К. Курс гражданского права. Первая часть. Вотчинные права. СПб., 1892. С. 1.

2 См., напр., статьи 128-150 и др. Гражданского кодекса Российской Федерации.

110

никновения по данному вопросу каких-либо споров, этого нельзя сказать относительно точек зрения, высказанных в литературе по поводу понятия «объект правоотношения»1.

Представляется, что при решении вопроса о тождестве понятий «объект гражданского правоотношения» и «объект гражданских прав» следует исходить из того, что гражданское правоот-

1 Следует отметить, что закрепление какой-либо теоретической конструкции в тексте нормативного акта (даже столь высокого уровня, как Гражданский кодекс) само по себе не может служить неопровержимым доказательством глубокой теоретической обоснованности закрепленного понятия или свидетельством окончательного разрешения спора. Но поскольку право в целом (не исключая и частного права), являясь в глобальном плане продуктом длительного исторического и культурного развития всего человечества, находит свое воплощение именно в форме объективного права, в форме правовых норм, нельзя очевидно отрицать значения легальных дефиниций и прочих закрепленных в нормативных актах положений как одного из важнейших и главнейших средств аргументации в юридической науке. Кроме того, опираясь на фундаментальные акты законодательства в области частного права, можно выявить, как правило, наиболее устоявшиеся и проверенные временем и практикой легальные дефиниции, определения понятий, юридические конструкции и пр. Сказанное, однако, вовсе не снимает вопроса о прочих средствах и источниках аргументации в теоретической юриспруденции в самом широком смысле. Вероятно, к таковым следует отнести средства, предоставляемые такими науками, как логика, философия, политэкономия, социология, психология, теология и прочие. Другими возможными источниками аргументации, представляется, могли бы служить мораль, этика, справедливость. Но, как видно даже из этого, далеко не полного перечня возможных источников аргументации и обоснования тех или иных правовых теоретических построений, вероятность достижения сколько-нибудь единого и однообразного понимания того или иного вопроса в теоретической его плоскости становится практически невозможной и в значительной степени зависящей от субъективной позиции исследователя. Поэтому чуть ли не любое вполне последовательное, с одной точки зрения, обоснование того или иного положения может быть опровергнуто с другой точки зрения. Конечно, данный вопрос заслуживает специального исследования, однако представляется важным подчеркнуть здесь понимание его, хотя бы на уровне констатации существования проблемы, поскольку далее будет представлена попытка освещения различных точек зрения на один из наиболее сложных вопросов теории права - вопрос об объекте гражданского правоотношения.

111

ношение (как общественное отношение, урегулированное правом) не может иметь в качестве объекта своего воздействия такое явление, которое не является «объектом гражданских прав»1. Следовательно, в существенной своей части содержания понятий «объект гражданских прав» и «объект гражданского правоотношения» если не являются тождественным, то, по крайней мере, не должны друг другу противоречить применительно к анализу конкретного гражданского правоотношения, поскольку «нечто», не являющееся объектом гражданских прав, очевидно, не может явиться объектом гражданского правоотношения, и наоборот.

Для рассмотрения вопроса о любой разновидности объектов гражданских прав необходимо определить соотношение последнего с другими названными формами «существования» в юридической науке категории «объект».

В теории права эта категория обычно рассматривается в контексте анализа правоотношения и его структуры2, несмотря на

1 Безусловно невозможным является составление перечня объектов гражданских прав. Представляется, что объект гражданских прав характеризуется с необходимостью двумя следующими свойствами: во-первых, принципиальной возможностью находиться в гражданском обороте, и во-вторых, тем, что такой объект допущен в оборот. Характеристика принципиальной возможности нахождения в гражданском обороте позволяет отделить такие объекты, которые хотя и подвержены регулированию средствами гражданского права, в частности, защищаются им, однако не могут быть отчуждаемы по своей природе, что относится, в первую очередь, к личным неимущественным благам. Характеристика допущения и ограничения в обороте применима, по определению, лишь к тем объектам, природа которых позволяет использовать их в соответствующем качестве, а само наличие или отсутствие данного признака определяется установлениями позитивного права. Этот перечень, видимо, не исчерпывает всех свойств, необходимых для признания какого-либо явления (объекта) объектом гражданских прав. Однако и этот перечень имеет внутренние ограничения. Первое из них связано с тем или иным определенным этапом исторического развития общества и права, поскольку в разные времена одни и те же явления (объекты) могут либо признаваться, либо не признаваться объектами гражданских прав. Второе ограничение заключается в том, что даже объекты, признаваемые объектами гражданского права, могут иметь те или иные ограничения собственно в гражданском обороте, выражаемые в их оборотоспособности.

2 См., напр.: Халфина P.O. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С, 202-204, 212-217; Протасов В.Н. Правоотношение как система. М.,

112

то, что, как указывают некоторые авторы, «объект», как таковой, элементом структуры правоотношения не является и вообще выходит за границы системного понимания правоотношения1.

Выдвигаются несколько подходов в понимании категории «объект».

Один из общих аргументов, который используют большинство исследователей проблемы «объекта правоотношения», - это традиционное философское понимание «объекта», которое дает трактовку «объекта» в противопоставлении его «субъекту» и понимает под «объектом» нечто, на что направлена деятельность последнего. Однако, в зависимости от позиции исследователя, философская категория «объект» преломляется через призму правоотношения, воплощая то или иное понимание, тот или иной смысл2.

Так, сторонники признания свойств объекта правоотношения за материальными предметами окружающего мира3 трансформируют философское понимание «объекта» следующим образом: «Объект правоотношения - это предмет, на который направлена деятельность субъектов правоотношения, осуществляемая в процессе реализации ими своих юридических прав и обязанностей»4 В монографии «Обязательства по советскому гражданскому праву» М.М. Агарков полагал, что «во избежании путаницы лучше было бы рационализировать терминологию и считать объектом права то, на что направлено поведение обязанного лица, прежде всего вещь...; поведение же обязанного лица, характеризуемое теми или иными признаками (передача вещи, уплата денег, производство определенной работы, воздержание от посяга-

1991. С. 79-106; Гражданское право: Учебник. В 2-х т. Т. 1 / Под ред. Е.А. Суханова. М., 1993. С. 51-52; Гражданское право: Учебник. В 2-х т. Т. 1 / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. СПб., 1996. С. 77-79 и др.

1 См., напр.: Халфина P.O. Цит. соч. С. 202-204, 212-217 и др.

2 Философское толкование категории «объект» использовали в обоснование своей позиции сторонники диаметрально противоположенных точек зрения на понятие объекта правоотношения.

3 Можно назвать эту точку зрения «вещной теорией объекта правоотношения».

4 Дудин А.П. Объект правоотношения (вопросы теории). Саратов, 1980. С 68. Приводится по: Протасов В.Н. Правоотношение как система. М., 1991. С, 84.

тельства на вещь, воздержание от издания чужого литературного произведения и т. д.), называть содержанием правоотношения»1.

В свою очередь, и сторонники «поведенческой» теории объекта правоотношения используют в своей аргументации те же философские посылки. В частности, О.С. Иоффе, аргументируя свою позицию, высказывается относительно роли философской категории «объект» в правовой теории: «...объект - это философская категория, которая в праве находит свое специфическое применение...». И далее: «...не только в философии, но и в любой другой науке, рассматривающей вопрос об объекте определенного явления, под объектом понимают не то, по поводу чего это явление существует, а то, на что данное явление оказывает или может оказать воздействие»2.

Таким образом, достижения философской науки равным образом используются в качестве одного из основных доводов в аргументации сторонников различных подходов. И в этом смысле ссылка на существование некоего общего понятия «объект правоотношения» в «обычном, общеупотребительном смысле, соответствующем и общефилософскому понятию»3, вряд ли может быть признана убедительной.

Так называемое общефилософское понимание категории «объект», если вообще можно утверждать его существование, используется правовой наукой только в качестве одной из ступеней познания, приводящего, подчас, к совершенно различным выводам.

Наибольшие различия в понимании категории «объект» правоотношения между различными теориями данного вопроса наблюдаются не в области общефилософской, но в области специально-юридической аргументации.

Первая из наиболее распространенных точек зрения4 относит к числу объектов гражданского правоотношения вещи, то есть пространственно ограниченные предметы материального мира.

1 Агарков ММ. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 23.

2 Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Л., 1949. С. 81.

3 Халфина P.O. Цит. соч. С. 214.

4 См., напр.: Гражданское право. Т. 1 / Под ред. Е.А. Суханова. С. 51-52. 114

Очевидно той же точки зрения в отношении категории «объект» придерживается и P.O. Халфина, отмечающая, что «под объектом понимаются реальные предметы материального мира, продукты духовного творчества в объективированной форме»1.

К числу сторонников «вещной» теории «объекта правоотношения» можно, видимо, причислить и М.М. Агаркова2.

Следует отметить, что такое понимание «объекта правоотношения» сопряжено с утверждением о тождестве содержания понятий «объект права» и «объект правоотношения»3, что представляется вполне закономерным, если под «объектами права» понимать «объекты субъективного права» или «объекты гражданских прав», ибо, как представляется, в последнем случае (то есть в случае признания свойств «объекта правоотношения» за материальными объектами) речь идет именно об «объектах субъективных гражданских прав».

Другая точка зрения на «объект» включает в это понятие не только предметы материального мира и продукты духовного творчества человека, но и сами действия людей, человеческое поведение. По мнению сторонников такой трактовки, правоотношение как общественная связь, устанавливающаяся между людьми в результате их взаимодействия, «может воздействовать только на поведение человека. Поэтому в качестве объекта гражданского правоотношения выступает поведение его субъектов, направленное на различного рода материальные и нематериальные блага... При этом необходимо различать поведение субъектов гражданского правоотношения в процессе их взаимодействия между собой и их поведение, направленное на материальное благо. Первое образует содержание гражданского имущественного правоотношения, а второе - его объект»4.

Той же точки зрения придерживается и В.Н. Хропанюк. В своей монографии «Теория государства и права» он дает следующее определение «объекта»: «Объект правоотношения - это то, на что воздействует правоотношение... объектом правоотношения является фактическое поведение его участников», посколь-

1 Халфина P.O. Цит. соч. С. 214.

2 См. цит. выше определение «объекта правоотношения» по М.М. Агаркову.

3 Си;. Халфина Р.О. Цит. соч. С, 212. Гражданское право. Т. 1 / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. С. 78.

ку «объектом» воздействия правовых норм является волевое поведение человека1.

В последнем случае, надо полагать, категория «объект» противополагается не категории «субъект», а правоотношению в целом.

Развернутое теоретическое обоснование точки зрения, в соответствии с которой единым и единственным объектом правоотношения является «человеческое поведение, деятельность или действия людей»2 дает О. С. Иоффе. Указывая на то, что непосредственное содержание гражданского правоотношения не сводится к поведению обязанных лиц, но формируется из правомочий и обязанностей, предоставленных участникам правоотношения, О.С. Иоффе делает вывод о том, что объект правоотношения не имеет ничего общего с объектом, на который направляется поведение обязанных лиц, а вопрос «должен ставиться как вопрос об объекте правомочий и обязанностей, составляющих содержание правоотношения»3.

Таким образом, автор устанавливает тождество объекта правомочий и обязанностей субъектов правоотношения с объектом правоотношения в целом. И далее, поскольку «субъективное гражданское право и гражданско-правовая обязанность направлены, таким образом, на обеспечение определенного поведения, и из числа всех явлений внешнего мира только человеческое поведение способно к реагированию на воздействие, оказываемое субъективным правом и правовой обязанностью», но «ни вещи, ни так называемые личные нематериальные блага не способны к такому реагированию...» и «...одна лишь деятельность человека, человеческое поведение, выраженное в действиях или в воздержании от действий, способны к реагированию на правовое воздействие, постольку существует единый и единственный объект правомочия и обязанности, а стало быть, и объект правоотношения - человеческое поведение, деятельность или действия людей»4.

