§ 3. Сущность и предмет желания в умышленных преступлениях

Волевое содержание умысла определено в законе как желание или сознательное допущение общественно опасных последствий. Между тем в литературе было высказано мнение, будто умысел означает лишь предвидение неизбежности или вероятности наступления общественно опасных последствий, а наличие желания или сознательного допущения этих последствий вообще не относится к характеристике этой формы вины36. Подобная по-зииия противоречит закону и лишает умысел всякого волевого содержания, поэтому неприемлема.

Для уяснения психологической сущности желания большой интерес представляет механизм его возникновения, процесс формирования этого проявления человеческой воли. Данный вопрос исследовался еще в дореволюционной науке уголовного права37. При незначительных расхождениях в деталях схемы формирования желания, предлагаемые русскими учеными, имели большое сходство. Процесс формирования желания рассматривался как совокупность следующих этапов: 1) ощущение определенной потребности; 2) превращение ее в побуждение к действию, т. е. в мотив преступления; 3) постановка цели, достижение которой должно прямо удовлетворить ощущаемую потребность или служить средством ее удовлетворения; 4) желание (хотение) достичь поставленной цели. Советские юристы тоже рассматривают

35                    Дагель П. С. Проблемы вины в советском уголовном праве. — Владивосток, 1969.— С. 81.

36                    См.: Хорнабуджели Бежан. Психологическая   сторона вины. — Тбилиси, 1981, —С. 34, 40, 107.

37                    См.: Чебышев-Дмитриев А. Указ. соч. — С. 130; Колоколов Э. О. Уголовное право. Курс лекций. Общая часть — М.,  1892—1893. —С   32—33;Гаган-Цев Н. С. Русское уголовное право. — С. 593—594.

21

желание как определенный процесс, проходящий в своем развитии несколько стадий, от осознания определенной потребности до еоли, мобилизованной на достижение определенной цели. «Желать определенных последствий — значит стремиться к ним»38. Желание (направленность прямого умысла) нередко характеризуется как «стремление причинить последствие»39.

«Обобщая указанные выше оттенки волевого отношения виновного к результату при прямом умысле, можно сказать, что виновный в этом случае относится к результату как к нужному ему событию»40. В приведенных и других аналогичных характерис гиках правильно раскрывается психологическая сущность желания. По существу таким же образом характеризуют желание и советские психологи. «Желание — это опредмеченное стремление, оно направлено на определенный предмет. Зарождение желания озна чает всегда поэтому возникновение и постановку цели. Желание — это целенаправленное стремление»41. А понятие «намерение», которое в уголовном праве используется для характеристики направленности умысла наряду с понятием «желание», определяется как «зафиксированная решением направленность на осуществление цели»42.

Желание, как стремление к определенному результату, можег иметь различные психологические оттенки. Желаемыми следует считать не только последствия, доставляющие виновному внутреннее удовлетворение, вызывающие у него чувство удовольствия. Желаемыми являются и такие последствия, которые при внутренне отрицательном эмоциональном отношении к ним виновного представляются 'ему тем не менее нужными или неизбежными на пути к удовлетворению потребности, ставшей побудительным мотивом к действию.

«При другом взгляде на сущность умысла, при отнесении к нему только желанных последствий, т. е. таких, которые представляются ему приятными, в области умышленной вины осталось бы только незначительное количество преступных деяний, предпринимаемых ради их самих, не преследующих других целей, кроме причинения запрещенного результата»43.

В советской науке уголовного права распространено мнение, что последствия являются желаемыми,^ если они выступают для виновного: а) конечной целью действий, б) необходимым средством ДЪстижения конечной цели или * в) определенным этапом достижения конечной цели44. Целесообразность выделения отме-

38                    Матвеев Г. К. Указ. соч. — С. 251.

39                    Дагель П. С, Котов Д. П. Указ. соч. — С. 99.

40                    Никифоров Б. С. Указ. статья//Советское государство и право.— 1965.— № 6. — С. 34.

41                      Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. — М   1946 —С. 513.

42                   Там же. — С. 518.

43                     Немировский Э. Я. Указ. соч. — С. 278.

44                    См.: Дагель П. С. Проблемы вины... — С. 85; Дагель П. С, Котов Д. П. Указ. соч. — С. 99—100; Никифоров Б. С. Об умысле по действующему законо-дательству//Советское государство и право.— 1965. — № 6. — С. 33.

