ГЛАВА IX. ВООБРАЖЕНИЕ

Природа воображения

Образы, которыми оперирует человек, не ограничиваются воспроизведением

непосредственно воспринятого. Перед человеком в образах может предстать и то,

чего он непосредственно не воспринимал, и то, чего вообще не было, и даже то,

чего в такой именно конкретной форме в действительности и быть не может. Таким

образом, не всякий процесс, протекающий в образах, может быть понят как процесс

воспроизведения. Собственно каждый образ является в какой-то мере и

воспроизведением — хотя бы и очень отдаленным, опосредованным, видоизмененным —

и преобразованием действительного. Эти две тенденции воспроизведения и

преобразования, данные всегда в некотором единстве, вмес­те с тем в своей

противоположности расходятся друг с другом. И если воспро­изведение является

основной характеристикой памяти, то преобразование ста­новится основной

характеристикой воображения. Воображать — это преобра­жать.

Существа действенные, люди не только созерцают и познают, но и изменяют мир,

преобразуют его. Для того чтобы преобразовывать действительность на практике,

нужно уметь преобразовывать ее и мысленно. Этой потребности и удовлетворяет

воображение. Воображение неразрывно связано с нашей спо­собностью изменять мир,

действенно преобразовывать действительность и тво­рить что-то новое. Поэтому

прав был А. М. Горький, когда говорил, что «имен­но вымысел и замысел поднимают

человека над животным» — вымысел преж­де всего как замысел.

Под воображением в самом широком смысле слова иногда разумеют всякий процесс,

протекающий в образах. В таком случае память, воспроизводящая об­разы прежде

воспринятого, представляется «лишь одним из видов воображе­ния» (Ф. Кейра, А.

Селли, П. П. Блонский и др.). Исходя из этого, приходят к различению

репродуктивного и творческого воображения и отожествлению первого с памятью.

Поскольку, с одной стороны, воображение всегда опирается в какой-то мере на

прошлый опыт, а с другой — образное воспроизведение обычно, как показа­ло

исследование, в какой-то мере преобразует воспроизводимое, между вообра­жением и

образной памятью бесспорно существует связь. Но не менее бесспорно и

существование между ними различий. Если исходить из широкого понима­ния

воображения как охватывающего любой психический процесс в образах, то именно

потому, что этот термин включит в таком случае и память, придется, внося

двойственность в термины, обозначить воображение в более узком и спе­цифическом

смысле слова в его отличии от памяти. Поэтому целесообразнее сохранить термин

«воображение» для обозначения этого последнего специфи­ческого процесса.

Воображение — это отлет от прошлого опыта, это преобра­зование данного и

порождение на этой основе новых образов, являющихся и продуктами творческой

деятельности человека и прообразами для нее.

Основное отличие собственно воображения от образной памяти связано с иным

отношением к действительности. Образы памяти — это воспроизведение прошлого

опыта. Функция памяти — сохранить в возможной неприкосновен­ности результаты

прошлого опыта, функция воображения — их преобразо­вать. Но и эта

противоположность существует и осуществляется в конкретной деятельности человека

лишь как единство противоположностей. В процессе развития с изменением

воображения и процессов сохранения и воспроизведе­ния изменялось и их взаимное

отношение. На ранних ступенях развития, когда отношение воспроизведенного образа

к прошлому не сознается четко как тако­вое, сознательная установка на точность

воспроизведения, на его соответствие объективной действительности еще

отсутствует. Поэтому на этих ранних сту­пенях воспроизведение далеко не является

копией воспроизводимого. Оно со­держит множество неправильностей, сдвигов,

изменений, трансформаций; вос­произведение еще четко не отделилось от

воображения.

В свою очередь воображение, которое всегда предполагает некоторую незави­симость

от непосредственно данного, не отделилось четко от воспроизведения, пока эта

независимость в какой-то мере не осознана. Воображение в собствен­ном смысле

имеется лишь тогда, когда течение образов перестает быть непроиз­вольным

изменением, как бы искажением образов-представлений, становясь сво­бодным

оперированием образами, не связанным установкой на воспроизведение. По мере

восхождения ко все более высоким ступеням или формам воображения оно все более

четко дифференцируется от памяти.

В своих высших, наиболее специфических проявлениях воображение пред­полагает

определенное отношение к объективной действительности, и притом отношение,

диаметрально противоположное тому, которое характеризует память в ее высших

сознательных формах. Для памяти в ее высших сознательных проявлениях

существенным является то, что образ, объективно воспроизводя­щий прошлое,

осознается в этом отношении к нему как его воспроизведение. С этим связана

сознательная установка на точность воспроизведения, приводящая к сознательному

отграничению воспроизведения от всякого произвольного фан­тазирования.