В качестве промежуточного варианта толкования содержания понятия «объект правоотношения» (определенный синтез между «вещной» и «поведенческой» теориями «объекта правоот-

1 Хропанюк В.Н. Теория государства и права. М., 1995. С. 313.

2 Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву.

3 Там же. С. 82.

4 Там же.

116

ношения») выступает доктрина, подразделяющая всю совокупность объектов прав на две категории: вещи и действия, а по существу - объединяющая их под одним понятием «объекта правоотношения» и признающая свойство «объекта правоотношения» и за вещами, и за действиями одновременно. Как представляется, такая трактовка не вносит ничего нового в понимание вопроса, поскольку просто объединяет два ранее высказанных подхода, не останавливаясь на критическом разборе ни одного из них. Примечательно, что при такой трактовке авторы данной концепции отождествляют объект правоотношения с объектом права. Так, авторы исследования по теории государства и права С.А. Голунский и М.С. Строгович, в разделе своего исследования, озаглавленном «Элементы правоотношения» дают следующее определение объекта права: «Объектом права называется все то, по поводу чего субъекты права вступают в правоотношение и что составляет содержание их взаимных прав и обязанностей»1. Однако, как правильно указывает О.С. Иоффе, вещи не могут являться содержанием прав и обязанностей2, что прямо вытекает из приведенного определения. Более того, представляется, что повод для вступления субъектов в правоотношение, как таковой, лежит вообще вне пределов не только самого правоотношения, но и вне правового регулирования в целом3.

Повод или мотив (интерес, побуждение) для вступления в правоотношение находится в области психофизиологической деятельности субъекта и в таком качестве не может быть объектом, в широком смысле, общественного отношения, урегулированного правовой нормой.

1 Голунский С.А., Строгович М.С. Теория государства и права. М., 1940. С.277.

2 См.: Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. С. 79.

3 В отличие от вещи, которая, если признать ее объектом правоотношения, также находится вне структуры правоотношения, но остается в пределах правового регулирования в целом. А это коренным образом влияет на самою возможность выступать объектом правоотношения, ибо явление, которое не может быть объектом прав очевидно не может быть и объектом правоотношения.

117

Третья трактовка понятия «объект» опирается на концепцию «объект - благо». «Под объектом правового отношения следует понимать те материальные и духовные блага, предоставлением и использованием которых удовлетворяются интересы правомочной стороны правоотношения»1.

Что же понимается под благом в таком подходе? Как указывает В.Н. Протасов, благо - понятие весьма относительное. «Вещи, предметы, явления материального и духовного мира не есть абсолютные блага, блага вообще. В качестве таковых они выступают лишь в том отношении, аспекте, в котором они оказываются полезными применительно к конкретным потребностям»2. Далее тот же автор отмечает, что благом может быть названо и само правоотношение в целом, как полезная социальная связь, и правомерное поведение, и та цель, ради которой оно осуществляется. Однако такое понимание «объекта» делает его весьма относительным и расплывчатым, и «...при такой трактовке, - как отмечает P.O. Халфина, - во многих случаях объект совпадает с содержанием правоотношения»3.

Еще одна точка зрения на проблему, основывающаяся, по утверждению того же автора, на принципиально иных методологических предпосылках, выдвинута В.Н. Протасовым4. Как указывает автор, исходя из ранее определенных им новых методологических предпосылок5, «...существующее в теории понятие «объект правоотношения» обладает двойственным содержанием, а соответствующий термин обозначает, по существу, два различных явления»6. Одно из них - объект интереса - это различные блага, «которые обязаны своим появлением и существованием (для данных лиц) правоотношению и отражают его целевое назначение, результативность». Среди объектов интереса могут быть и само правоотношение в целом (как правоотношение гражданства) или

1 Общая теория права: Учебник / Под ред. А.С, Пиголкина. М., 1995. С. 249. То же см.: Теория государства и права: Курс лекций. В 2-х т. Т. 2 / Под ред. М.Н. Марченко. М., 1995, С. 106.

2 Протасов В.Н. Цит. соч. С. 89.

3 Халфина P.O. Цит. соч. С. 215.

4 См.: Протасов В.Н. Цит. соч.

5См. там же. С. 81.

6 Там же. С. 89.

118

субъективное право, правовое поведение, объекты правового поведения и его результаты1. Второе - объекты правовой деятельности - это «предметы, явления материального и духовного мира, выступающие (а) объектами правового поведения и (б) имеющие для правоотношения юридическое значение»2.

Все перечисленные выше теории относительно толкования категории «объект», за исключением трактовки, предложенной В.Н. Протасовым, и трактовки С.А. Голунского и М.С. Строговича, можно причислить к так называемым теориям единого правового объекта, сторонники которых «исходят из того, что в качестве объекта прав может выступать не все многообразие подчиненных человеку внешних явлений, а лишь их определенная и единая группа, на которую распространяется действие предоставленных личности субъективных прав»3.

Другая группа теорий по поводу объекта правоотношения, допускающих не какое-либо одно, но несколько однопорядковых проявлений объекта правоотношения, может быть объединена под именем теорией множественности правовых объектов. Ее сторонники полагают, что «в качестве объектов прав могут выступать самые разнообразные явления не только внешнего, но и внутреннего мира человека...»4, где одним из таких объектов может выступать и сам человек.

Как представляется, одним из образцов, иллюстрирующих подобные воззрения, может служить позиция, занятая В.М. Хвостовым5. Согласно этой позиции, «объектом права называется тот предмет, непосредственно подчиненный господству лица, которое является носителем соответствующего субъективного права. Объ-

1 Протасов В.Н. Цит. соч. С. 103.

2 Там же.

3 Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. С. 76. Там же см. обзор теорий относительно рассматриваемого вопроса. Примечательно, что под классификацию теории «единого правового объекта» подпадают и взгляды О.С. Иоффе. Однако, как представляется, будет неверно утверждать, что человеческое поведение входит в круг «подчиненных человеку внешних явлений...».

4 Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. С. 75.

См.: Хвостов В.М. Система римского права профессора Московского университета: Учебник. М., 1996 (по изданию 1907-1908 годов У 119

ектом гражданского права... могут быть: 1) личность самого субъекта; 2) вещь; 3) действие другого лица; 4) другое лицо;

5) ...некоторые нематериальные блага»1.

Логическим завершением теории множественности правовых объектов, и в частности трактовки, допускающей признание человека в качестве объекта права, является утверждение, в соответствии с которым, поскольку всякое право предполагает подчинение чужой личности, власти управомоченного, постольку человек должен рассматриваться не как один из объектов, а как единственный объект всякого права2.

Итак, существует несколько различных подходов в трактовке понятия «объект правоотношения»: первый - признающий в качестве такового предметы материального мира и, тем самым, исключающий эту категорию из структуры правоотношения; второй - присваивающий свойство «объекта» фактическому общественному отношению, то есть урегулированному правом поведению, направленному на изменение предмета материального мира (например, вещи); третий - весьма абстрактно описывающий «объект» как вообще любое благо; четвертый - вообще отрицающий необходимость самой категории3 «объект правоотношения» и выделяющий, в противовес общефилософскому и специально-юридическому пониманию «объекта», два других понятия: «объект интереса» и «объект правовой деятельности», которые, в действительности, в ряде случае совпадают4; пятый - квалифицирующий объект правоотношения (объект прав) как объект господства управомоченного лица, в качестве которого могут выступать

1 Хвостов В.М. Цит. соч. С. 123.

2 См.: Gierke О. Deutsches Privatrecht. 1895. Т. I. С. 269. Приводится по Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. С. 76.

3 По мнению В.Н. Протасова, «...не следует объекты деятельности и объекты интересов считать разновидностями объекта правоотношения: они могут вообще не иметь общих черт. Поэтому категория «объект правоотношения» не является для них общим, родовым понятием, и ее необходимость в современном категориальном аппарате теории правоотношения можно поставить под сомнение». См.: Протасов В.Н. Цит. соч. С. 103.

4 Эта оригинальная конструкция представлена В.Н. Протасовым (цит. соч. С. 88-89).

120

в ряде случаев вещи или люди, что недопустимо ни в первом ни, тем более, во втором случае.

Представляется, что почти каждая из названных теорий, выдвинутых в качестве объяснения категории «объект правоотношения», имеет в своем основании некоторые существенные посылки и рассуждения, о которых будет сказано ниже, с которыми трудно спорить как с общефилософских позиций, так и с точки зрения правовой теории. Вместе с тем все названные теории «объекта правоотношения» не лишены, думается, и некоторых недостатков, вследствие чего с ними согласиться трудно.

Критика теорий, предполагающих в качестве «объекта правоотношения» человеческое поведение или непосредственно самого человека (в том числе, теории господства субъекта над объектом), может быть объединена в силу того обстоятельства, что не представляется возможным даже в исследовательских целях отделить человеческое поведение от человеческой личности.

Критика теории, признающей в качестве «объекта правоотношения» самого человека, должна очевидно, кроме соответствующих специально-юридических положений, которые также будут приведены ниже, основываться на общих гуманистических положениях права как явления культуры. Утверждение о том, что человек является «объектом» права, идет вразрез с гуманистической концепцией права и уравнивает человеческую личность, творческому потенциалу которой обязано своим существованием в том числе и право как одно из достижений мировой культуры, с явлениями иного порядка, лишенными созидательной силы. При такой трактовке правового объекта неизбежно должен возникнуть вопрос о каком-то отличном от объекта субъекте, каковым уже человек, очевидно, признан быть не может. Природа такового субъекта представляется весьма неясной и лежит, видимо, вне правовой материи, или, скорее - в теологической области.

В качестве критики «поведенческой» теории «объекта правоотношения» могут быть выдвинуты, как представляется, следующие соображения.

Наиболее существенное возражение относительно приведенной точки зрения может быть сформулировано в качестве вопроса о том, каким же образом поведение (действия или воздержания от

действий) людей (человека), как таковое, может реагировать на правовое воздействие?

На наш взгляд, следует исходить из того, что правоотношение - это общественное отношение, урегулированное правом (правовой нормой), и в таком качестве является формой общественного отношения, составляющего, в свою очередь, содержание правоотношения. При этом правоотношение не является неким вторичным явлением в сравнении с собственно общественным отношением. Правоотношение - это «отношение, изначально конституированное, созданное правовыми нормами»1, поскольку, при отсутствии таковых, говорить о правоотношении бессмысленно вне зависимости от того, имеются ли реальные общественные отношения или их нет, и если есть, то чем они урегулированы. Следовательно, для правоотношения важно не само действие (поведение), как некое чувственно воспринимаемое явление внешнего мира, но правовая характеристика этого действия или поведения2. Иными словами, для правоотношения (и вообще для права) важным является не акт сам по себе, «...но объективный смысл, связанный с этим актом, то значение, которым он обладает»3.

Свое правовое значение акт человеческого поведения приобретает исключительно благодаря тому, что таковое придается ему правовой нормой. Однако, норма права предполагает только лишь долженствование (возможность или управомоченность) определенного (описанного нормой) поведения, но никак не его наличное бытие. А поскольку речь идет о должном поведении индивида (человека), то можно говорить исключительно об актах воли. И только акт поведения, смысл которого и составляет норма («управомоченный субъект хочет...» - акт воли; «чтобы обязанный субъект поступил так-то...» - в соответствии с нормой, что и есть смысл акта воли), может составлять бытие.

