1. ПРАВОВЫЕ НОРМЫ ДО И ПОСЛЕ ИЗДАНИЯ АКТА О СУДОУСТРОЙСТВЕ

Норма Общего права. Согласно Общему праву, сообщае­мые стороной данные (кроме определенных исключительных .случаев) не имеют никакого влияния на договор, если: 1) они не .были обманными или 2) они не стали условиями договора. Точное значение «обмана» мы рассмотрим позднее. Если дан­ные были обманными, то сторона, введенная в заблуждение, могла не только расторгнуть договор, но и вчинить деликт-ный иск об обмане. Если данные стали условиями договора, то: 1) либо данные могли быть рассматриваемы сторонами в качестве существенного договорного условия, и в этом случае неправильность данных давала право потерпевшей стороне отвергнуть договор в целом, 2) либо данные могли быть включены в договор в качестве независимого дополни­тельного обязательства (договорной'гарантии), которое хотя и является частью договора, но не относится к 'его существу:' в этом случае неправильность данных давала основание лишь к предъявлению иска из договора об убытках и не предо­ставляла права потерпевшей стороне расторгнуть договор в целом.

Следует ли рассматривать условие как существенное до­говорное условие или как договорную гарантию, является вопросом толкования, относящимся к компетенции суда. К этому различию мы вернемся в одной из следующих глав.

Нормы Общего права, относящиеся к существенным условиям, к договорной гарантии и к сообщаемым стороной данным, могут быть иллюстрированы решением по делу Behn v. Burness (3 В. & S. 751).

Иск по этому делу был основан на чартере, датированном 19 октября 1860 г. Чартер предусматривал, что судно истца, «находящееся ныне в Амстердаме», должно отправиться до Ньюпорта,. принять там груз угля и доставить его Гон-Конг. Ко времени заключения чартера судна не было в Амстерда­ме, и оно прибыло туда только 23-го числа. Когда судно при­было затем в Ныопорт, ответчик отказался погрузить его и отступился от договора. Перед судом встал вопрос: состав­ляли ли слова «ныне в Амстердаме» существенное условие, нарушение которого давало ответчику право отступиться от

169

договора, или же оно давало ем;,"лишь (право после выпол--'' нения договора искать понеженные им убытки. Суд Казначей­ства решил, что это было существенное условие договора. Судья Вильяме, формулируя решение суда Казначейства, провел такое различие между отдельными частями или уело- •' виями договора.                               .       •

«Собственно говоря, сообщаемые данные представляют собой утверж­дение или заверение, сделанное одной стороной другой до или во время заключения договора, о предмете или обстоятельстве, относящемся к до­говору. Несмотря на то, что иногда эти данные содержатся в письмен-' ном документе, все же они не являются неразрывной частью договора, и, следовательно, договор не будет нарушен, хотя и будет доказано, что данные неверны. Такие неверные данные (за исключением случаев. относящихся к страховым полисам — во всяком случае (к морским по­лисам, которые занимают своеобразное положение), не могу быть основанием для иска или' иметь какое-либо действие, если только дан­ные не являются обманными, т. е. когда сторона, их сообщившая, знала о их неправильности, или когда они были сообщены безответственно, бесчестно, с непростительным упущением—без проверки .их правиль­ности. Хотя сообщаемые данные обыкновенно не вносятся в письменный документ, в который облекается договор, все же иногда это имеет ме­сто. Однако ясно, что включение их в документ не может изменить их природу. Может возникнуть вопрос, является ли описательное утвержде­ние, содержащееся в письменном документе, простым сообщением дан­ных или существенной частью договора. Это — вопрос толкования, ко­торый должен решаться судом, а не присяжными заседателями. Если суд придет к заключению, что такое утверждение одной из сторон было рассматриваемо в 'качестве существенной части договора, а не в качестве простых данных, то, конечно, может возникнуть часто обсуждаемый во­прос, является ли эта часть договора основным его условием или са­мостоятельным соглашением, нарушение которого не оправдывает ра-сторж.ен'ия договора, но будет лишь Сюновпъгм для иска о возмещении убытков».

Отношение Общего права к данным, сообщаемым до за­ключения договора. Дело Ваппегтап v. White (10 С. В., -N. S. 844) показывает, что суды Общего права стремились, по мере возможности, рассматривать в качестве договорного условия сообщаемые до заключения договора данные, которые по своему содержанию представлялись достаточными, чтобы

- оказать влляние на согласие.