Для воображения в тех высших его формах, в которых полностью проявля­ется его

специфичность, не менее характерным является другое отношение к прошлому опыту

вообще и непосредственно данному — сознание известной свободы по отношению к

нему, дающей возможность его преобразовывать. Эта свобода по отношению к данному

означает прежде всего известную психологи­ческую независимость по отношению к

прошлому. Это различение воображе­ния и памяти исходит из отношения, с одной

стороны, воспроизведенных обра­зов памяти, с другой — воображения к объективной

действительности. Но в обоих этих процессах можно выделить один общий компонент,

а именно само возникновение и формирование целостного образа-представления, т.

е. тот про­цесс, продуктом или содержанием которого является представление.

Общие за­кономерности этого процесса имеют существенное значение для психологии

ис­кусства.

Воображение в собственном, совсем специфическом смысле слова может быть только у

человека. Только у человека, который как субъект общественной практики реально

преобразует мир, развивается подлинное воображение. В про­цессе развития оно

сначала — следствие, а затем и предпосылка той деятель­ности человека,

посредством которой он реально изменяет действительность. В каждом действии,

которым человек изменяет мир, заключен кусочек фанта­зии, и развитие воображения

как преобразования действительности в сознании тесно связано с реальным

преобразованием ее в практике, хотя часто неизмери­мо далеко выходит за его

пределы.

Всякое воображение порождает что-то новое, изменяет, преобразует то, что нам

дано в восприятии. Это изменение, преобразование, отклонение от данного может

выразиться, во-первых, в том, что человек, исходя из знаний и опираясь на опыт,

вообразит, т. е. создаст, себе картину того, чего в действительности сам он

никогда не видел. Например, сообщение о папанинцах побуждает наше воображение

рисовать картины фантастической по своей необычности жизни на льдине, дрейфующей

у Северного полюса. Это еще совсем не специфическая форма воображения.

Воображение может, далее, предвосхищая будущее, создать образ, картину того,

чего вообще не было. Так М. В. Водопьянов или И. Д. Папанин могли в своем

воображении представить себе полет на Северный полюс и высадку на нем тогда,

когда это была только мечта, еще не осуществленная и неизвестно, осуществимая

ли.

Воображение может, наконец, совершить и такой отлет от действительности, который

создает фантастическую картину, ярко отклоняющуюся от действи­тельности. Но и в

этом случае оно в какой-то мере отражает эту действитель­ность. И воображение

тем плодотворнее и ценнее, чем в большей мере оно, преобразуя действительность,

отклоняясь от нее, при этом все же учитывает ее существенные стороны и наиболее

значимые черты. Таким образом, и в этой форме, отклоняющейся от действительности

вплоть до фантастики, воображе­ние не порывает вовсе с действительностью.

В своих высших творческих формах воображение совершает отлет от

дей­ствительности, чтобы глубже проникнуть в нее.

Мощь творческого воображения и его уровень определяются соотношением двух

показателей: 1) тем, насколько воображение придерживается ограничи­тельных

условий, от которых зависит осмысленность и объективная значи­мость его

творений; 2) тем, насколько новы и оригинальны, отличны от непо­средственно

данного ему порождения. Воображение, не удовлетворяющее одно­временно обоим

условиям, фантастично, но творчески бесплодно.

Деятельность воображения естественно и закономерно порождается преоб­разующим

воздействием направленности личности на образы сознания, отра­жающие

действительность.

Образы, отражающие в нашем сознании действительность, являются не ста­тичными,

неизменными, мертвенными вещами; они динамические образования.

Стоит сделать попытку фиксировать какой-нибудь образ, чтобы убедиться в том, как

он каждый раз на наших глазах изменяется, сдвигается, в какой-то мере

трансформируется: то одни его стороны выступают на передний план, то другие;

выступающие в один момент отступают, стушевываются, сходят на нет в следую­щий.

Тожественность образа заключается скорее в единстве его предметной отнесенности,

чем в неизменности его наглядного содержания. Образ-представле­ние по своей

природе лабильное, динамическое, каждый раз изменяющееся обра­зование. Поэтому

оно легко поддается преобразованию. Но там, где происходит лишь как бы мерцание

образа без определенной тенденции, обусловливающей преобразование в определенном

направлении, никак не приходится еще гово­рить о воображении. Здесь налицо лишь

некоторые предпосылки для его преоб­разующей деятельности.

Однако такие тенденции, обусловливающие трансформацию образов, отра­жающих

действительность в определенном направлении, неизбежно появляют­ся в силу того,

что на этих образах, вплетенных в психическую жизнь личности, сказываются общая

направленность данной личности, ее потребности, интересы, чувства и желания.

Этим и порождается преобразующая деятельность вообра­жения.

Так же как в практической деятельности, реально изменяющей действитель­ность,

сказываются мотивы и цели личности, ее потребности и интересы, чувства и

желания, так сказывается она и в преобразующей деятельности воображения.

Многообразные отношения реальной личности к реальным явлениям действи­тельности

и порождают те преобразования, которым более или менее сознатель­но подвергаются

в психике человека образы, отражающие действительность.

Воображение, таким образом, не абстрактная функция, а закономерно высту­пающая

сторона сознательной деятельности. На этой основе развивается затем определенная

способность, по мере того как воображение формируется в ка­кой-нибудь конкретной

творческой деятельности.