И если поставить вопрос о том, какое именно поведение есть «объект правоотношения» (как долженствование или как бытие), то неизбежен вывод о возможности существования безобъектных

1 Чистое учение о праве Ганса Кельзена // Сборник переводов. Выпуск 2. М., 1988. С. 36.

2 Эта правовая характеристика, как представляется, и составляет сущность процесса правовой квалификации.

3 Чистое учение о праве Ганса Кельзена. С. 10. 122

правоотношений, саму принципиальную возможность которых отрицает «поведенческая» теория объекта правоотношения, поскольку ни одно из двух названных явлений поведения не может быть «объектом правоотношения».

И действительно, если предположить, что «объектом» выступает поведение как бытие, то есть как уже наличный совершенный акт1, то управомоченному субъекту, строго говоря, уже нечего более требовать от субъекта обязанности, поскольку акт совершен (что в ряде случаев может вообще влечь прекращение правоотношения). Следовательно, совершенный акт не является «объектом правоотношения». Что же касается должного поведения обязанного лица, то его может и не последовать, поскольку норма предполагает лишь вероятность (долженствование) определенного поведения, а смысл притязаний управомоченного лица заключается в том, что обязанный субъект должен поступить определенным образом, но не в том, что он обязательно поступит именно таким определенным образом.

«Поэтому следует отличать поведение, предусмотренное нормой как должное, от соответствующего норме фактического поведения. Поведение, предусмотренное нормой как должное (то есть содержание нормы), можно сопоставить с фактическим поведением и заключить, что оно соответствует либо не соответствует норме (то есть содержанию нормы). Однако поведение, предусмотренное нормой как должное, то есть как содержание нормы, не может быть просто фактическим поведением, соответствующим норме»2.

Таким образом, должное поведение составляет содержание нормы и в этом качестве не может являться объектом правоотношения, а бытие (совершенное поведение) лишь оценивается в соответствии с нормой, в результате чего делается вывод о том, соответствует ли результат такого поведения (акта) тому, что предполагает норма, или нет.

Но ни в первом, ни во втором случае правовое воздействие не направляется на поведение, ибо должное поведение не может

1 Как это предполагается согласно указанной выше точке зрения на проблему, высказанной В.Н. Хропанюком. Чистое учение о праве Ганса Кельзена. С. 14. 123

испытывать его на себе, а совершенное поведение только сопоставляется с должным (с нормой).

Это лишь часть возражений, которые могут быть выдвинуты против «поведенческой» теории «объекта правоотношения», основывающиеся на анализе собственно поведения, безотносительно к тому, кто является «носителем» этого поведения, кто это поведение осуществляет. Другая их часть затрагивает непосредственно вопрос о «носителе» поведения.

Следует отметить, что в качестве одного из возражений против высказанной здесь позиции возможно выдвинуть следующий аргумент. Долженствующее поведение никак не выражено вовне в форме, отличной от личности самого обязанного субъекта. Поведение же фактическое (наличное, совершенное) оформляется вовне в виде определенных деяний. Между названными стадиями, очевидно, существует некий период формирования тех актов воли, которые и определят впоследствии фактическое поведение обязанного субъекта. Закономерен вопрос: возможно ли правовое воздействие на поведение именно на этой промежуточной стадии формирования воли обязанного субъекта или, иными словами, возможно ли правовое воздействие на волю обязанного субъекта?

Для ответа на этот вопрос следует попытаться дать ответ на вопрос: возможно ли отделить поведение человека от самого человека? Тому, кто ответит на этот вопрос утвердительно, предстоит решить задачу выделения в содержании (в составе, в структуре) поведения человека таких существенных элементов, которые позволили бы с достаточной четкостью установить, что поведение само по себе может реагировать на правовое воздействие в отличие от тех же вещей, нематериальных благ и т. п. Как представляется, в этом случае должна быть поставлена задача определить элементы поведения, подверженные влиянию права, реакция которых на такое влияние имела бы позитивный с точки зрения права результат, то есть обеспечивала бы требуемое управомо-ченным лицом фактическое поведение. Если же констатировать невозможность отделения поведения человека от личности человека, от воли человека, следует признать, что поведение человека является объектом лишь в качестве внешнего выражения (в виде действий или воздержания от действий) воли и сознания человека, которые не могут быть отделены одно от другого.

124

Следует отметить здесь, что критика теории, согласно которой «объектом» правоотношения является поведение человека (или, более того, - воля человека), содержится в одной из работ Г. ф. Шершеневича, где указывается, в частности, на следующее:

«...очевидно, человек не добивался бы прав, если бы все сводилось к подчинению ему воли пассивных субъектов. Эта подчиненность чужой воле - чрезвычайно важное средство, но это не то, на что направлено внимание субъекта. Притом воля, не выраженная внешне в действии, не поддается юридическому господству. .. С точки зрения закона все дело в соблюдении установленного поведения, но с точки зрения управомоченного все дело в том, что он выигрывает от такого поведения. Точно так же для обязанного субъекта дело не в том, что он должен что-то делать, а в том, что он должен делать. Объект права, конечно, не может быть иной, нежели объект обязанности, так как это соотносительные понятия. Внимание обоих субъектов, активного и пассивного, обращается на то, что одним приобретается, а другим теряется при установленном законом поведении. В объекте права скрещиваются интересы управомоченного и обязанного субъектов и юридическое отношение есть отношение вынужденно разграниченных интересов. Объект права следует искать в благах, обеспечиваемых правом как цели, а не в установленном поведении, как средстве»1.

Таким образом, относительно господства над поведением обязанного лица следует поставить и следующие вопросы: во-первых, возможно ли отделить поведение человека от его лично-сти(?); во-вторых, заинтересован ли управомоченный субъект в каком-то определенном способе поведения субъекта обязанного или же он заинтересован, в большей степени или исключительно, в результате такого поведения(?); и наконец, всегда ли есть реальные способы такого воздействия на обязанного субъекта, которые бы обеспечили лицу управомоченному требуемое правовой нормой поведение?

Утвердительный ответ на первый вопрос представляется весьма сомнительным, ибо, если поведение человека - это внешне выраженные, объективированные акты (деяния), лежащие вне

Шершеневич Г.Ф. Общая теория права: Учебное пособие. Выпуск 3. М., 1995 (по изданию 1910-1912 годов). С. 185-186. 125

только умственной, мыслительной деятельности, то волевой момент служит как обязательной ступенью в процессе воплощения замыслов собственно в деяния, так и важнейшей правовой характеристикой, влияющей на оценку юридических последствий деяния. Только поведение, совершенное как результат «свободной воли», может иметь значение «позитивного» юридического факта. Таким образом, попытка господства над поведением обязанного лица вряд ли возможна иным способом, кроме как через подчинение воли обязанного лица воле лица управомоченного. В определенных случаях такое, совершенное в состоянии подчиненности воле другого лица деяние должно быть квалифицировано как совершенное лицом, не способным понимать значение своих действий или руководить ими (статья 177 Гражданского кодекса Российской Федерации), либо как деяние, совершенное под влиянием обмана, насилия, угрозы или стечения тяжелых обстоятельств (статья 179 Гражданского кодекса Российской Федерации). Как видно из указанных статей Гражданского кодекса Российской Федерации, ближайшим последствием совершенных таким образом («под господством») сделок может оказаться признание их недействительными по иску обязанного лица, что само по себе уже не может соответствовать интересам лица управомо-ченного1.

Касательно объекта интереса управомоченного лица можно отметить, в частности, то, что вариантность поведения (совершения тех или иных поступков, деяний), как правило, слишком велика для того, чтобы управомоченное лицо имело реальную возможность контролировать действия (поведение) лица обязанного в таком объеме, который мог бы быть признан господством. Даже в случаях, когда такое «господство» устанавливается в силу закона в отношении воли определенной категории субъектов (недее-

1 Здесь следует отметить также то обстоятельство, что, видимо, можно различать поведение, заключающееся, с одной стороны, в совершении сделки (во вступлении в сделку), и поведение, являющееся выполнением обязательств, вытекающих из сделки. Однако представляется, что между названными случаями нет существенной разницы, поскольку и то и другое поведение в равной мере является волевым действием и регулируется правовыми нормами, которые и являются, в свою очередь, источником правовых притязаний управомоченного лица. 126

способные лица), родители, усыновители или опекуны все равно могут быть привлечены к ответственности по сделкам малолетнего или за причиненный им вред (см., например, статью 28 Гражданского кодекса Российской Федерации), что, само по себе, предполагает невозможность полного контроля (или господства) над личностью. И поскольку основанием для возникновения, изменения или прекращения правоотношения служат юридические факты (то есть факты объективной действительности), то, очевидно, управомоченный не может иметь интереса ни в чем ином, кроме как в наступлении такого юридического факта, который означал бы надлежащее выполнение обязанности, возложенной на сторону. В противном случае, если действия кредитора препятствовали должнику исполнить обязательство надлежащим образом, неблагоприятные последствия такого поведения кредитора могут быть возложены на него самого (см., например, статьи 404, 406, 408 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Если же заинтересованность кредитора касается только результата, то, очевидно, ему должно быть безразлично, посредством каких именно действий (посредством какого поведения) искомый результат будет достигнут. Более того, в ряде случаев кредитор просто обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, в силу чего он фактически лишается какого бы то ни было контроля (господства) в отношении поведения именно должника и, тем более, того третьего лица, которое представило надлежащее исполнение за должника (см., например:

статью 313 Гражданского кодекса Российской Федерации, § 267, § 268 Германского Гражданского уложения, статья 1236 Французского Гражданского кодекса).

Ответ на третий из поставленных вопросов, также, очевидно, отрицательный, можно проиллюстрировать на примере проблемы реального исполнения обязательства. Сам по себе вопрос о реальном исполнении обязательства (принцип реального исполнения или исполнения в натуре) является и по сей день дискуссионным в отечественной цивилистике. Это вытекает и из формулировки статьи 396 Гражданского кодекса Российской Федерации, говорящей о соотношении реального исполнения обязательства (исполнения в натуре) должником и возмещении убытков. Как вытекает из формулировки части 1 статьи 396 Гражданского

127

кодекса Российской Федерации, при ненадлежащем исполнении обязательства должник остается обязанным в отношении исполнения обязательства в натуре даже после уплаты неустойки и возмещения убытков (так называемые мораторные убытки)1. Иная ситуация предусмотрена в пункте 2 той же статьи для случаев неисполнения обязательства, когда уплата неустойки и возмещение убытков освобождают должника от обязанности исполнить обязательство в натуре (компенсаторные убытки).

Исходя из правонаделительной направленности и компенсационной функции гражданского права, не предусматривающего в качестве основного способа воздействия на участников регулируемых им отношений запрета и принуждения, следует сделать вывод о том, что наиболее характерным для гражданского права должно быть стремление к компенсации нарушенной имущественной сферы кредитора, что в общем вполне достигается применением такого способа защиты гражданских прав, как возмещение убытков в денежной форме.

Необходимость обеспечить выполнение обязательства в натуре в большей степени характерна для гражданского права, регулирующего отношения, возникающие на основе планового административного акта и строящиеся в виде натурального товарообмена между товаропроизводителями. Указанная модель (мораторные убытки) в меньшей степени характерна для развитых западных правовых систем, что объясняется тем обстоятельством, что кредитор почти всегда может удовлетворить свои потребности за счет приобретения на рынке товаров, работ, услуг, аналогичных тем, которые не были поставлены ему неисправным должником. Необходимость заключается лишь в надлежащей компенсации, которую неисправный должник обязан уплатить кредитору за то, что тот вынужден был прибегнуть к приобретению соответствующих товаров на рынке, в связи с чем понес дополнительные издержки.