Истец предложил ответчику купить хмель. Ответчик спро­сил, применялась ли сера при обработке посева этого года. . Истец ответил отрицательно. Отл''тчтс заметил, что он даже не поинтересовался бы ценой, eu;u бы применялась сера. После этого они установили цену, и ответчик купил по дан­ному образцу урожай этого года. Хмель был отправлен на склад, взвешен, и>была определена сумма, следуемая за куп­ленный хмель. Впоследствии ответчик отступился от догово-

.:ра'|'на том основании, что при обработке применялась сера. Был: предъявлен иск о взыскании стоимости хмеля. Было доказано, что истец применял серу лишь на 5 акрах, весь же урожай был собран на 300 акрах. Он применил ее в це­лях:,'испытания новой машины; впоследствии он смешал весь'урожай in или забыл об этом, или 'считал это неважным. Присяжные заседатели нашли, что сообщение, сделанное от­носительно/применения серы, не было преднамеренно, лож­ным, и признали, что «утверждение о неприменении серы должно было по намерению сторон составить часть договора продажи и представляло собой гарантию истца». Суд должен был принять во внимание этот вердикт и признал, что сооб­щение истца, будучи включено в договор, стало частью по­следнего, его существенным условием, нарушение которого освобождало ответчика от обязанности принять хмель. Судья Эрль указал:

«Мы избегаем употреблять как термин «гарантия» (warranty),-ибо он употребляется в двух значениях, так и термин «существенное усло­вие» (condition), так как вопрос состоит именно в применимости этого термина. Итак, ответчик потребовал, а истец принял на свою ответ" ственнос.ть то, что сера вовсе нс применялась. Это принятие ответствен­ности было .предварительным соглашением, и если бы его не было, то ответчик не пошел бы на переговоры, в результате которых состоялась продажа. В указанном смысле это было условие, под которым ответчик заключил договор, и было бы противно намерению, выраженному в пред­варительном соглашении, если бы договор оставался в силе и в случае применения серы.       '

Намерение сторон превалирует и при составлении и при толковании всех договоров. В соответствии с намерением сторон продажа может быть безусловной с дополнительной гарантией или условной, с тем, что она становится ничтожной при нарушении гарантии. На основании уста­новленных фактов мы думаем, что из намерения сторон вытекает необ­ходимость считать договор ничтожным, если сера была использована;

на этом основании мы согласны с тем, чтобы освободить ответчика от обязательства по договору».

Следует отметить, что в данном случае сообщение было сделано до того, как стороны начали торговаться, в то время как по указанному выше делу Behn v. Burness данные были включена " качестве условия чартера.

•Далее  • 'дует отметить, что в действительности сделка между сторонами представляла собой соглашение о продаже по образцу некоторого количества хмеля, — договор, который с точки зрения перехода права собственности стал куплей-продажей 1 после того, как хмель был взвешен и, таким

1 О различии между продажей и соглашением о продаже см. выше, стр. 80.

'                                                                    171

образом, была установлена его сгоимость. Договор купли-продажи не содержал никаких условий, ставящих принятие хмеля в зависимости от неприменения серы при его обработ­ке. Выражения, употребленные судьей Эрль, показывают, что он испытывал затруднения при применении терминов «суще­ственное условие» или «гарантия» к сообщению, сделанному истцом.

Судья ответил, что «ручательство было предварительным соглашением»; ввести его в договор — значило бы включить в него переговоры, предшествовавшие сделке. Истец сделал известное заявление ответчику, и затем оба заключили до­говор, который явным образом не включал в себя это заяв­ление, хотя если бы не было этого заявления, то стороны ни­когда не вступили бы в обсуждение условий договора. Дей­ствительно, согласие покупателя было получено вследствие сообщения неправильных данных о существенном факте, и поэтому оно было недействительно. Однако Суды Общего права уклонялись от того, чтобы придавать какое-либо зна­чение данным, сообщенным стороной, если они не были усло­вием, включенным в договор. Единственной защитой, кото­рую они давали, было возмещение убытков от нарушения договора, причем, если данные не были условием, входящим в договор, суды вообще не предоставляли защиты,; если толь­ко эти данные не были обманными. На этот недостаток дол­жны были натолкнуться Суды справедливости, дававшие защиту путем расторжения договора.