Само восприятие действительности часто преобразуется воображением под влиянием

чувств, желаний, симпатий и антипатий. Эти преобразования приво­дят тогда к

искажению, а иногда к более глубокому познанию действительности.

Часто встречающиеся в жизни случаи такой игры воображения неоднократно

отмечались и художниками. О. Бальзак, например, в «Утраченных иллюзиях» так

описывает первое впе­чатление, которое произвела на героя повести Люсьена ее

героиня Луиза.

«...Из-под берета буйно выбивались рыжевато-белокурые волосы с золотистым при

свете отливом, с пламенеющими на закруглениях локонами. Цвет лица у этой знатной

дамы был ослепительный. Серые глаза ее сверкали. Нос был с горбинкой Бурбонов,

что сообщало осо­бую огненность продолговатому лицу... Платье, в небрежных

складках приоткрываясь на белоснежной груди, позволяло угадывать твердую и

красивую линию».

Через 2—3 месяца в Париже, при встрече в театре «Люсьен увидел, наконец, в ней

то, чем она была в действительности, — женщину, какую в ней видели парижане:

рослую, сухую, веснушчатую, увядшую, рыжую, угловатую, высокопарную, жеманную,

притязательную, с про­винциальной манерой говорить, а главным образом дурно

одетую».

Воображение под влиянием чувств иногда по своему капризу произвольно порождает

желанный образ, но оно же может и ярче выявить подлинный образ человека. Когда

мы любим человека, мы обычно видим его иначе, в ином, создан­ном нашим чувством

освещении, чем то, в котором он представляется другим. Случается поэтому, что

созданный нашим воображением под воздействием чув­ства образ существенно

расходится с действительным обликом человека. Подчиняясь нашему чувству,

воображение в таком случае может уготовить нам не­мало горьких разочарований.

История не одной любви протекает в борьбе меж­ду тем воображаемым образом

человека, который порожден чувством, и реаль­ным образом этого человека. Но

бывает и иначе: образ, складывающийся при равнодушном — а может быть, и

бездушном — отношении к человеку на осно­вании обыденных впечатлений, в мелких

житейских отношениях, может закрыть подлинный облик человека мелкими и

несущественными штрихами, а большое подлинное чувство может оказаться мощным

проявителем не только самых пре­красных, наиболее человеческих черт в человеке,

но притом именно тех, которые составляют его подлинную сущность.

Виды воображения

В воображении проявляются все виды и уровни направленности личности; они

порождают и различные уровни воображения. Различие этих уровней определя­ется

прежде всего тем, насколько сознательно и активно отношение человека к этому

процессу. На низших уровнях смена образов происходит самотеком, не­произвольно,

на высших в ней все большую роль играет сознательное, активное отношение

человека к формированию образов.

В самых низших и примитивных своих формах воображение проявляется в

непроизвольной трансформации образов, которая совершается под воздействи­ем

малоосознанных потребностей, влечений, тенденций, независимо от какого-либо

сознательного вмешательства субъекта. Образы воображения как бы са­мопроизвольно

трансформируются, всплывая перед воображением, а не форми­руются им; здесь нет

еще собственно оперирования образами. В чистом виде такая форма воображения

встречается лишь в предельных случаях на низших уровнях сознания, в дремотных

состояниях, в сновидениях. В этих случаях за образом обычно скрываются в

качестве движущих сил аффективные моменты потребностей, влечений. 3. Фрейд

сделал попытку — очень тенденциозную — определить основные преобразования,

которым подвергаются образы в этом примитивном виде воображения (сгущение,

вытеснение, замещение).

В высших формах воображения, в творчестве, образы сознательно формиру­ются и

преобразуются в соответствии с целями, которые ставит себе сознатель­ная

творческая деятельность человека.

В первом случае говорят иногда о пассивном, во втором — об активном воображении.

Различие «пассивности» и «активности» является не чем иным, как именно различием

в степени намеренности и сознательности.

Различают также воображение воспроизводящее и творческое, или преобра­жающее.

Всякое подлинное воображение является преобразующей деятельно­стью. Но оно может

быть банальным, трафаретным и более или менее творче­ским оригинальным

преобразованием.

Есть, далее, основание различать воображение, заключающееся в воссозда­нии

заданных (например, в художественном тексте) образов и выражающееся в

самостоятельном создании новых, как это имеет место, например, в творческой

деятельности художника.

В зависимости от характера образов, которыми оперирует воображение, раз­личают

иногда конкретное и абстрактное воображение.

Образы, которыми оперирует воображение, могут быть различны; это могут быть

образы единичные, вещные, обремененные множеством деталей, и образы

типизированные, обобщенные схемы, символы. Возможна целая иерархия или

ступенчатая система наглядных образов, отличающихся друг от друга различ­ным в

каждом из них соотношением единичного и общего; соответственно это­му существуют

многообразные виды воображения — более конкретного и бо­лее абстрактного.