22

ченных оттенков желания достаточно глубоко аргументирована в теории уголовного права и сомнений не вызывает. Однако большая группа ученых считают, что желание проявляется не только в перечисленных оттенках. По их мнению, последствия нужно признавать желаемыми и в том случае, когда они представляются г;ля виновного неизбежным сопутствующим элементом деяния, его неизбежным побочным результатом45.

При определении предмета желания необходимо исходить из органической связи волевого элемента умысла с интеллектуальным. «Когда мы говорим, о воле, мы разумеем под этим сознательную целеустремленность человека. Сознательность же требует мыслительных процессов... Без участия мышления волевое действие было бы лишено сознательности, т. е. перестало бы быть волевым действием»46. Взаимообусловленность отдельных сторон психики заключается в том, что «волевой момент... строго определен и органически связан с интеллектуальным моментом, обусловлен им и зависит от него»47. И если человек направляет свою волю на совершение действий,, которые заведомо для него повлекут общественно опасные последствия, то неуместно говорить о нежелании таких последствий. В этих случаях совершаемые действия и неизбежные последствия образуют единую преступную Iструктуру, составные части которой неразрывно связаны и не мо-|гут рассматриваться изолированно, в силу чего волевое отноше-! ние к этой единой ситуации и образует волевой элемент умысла. «Опредмеченное стремление» распространяется не только на последствия, в которых реализуется цель виновного или которые служат средством или ступенью реализации конечной цели, по и |на последствия, являющиеся неизбежным сопутствующим элементом желаемых действий. Таким образом, заведомо для виновного неизбежные побочные последствия желаемых действий тоже следует признать желаемыми.

Утверждение, что сознаваемые в качестве неизбежных побочные, не нужные субъекту последствия «не становятся желаемыми, не делаются ни целью действия, ни средством достижения цели»48, справедливо лишь отчасти. Такие последствия действительно не превращаются ни в цель, ни в средство ее достижения, они не становятся желаемыми. Как неизбежное сопутствующее обстоятельство единой преступной ситуации, они с самого начала являются желаемыми в силу диалектики взаимной обусловленности сознания и воли.

45                     См.: Демидов Ю. А. Умысел и его виды.— С. 12—13; Кузнецова Н. Ф. Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление по советскому уголовному праву. — МГУ, 1958. — С. 136; Макшивили В. Г. Уголовная ответственность за неосторожность.—М., 1957. — С. 32—33.

46                     Психология/Под ред. Корнилова К. Н., Смирнова А. А., Теплова Б.М.— М., 1948.— Изд. 3. — С. 318—319.

47                    Базунов А. Отграничение косвенного умысла от преступной самонадеян ности//Советская юстиция. — 1973.— № 5. —С. 6.

48                    Дагель П. С. О косвенном умысле при предварительной преступной дея-тельности//Вопросы государства и права.— ЛГУ. — 1964. — С. 197.

23

Предвидение неизбежности наступления последствий судебная практика связывает именно с прямым умыслом. Так, в постановлении по делу Маргвелашвили Пленум Верховного Суда СССР указал на то, что подсудимый «совершил действия, которые заведомо для него должны были привести к смертельному исходу», поэтому «лишение жизни Кинева и Руге охватывалось намерением Маргвелашвили и являлось для него не только предвиденным, но и желаемым результатом», следовательно, деяние «свидетельствует о наличии прямого умысла на лишение жизни»49.

Напротив, предвидение лишь возможности наступления общественно опасных последствий Пленум Верховного Суда СССР связывает не с прямым, а с косвенным умыслом.

В постановлении по делу Казакова Пленум Верховного Суда СССР указал: «Исходя из фактических обстоятельств дела, из того, что Казаков произвел неприцельный выстрел, следует заключить, что он сознавал и допускал лишь возможность наступления смерти, но не ее неотвратимость, то есть действовал с косвенным умыслом. Поэтому содеянное им надлежит квалифицировать в зависимости от тех конкретных последствий, которые наступили в результате его преступных действий»50.

Итак, желание как элемент умысла заключается в стремлении к определенным последствиям, которые могут выступать в одном из следующих качеств: 1) конечной цели, 2) промежуточного этапа, 3) средства достижения цели и 4) необходимого сопутствующего элемента деяния.