Кроме того, гражданское право (а вопрос можно поставить и в отношении права в целом) не имеет таких средств, с помощью которых можно было бы добиться исполнения того или иного

1 См.: Гражданское и торговое право капиталистических государств:

Учебник / Под ред. Е.А. Васильева. М., 1993. С. 283. 128

обязательства в натуре. Ведь даже судебное решение1, вынесенное по иску кредитора о понуждении должника к исполнению обязательства в натуре, вряд ли добавит что-либо к обязательной силе договора, из которого обязательство возникло. Как известно, и договор и судебное решение имеют высшую юридическую силу и подлежат обязательному исполнению теми лицами, которым они адресованы или которых они связывают. Таким образом, судебное решение, лишь дублирующее обязательство об исполнении в натуре, содержащееся в договоре, ничего не добавит к обязательной силе самого договора и будет представлять собой не решение вопроса, а наоборот - заведение его в тупик, что не говорит в пользу такого способа защиты гражданских прав, но ясным образом показывает отсутствие правовых средств, способных обеспечить строго определенное поведение обязанного лица.

Таким образом, видимо, следует признать, что реальных и корректных с точки зрения права способов воздействия на обязанного субъекта (или на его поведение), которые бы с гарантией обеспечили лицу управомоченному требуемое поведение обязанного лица, не существует.

Независимо от того, включается ли «объект» в структуру правоотношения или нет, понятие «объект правоотношения» не может быть, в исследовательском плане, оторвано от анализа самого правоотношения2, уже хотя бы потому, что исходя из общефилософского понимания данного термина он предполагает наличие некоего парного и, в то же время противоположного явления, именуемого «субъект».

Представляется более или менее очевидным то обстоятельство, что «субъекты гражданского права - это люди (граждане) и юридические лица - общественные образования (коллективные

Это при том, что судебная защита гражданских прав является наивысшей гарантией обеспеченности гражданских прав и провозглашается в качестве одного из принципов гражданского права, одного из основных начал гражданского законодательства (см. ст. 1 ГК).

Проблема безобъектных правоотношений здесь не рассматривается, тем более что с точки зрения позиции, отрицающей за «объектом» свойство элемента структуры правоотношения, такой проблемы не существует вовсе. См., напр.: Халфина P.O. Цит. соч. С. 215-216.

9-5528 129

субъекты)»1. И если относительно второй части приведенного утверждения могут быть высказаны (и высказаны в литературе2) самые различные суждения, то что касается его первой части, в отношении признания субъектами права людей, спора нет, и предпосылок для его появления в настоящее время, как представляется, тоже нет.

Здесь имеется в виду даже не степень развития правовой мысли, а скорее степень гуманизации самого человеческого общества, достигнутое человечеством некое общее понимание вопросов, относящихся к группе так называемых общечеловеческих ценностей, безусловно включающих такие, как жизнь человека, личность человека, и некоторые другие. Понимание этих вопросов не могло не найти отражения в правовых системах современности, и в большинстве случаев даже закреплено в качестве принципиальных (конституционных) норм об основах общественного строя государств и о правах и свободах человека. Однако такое понимание не является перманентно присущим общественному сознанию, а скорее есть совершенно недавний результат его исторического развития. Истории права известны примеры, когда человек признавался не субъектом, но объектом прав других лиц (рабы, крепостные и др.). Однако и понимание права в целом как явления социокультурного порядка, и конкретные примеры правового регулирования в рамках определенной правовой системы трансформируются с течением времени. Одновременной (чаще -опережающей) трансформации подвергаются и теоретические подходы. Как представляется, рассмотрение того или иного правового явления должно оставаться в рамках тождественных или близких ценностных ориентиров, выраженных как в теоретической правовой мысли (политико-правовой элемент), так и позитивном праве (догматический правовой элемент).

Из этого можно сделать ряд выводов.

Во-первых, «объект» и «субъект» правоотношения не могут совпадать, то есть «объектом правоотношения» не может быть человек, независимо от того, в какой связи он находится с правоотношением: «субъект» или «не субъект».

1 Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М., 1950. С. 5. 2 Обзор теорий юридического лица см.: Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. С.91-181.

Во-вторых, поскольку, как уже отмечалось, поведение человека не может быть отделено каким-либо образом от его личности с тем, чтобы оно могло образовать объект права другого лица, следовательно, «лицо, обязанное к чему-нибудь в силу веления закона, остается субъектом»1, а поведение этого лица не является объектом прав управомоченного уже хотя бы потому, что не испытывает на себе никакого прямого воздействия со стороны правовых притязаний последнего.

В-третьих, как было показано выше, право (и в частности, гражданское право) не обладает таким механизмом, который бы позволял воздействовать на поведение обязанного лица, минуя личность и волю самого обязанного лица. В противном случае, при наличии такого механизма, позволяющего неизбежно достигать требуемого управомоченным лицом результата, вопрос об обеспечении (в широком смысле) надлежащего исполнения обязательств можно было бы считать решенным. В определенной степени, но не более того, этот вопрос решен административным правом, не предполагающим, в ряде случаев, даже возможности возражений обязанного (подчиненного) лица в отношении указаний управомоченного (вышестоящего) лица или органа2. Напротив, для гражданского (частного) права, одним из принципов которого является признание «равенства участников регулируемых им отношений...»3, а метод которого характеризуется такими чертами, как диспозитивность и правонаделение, характерным является институт возражений должника против требований кредитора (см., например, статьи 324, 326, 364, 386, 392, 399, 430, 621, 999, 1008 Гражданского кодекса Российской Федерации) и институт запрета, в определенных случаях, виндикации вещи у добросовестного приобретателя (см. статью 302 Гражданского кодекса Российской Федерации), что вытекает из принципов «необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав,

1 Azapkoe MM. Цит. соч. С. 21.

2 В некоторых случаях решение вышестоящего (властного) органа может быть обжаловано по инстанции или в суд. Однако, во-первых, такое право есть далеко не у всех обязанных субъектов любого административного правоотношения, а, во-вторых, обжалование, как правило, не приостанавливает обязанности исполнить обжалуемое решение. 1 Пункт 1 ст. 1 ГК.

9- 131

обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты», закрепленных в статье 1 Гражданского кодекса Российской Федерации («Основные начала гражданского законодательства»). Иными словами, в каком бы положении ни находился участник гражданского правоотношения - в положении кредитора или должника, он может воспользоваться всеми гражданско-правовыми средствами защиты, в том числе и правом на возражение против требований другой (в частности, управомоченной) стороны.

В-четвертых, понятие гражданской право- дееспособности как обязательного и важнейшего элемента в характеристике субъекта гражданского права в качестве принципиального момента подразумевает способность субъекта самостоятельно формировать и проявлять вовне свою волю. В качестве общего критерия признания за гражданином (субъектом) ограниченной, в той или иной степени, или полной дееспособности признано достижение гражданином того или иного возраста (см., например, статьи 21, 26, 28 Гражданского кодекса Российской Федерации). С другой стороны, закон прямо устанавливает недопустимость произвольного, то есть не основанного на законе, ограничения правоспособности и дееспособности гражданина. Иными словами, любое воздействие на волю обязанного лица выведет общественное отношение из сферы действия права (по крайне мере гражданского). Однако правоотношение в целом и отдельные его элементы должны оставаться в рамках права (закона), то есть «взаимодействие» субъекта и объекта правоотношения должно осуществляться как минимум в рамках, определенных правом.

Конечно, здесь следует оговориться, что не всякое воздействие на волю обязанного лица будет признаваться ограничением с точки зрения права, но только такое воздействие, которое вопреки действительной воле одного лица обеспечит другому лицу некое определенное и выгодное последнему поведение. И если воля обязанного лица, влекущая осуществление того или иного деяния (фактического поведения), будет сформирована им самостоятельно, без какого-либо воздействия со стороны лица управомоченно-го, то, безусловно, у нас не будет никаких оснований говорить о каком-либо, в том числе - ограничительном, воздействии со стороны управомоченного лица. Однако такое добровольное согла

сие, хотя бы оно и совпадало с интересами другой стороны, будет обусловливаться той или иной мотивацией, каковая, во-первых, является продуктом внутренней психофизиологической деятельности самого обязанного лица, а во-вторых, находится вообще вне границ правового регулирования и не имеет существенного правового значения. Подтверждением данной мысли является правило статьи 178 Гражданского кодекса Российской Федерации «Недействительность сделки, совершенной под влиянием заблуждения», устанавливающей, что «заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения».

В-пятых, если «объект правоотношения» - поведение обязанного лица, то в двусторонних правоотношениях есть два «объекта», ибо обязанными являются оба лица. Причем оба «объекта» являются самостоятельными и отличными для каждого субъекта в одном и том же правоотношении. Который же из двух «объектов» будет являться «объектом правоотношения» в целом? Может быть, оба?

В-шестых, поскольку правоотношение, как общественное отношение, урегулированное правом (нормами права), есть отношение между людьми, то для признания за общественным отношением статуса правового необходимо квалифицировать конкретные фактические обстоятельства с точки зрения урегулирования их нормами права, что предполагает уже наличное существование конкретного «субъекта» («субъектов») такого отношения (общественного отношения), конкретного содержания отношения, которое при правовой квалификации приобретает характер прав и обязанностей, реализация которых в той или иной форме обеспечивается силой государственного принуждения. Следовательно, и «объект» такого правоотношения должен быть конкретен и определен, коль скоро он вообще имеет место быть1, то есть «объектом правоотношения» могло бы быть признано только наличное

1 Г.ф. Шершеневич отрицает возможность существования безобъектных прав: «Объект права составляет существенный момент, потому что только он оправдывает существование юридического отношения. Поэтому безобъектные права также мало мыслимы, как и права бессубъектные». -Шершеневич Г.Ф. Цит. соч. С. 184.

133

фактическое поведение, правовое воздействие на которое, как мы выяснили, невозможно1.

Таким образом, признание свойств «объекта правоотношения» за поведением обязанного лица входит в противоречие с основными положениям гражданского права.

Действительно, если в качестве объекта выступает поведение право- и дееспособного лица (субъекта гражданского права), то, следовательно, лицу управомоченному (как субъекту) принадлежит право таким образом воздействовать на волю обязанного лица, чтобы обеспечить себе необходимое с его стороны поведение. Но в этом случае любые юридически значимые действия лица обязанного, совершенные под таким воздействием со стороны лица управомоченного, будут с неизбежностью признаны не порождающими правовых последствий, ничтожными на основании пункта 3 статьи 22 Гражданского кодекса Российской Федерации, либо могут быть признаны недействительными на основании правил о недействительности сделок по мотиву порока воли (см., например, статьи 171, 172, 175, 176, 177, 178, 179 Гражданского кодекса Российской Федерации). Иными словами, такие действия утратят свое позитивное юридическое значение и не составят требуемого юридического факта, с наступлением которого управомоченный субъект связывает удовлетворение своего интереса в правоотношении.

Нельзя не согласиться с критикой, высказанной Агарковым М.М. в адрес концепции «объект права» - «объект господства». Как справедливо указывает Агарков М.М., «гражданское правоотношение, как и всякое правоотношение, является общественным отношением, в котором правам одних лиц соответствуют обязанности других»2. Господство же над вещью не обладает свойствами общественного, а относится, скорее, к явлениям чисто фактического порядка. Более того, сам термин «господство» вряд ли имеет юридическое содержание настолько определенное, чтобы с достаточной точностью через него было раскрыто исследуемое содержание понятия «объект правоотношения».