Различие конкретного и абстрактного воображения является различием тех образов,

которыми оперирует воображение. Абстрактное вооб­ражение пользуется образами

высокой степени обобщенности, генерализованными образами — схемами, символами (в

математике). Абстрактное и конк­ретное воображение не являются при этом внешней

полярностью; между ними существует множество взаимопереходов.

Необходимо, наконец, различать виды воображения по их отношению к

дей­ствительности и к деятельности, долженствующей воплотить мечты в

действи­тельность. Здесь приходится проводить различие между бездеятельной

пустой «мечтательностью», которая служит лишь для того, чтобы дымкой фантазии

за­слониться от реального дела, и действенным воображением, мечты которого

слу­жат толчком к действию и получают воплощение в творческой деятельности.

Воображение и творчество теснейшим образом связаны между собой. Связь между

ними, однако, никак не такова, чтобы можно было исходить из воображе­ния как

самодовлеющей функции и выводить из нее творчество как продукт ее

функционирования. Ведущей является обратная зависимость; воображение

фор­мируется в процессе творческой деятельности. Специализация различных ви­дов

воображения является не столько предпосылкой, сколько результатом раз­вития

различных видов творческой деятельности. Поэтому существует столько

специфических видов воображения, сколько имеется специфических, своеобраз­ных

видов человеческой деятельности, — конструктивное, техническое, научное,

художественное, живописное, музыкальное и т. д. Все эти виды воображения,

формирующиеся и проявляющиеся в различных видах творческой деятельности,

составляют разновидность высшего уровня — творческого воображения.

Роль воображения в жизни может быть весьма различной в зависимости от того, в

какой мере воображение включается в реальную деятельность.

Воображение как мысленное преобразование действительности в образной форме может

быть тесно связано, сказали мы, с изменением действительности, с ее

практическим, действенным преобразованием. Предвосхищая результаты на­шей

деятельности, мечта, создаваемая воображением, стимулирует к тому, чтобы

работать над ее воплощением в действительности, чтобы бороться за ее

осуще­ствление. Д. И. Писарев писал: «Если бы человек был совершенно лишен

спо­собности мечтать... если бы он не мог изредка забегать вперед и созерцать

воображением своим в цельной и законченной картине то самое творение, кото­рое

только что начинает складываться под его руками, — тогда я решительно не могу

представить, какая побудительная причина заставляла бы человека предпринимать и

доводить до конца обширные и утомительные работы в обла­сти искусства, науки и

практической жизни...».* Но из стимула к действию мечта воображения может иногда

превратиться и в заместитель действия, перерождаясь в ту пустую мечтательность,

которой некоторые люди, как дымовой завесой, заслоняются от реального мира и

необходимости его изменять. Роль воображения и его характер существенно

определяются тем, что представляют собой его продукты. Одни находят себе легкое

и малоплодотворное удовлетво­рение в мимолетных и праздных мечтаниях,

прикрываясь завесой своей фанта­зии от реального дела. Другие, наделенные

достаточными творческими силами, превращают воплощение своего воображения в

реальное дело творчества. Их творения вводят в реальный мир как бы новое

измерение. В созданных худо­жественным творчеством произведениях искусства люди

созерцают преобра­женный, углубленный образ мира, далеко выходящего за

ограниченные рамки их часто узкого личного существования; в практической жизни

они ломают устаревшие нормы и реально изменяют действительность.

* Писарев Д. И. Промахи незрелой мысли // Собр. соч.: В 3 т. Л., 1981. Т. 2. С.

177. (Примеч. сост.)

Кусочек фантазии есть в каждом акте художественного творчества и во всяком

подлинном чувстве; кусочек фантазии есть в каждой отвлеченной мыс­ли,

поднимающейся над непосредственно данным; кусочек фантазии есть и в каждом

действии, которое хоть в какой-то мере преобразует мир; кусочек фан­тазии есть в

каждом человеке, который, мысля, чувствуя и действуя, вносит в жизнь хотя бы

крупицу чего-то нового, своего.

Воображение и творчество

Воображение играет существенную роль в каждом творческом процессе. Его значение

особенно велико в художественном творчестве. Всякое художествен­ное

произведение, достойное этого имени, имеет идейное содержание, но в отли­чие от

научного трактата оно выражает его в конкретно-образной форме. Если художник

вынужден вывести идею своего произведения в абстрактных форму­лах так, что

идейное содержание художественного произведения выступает на­ряду с его

образами, не получая адекватного и достаточно яркого выражения внутри их, его

произведение теряет свою художественность. Наглядно-образное содержание

художественного произведения, и только оно, должно быть носите­лем его идейного

содержания. Сущность художественного воображения заклю­чается прежде всего в

том, чтобы уметь создать новые образы, способные быть пластическим носителем

идейного содержания. Особая мощь художественного воображения заключается в том,

чтобы создать новую ситуацию не путем нару­шения, а при условии сохранения

основных требований жизненной реальности.

В корне ошибочным является то представление, что чем причудливее и ди­ковиннее

произведение, тем о большей силе воображения оно свидетельствует. Воображение

Льва Толстого не слабее, чем воображение Эдгара По. Это лишь иное воображение.

