§ 2. Предвидение как элемент умысла

Законодательное определение умышленной вины включает психическое отношение не только к общественно опасному действию или бездействию, но и к их общественно опасным последствиям. Интеллектуальную сторону отношения к последствиям образует их предвидение. Определить психологическую сущность предвидения, его предмет и степень необходимо не только в целях теоретической разработки умысла, но прежде всего для правильного применения законодательной формулы умысла в судебно-следст-венной практике.

Иногда между сознанием и предвидением неосновательно ставится- знак равенства. Так, по мнению одного из юристов-теоретиков, «при совершении материальных преступлений лицо, сознавая фактический характер своего действия, сознает (предвидит) также и его результат»22. Но другими отмечается, что «предвидение общественно опасных последствий — это представление о фактах, которые будут иметь место в будущем, сознание общественной опасности деяния — это представление о свойствах совершаемого в настоящем деянии»23.

Сознание и предвидение — это две различные грани интеллектуальной стороны психической деятельности человека. Под сознанием мы подразумеваем отражение в психике человека реальных

22 Никифоров Б. С. Указ. статья//Советское государство и право-— 1965. № 6. — С. 30.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                         ,1 /1

23

Догель Я. С, Котов Д. П. Указ. соч. — С. 89.   ,    _'"ZLff_EZlA ^

БИБЛИОТЕКА М7

в ю з и

фактов и обстоятельств, имеющих место в настоящее время, а под предвидением — продукт опережающей деятельности человеческого интеллекта, т. е. отражение тех событий, которые произойду^ должны или могут произойти в будущем.

Учеными подчеркивается различие между сознанием и предвидением: «Предвидение» является психическим переживанием, относящимся к будущему. Предвидеть настоящее нельзя»24. Поэтому «психический процесс при умысле слагается из знания (сознания) виновным относящихся к задуманному им деянию обстоятельств к фактов (и правовых норм) в настоящем времени и из предвидения последствий своего деяния в будущем»25. Отвлекаясь от неточности в приведенном высказывании, состоящей в ошибочном отождествлении интеллектуального процесса с психикой в целом, а также от спорности включения в содержание умысла знания правовых норм, можно согласиться с тем, что: 1) сознание не равнозначно предвидению, 2) предвидение обращено в будущее и 3) предвидение имеет сьоим предметом общественно опасные последствия.

Иногда в юридической литературе предмет предвидения определяется по-иному. Одни считают, что лица, действующие умышленно, «предвидят общественно опасный характер последствий своих деяний»26, а по мнению других, предвидение общественно опасного характера последствий входит в содержание умысла наря,^ с предвидением фактического характера последствий27. Такая трактовка предвидения, основанная на разрыве фактического и социального характера последствий, не соответствует психологическому содержанию предвидения. Говоря о предвидении последствий, нет нужды подразделять его на предвидение фактического содержания последствий и на предвидение их общественно опасного свойства. Одно из этих качеств последствий не может существовать в отрыве от второго. Поэтому ни то ни другое в отдельности не составляют предмета предвидения при умысле.

Некоторые криминалисты в сферу предвидения при умысле включают психическое отношение не только к последствиям, но и к социальным свойствам действия или бездействия. Так, один из них пишет о субъективной стороне хулиганства: «Как правило, хулиганство совершается с прямым умыслом, то есть субъект сознает, что совершает общественно опасные действия, грубо нарушающие общественный порядок, и желает проявить неуважение к обществу. Но возможен и косвенный умысел. Хулиганство с косвенным умыслом имеет место тогда, когда субъект предвидит, что его действия могут нарушить общественный порядок, затронуть общественные интересы, и совершает их, сознательно допуская объективное проявление неуважения к обществу»28.

"" 24 Утевский Б. С. Указ. соч.— С. 187. 25 Там же —С. 188 2С Орлов В. С. Указ. статья//Вестник МГУ. — С. 26.

27                     См.: Дагель П. С, Котов Д. П. Указ. соч. — С 89.

28                     Игнатов А. Спорные вопросы квалификации хулиганства//Советская юстиция — 1967. — № 2. — С. 14. См. также: Тарарухин С. А. Установление мотива и квалификация преступлений. — Киев, 1977. — С. 72.

18

Примечательно, что, характеризуя прямой умысел при хулиганстве, автор говорит о сознании общественно опасного характера действий, грубо нарушающих общественный порядок, т. е. грубое нарушение общественного порядка рассматривает как социальное свойство действия и включает его в сферу сознания. Это совершенно правильно. Но, перейдя к характеристике косвенного умысла, он почему-то способность действий нарушать общественный порядок включает не в сферу сознания, а в сферу предвидения. С этим нельзя согласиться. Ведь при хулиганстве общественный порядок нарушается не в результате хулиганских действий и не после их совершения, а самим фактом совершения таких действий именно в момент их учинения. Следовательно, грубое нарушение общественного порядка есть не последствие, а социальное свойство хулиганских действий, поэтому составляет предмет сознания, а не предвидения.

Подавляющее большинство советских юристов связывают предвидение как элемент умысла именно с наступлением общественно опасных последствий, а не с какими-то иными признаками состава преступления. Это толкование предмета предвидения предстгвляет-ся единственно правильным.