В соответствии с законодательным определением умысла предшествующий анализ понятия «желание» давался применительно только к последствиям. «Однако нельзя сводить волевой момент вины лишь к отношению к последствию, т. к. в таком случае само деяние лишилось бы волевого характера»51. При "умысле не только последствия, по вообще все юридически значимые обстоятельства и свойства общественно опасного деяния должны охватываться как сферой сознания, так и сферой волевого отношения. При этом совсем не обязательно, чтобы у виновного имелось четкс сформулированное желание по отношению к каждому юридически значимому элементу деяния. Волевое отношение к составным элементам преступления вполне,, может быть и зачастую бывает неоднородным. К одним из них виновный относится с желанием, с хотением, с наступлением других он внутренне соглашается, третьи ему безразличны, четвертые — даже неприятны. Тем не менее можно говорить о желании по отношению ко всей совокупности слагаемых, поскольку виновный с желанием совершает общественно опасное деяние; представляющее сумму этих слагаемых. На практике нет необходимости выяснять волевое отношение виновного к каждому отдельному элементу деяния

49 Бюллетень Верховного Суда СССР. — 1968. — № 5. —С. 12—13.

60                     Бюллетень Верховного Суда СССР.— 1970._№ 5. — С. 22.

61                      Дагель П. С. Проблемы вины...:   Автореф.   дис. ...докт. юрид. наук.—

24

или даже ко всей совокупности этих элементов. Форма вины, а также вид умысла определяются волевым отношением к главному, определяющему элементу деяния, в котором в наибольшей степени концентрируется социальная вредность преступления. Таким определяющим элементом в преступлениях с материальным составом является общественно опасное последствие, поскольку в нем материализуется ущерб, причиняемый объекту. На этом и основывается законодательное определение умысла, в котором определяющим является волевое отношение именно к последствиям.

При анализе вины в преступлениях с формальным составом некоторые ученые придают решающее значение волевому отношению не к последствиям, а к социальному характеру действий: «При совершении формальных преступлений речь идет об отношении виновного не к действию («сознавая совершаемое им действие...»), а к его социальному характеру или, что одно и то же, к определяющим этот его характер обстоятельствам»52. Исходя из этой посылки, обосновывается возможность косвенного умысла при клевете тем, что, сознавая позорящий характер распространяемых сведений, субъект «может желать этого или же относиться к этому безразлично»53. Подобным же образом в литературе обосновывается возможность совершения хулиганства с косвенным умыслом, при котором виновный якобы не желает грубого нарушения общественного порядка, а лишь сознательно его допускает.

Раскрывать содержание умысла, ставя во главу угла волевое отношение к социальному характеру деяния, — значит вступать в противоречие с законодательным описанием этой формы вины, где в сферу волевого отношения включены только общественно опасные последствия, а общественно опасный характер деяния отнесен исключительно к сфере сознания. Социальный, т. е. общественно опасный, характер деяния может сознаваться либо не сознаваться, но, будучи категорией объективной, он не зависит от воли лица, совершающего это деяние.

Определяющим общественную опасность элементом при совершении преступления с формальным составом является не последствие, а само действие, поскольку именно в нем концентрируется социальная вредность деяния. Поэтому волевой элемент умысла в преступлениях с формальным составом определяется волевым отношением к самим общественно опасным действиям. Так, субъект клеветы, сознавая позорящий характер распространяемых ложных сведений, не может не желать распространения именно ложных и позорящих другое лицо измышлений. А субъект хулиганства, сознавая, что его действия являются грубо нарушающими общественный порядок и выражают явное неуваже-

52 Никифоров Б. С. Указ. статья//Советское государство и право — 1965 —  6 —С. 35.

63 Никифоров Б. С. Применение общего определения умысла к нормам Особенной части УК//Советское государство и право —1966. — № 7. — С. 117.

25

ние к обществу, желает совершить действия, обладающие именно такими социальными свойствами. То есть при совершении преступлений с формальным составом предметом желания являются действия, которые по своим объективным свойствам обладают признаком общественной опасности.

Итак, в преступлениях с материальным составом предметом желания как формы волевого отношения при умысле являются общественно опасные последствия, а в преступлениях с формальным составом — само общественно опасное действие (бездействие).