Для того чтобы создать новые образы и нарисовать на боль­шом полотне широкую

картину, максимально соблюдая условия объективной действительности, нужны особая

оригинальность, пластичность и творческая самостоятельность воображения. Чем

реалистичнее художественное произве­дение, тем строже в нем соблюдается

жизненная реальность, тем более мощным должно быть воображение, чтобы сделать

наглядно-образное содержание, кото­рым оперирует художник, пластическим

выражением его художественного за­мысла.

Соблюдение жизненной реальности не означает, конечно, фотографического

воспроизведения или копирования непосредственно воспринятого. Непосредственно

данное, как оно обычно воспринимается в повседневном опыте, по боль­шей части

случайно; в нем далеко не всегда выделяется характерное, сущест­венное

содержание, определяющее индивидуальное лицо человека, события, яв­ления.

Настоящий художник не только располагает техникой, необходимой для того, чтобы

изобразить то, что он видит, но он и видит по-иному, чем художе­ственно

невосприимчивый человек. И задача художественного произведения — показать другим

то, что видит художник, с такой пластичностью, чтобы это уви­дели и другие. Так,

написанный настоящим художником портрет Анны Карени­ной впервые открыл Вронскому

то самое милое ее выражение, которое, как казалось Вронскому после того, как он

увидел портрет, он всегда в ней знал и любил, хотя на самом деле он лишь

благодаря портрету впервые его действи­тельно увидел.

Нельзя лучше выразить, в чем заключается сущность художественного твор­чества.

Даже в портрете художник не фотографирует, не воспроизводит, а пре­образует

воспринимаемое. Суть этого преобразования заключается в том, что оно не

удаляется, а приближается к действительности, что оно как бы снимает с нее

случайные наслоения и внешние покровы. В результате глубже и вернее выявляется

ее основной рисунок. Продукт такого воображения дает часто по существу более

верную, глубокую, более адекватную картину или образ дейст­вительности, чем это

в состоянии сделать фотографирующее воспроизведение непосредственно данного.

Образ, внутри преобразованный идеей художественного произведения так, что во

всей своей жизненной реальности он оказывается пластическим выражени­ем

определенного идейного содержания, является высшим продуктом творче­ского

художественного воображения. Мощное творческое воображение узнает­ся не столько

по тому, что человек может измышлять, не считаясь с реальными требованиями

действительности и идеальными требованиями художественного замысла, а, скорее,

по тому, как он умеет преобразовать действительность по­вседневного восприятия,

обремененную случайными, лишенными выразитель­ности штрихами, в соответствии с

требованиями действительности и художе­ственного замысла. Воображение создает в

наглядных образах, таких похожих и вместе с тем не похожих на наши потускневшие

и стертые в повседневной обыденности восприятия, чудесно оживший, преображенный

и тем не менее как будто более подлинный мир, чем данный нам в повседневном

восприятии. Имен­но потому, глядя на него, нам, как Вронскому, когда он увидел

портрет Анны, кажется, что мы именно таким его всегда видели и знали, хотя лишь

воображе­ние художника, преобразующего мир повседневного нашего восприятия, нам

его таким показало.

Воображение в художественном творчестве допускает, конечно, и значитель­ный

отлет от действительности, более или менее значительное отклонение от нее.

Художественное творчество выражается не только в портрете; оно вклю­чает и

сказку, и фантастический рассказ. В сказке, в фантастическом рассказе отклонения

от действительности могут быть очень велики. Но и в сказке, и в самом

фантастическом рассказе отклонения от действительности должны быть объективно

мотивированы замыслом, идеей, которая воплощается в образах. И чем эти

отклонения от действительности значительнее, тем объективно мотиви­рованнее

должны они быть. Творческое воображение прибегает в художествен­ном произведении

к фантастике, к отклонению от некоторых сторон действительности, с тем чтобы

придать образную наглядность действительности, основ­ному замыслу или идее,

отражающей опосредованно какую-то существенную сторону действительности.

Некоторые тонкие и хрупкие переживания — значимые факты внутренней жизни — часто

как бы заслоняются и затемняются в действительных условиях обыденной жизни.

Творческое воображение художника в фантастическом рас­сказе, отклоняясь от

действительности, преобразует различные стороны ее, под­чиняя их внутренней

логике этого переживания. В этом и заключается смысл тех приемов преобразования

действительности, которыми пользуется художе­ственное воображение. Создавая

картину действительности, отклоняющуюся от обыденной вплоть до самой крайней

фантастики, воображение художника тем ярче освещает и выпуклее выявляет

какую-то, особенно для него значимую, сторону действительности. Отойти от

действительности, чтобы проникнуть в нее, — такова логика творческого

воображения. Она характеризует сущест­венную сторону художественного творчества.

Не менее необходимо воображение — в других формах — в научном твор­честве.