Общий вывод, который следует сделать относительно концепций, предусматривающих в качестве «объекта гражданского

1 См. выше в настоящей работе. 2 Агарков ММ. Цит. соч. С. 21.

права» и «объекта гражданского правоотношения» то, над чем господствует субъект в силу субъективного права, или поведение обязанного лица, заключается в том, что данные теории не могут быть приняты в качестве должного объяснения рассматриваемой категории «объект».

«Поведенческая» теория «объекта правоотношения», являясь одной из наиболее проработанных в отечественной цивили-стической литературе, не стоит на месте и имеет свое развитие.

Крупный вклад в развитие теории правоотношения сделан профессором О. С. Иоффе. Исследованию проблемы «объекта правоотношения» посвящен специальный раздел его выше неоднократно цитированной монографии «Правоотношение по советскому гражданскому праву»1.

Позднее, в своей работе «Советское гражданское право»2 О. С. Иоффе отходит от однозначного понимания «объекта правоотношения» только как поведения обязанного лица. Автор указывает, что «объектом каждого данного явления принято считать то, на что это явление направлено. Соответственно этому и объектом гражданского правоотношения следует считать то, на что направлено правоотношение, на что направлены гражданские права и обязанности его субъектов...», и далее: «... если бы гражданские права и обязанности ни на что не были направлены, то есть не имели своего объекта, они утратили бы всякий реальный смысл. Вот почему объект также следует признать необходимым элементом гражданского правоотношения»3

О. С. Иоффе выделяет тройственное содержание гражданского правоотношения: юридическое, волевое и материальное и соответственно этому - три возможных «объекта гражданского правоотношения»: юридический, волевой и материальный. Но уже с этой точки зрения, как представляется, теория О. С. Иоффе обнаруживает предпосылки для внутреннего противоречия, которое заложено, с одной стороны, в требовании обязательности для правоотношения такого его элемента как «объект» и, с другой стороны, в вариантности проявлений самого «объекта», допускающей, в ряде случаев отсутствие одного из них.

1 См.: Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. 2 См.: Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1967. "Там же. С. 95.

135

Юридический объект гражданского правоотношения составляет, по О.С. Иоффе «то поведение обязанного лица, на которое вправе притязать управомоченный»1.

Индивидуализированная в субъективных правах и обязанностях участников гражданского правоотношения воля народа (выраженная в нормах права), «...то есть воля носителей гражданских прав и обязанностей, является волевым объектом гражданского правоотношения»2. О.С. Иоффе далее справедливо отмечает, что «управомоченный имеет право на определенное поведение обязанного лица (юридический объект), но не на его волю (волевой объект). Воля субъектов правоотношений не может служить объектом их взаимных притязаний, а выступает в качестве объекта воздействия со стороны норм объективного права, которое последние осуществляют посредством правоотношения»3

Наконец, «материальное содержание правоотношения составляет то общественное отношение, которое им закрепляется», а «материальный объект гражданского правоотношения - это тот объект, которым обладает лежащее в его основе и закрепляемое им общественное отношение»4.

Как указывает далее О.С. Иоффе, «не все общественные отношения, регулируемые правовыми нормами, имеют свой материальный объект»5, то есть тройственность объекта правоотношения не является его перманентной, необходимой характеристикой. Представляется, что это положение вряд ли может быть признано до конца последовательным, поскольку либо следует установить иерархию между тремя возможными (но не обязательными) объектами правоотношения, либо следует признать подчиненный характер всех названных «подобъектов» и определиться относительно некоего общего, постоянно присущего правоотношению «объекта»6.

* Иоффе О.С. Советское гражданское право. С. 216.

2 Там же. С. 217.

3 Там же.

4 Там же.

5 Там же. С. 218.

6 Определение общего, постоянно присущего правоотношению «объекта правоотношения» необходимо с точки зрения, отрицающей возможность существования безобъектных правоотношений, возможность существо-136

Что касается юридического объекта - поведения критика этого положения была представлена выше.

Отрицать наличие воздействия норм объективного права на формирование воли человека в нормальных условиях гражданского оборота и гражданского общества, видимо, не следует. Однако нельзя не отметить здесь два существенных момента: во-первых, воздействие на формирование воли, оказываемое нормами объективного права, не есть единственное или даже решающее воздействие, благодаря которому формируется воля субъекта, а под воздействием воли - то или иное его поведение; и во-вторых, воздействие это не есть прямое, непосредственное воздействие, но это лишь наиболее общее влияние, которое следует, скорее, отнести к правосознанию вообще, возможно, к категории общественного правосознания.

Наконец, «материальный объект», по О.С. Иоффе, приобретает такое свое качество лишь в силу того, что таковым объектом обладает лежащее в основе гражданского правоотношения и закрепляемое им общественное отношение.

Высказывание в этом духе можно найти и у отстаивавшего материально-вещественную теорию «объекта правоотношения» Г.Ф. Шершеневича, который писал: «...никаких правовых благ (Rechtsguter) не существует, право лишь обеспечивает пользование благами, то есть тем, что в действительной жизни признается благом. Право разграничивает интересы, нормирует отношения на почве сталкивающихся интересов, и защита его потому и имеет значение, что оно закрепляет за человеком то, что тот ценит с точки зрения своих потребностей. Объекты права - это блага в экономическом смысле»1.

Но и это положение вызывает определенные возражения, ибо, поскольку невозможно никакое отношение между лицом и вещью с точки зрения права, почему возможным может являться такое отношение с точки зрения общественного отношения? Очевидно, и с точки зрения общественного отношения, каковое возникает и существует между людьми, невозможно никакое отно-

вания которых с необходимостью придется признать, исходя из того, что отдельные, а возможно, и все «подобъекты» в том или ином случае могут быть или не быть в правоотношении. Шершеневич Г.Ф. Цит. соч. С. 186. 137

шение между лицом и вещью или иным материально-вещественным предметом. Таким образом, указание на то, что какая-то вещь является объектом гражданского правоотношения лишь в силу того, что эта вещь является объектом общественного отношения, нисколько не объясняет вопроса.

Следует отметить, что и другие, кроме О. С. Иоффе, сторонники поведенческой теории «объекта правоотношения»1, когда речь заходит о рассмотрении собственно объектов гражданских прав, вынуждены отказаться от последовательного проведения выдвинутой ими точки зрения и использовать, вслед за законодателем, обычную трактовку исследуемого понятия: «...объектами гражданских прав являются материальные и духовные блага, по поводу которых субъекты гражданского права вступают между собой в правовые отношения...»2. И далее, давая перечень объектов гражданских прав, они обращаются к статье 128 «Виды объектов гражданских прав» Гражданского кодекса Российской Федерации.

Таким образом, основной вопрос в противостоянии теоретических позиций в трактовке категории «объект правоотношения» заключается не в том, чтобы доказать несостоятельность «поведенческой» теории или теории господства, или «материально-вещественной» теории, но в том, чтобы теоретически корректно обосновать какую-либо иную точку зрения на проблему.

Очевидно, что большая часть той критики, которая выше была высказана в адрес «поведенческой» теории, может быть, с равным успехом, направлена и против «материально-вещественной» теории «объекта правоотношения». Если гражданское право не имеет реальных средств воздействия на фактическое поведение субъектов в гражданском обороте, а любое воздействие на волю обязанного субъекта, не делающее эту волю ущербной, осуществляется только на уровне формирования общественного правосознания, то право, тем более, не имеет средств воздействия непосредственно на материально-вещественный объект.

Однако, представляется, что такое правовое воздействие возможно, необходимо и, более того, существует. Вопрос состоит лишь в определении точки приложения этого воздействия.

1 См.: Гражданское право. Т. 1 / Под редЮ.К. Толстого, А.П. Сергеева. С. 173. 2 Там же, С. 173.

138

Решение проблемы объекта правоотношения связано с некоторыми трудностями методологического порядка, которые заключаются, на наш взгляд, в том, что все попытки дать определение специально-юридического понятия, каковым является понятие «объект правоотношения», были связаны с использованием для этих целей в некоторых случаях неподходящего категориального аппарата - понятий, значение которых лежит вообще вне правовой сферы.

Нам представляется, что точкой приложения правового воздействия и, следовательно, объектом правоотношения является не поведение обязанного лица и не вещь, как таковые, но правовое значение (правовая характеристика) вещи, поведения или иных категорий имущества (в цивилистическом значении этого термина) и неимущественных прав. Иными словами - их правовой режим.

Представляется важным при определении объекта правового отношения верно ограничить саму возможную сферу его существования. Так, материально-вещественные предметы являются объектом тождественного им по природе физического (и иного естественного) воздействия, в результате которого изменяются некие характеристики предмета, воспринимаемые нашими органами чувств (изменение формы, массы, химического состава, местоположения в пространстве и т. д.). Объекты (они же и результаты) интеллектуальной деятельности подвергаются воздействию со стороны интеллекта, разума. Человеческое поведение, есть внешнее выражение актов воли (сознательных и бессознательных, как, например, инстинкты), которые его и определяют. Очевидно, что любое «иноприродное» существу самого явления воздействие на него не будет иметь результата вообще, либо результат этот будет не стабильным и не прогнозируемым.

Для вещи (предмета материального мира) основной характеристикой является ее физическая (химическая и иная) характеристика, для поведения основной характеристикой является совокупность деяний как психофизиологическое явление, для объекта интеллектуальной деятельности основной характеристикой будет совокупность идей, образов, форма и т. д., для объекта права основной характеристикой является правовая характеристика, определение его положения в сфере действия права или - правовой режим.

139

Правовой режим - это совокупность всех позитивно-правовых предписаний, содержащихся в императивных и диспо-зитивных нормах, и основанных на них (или им не противоречащих) субъективно-правовых притязаний, существующих и действительных с точки зрения права и в соответствующих случаях определяющих права, обязанности, дозволения, запреты и предписания абсолютно всех лиц (или в отношении абсолютно всех лиц) по поводу того предмета (явления), в отношении которого они установлены. Правовой режим - это правовая характеристика явления объективной действительности.

Правовой режим объединяет, таким образом, всю совокупность прав, обязанностей, дозволений и запретов безотносительно к личности субъектов, которым они принадлежат или адресованы.

Конечно, правовой режим, как некая юридическая конструкция, тесно связан со своим носителем - явлением объективной действительности, поскольку в отсутствие последнего наличие самого правового режима, соответственно, - в части установлении позитивного права, - теряет смысл1.

Отсутствие явления объективной действительности, обуславливающее ненужность установления правового режима, может иметь как абсолютный, так и относительный характер. В первом случае - такого явления просто не существует в природе или обществе, либо оно существует, но в данных обстоятельствах (исторических или иных) не требует установления вообще какого-либо правового режима2 Второй случай имеет место, когда само явление существует, но в силу каких-либо причин не подвергается регулированию нормами данной отрасли права (для целей установления гражданско-правового режима нас интересуют нормы гражданского права). Так, например, в случае с оружием или иньми ограниченными или запрещенными в гражданском обороте вещами - весь гражданско-правовой режим их может быть сведен исключительно к норме, ограничивающей или запрещаю-

1 При отсутствии установлении позитивного права, очевидно, невозможными являются и любые субъективно-правовые притязания. В таком случае речь о них вообще и не может идти. 2 Представляется, что именно в таком качестве находилось двести или триста лет тому назад то, что теперь называется объектами интеллектуальной деятельности.