Отношение Судов справедливости (к. неправильным дан­ным, побуждающим к заключению договора. При рассмотре­нии принципов, на основании которых Суды справедливости рассматривали вопросы о сообщений неправильных данных и об умолчании о фактах {при отсутствии вины соответ­ствующей стороны), мы должны иметь в виду, что опреде­ленные виды договоров рассматривались как нуждающиеся, по сравнению с другими договорами, в более точном и пол­ном установлении существенных фактов, могущих иметь влияние на намерения сторон. Некоторые из этих договоров относились к тем видам, с которыми в особенности сталки­вался Канцлерский суд: договоры участия в компаниях и договоры продажи и покупки земли.

Мы должны также вспомнить, что судьи этого суда ни­когда не имели достаточных поводов, чтобы определить об­ман с надлежащей точностью в качестве нарушения, могу­щего служить основанием для иска. Поэтому они применяли термин «обманный» по всем делам, по которым отказывали

372

в исполнег   в натуре, или отклоняли документ на том осно­вании, что одна из сторон действовала недобросовестно, а иногда они неудачно применяли тот же самый термин и к данным, сообщавшимся добросовестно; но впоследствии ока­зывавшимся неправильными.

Однако в отношении последствий сообщения неправиль­ных данных, сделанного при отсутствии вины соответствую­щей стороны, мы не находим общего правила до 1873 г., когда по одному делу1, до известной степени подобному делу Bannerman'v. White, был достигнут тот же результат путем применения иного принципа.                 '

Некто Ламар, торговец французскими винами, вступил в переговоры с Диксоном об аренде винных погребов. Он заявил, что для него существенно, чтобы погреба были сухи­ми. Диксон заверил, к его удовлетворению, что погреба су­хие. Затем было заключено соглашение об аренде, в кото­ром. не содержалось никакой оговорки или условия о сухости погребов.. Они оказались крайне сырыми. Ламар отказался продолжать пользоваться ими, и Палата Лордов отказала в иске об исполнении соглашения в натуре не потому, что утверждение Диксона о сухости погребов было условием, включенным в договор, но потому, что оно было существен­но для получения согласия, а фактически оказалось неверным.

«Я совершенно согласен,—заявил лорд Кэрнс,—что это зачвле ние не было гарантией. Оно не было включено в соглашение, судя по его тексту, и в результате этого Ламар не мог бы, по всей вероятно­сти, вчинить иск в суде Общего права за нарушение такой гарантии или обязательства. Очень вероятно, что он не мог бы добиваться рас-торжения,.соглашения ввиду сообщения неправильных данных и в Суде справедливости. В то же время, если данные были сообщены и если они не были и не могли быть осуществлены, то мне кажется, что, со­гласно всем прецедентам, имеется совершенно достаточная защита по иску об исполнении в натуре, если факт неосуществления сообщенных данных доказан».

Отсюда следует, что до издания Акта о судоустройстве Канцлерский суд отказывал в исках об исполнении в нату­ре договоров, вызванных добросовестным сообщением непра­вильных данных, и в отношении некоторых сделок он был склонен расторгать договоры по тем же основаниям. Этот последний вид защиты не был ограничен только определен­ными сделками, но, с другой стороны, не было определенно установлено применение этого вида защиты в отношении всех договоров.

1 Lamaie v. Dixon, L. R. 6 H. L 414.

Действие Акта о : судоустрой^    Акт о'судоустройстве предусматривает^ что истец може*' выдвинуть "любое, осно-' ванное на принципах справедливости, требование, а ответчик •может сделать любое возражение, допускаемое принципами справедливости, в любом суде, и что там, где принципы спра­ведливости и нормы Общего права расходятся, первые долж­ны иметь перевес. При толковании судами • этого правила Они расширили применение средств защиты, 'допускаемых принципами справедливости.'Сообщение неправильных дан­ных, относящихся к договору, ныне является основанием для расторжения договора, и это правило применяется к догово­рам любого содержания.