Еще великий английский химик XVIII в. Дж. Пристли, открывший кислород,

утверждал, что действительно великие открытия, до которых «никогда не до­думался

бы рассудительный медлительный и трусливый ум», способны делать лишь ученые,

которые «дают полный простор своему воображению». Т. Рибо склонен был даже

утверждать, что если мы «подведем итоги количеству вообра­жения, затраченному и

воплощенному, с одной стороны — в области художе­ственного творчества, а с

другой — в технических и механических изобретени­ях, то мы найдем, что второй

значительно больше первого».*

* Рибо Т. Творческое воображение. М., 1901.

Роль воображения в научном творчестве очень высоко расценивал и В. И. Ле­нин. Он

писал: «...нелепо отрицать роль фантазии и в самой строгой науке».* «Напрасно

думают, — замечает он в другом месте, — что она (фантазия. — С. Р.) нужна только

поэту. Это глупый предрассудок. Даже в математике она нужна, даже открытие

дифференциального и интегрального исчислений невоз­можно было бы без фантазии.

Фантазия есть качество величайшей ценнос­ти...».**

* Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 330.

** Там же. Т. 45. С. 125.

Участвуя вместе с мышлением в процессе научного творчества, воображение

выполняет в нем специфическую функцию, отличную от той, которую выполня­ет в нем

мышление. Специфическая роль воображения заключается в том, что оно преобразует

образное, наглядное содержание проблемы и этим содействует ее разрешению. И

только поскольку творчество, открытие нового совершается благодаря

преобразованию наглядно-образного содержания, оно может быть отнесено на счет

воображения. В реальном мыслительном процессе в единстве с понятием в той или

иной мере, в той или иной форме участвует и наглядный образ. Но образное

содержание восприятия и представление памяти, воспроиз­водящее это содержание,

иногда не дает достаточных опорных точек для раз­решения встающей перед

мышлением проблемы. Иногда нужно преобразовать наглядное содержание для того,

чтобы продвинуть разрешение проблемы; тогда воображение вступает в свои права.

Очень рельефно эта роль воображения выступает в экспериментальном ис­следовании.

Экспериментатор, задумывая постановку опыта, должен, исходя из своих

теоретических гипотез и учитывая уже установленные законы данной научной

области, вообразить, представить себе такую непосредственно не дан­ную ситуацию,

которая, удовлетворяя всем этим условиям, дала бы возможность проверить исходную

гипотезу. Это построение конкретной ситуации экспери­мента в представлении

экспериментатора, предваряющее эксперимент, является актом воображения,

оперирующего в научном исследовании. Для такого масте­ра эксперимента, каким был

Э. Резерфорд, действительный прогресс возможен только при амальгамации

эксперимента, опирающегося на фантазию, и фантазии, опирающейся на эксперимент.

Необходимое для преобразования действительности и творческой деятель­ности

воображение в процессе этой творческой деятельности и формировалось. Развитие

воображения совершалось по мере того, как создавались все более совершенные

продукты воображения. В процессе создания поэзии, изобрази­тельного искусства,

музыки и их развития формировались и развивались все новые, более высокие и

совершенные формы изображения. В великих творени­ях народного творчества, в

былинах, сагах, в народном эпосе, в произведениях поэтов и художников — в

«Илиаде» и «Одиссее», в «Песне о Роланде», «Сло­ве о полку Игореве» —

воображение не только проявлялось, но и формирова­лось. Создание великих

произведений искусства, учивших людей по-новому видеть мир, открывало новое поле

для деятельности воображения.

Не в меньшей мере, но лишь в других формах формируется воображение в процессе

научного творчества. Раскрываемая наукой бесконечность в большом и малом, в

мирах и атомах, в неисчислимом многообразии конкретных форм и их единстве, в

непрерывном движении и изменении, дает для развития вообра­жения в своем роде не

меньше, чем может дать и самое богатое воображение художника.

Наконец, воображение формируется в практической деятельности — особен­но в

революционные эпохи, когда практическая деятельность людей ломает

ус­тановившиеся нормы и рутинные представления, революционизируя мир.

«Техника» воображения

Преобразование действительности в воображении не является чисто произволь­ным ее

изменением, оно имеет свои закономерные пути, которые находят выра­жение в

типичных способах или приемах преобразования.

Одним из таких приемов является комбинирование, сочетание данных в опыте

элементов в новых, более или менее необычных комбинациях. Это очень

распространенный способ преобразования действительности. Он находит при­менение

в науке, в техническом изобретательстве; им пользуются в искусстве, в

художественном творчестве. Так, Толстой писал, что образ Наташи он создал, взяв

одни черты у жены своей Сони, другие — у ее сестры Тани, «перетолок» их и таким

образом получил образ Наташи. Однако, несомненно, что основная ра­бота создания

художественного образа Наташи состояла не в «комбинирова­нии» черт Сони и ее

сестры Тани, а в том очень сложном творческом процессе, глубоко переработавшем и

по суще­ству преобразовавшем одни и другие черты, о котором Толстой упоминает,

говоря, что он «перетолок» черты обеих сестер. Только в результате глубокого

синтеза и преобразования и мог получиться такой на редкость целостный образ

Наташи. Частным случаем преобразования посредст­вом комбинирования или новых

со­четаний данных в опыте элементов является так называемая агглюти­нация,

которой издавна широко поль­зовалось искусство. Она встречается, например, в

памятниках древнееги­петского искусства и в искусстве се­вероамериканских

индейцев.