140

щей их гражданский оборот. В этом случае дальнейшая гражданско-правовая квалификация таких вещей представляется бессмысленной.

Верным будет утверждение о том, что правовой режим есть явление чрезвычайно сложное, поскольку может включать в себя такой огромный объем правового воздействия, который в обычном случае не будет исчерпываться даже всеми нормами какой-либо одной отрасли права или национальной системы права1.

Вместе с тем, и это, на наш взгляд, чрезвычайно важно, существует некоторая более или менее определенная группа норм, которые преимущественно применяются и определяют правовой режим объекта в типичной для него (объекта) правовой сфере существования.

Так, правовой режим человеческого поведения как совокупности деяний (действий и бездействия), выраженного вовне как телодвижения и направленного на выполнение работ (оказание услуг) будет определяться соответствующими нормами гражданского права только в случае, если правовое значение таких деяний, придаваемое им сторонами соответствующего правоотношения, будет совпадать с тем правовым значением, которое придается таким деяниям с точки зрения действующего гражданского законодательства. Однако если сам характер деяний будет такой, который предусмотрен уголовным законом в качестве преступления, - если правовое значение деяния будет квалифицироваться как преступление, - то правовой режим такого деяния (поведения) составят уже нормы уголовного права. При этом гражданско-правовой режим соответствующего поведения может оказаться либо вовсе устраненным, либо сведенным к правилам, например, о недействительности сделки по выполнению работ (оказанию услуг), как несоответствующей закону или противоречащей основам правопорядка и нравственности и вытекающим из этого

1 Строго говоря, ничто не мешает отнесению к правовому режиму вещи, принадлежащей на праве собственности гражданину Российской Федерации, например, охранительных норм и правил американского законодательства, направленных на защиту права собственности и прав собственника.

141

правилам о последствиях недействительности соответствующих сделок1.

Таким образом, задача определения правового режима оказывается близкой задаче правовой квалификации и отличается от нее только объемом исследования, поскольку включает в себя не только наличное и существующее правовое регулирование, но и все правовые возможности, существующие в отношении данного явления.

Следовательно, относительно каждого явления объективной действительности можно утверждать наличие некоего отраслевого правового режима, который преимущественно и определяет правовое значение данного явления в типичной для него правовой сфере. Внутри отраслевого режима можно вычленить институционный правовой режим, в некоторых случаях - индивидуальный правовой режим данного явления. В нормативистском преломлении соотношение более широких правовых режимов с более узкими выражается как соотношение общих и специальных правовых норм,

Так, гражданско-правовой режим некоего явления будет определяться, как представляется, следующими основными моментами:

правовыми нормами, содержащимися в нормативных правовых актах, определяющими принадлежность данного явления объективной действительности (иногда - не существующего в реальности но возможного в будущем) к числу объектов гражданских прав;

правовыми нормами, содержащимися в нормативных правовых актах, определяющими принадлежность данного явления объективной действительности к той или иной разновидности объектов гражданских прав;

правовыми нормами, содержащимися в нормативных правовых актах, о конкретной разновидности объектов гражданских прав, к которой отнесено данное явление в силу действия норм, обозначенных во второй группе, и/или правовыми нормами, содержащимися в индивидуальных правовых актах, о данном конкретном явлении (если таковые имеются);

1 Таким образом может быть квалифицирован, например, «договор подряда» на изготовление фальшивых денежных знаков с целью введения их в оборот.

142

субъективными правами и обязанностями, существующими относительно данного явления объективной действительности.

Например, правовой режим веши будет определяться императивными предписаниями относительно оборотоспособности данной вещи (следует отметить, что земельные участки и некоторые другие объекты имеют в этом отношении известные ограничения); предписаниями относительно принадлежности данной вещи к числу той или иной разновидности вещей (автомобиль, например, будет относиться к числу неделимых, сложных, движимых вещей); существующими в отношении данной вещи субъективными исключительными (или абсолютными) вещными правами (право собственности и ограниченные вещные права) и связанными с ними ограничениями для всех третьих лиц; установленными в отношении данной вещи обязательственными (или относительными) правами и притязаниями (например, права арендатора на определенное договором аренды использование вещи), в том числе - специальными правилами относительно подвида договора, предметом которого является вещь (так, права и обязанности сторон при сдаче в аренду автомобиля будут определяться соответствующими специальными правилами об аренде транспортных средств).

В правовой режим вещи войдут, кроме названных прав, и корреспондирующие им обязанности, а также дозволения, запреты и предписания.

Как видно из приведенного примера, задача определения правового режима является достаточно сложной. Фактически, можно утверждать, что правовой режим будет отличным и индивидуальным для каждого явления объективной действительности, если в ряду подобных ему явлений таковое будет отличаться хотя бы одним фактором, имеющим значение с точки зрения права. Однако эта задача (описание правового режима конкретного явления объективной действительности) имеет более прикладной, нежели теоретический характер.

Представляется, что нет никаких препятствий к тому, чтобы ограничить задачу установлением правового режима не какой-либо конкретной вещи (или иного явления объективной действительности), но целой категории вещей или вообще вещей как категории объектов гражданских прав или иной, кроме вещей, кате-

143

гории объектов гражданских прав. В этом случае субъективно-правовые притязания и обязанности войдут в правовой режим не как фактически существующие в отношении данного явления (вещи, денег, ценной бумаги, действия, объекта исключительных прав и т. п.), но лишь в качестве потенциальной возможности их установления и вытекающих из этого последствий. В последнем случае, очевидно, объем анализа существенно возрастает, поскольку должен покрыть всю возможную в отношении данного явления гамму субъективных прав и обязанностей.

Представляется методологически целесообразным выделить в рамках правового режима некоторую его часть, которая остается неизменной вне зависимости от усмотрения сторон правоотношения и включает, таким образом, императивные нормы относительно исследуемого явления - правовой статус.

Вместе с тем, хотя правовой статус, с точки зрения объема правового регулирования, включается в правовой режим явления объективной действительности, он является определяющим элементом всего правового режима. И с этой точки зрения необходимо отметить достаточно сложную структуру взаимосвязи понятий «правовой режим» и «правовой статус». Поскольку правовой статус является определяющим звеном правового режима, то сам правовой режим, в одном из своих проявлений, представляет собой некую потенциальную правовую возможность (для субъектов, разумеется) внутри границ, очерченных правовым статусом явления.

Диспозитивные нормы, действие которых не отменено или не изменено сторонами, следует отнести к числу норм, определяющих правовой режим явления, но, как представляется, в определение правового статуса они включены быть не могут в силу того, что их действие зависит от усмотрения сторон, а значит, может быть выяснено только в рамках наличного, существующего правоотношения. С точки зрения обязательности их применения диспозитивные нормы совсем не уступают императивным1.

1 М.И. Брагинский так определил соотношение императивных и диспо-зитивных норм применительно к нормативному регулированию договоров: «...соображения, направленные против возможности признания императивной нормы составной частью договоров (имеются в виду «обычные условия»), полностью относятся и к нормам диспозитивным. М

Но поскольку модель поведения, заложенная в диспозитивной норме, представляет собой лишь «запасной вариант» на случай, если стороны не предусмотрят иного, постольку они не могут безусловно определять правовой статус явления - объекта гражданских прав.

Правовой статус, как представляется, должен характеризоваться таким уровнем правового регулирования, который присущ явлению объективной действительности и может быть исследован вне зависимости от того, в рамках какого правоотношения (в пределах данной отрасли права, конечно) это явление находится.

Проанализируем этот вопрос подробнее с точки зрения рассмотрения правового режима в качестве объекта правового отношения.

Материальный объект (вещь) может испытывать на себе воздействие физического порядка. Человеческое поведение формируется под воздействием волевых (осознанных или неосознанных) актов и проявляется вовне как телодвижения. Объекты интеллектуальной деятельности могут создаваться, изменяться, трансформироваться под воздействием интеллекта. Имеют ли для права значение и какую-либо ценность эти явления? Очевидно - нет.

Объектом правового воздействия и одновременно его результатом, а следовательно, и «объектом правоотношения», в котором субъекты правоотношения имеют реальный интерес, ради чего они, собственно, и вступают в правоотношение, является правовой режим (и, как его элемент - правовой статус} вещи, иного имущества, нематериального объекта, поведения (как деяния: действия или бездействия) и т. д. То есть правовой режим имеет именно узкоправовое, специально-юридическое значение, значение с точки зрения права, а не с точки зрения физики, психологии, физиологии, культуры и т. п., что и требуется для объекта правоотношения. Указание на необходимость для объекта пра-

Прежде всего имеются в виду случаи, когда в договоре отсутствуют какие-либо условия на этот счет, то есть диспозитивная норма в нем не воспроизводится. Тогда возникает абсолютная обязательность действия такой нормы. При этом указанная обязательность нисколько не отличается от той, которая имеет место при норме императивной». - Брагинский М.И. О нормативном регулировании договоров // Журнал российского права. 1997. № 1. С. 71.

10-5528 ^

воотношения такого юридического значения мы уже приводили выше, при изложении точки зрения на проблему, высказанной В.Н. Протасовым1.

Представляется, что одним из важных качеств правового режима является возможность его изменения. С точки зрения субъектов гражданских правоотношений интерес представляет изменение индивидуального правового режима того явления объективной действительности, которое является его носителем. Очевидно, что если правовой статус этого явления таков, что не допускает изменения правового режима в желаемом для сторон направлении, а сам правовой статус, как отмечалось выше, не может быть подвергнут изменению по усмотрению сторон, то правоотношение, направленное на изменение правового статуса, не может иметь места. С другой стороны, если императивные нормы, определяющие правовой статус явления, допускают возможность изменения правового режима этого явления, то есть допускают возможность установления, изменения и прекращения субъективных прав и обязанностей в отношении этого явления, то правоотношение, направленное на установление, изменение или прекращение правового режима названного явления, будет допустимым.

Таким образом, для субъектов правоотношения непосредственный интерес представляет изменение правового режима именно в части установления, изменения или прекращения их2 субъективных прав и обязанностей. Это, однако, не означает, что только в этой, изменяемой своей части правовой режим является объектом правоотношения.

Представляется, что объект правоотношения, кроме того замечания, что в качестве такового выступает правовой режим, требует еще некоторых характеристик (возможно факультативных), которые, впрочем, не расходятся с подобными характеристиками, данными объекту правоотношения с точки зрения других теоретических подходов, существующих по данному вопросу.

Категория «интереса», «заинтересованности» субъектов правоотношения в объекте правоотношения, а также связанное с

1 См. выше в настоящей работе.

2 В некоторых случаях речь может идти и о правах и обязанностях третьих лиц (договор в пользу третьего лица, например). 14&

этим и, собственно, обуславливающее интерес описание объекта правоотношения через категорию «блага», как представляется, не без оснований присутствуют в характеристике объекта правоотношения, приводимой в различных теориях относительно объекта правоотношения, о которых было упомянуто выше1. Именно заинтересованность субъектов в установлении, изменении или прекращении правового режима (или его элементов) явления объективной действительности - носителя этого правового режима -делает этот правовой режим объектом данного правоотношения. Интерес обязательно должен присутствовать в характеристике правоотношения вообще, поскольку само правоотношение есть продукт, обусловленный действием норм позитивного права, каковое, в свою очередь, само есть результат компромисса, сталкивающихся общественных интересов. Тем более, эта характеристика должна присутствовать при анализе гражданского правоотношения, возникновение, изменение и прекращение которого, в большинстве случаев, обусловлено имущественными интересами участников оборота. «В объекте права скрещиваются интересы управомоченного и обязанного субъектов и юридическое отношение есть отношение вынужденно разграниченных интересов. Объект права следует искать в благах, обеспечиваемых правом как цели, а не в установленном поведении, как средстве»2.