Дело Redgrave v. Hurd (20 Ch. D. I) было первым, к ко­торому было применено это правило. Был предъявлен иск об исполнении в натуре договора о покупке дома. Истец побудил ответчика принять вместе с домом его практику присяжного стряпчего. Ввиду неправильных данных, относящихся к дохо­дам от практики, ответчик отказался от исполнения обяза­тельства в натуре и предъявил встречный иск о расторже­нии договора и об убытках, причиненных обманом со сторо­ны истца. Апелляционный Суд установил, что в данном слу­чае не было обмана или заведомо 'для истца ложного утверж­дения, которое давало бы право ответчику искать убытки, однако в исполнении в натуре он отказал и договор признал расторгнутым на том основании, что неправильные данные, сообщенные истцом, побудили ответчика вступить в договор.

Соответствующая правовая норма была формулирована

- "~   ^Т -'тг/^^^а п r'\K                                                                      ''в^

судьей Джесселем.

«По вопросу расторжения договора, несомненно, имелось расхожде­ние между нормами, применяемыми Судами справедливости, и нормами, применяемыми Судами Общего права. Это расхождение ныне устранено Актом о судоустройстве, давшим перевес нормам справедливости. Со­гласно решениям Судов справедливости, для расторжения договора, за­ключенного вследствие сообщения существенно неправильных данных, не было необходимости доказывать, что сторона, добившаяся заключе­ния договора, знала в то время о ложности сообщаемых ею 'данных».

В решении по делу Newbigging v. Adam (34 Ch. D. 58'2) эта норма была принята в качестве общеприменимой. Истец был побужден к заключению договора товарищества с не­ким Таунендом вследствие утверждений, сделанных ответчи­ками, которые были либо принципалами Тауненда, либо его скрытыми компаньонами. Апелляционный Суд признал, что «в данном случае было, хотя и сделанное без обмана, суще-

174

'ственное^ 'авильное утверждение, которые побудило истца Уступить в диговор», и договор был расторгнут.        , :'. 'Этот принцип был ясно формулирован лордом Брамуэлем 'в решении .по делу Derry v. Peek (14 Арр. С. 347), когда, го­воря о различных правах лица, потерпевшего вследствие не­правильности утверждения, побудившего к заключению дого­вора, он заявил; «К этому можно добавить норму справедливости, согласно которой сущест­венная/неправильная информация, хотя бы она и не была обманной, может дать право на признание договора недействительным или на расторжение его в тех случаях, когда су­ществует возможность расторгнуть до го-в о р». Лорд Аткин, объявил решение Тайного Совета 1, зая­вил, что теперь этот принцип применим ко всем договорам. ..Таким образом,-установлена общая норма: добросовестно сообщенные неправильные данные, если они являются суще­ственным побуждением к заключению договора, дают основание для возражения по иску о нарушении договора или об исполнении в натуре и равным образом основание для требования расторжения-договора. Эта защита имеет применение не только к договорам особого доверия (uber-rimae fidei), а вообще ко всем договорам.

Может быть, следует добавить, что Акт о судоустройстве не затронул норм Общего права относительно добросовестно сообщенных данных, ставших условием договора. Однако дело Heilbut v.. Buckleton (1913. А. С. 30) показывает, что суды в настоящее время не склонны рассматривать в каче­стве условий договора данные, сообщенные до заключения договора, 'если отсутствует ясное доказательство того, что стороны считали эти данньЧе условиями договора. По этому делу с одобрением цитировалось решение судьи Холта 2 для подтверждения того, что «какое-либо утверждение, сделанное к моменту продажи, является ручательством только в том случае, если оно, согласно доказательствам, представляется сделан иным стакимнамере-н и е м», и был решительно отвергнут выдвинутый Апелляци­онным Судом по другому делу8 мотив, согласно которому при разрешении вопроса о наличии такого намерения «ре­шающим доказательством» является то обстоятельство,

1 MacKenzle v. Royal Bank of Canada. 1934. A. C. 475.

2.-'Crosse v. Qardn»r, Carth. 90.

8 De Lassalle v. Guildford. 1901. 2 К. В. 215.

утверждал ли продавец о факте,   котором не знал покупа­тель. Слова, являющиеся по виду простым заявлением о фак­те, как заявил лорд Халдейн, могут' иметь значение договор­ного ручательства, но только в том случае, если это оправдывается контекстом.

Таким образом, принципы справедлив.ости, представляю­щие возможность расторжения договора, просто дополняют нормы Общего права на тот случай, когда последние непри­менимы, а именно, когда неправильные данные не являются условием, включенным в договор.