Точка зрения, согласно которой предмет предвидения при умысле составляю г общественно опасные последствия как комплексное понятде, обладающее и фактическим и -социальным содержанием, прямо вытекает из закона (ст. 8 Основ) и находит отражение в судебной практике.

Так, в постановлении по делу Курцхалия Пленум Верховного Суда СССР указал, что «народный суд и другие судебные инстанции, рассматривавшие дело, без достаточных оснований пришли к выводу, что убийство было совершено умышленно... Для признания... умысла необходимо установить, что сознанием виновного охватывалось наступление вменяемых ему в вину последствий, в данном случае смерти потерпевшего».

Между тем из материалов дела видно, что «Курцхалия, наводя ружье на Челидзе и нажимая спусковой крючок, полагал, что ружье было разряжено произведенными ранее выстрелами, и не предвидел возможности нового выстрела... В связи с этим содеянное Курцхалия, который мог и должен был предвидеть возможность- наступления тяжких последствий в результате легкомысленного обращения с оружием, следует квалифицировать... как убийство, совершенное по неосторожности»29. Итак, убийство в данном случае было бы умышленным, если бы предвидением виновного охватывались последствия не только в их фактическом содержании, то есть производство выстрела, но и в их социально вредном значении, то есть наступление смерти человека от этого выстрела Этот, как и многие другие примеры30, свидетельствует о том, что

29                  Бюллетень Верховного Суда СССР. — 1974. — № 3. — С. 32—33.

30                     См : Бюллетень Верховного Суда РСФСР. — 1986. —№ 4. — С. 5; № 5, С 6.

19

без предвидения общественно опасных последствий деяние не может быть признано умышленным.

Деяние является умышленным лишь при условии, что виновный предвидит общественно опасные последствия как результат именно его действий. Следовательно, предвидение последствий предполагает осознание причинно-следственной зависимости между общественно опасным действием или бездействием и наступившими общественно опасными последствиями. Но в сознании субъекта отражается лишь общий характер причинной связи между деянием и последствием, а не все детали причинно-следственной цепи Так, виновный в умышленном нанесении проникающего ножевого ранения в грудную клетку должен понимать, что тяжкий вред здоровью потерпевшего будет причинен именно его действием, хотя его сознанием не обязательно должен охватываться механизм причинения этого вреда (например, повреждение внутренних органов с обильным кровоизлиянием в грудную полость).

В литературе высказывалось мнение, что предвидение не имеет степеней, поскольку «нельзя предвидеть больше или меньше»31. Однако многие исследователи умысла обращали внимание на то, что предвидение последствий может иметь различную степень определенности, что виновный может предвидеть преступные последствия как необходимый результат своей деятельности либо считать его «возможным в большей или меньшей степени»3-.

Индивидуальные особенности психики каждого человека и конкретные обстоятельства совершения преступления не могут не влиять на содержание интеллектуального элемента психической деятельности преступника. Сознанием одного лица общественно опасные последствия отражаются как неизбежные, другое лицо сознает, что эти последствия в принципе закономерны для данной ситуации, но не считает их неизбежными, а третье полагает, что такие последствия типичны для аналогичных ситуаций, но в данном конкретном случае они наступить не должны.

Итак, разные лица обладают различными способностями и объективными возможностями предвидеть общественно опасные последствия своих действий. Степень определенности предвидения при умысле формулируется советскими учеными по-разному. Высказано, например, мнение, что при умысле субъект может предвидеть возможность, вероятность или неизбежность наступления последствий33. Термин «вероятность» недостаточно конкретен для характеристики предвидения при умысле. Что же касается предвидения возможности наступления последствий при умысле, то это положение нуждается в уточнении. «Где есть положительное сознание последствий содеянного, там есть наличность умысла»34.

31                        Утевский Б. С. Указ. соч. — С. 73.

32                      Фельдштейн Г. С. Учение о формах виновности в уголовном праве. — М, 190-2.— С. 69. См. также: Немировский Э. Я- Указ. соч. — С. 271—272; Спасович В. Учебник  уголовного   права. — Т. 1. — Вып. 1. — С-Пб, 1863. — С 150, 153.

93 Утевский Б. С. Указ. соч. — С. 203, 254—255. 34 Кистяковский А. Ф. Указ. соч. — С. 354.

20

Иными словами, при умысле виновный предвидит такую степень возможности наступления общественно опасных последствий, которая распространяется на данный конкретный случай. Лишь при сознании неизбежности последствий или возможности их наступления в данном конкретном случае виновный может проявить к ним волевое отношение в форме прямого желания или сознательного допущения их наступления. Поэтому следует согласиться с мнением, что «предвидение общественно опасных последствий при умысле может носить различный характер: а) предвидение неизбежности их наступления и б) предвидение реальной возможности их наступления в результате совершения деяния»35.

Итак, предвидение как элемент умысла охватывает общественно опасные последствия и общий характер причинной связи между действием (бездействием') и этими последствиями. При этом последствия предвидятся субъектом либо как неизбежные, либо как реально возможные итоги преступной деятельности виновного.