Любое явление объективной действительности, именуемое в законе объектом гражданских прав и допускаемое, следовательно, в гражданский оборот (и вещь, и деньги, и ценные бумаги, и поведение в виде, например, работ, услуг, и объекты исключительных прав), в каждый момент времени может быть охарактеризовано совершенно определенным правовым режимом и правовым статусом в характерном для себя проявлении (материально-вещественном, деятельностном, нематериальном и т. д.). Изменение (установление, прекращение) того или иного правового режима (или отдельных его элементов) и представляет интерес для субъектов гражданских правоотношений и объект правового воздействия. Изменение (формирование, прекращение) правового

1 См., напр.: Общая теория права / Под ред. А.С. Пиголкина. С. 249; то же см.: Теория государства и права. Т. 2 / Под ред. М.Н. Марченко. М., 1995. С. 106; а также: Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. С. 185-186. 2 Шершенепич Г.Ф. Общая теория права. С. 185-186. ю. 147

режима некоего предмета (явления) представляет собой непосредственный объект правового отношения.

На этот объект направлено и содержание гражданского правоотношения - гражданские права и обязанности, существование и реализация которых ведет непосредственным образом к изменению правового режима объекта гражданского правоотношения.

О. С. Иоффе в ранее уже цитированной монографии «Правоотношение по советскому гражданскому праву» утверждает, что вопрос об объекте правоотношения должен ставиться как «вопрос об объекте правомочий и обязанностей, составляющих содержание правоотношения»1. С этим утверждением трудно не согласиться. Представляется, что объектом существующих и действительных с точки зрения права субъективных правомочий и обязанностей также является правовой режим явления объективной действительности, на изменение которого они и направлены.

Правоотношение, как представляется, имеет двойственную природу: во-первых, оно безусловно является порождением (результатом) правового регулирования, порождением права2 и в этом смысле - в известной степени искусственной конструкцией3. С другой стороны, правоотношение есть урегулированное правом отношение общественное4, каковое представляет собой объективную реальность и необходимость.

Строго говоря, правовое урегулирование того или иного общественного отношения, а тем более какое-либо определенное правовое регулирование (правовая модель) не есть абсолютная необходимость, не есть абсолютная ценность. То или иное общественное отношение может быть урегулировано как с помощью иных достаточно мощных социальных и психологических регудя-

1 См. выше в настоящей работе.

2 См. замечание Г. Кельзена относительно данного вопроса (см. выше в настоящей работе).

3 См. замечание Г. Ф. Шершеневича об отсутствии «правовых благ» (выше в настоящей работе).

4 Если вообще есть какая-либо возможность отделить общественную и правовую составляющие друг от друга. Видимо, под общественной составляющей в некоторых случаях следует понимать экономическое значение отношения, в некоторых - личное (моральное) его значение, в некоторых - психологическое и т. д. 148

торов (таких как мораль, страх, совесть, этика и т. п.), так и тем или иным правовым способом. Следует признать, что в практической жизни такие «внеправовые» регуляторы могут иметь, подчас, гораздо большее значение, что правом и признается. Так, в области гражданского права примером тому может служить институт оспоримых сделок, которые действительны и не признаются недействительными лишь до тех пор, пока соответствующее требование не предъявлено заинтересованными лицами. А следовательно, такие сделки являются действительными, связывают стороны, порождают у сторон гражданские права и обязанности, хотя являются противоречащими законодательству. В области уголовного права одной из основных целей наказания провозглашается превенция, достигаемая воздействием такого психического явления, как страх, то есть страх перед возможным наказанием. Очевидно, что страх не может быть признан средством правового воздействия.

И анализируя правоотношение, в том числе его объект, нельзя не учитывать обоих названных факторов (правовой и «внеправовой» составляющей), являющихся, видимо, системооб-разующими для правоотношения. Таким образом, объект правоотношения, как и другие его элементы, включает в себя и правовую, и «внеправовую» составляющие. Правовая составляющая заключается собственно в правовом воздействии и правовом режиме объекта правоотношения как результате этого воздействия. «Внеправовая» составляющая представлена тем явлением (вещью, актом поведения, нематериальным объектом и т. д.), которое и является носителем этого правового статуса, его целью и воплощением. С этих позиций можно отчасти согласиться с представителями «материально-вещественной» теории объекта правоотношения, утверждающими, что объект правоотношения не входит в структуру правоотношения1.

Объект правоотношения, действительно, не следует включать в структуру правоотношения, если речь идет о собственно вещи, а не о ее правовом режиме. Что же касается понимания объекта правоотношения в его правовой составляющей, то есть в части именно правового режима, то здесь не должно быть ника-

1 См.-.ХалфинаР.О. Цит. соч. С. 214;Агарков М.М. Цит. соч. С. 23. 149

ких сомнений относительно того, что объект является важнейшим структурным элементом правоотношения.

Наиболее общие границы гражданского правового режима определяются нормами позитивного права, очерчивающими возможный правовой режим объекта. Одной из основных характеристик в этом плане является оборотоспособность объектов. Наряду с этим, правовой статус явления включает и существующие субъективные права и обязанности в отношении этого явления, притязания, ограничения и иные подобные моменты, имеющие юридическое значение.

В качестве предметного перечня возможных объектов (во «внеправовом» смысле) должно быть признано все, признаваемое объектом гражданских прав, что относит данную точку зрения к числу теорий множественности правовых объектов.

Таким образом, важным с позиции права, является не сама вещь1 и не само поведение (действие, деяние)2, но то правовое значение, правовой режим, который присваивается этому явлению в силу позитивного права и который воплощается в субъективных правах и обязанностях.

Правовой режим, в ряде случаев, не является однородным, сформированным в рамках одного правового института. Некоторые объекты выступают в таком качестве (в качестве носителей правового режима) в различных отраслях права.

Так, земельные участки, в целом ряде случаев являются объектами не гражданского (или не только гражданского), но административного или государственного права. При этом, если правовое значение того или иного участка лежит в основном в области права административного или государственного, то гражданско-правовое воздействие на правовой режим данного участка может быть сведено вовсе к нулю.

С другой стороны, один и тот же земельный участок может испытывать на себе воздействие сразу нескольких отраслей права, а следовательно - правовой режим его будет определяться нормами нескольких отраслей права. В этом случае может возникнуть вопрос о конкуренции или иерархии правомочий, вытекающих из различных правовых оснований и принадлежащих

1 Которая есть лишь совокупность физических и химических характеристик. 2 Которое есть совокупность телодвижений, продиктованных актами воли. ISO

разным или одному субъектам. Так, по общему правилу, собственник вправе владеть, пользоваться и распоряжаться вещью по своему усмотрению. Однако того же нельзя сказать о собственнике земельного участка, который в использовании такового связан установленным целевым назначением участка. И с другой стороны, соответствующий государственный уполномоченный орган может изменить целевое назначение земельного участка, хотя таковой орган и не является собственником или представителем собственника.

Таким образом, правовой режим явления может определяться как результат воздействия норм нескольких отраслей права, не исключено, что и нескольких правовых систем. Гражданско-правовой режим явления будет исчерпываться почти исключительно гражданско-правовым регулированием, направленным на него. При этом некоторые гражданско-правовые возможности (возможности, предоставляемые субъекту в силу гражданского права) могут быть поглощены соответствующими запретами, установленными, например, средствами административного права. Равным образом, возможной является ситуация применения гражданско-правовых средств защиты против необоснованно, с точки зрения гражданского права, установленных административных запретов, ограничений и т. п.

Как представляется, понимание проблемы «объекта гражданского правоотношения» должно базироваться на понимании того обстоятельства, что правовое регулирование в целом есть явление гуманитарного, а не естественного порядка, то есть - в большой степени искусственное, привнесенное, созданное разумом. А в этом случае, представляется ошибочным пытаться отыскать объект именно правового отношения в сфере естественного, если угодно - природного порядка вещей. Абсолютно верным представляется утверждение о том, что связь объекта правоотношения с другими элементами правоотношения заключается и выражается в том, что объект испытывает (или должен испытывать) на себе некоторое воздействие или влияние со стороны других элементов правоотношения. Очевидным представляется, что влияние может быть эффективным только в том случае, когда природа такого влияния будет соответствовать природе объекта, и

151

наоборот. Какое же влияние способно оказать право, правовое регулирование в широком смысле?

Более или менее очевидно, что воздействие это будет иметь гуманитарный характер. Но по той же самой причине воздействие это не может быть направлено на поведение человека, его волю, не может их определять абсолютным образом. Более того, представляется, что право никогда и не ставило перед собой такой задачи. Эта задача ставится и более или менее успешно решается иными социальными регуляторами: такими, как мораль и религия, например; в известной степени - страхом как психологическим регулятором поведения. Право лишь устанавливает некоторую, дозволенную с точки зрения общества (или государства), меру возможного и меру должного поведения, а также санкцию за несоблюдение этих мер.

Принципы, на которых базируется право, существенным образом отличаются от законов существования материально-вещественного мира и законов психофизиологической деятельности. Следовательно, нужно четко различать два пласта действительности: правовой и «внеправовой». И искать объяснение понятия «объект правоотношения» следует именно в однородной самому понятию среде - то есть в сфере правового регулирования, а не в сфере объективного (природного) порядка вещей. Представляется, что эффективное и конструктивное правовое воздействие возможно лишь в сфере существования, в сфере жизни права, а не в какой-либо иной, инородной для права области.

Что же является результатом правового воздействия, результатом самого существования права, целью его существования?

Ответ на этот вопрос будет в частностях несколько отличаться для различных отраслей права. Но представляется, что в общем плане ответ состоит в том, что право устанавливает некий правовой режим, который, в силу этого (в силу того, что он установлен правом), является заранее известным участникам правоотношения, по поводу того или иного явления объективной действительности. Само это явление объективной действительности существует (проявляется, изменяется и исчезает) независимо от наличия или отсутствия какого-либо определенного правового регулирования или даже правового регулирования вообще. Однако наличное правовое регулирование данного явления объектив-

152

ной действительности придает ему совершенно определенное в рамках данного правопорядка значение - правовое значение или правовой режим. При этом правопорядок может признавать или отрицать за определенными явлениями фактического порядка то или иное правовое значение, ставить их в зависимость друг от друга и т. п. И объектом правового воздействия всегда будет являться именно это правовое значение, правовой режим явления объективной действительности.

Представляется, что в этой же плоскости, то есть в плоскости изменения (установления, прекращения) правового режима того или иного явления объективной действительности лежат и интересы участников правоотношения. Так, именно приобретение субъективного права собственности (права пользования и владения) представляет правовой интерес для приобретателя (арендатора) какого-либо определенного имущества (а не просто фактическое завладение этим имуществом). А значит, интерес для него состоит в том, чтобы установить или изменить правовой режим явления объективной действительности (в данном случае - вещи) таким образом, чтобы одной из его составляющих стало его субъективное право.

Для гражданского правоотношения объектом будет являться правовой режим некоторого определенного имущества (разновидности имущества). Правовой режим складывается как из содержащихся в позитивном праве объективно-правовых моделей, так и из основанных на них субъективно-правовых притязаний.