Примером агглютинации может служить и приведенная на рисунке аллегорическая

фигура. Комменти­руя свою композицию, Леонардо да Винчи поясняет, что она

изображает «удовольствие вместе с неудовольст­вием, и изображаются они

близнеца­ми, так как иногда одно неотделимо

от другого; делаются они с повернутыми спинами, так как они противоположны друг

с другом...». Из этих слов художника отчетливо видно, что комбинирова­ние, или

агглютинация, регулируется и направляется определенной тенденцией, придающей ей

смысл. Комбинирование — это обычно не случайный набор, а подбор определенных

черт. Художник производит его сознательно, руковод­ствуясь определенной идеей,

замыслом, общей композицией. Иногда тенденция, определяющая и регулирующая новые

сочетания элементов в воображении, функционирует бессознательно; но она, как

всегда, имеется, заключаясь в моти­вах, определяющих деятельность воображения.

Сторонники ассоциативной, атомистической концепции склонны были вы­двигать

комбинирование как единственный прием преобразующей деятельности воображения.

Само комбинирование сводилось при этом лишь к новым соче­таниям и

перегруппировкам неизменных элементов, данных на опыте. Несом­ненно, что

отправной точкой для преобразований, осуществляемых воображе­нием, служит опыт.

Поэтому, чем шире, богаче, разнообразнее опыт человека, тем — при прочих равных

условиях — богаче будет и его воображение. Но признание этой зависимости

воображения от опыта ни в коем случае не долж­но привести к признанию той широко

распространенной и глубоко укоренив­шейся, хотя и ошибочной, теории, согласно

которой преобразование, осуществ­ляемое воображением, сводится к комбинированию,

т. е. к перемещению или перегруппировке элементов. Эта сугубо механистическая

концепция вообра­жения, предполагающая, что сами элементы должны оставаться

неизменными, неразрывно связана с ассоциативной психологией, и ее значимость

падает вместе с ней. Восприятие действительности не состоит из пучков, связок

или механи­ческих агрегатов неизменных элементов. Все его образования могут

подлежать преобразованию, которое производит воображение. Эти преобразования

чрезвы­чайно многообразны; они включают комбинирование как один из приемов, но

никак не сводятся к нему. В результате преобразующей деятельности воображе­ния,

поскольку речь идет о творческом воображении, получается не просто новое

сочетание или комбинация неизменно данных элементов или черт, а единствен­ный

новый образ, в котором отдельные черты не просто суммированы, а преобра­зованы и

обобщены. Комбинирование является лишь «механизмом», действие которого обычно

подчинено какой-то тенденции, определяющей подбор комби­нируемых моментов и

придающей ему смысл.

Другим приемом преобразующей деятельности воображения является ак­центуирование

некоторых сторон отображаемого явления, которое преобразует общий его облик.

Акцентуирование — это подчеркивание черт. Оно достигает­ся часто посредством

сдвига, изменения пропорций. Этим приемом в более или менее резкой, грубой форме

пользуется карикатура: карикатура воспроизводит черты оригинала, иначе она не

попала бы в того, в кого она метит; но она утриру­ет те или иные его черты,

иначе она не была бы карикатурой. При этом акцентуирование, чтобы быть значимым,

должно выделять характерное, существенное, должно в наглядном образе, в частном

и конкретном выявлять общезначимое.

Отсюда идут две линии. С одной стороны, количественный аспект изменения

пропорций в смысле размеров находит себе специфическое выражение в изме­нении

величин, в уменьшении и увеличении (литоты и гиперболы), которым широко

пользуются в фантастическом изображении действительности. Так, в сказках, в

былинах, в народном творчестве обычно фигурируют богатыри-вели­каны небывалых

размеров и невиданной силы (Святогор кладет Илью Муромца себе в карман, от его

свиста листья с деревьев падают и земля дрожит; у Ф. Раб­ле маленький Гаргантюа,

забавляясь, снимает колокола с собора Нотр-Дам и вешает на шею своей лошади, и

т. д.; в сказках встречается мальчик-с-пальчик). Эти преувеличения и

преуменьшения, сдвиги размеров и величин в фантастиче­ском изображении

действительности всегда мотивированы какой-то смысловой тенденцией. Внешность

великана, грандиозные размеры, физическая сила, вели­чественность внешнего

облика могут служить для того, чтобы сделать наглядной, очевидной внутреннюю

силу и значительность изображаемого таким образом героя. С другой стороны,

сильно преуменьшенные по сравнению с действитель­ностью, фантастически малые

внешние размеры могут силой контраста особо подчеркнуть большие внутренние

достоинства подобного персонажа. Так же как игра еле видного на эстраде ребенка

производит большее впечатление, чем объективно равная игра взрослого человека,

проявление ума, сообразительности, бесстрашия со стороны ребенка особенно

поражает, если он представляется как мальчик-с-пальчик. Таким образом,

отклонение от действительности, фантасти­ческие большие или меньшие размеры

служат для того, чтобы рельефнее выя­вить и ярче осветить определенное явление,

свойство или сторону действитель­ности.

