I. Введение

§ 1. С самого появления своего в истории человек представляется нам живущим в среде других людей. Для спокойной жизни в обществе установляется объективное право, нормирующее отношения между членами общества. Задачею права является защита всех тех благ, которые признаются обществом за существенные для своего бытия в известное время; так, предоставляется праву защищать целость всего общества, различных его союзов, высшие для общества блага религия, нравственности, наконец, и субъективные права отдельных граждан.

Человек есть существо с двоякою природою - внешнею и внутреннею. Из такого раздвоения его природы вытекает сама собою и двоякая категория прав, присущих отдельному лицу; каждый человек, как человек, владеет не только правами на жизнь и здоровье, имеющими непосредственное основание во внешней природе человека, но он требует еще уважения и своих внутренних прав. К числу прав этой последней категории принадлежит и право на честь.

§ 2. Все блага отдельного человека, стоящие под защитою права, можно разделить на три категории, смотря по тем факторам, которые их производят. Одни из них создаются общественною жизнью: здесь они возникают, здесь и развиваются; вне общества блага эти немыслимы; такова масса прав политических, общественных и т. п. Другие блага вытекают непосредственно из самой природы человека, они создаются не обществом, они существовали бы и у человека, находящегося вне общества; таковы права на жизнь, здоровье и т. п. Общество не созидает этих благ, а только утверждает их и защищает через посредство объективного нрава. Да оно и не может их не признать, оно не может даже изменять их, оно лишь утверждает их в той форме, в той степени, какая требуется человеческою природою. Но кроме этого есть еще категория благ: права, напр., на свободу, на честь принадлежат к третьей категории. Основание чести есть, бесспорно, личность человека; признавая человека за нравственного индивидуума, нельзя не признать за ним чести, равно как нельзя не признать и свободы. Но как-то, так и другое из этих благ имеют еще и другого фактора - общество. Общество относятся к ним не так, как к благам второй категории: оно не только признает и утверждает их, оно само творит их до некоторой степени. В особенности следует это сказать про честь. Первоначальное свое основание честь берет действительно в природе человека. "Честь, говорит Каррара,*(3) принадлежит к тем благам, основание которых заключается в самом законе природы; честь принадлежит человеку, независимо даже от того, есть ли он гражданин государства". И это действительно верно. Если честь и подвергается в истории модификации, то все-таки нельзя не заметить, что нет ни одного народа, у которого бы она не признавалась совершенно. "Честь, продолжает тот же знаменитый итальянский криминалист, чувствует до некоторой степени в своей душе и необразованный человек; даже дикари считают дорогою свою честь и мстят за ее нарушение". Геффтер разъясняет далее:*(4) "Честь начинает существовать вместе с существованием человека; в индивидууме чтут природу, личность... Государство не может отказаться от признания чести и от покровительства ей, потому что поддержанием ее охраняется и сама прочность государства". Но, получив первую свою основу в природе человека, честь в том виде, в каком существует она на самом деле, создается уже обществом. В обществе на различных ступенях цивилизации честь развивается и слагается в тот или другой вид, который собственно и считается за благо человека, подлежащее защите объективного права. Итак, честь принадлежит к благам, создаваемым частью природою, частью же всем общественным развитием. Само собою, разумеется, что общество тут, как и в создании права, языка, поэзии, религии и т. п., действует не произвольно. Целая масса разнородных причин и условия жизни создают ту или другую поэзию, религию, то или другое право, ту или другую честь. Честь развивается из потребностей общества и созидается, таким образом, целою историею.

Вследствие изложенной выше характеристической черты и вследствие того, что честь принадлежит к благам внутренней природы человека, она страдает, в противоположность другим благам, принадлежащим отдельному лицу, двумя очень важными недостатками, а именно: отсутствием очевидности и отсутствием неизменности. Тогда как существование, напр., жизни, здоровья замечается с первого взгляда, существование чести далеко не так очевидно. Внешняя природа человека и все что нужно для успешного ее существования легко узнается с первого взгляда. Право на жизнь, здоровье - защищается поэтому одинаково и человеком цивилизованным, и диким, и даже животными. Права, имеющие свое основание во внутренней природе человека и - в частности - право на честь, далеко не таковы: для того, чтобы понять их, требуется от человека уже известная степень развития. Поэтому же трудно уловимы с первого взгляда и нарушения этих благ. Когда разрушена жизнь человека, когда нанесен вред его здоровью,- заметно в большинстве случаев с первого взгляда; когда же задеты внутренние права человека - это подвергается бесконечным спорам на практике.