Рассмотрение же вопроса об одной из разновидностей объектов гражданских прав, таким образом, сводится, во-первых, к уяснению места носителя такого статуса в ряду прочих явлений объективной действительности, статус которых является объектом гражданско-правового регулирования; а во-вторых, к определению возможного правового режима этого явления во всем многообразии гражданских правоотношений. Первая часть исследования даст нам гражданско-правовое понятие соответствующего явления, а вторая - поможет раскрыть его правовой режим хотя бы в существенных его чертах.

Что же касается соотношения понятий «объекты гражданских прав», «объекты субъективных прав», «объекты правового регулирования» и «объект гражданского правоотношения», то

153

следует признать их тождество в части их «внеправовой» составляющей (естественно, применительно к данному объекту) и различие в части правовой составляющей, которое заключается в том, на каком уровне правового воздействия формируется правовое значение (правовой режим) данного объекта: на уровне императивных норм позитивного права, где определяется сама отно-симость явления к числу объектов гражданско-правового регулирования и числу объектов гражданских прав (правовой статус) или на уровне субъективно-правовых притязаний, которые возможны лишь в рамках конкретного правоотношения.

Выше анализировалось понятие «объект правоотношения» в общем плане. Однако вся классификация объектов гражданских прав не имела бы, на наш взгляд, смысла, если бы не существовало каких-либо значимых с точки зрения права отличий между ними. Вместе с тем, как отмечалось, какие-либо значимые с точки зрения юриспруденции отличия могут лежать исключительно в области правового режима той или иной разновидности объектов. Таким образом, именно эти отличия правового режима той или иной разновидности объектов гражданских прав и составляют основу их классификации.

«Каждое юридическое отношение возникает по поводу известного интереса, преследуемого членами общества. Объектом юридического отношения является средство осуществления интереса»1. Полагаем, что таким средством должен быть признан правовой режим объекта гражданских прав, или точнее - его изменение, установление или прекращение. Более того, сама характеристика «объект гражданских прав» есть не что иное, как определенный правовой режим того явления внешнего мира, которое таким образом характеризуется.

Носителями, целью и точкой приложения определенного правового режима являются некоторые явления внешнего мира. Именно в таком качестве, на наш взгляд, и следует рассматривать относимые действующим законодательством к числу объектов гражданских прав вещи, деньги, ценные бумаги, услуги, работы, нематериальные блага и т. п.

1 Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995 (по изданию 1907 года). С. 57.

154

Таким образом, первейшая классификация заключается в выделении среди множества явлений внешнего мира тех, которые являются (или могут являться) носителями качества «объекта гражданских прав», а следовательно- «объекта гражданского правоотношения».

Следуя далее классификации объектов, необходимо отметить, что они (объекты гражданских прав) разделяются на несколько сугубо специфических групп и подгрупп. Их специфичность проявляется как непосредственно в разнообразии способов и средств внешнего проявления их носителей (ср., например, вещи, как нечто объективно и осязаемо существующее, и нематериальные блага, зачастую выражающие исключительно субъективную самооценку субъекта); так и в различии средств, методов и меры правового регулирования и воздействия, в различиях правового режима. Таким образом, категория «правового режима» может и должна быть использована не только при определении понятия объекта гражданских прав, но, как представляется, она является неотъемлемым элементом при определении гражданско-правового понятия любого явления объективной действительности, признаваемого объектом гражданских прав.

Иными словами, если необходимо дать корректное с точки зрения гражданского права определение того или иного объекта гражданских прав, следует, как представляется, отметить прежде всего то обстоятельство, что сама по себе дефиниция того или иного явления в качестве объекта гражданских прав - это уже определенный правовой режим этого явления.

Для иллюстрации последнего вывода мы можем использовать легальное определение недвижимости, приводимое в статье 130 Гражданского кодекса Российской Федерации («Недвижимые и движимые вещи»): «I. К недвижимым вещам (недвижимое имущество, недвижимость) относятся земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты и все, что прочно связано с землей, то есть объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в том числе леса, многолетние насаждения, здания, сооружения. К недвижимым вещам относятся также подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты. Законом к недвижимым вещам может быть отнесено и

155

иное имущество. 2. Вещи, не относящиеся к недвижимости, включая деньги и ценные бумаги, признаются движимым имуществом. Регистрация прав на движимые вещи не требуется, кроме случаев, указанных в законе».

Как видно из приведенного определения, оно содержит как бы две основные части: первую, описывающую признаки явлений объективной действительности, подпадающих под понятие недвижимости (прочная связь с землей и т. д.), и вторую - указание на то, что удовлетворяющие названным признакам явления объективной действительности относятся к недвижимости. Но, поскольку мы имеем дело с цивилистическим определением, мы должны понимать, что само понятие «недвижимость» скрывает в себе достаточно определенный и весьма сложный гражданско-правовой режим. Таким образом, недвижимость, с точки зрения гражданского права, - это, в первую очередь, гражданско-правовой режим некоторой категории явлений объективной действительности, которые либо в силу своих естественных свойств, либо в силу указания закона, либо в силу своего назначения под- • чинены действию этого правового режима (в данном случае -правового режима недвижимости).

Основные выводы, которые можно сделать из проведенного исследования, таковы.

Проблема объектов гражданских прав и объекта гражданского правоотношения, проблема их корректного с точки зрения гражданского права определения, является одной из наиболее интересных в современной науке гражданского права. Представляется, что рассмотрение любого частного вопроса о любой из разновидностей объектов гражданских прав (об отдельном объекте гражданских прав) связано с рассмотрением вопроса об объекте гражданского правоотношения.

Высказанные в цивилистической литературе мнения по поводу того, что же является объектом гражданского правоотношения, как представляется, не в полной мере учитывают именно правовое начало, правовую субстанцию в правоотношении. Обосновывая ту или иную теорию относительно того, что же является объектом гражданского правоотношения, их авторы концентрировали свои усилия на отыскании свойств объекта правоотношения у объективно и независимо от права существующих явлений

156

внешнего мира, в то время как в правоотношении следует четко различать пласт правового регулирования и пласт внеправовой действительности, существующей независимо от наличия или отсутствия того или иного правового регулирования (то есть само общественное отношение).

Как представляется, объект гражданского правоотношения следует искать именно в правовом срезе любого правоотношения, а не в другой его части. Объект правового отношения должен быть доступен именно правовому воздействию, должен отвечать на правовое воздействие, а следовательно, объектом правоотношения не может быть материальный объект или поведение обязанного лица.

В то же время объект гражданского правоотношения должен заключать в себе заинтересованность субъектов гражданского правоотношения, поскольку гражданское правоотношение опо-средует нормальный хозяйственный оборот, организованный на принципах равенства субъектов, свободы воли, признания права собственности и других. Таким образом, смысл существования гражданского и вообще частного права, в значительной мере, связан с тем, чтобы удовлетворить законные и справедливые интересы участников оборота, урегулировать их взаимные права и обязанности, не допустить их ущемления и обеспечить их защиту.

Соответственно сам смысл вступления в гражданское правоотношение состоит для его субъектов в том, чтобы приобрести права, реализовать имеющиеся права, чтобы, тем самым, изменить баланс своих прав и обязанностей.

С точки зрения гражданского права, совершенно безразличным является то обстоятельство, какова по своим физическим характеристикам та или иная вещь, как характеризуется с точки зрения психологии то или иное поведение человека. Содержание права собственности (объем правомочий собственника) не зависит от физических характеристик вещи.

Только правовой режим некоего явления объективной действительности, каковым может быть вещь, действие, деньги, ценные бумаги и т. п., может отвечать правовому воздействию, то есть может быть объектом гражданского правоотношения.

Правовой режим как вся совокупность существующего правового регулирования в отношении данного явления объективной

157

действительности позволяет выделить внутри себя правовой статус, как некую неизменяемую свою часть.

И хотя можно говорить о правовом режиме каждого отдельного объекта (явления объективной действительности), в отношении которого существует или может существовать гражданско-правовое регулирование, тем не менее можно выделить и некоторые общие признаки, общие черты правового режима той или иной группы таких носителей.

Наконец, еще один вывод, имеющий более методологическое значение, заключается в том, что выделение в классификации объектов гражданских прав тех или иных ее составляющих (вещи, деньги, ценные бумаги, работы, услуги, информация, результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность), нематериальные блага) имеет смысл лишь в том случае, если имеются реально установленные и значимые с точки зрения именно гражданского права отличия в правовом режиме таких явлений. А коль скоро это так, то, следовательно, сами эти понятия подразумевают за собой некий правовой режим, который и должен быть предметом ближайшего рассмотрения при анализе той или разновидности объектов гражданских прав.

Библиография

Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву.М., 1940.

Брагинский М.И. Стенограмма лекций по курсу «Договорное право», прочитанных в Российской школе частного права в 1996 году.

Брагинский М.И. О нормативном регулировании договоров // Журнал российского права. 1997. № 1. С 69-77.

Братусь С.Н. Курс гражданского права. Субъекты гражданского права М., 1950.

Голунский С.А., Строгович М.С. Теория государства и права. М., 1940.

Гражданский процесс / Под ред. М.С. Шакарян. М., 1993.

Гражданское и торговое право капиталистических государств /Под ред. Е.А. Васильева. М., 1993. 158

Гражданское право России: Курс лекций. Часть I / Под ред. О.Н. Садикова. М., 1996.

Гражданское право: Учебник. В 2-х т. / Под ред. Е.А. Суханова. М.,1993.

Гражданское право: Учебник. В 2-х т. Т. 1 / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. СПб., 1996.

Дозорцев В.А. Стенограмма лекций по курсу «Общие проблемы частного права», прочитанных в Российской школе частного права в 1995-1996 годах.

Дудин А.П. Объект правоотношения (вопросы теории). Саратов, 1980.

Земельное право России. М., 1995.

Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Л., 1949.

Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1967.

Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. О.Н. Садикова. М., 1995.

Международное право: Учебник. М., 1994.

Общая теория права: Учебник / Под ред. А.С. Пиголкина. М.,1995.

Павлов В.П. Некоторые вопросы теории гражданских правоотношений в части первой нового Гражданского кодекса Российской Федерации // Сборник научных трудов, посвященных памяти В.А. Рясенцева. М., 1995.

Победоносцев К. Курс гражданского права. Первая часть. Вотчинные права. СПб., 1892.

Протасов В. Н. Правоотношение как система. М., 1991.

Суханов Е.А. Земля как объект гражданского права // Земельное право России. Практикум. Законодательство. М., 1996. С.12-14.

Суханов Е.А. Лекции о праве собственности. М., 1991.

Суханов Е.А. Сделки с недвижимостью // Экономика и жизнь. 1996. №8.

Теория государства и права: Курс лекций. В 2-х т. Т. 2 / Под ред. М.Н. Марченко. М., 1995.

Халин. Регистрация означает законность // Экономика и жизнь. 1996. №38.

Халфина P.O. Общее учение о правоотношении. М., 1974.

159

Хвостов В.М. Система римского права. М., 1996.

Хропанюк В.Н. Теория государства и права. М., 1995.

Черных А.В. Залог недвижимости в российском праве. М., 1995.

Чистое учение о праве Ганса Кельзена // Сборник переводов. Выпуск 1, 2. М., 1988.

Шершенееич Г.Ф. Общая теория права: Учебное пособие. Выпуск 3. М., 1995 (по изданию 1910-1912 годов).

Шершенееич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995 (по изданию 1907 года).

Щенникова Л. В. Вещные права в гражданском праве России. М.,1996.

Эннекцерус Л. Курс Германского Гражданского права. Т. I. Полутом 1.М., 1949.

Яковлев В.Ф. Стенограмма лекций по курсу «Теория гражданского права», прочитанных в Российской школе частного права в 1996 году.