Наконец, преобразование действительности в деятельности творческого вооб­ражения

идет по линии типизации, т.е. специфического обобщения. Уже акцентуирование

подчеркивает и этим выделяет нечто как существенное. Это лишь один из путей,

которыми идет преобразование единичного образа, придающее ему обобщенное

значение. Акцентуирование одних черт или сторон образа соче­тается с рядом

других преобразований: одни черты вовсе опускаются, как бы выпадают, другие

упрощаются, освобождаются от ряда частностей, деталей, их усложняющих моментов.

В результате весь образ в целом преобразуется.

Образ воображения обычно является наглядным образным носителем како­го-то более

или менее осознанного замысла. Эта роль замысла или тенденции, порождающей

преобразование, проявляется в акцентуировании тех, а не иных черт, подборе при

комбинировании или агглютинации таких, а не иных момен­тов. В вышеприведенном

комментарии Леонардо да Винчи это подчинение всех преобразований, в которых

выражается преобразующая деятельность во­ображения, определенному замыслу

выражается с полной отчетливостью. Она превращает продукт агглютинации в явную

аллегорию.

Поскольку, акцентируя, типизируя, воображение обобщает, выявляя при этом

обобщенное значение не в отвлеченном понятии, а в конкретном образе, в

вооб­ражении естественно заключена тенденция к иносказанию, аллегории,

метафо­ре, метонимии, синекдохе, символу — к слиянию образа и значения, к

использо­ванию образа в переносном значении. Все средства выразительности

(тропы, фигуры и т. п.), которыми пользуется литературное творчество, служат

проявле­нием преобразующей деятельности воображения. Метафоры, олицетворения,

ги­перболы, антитезы, литоты — это все приемы, которыми так акцентуируется тот

или иной аспект в образе, что весь он преобразуется. Все основные формы

твор­ческого преобразования действительности, которыми пользуется литература,

от­ражают в переработанном, стилизованном виде те преобразования, которыми

пользуется воображение. Формы воображения сами формируются и преобразу­ются в

процессе литературного творчества. Воображение отчасти порождается, отчасти

развивается, объективируясь в предметном бытии своих продуктов. Взя­тое во всей

своей конкретности воображение человека — продукт истории.

Воображение и личность

Воображение является в типологическом и индивидуально-дифференцирующем отношении

чрезвычайно существенным проявлением личности.

Прежде всего для характеристики личности и ее отношения к миру очень

показательна степень легкости или трудности, с которой ей вообще дается

пре­образование данного. Одни до такой степени скованы ситуацией, так подчине­ны

данному, что всякое мысленное преобразование его представляет для них

значительные трудности. Им трудно, даже мысленно, сдвинуть что-нибудь со своего

места, даже представить себе, чтобы что-нибудь было не так, как обычно. В них

доминирует инертность. Их взаимоотношения с окружающим миром носят печать

шаблона и рутины. Для других всякая данная ситуация — это не столько непреложная

данность, которая должна быть сохранена в своей непри­косновенности, сколько

исходный пункт и материал для преобразующей дея­тельности личности, и это

опять-таки глубоко показательно для характеристи­ки личности и ее отношения к

миру.

Вслед за вопросом о том, насколько данный субъект склонен и способен к

преобразованию данного в воображении, существенное значение приобретает вопрос о

характере того преобразования действительности, которое характерно для его

воображения.

Решающее значение имеет в этом плане соотношение между ролью, которую в

воображении данного индивида играет, с одной стороны, эмоциональность или

аффективность, а с другой — критический контроль интеллекта. В зависимости от

господства одних или других моментов выделяются различные типы вообра­жения: с

одной стороны, субъективное воображение, слабо подчиняющееся кри­тическому

контролю мышления, мало считающееся с реальностью, которую оно застилает пленкой

фантастики; с другой стороны — критическое, реалистиче­ское воображение, которое

не бесконтрольно подчиняется субъективности чув­ства и, преобразуя данное,

учитывает закономерности и тенденции развития объек­тивной действительности.

У разных людей воображение, далее, проявляется по преимуществу в различ­ных

областях — у одних в одной, у других в другой. Существенную роль в определении

направления, по которому идет развитие воображения, играет на­правленность

личности — интересы, создающие связанные с ними специальные очаги эмоциональной

восприимчивости. В связи с общим направлением деятель­ности человека и

воображение его может быть наиболее деятельным — у одного в области практической

деятельности конструктивного, технического изобрета­тельства, у другого — в

области художественного, у третьего — в области научно­го творчества. В каждом

человеке заключен какой-то «кусочек фантазии», но у каждого фантазия и

воображение проявляются по-своему. <...>