Не будучи очевидною, честь отличается по тем же вышеуказанным причинам и еще другою характеристическою чертою, а именно - отсутствием неизменности. Жизнь, здоровье человека характеризуются твердо установленными и всем известными границами, и притом границами, которые оставались неизменными во всю историю; право на честь менялось постоянно параллельно с взглядом на человека вообще и с взглядом на него как на члена государства, с взглядом, далее, на нравственное и безнравственное, сообразно с тем, что считало общество в известное время за идеал хорошего гражданина, и, наконец, с целою массою различных исторических условий.

Вследствие всех указанных выше особенностей, представляются громадные трудности, на первый взгляд даже непреодолимые, вывести понятие того блага, которое называется честью. "Вряд ли какое-нибудь другое благо человека зависит до такой степени от национальности, степени образования и т. п.", говорит Кестлин. Взгляд на это благо до такой степени менялся, что, взяв понятие чести, напр., у народов Востока и у англичан, мы не заметим с первого взгляда между ними ни малейшего сходства; но между тем новейшая наука*(5) признает, что зерно понятия чести обще законам всех времен и народов; различен только покров, или, вернее, колорит, которым покрывается оно. Но в чем же состоит это зерно, как узнать его? Путь один - история. Только в истории можем мы выяснить себе понятие чести; только в истории можем мы заметить - были ли какие-либо общие черты, которые, при постоянном изменении чести, в течение всей народной жизни оставались неизменными, и если были, то каковы они; другими словами, только история укажет нам, что неизменно в чести и что наоборот изменяется сообразно со временем, местом и т. п. Наконец, в истории же только выясним мы и наше русское понятие чести, поймем, что сродно было русскому народу во всю его историю, что связано таким образом с характеристическими особенностями русской жизни.

§ 3. Защищая через посредство объективного права все те блага, которые признаются в данное время и в данном государстве за существенные условия его бытия, государство совершенно последовательно считает сознательное нарушение этих благ за преступление и наказывает каждое лицо, посягнувшее на них. В числе благ, защищаемых посредством наказаний, считалось постоянно, во всю историю, и право на честь.

Обыкновенно нарушение каждого блага, принадлежащего человеку и признанного за существенное в государстве, считается преступлением тогда, когда лицо, находящееся в состоянии вменяемости, совершит с сознанием противозаконности какой-нибудь поступок, которым оно само лично или через посредство другого лица будет разрушительно воздействовать на это благо. Так, отнимается жизнь у человека через нападение на него с разрушающими средствами; таким же нападением разрушается и здоровье, и имущество, и свобода лица. Точно таким же способом может быть нарушаемо и право на честь. Когда происходят разрушительные нападения на жизнь, здоровье и т.п. - это, как мы заметили уже выше, понятно в большей части случаев каждому. Но не так просто решается это по отношению к чести: определить a priori, и раз навсегда, когда нарушается право на честь - невозможно. При изменчивости самого понятия чести, изменчивы и способы нарушения ее. Поэтому-то общество определяет постоянно те способы, которыми считается возможным нарушить честь лица. Способы эти не только не одинаковы в истории в различные периоды времени, но даже в одно и то же время, в одном и том же государстве, они разнообразятся сильно, смотря по кружкам лиц, сословиям и т. п.

Итак, честь человека может быть нарушена через преступное воздействие на нее со стороны другого субъекта теми средствами, которые считаются в известное время и в известном классе лиц за способные оскорбить честь. Этот вид нарушений чести носит название обиды в тесном смысле слова. Его должно поставить в параллель с нарушениями прав на жизнь, здоровье и т. п.

Но нападение начесть не ограничивается одним этим способом: благодаря особенностям, присущим чести, существуют и особенные способы ее нарушения.

Мы сказали уже, что честь дается человеку не одною его природою; она изменяется, увеличивается, уменьшается, благодаря обществу.*(6) Лицо считается честным не столько потому, что оно должно быть считаемо за таковое по своей природе, сколько потому, что общество признало за ним его честь. Дается же обществом честь человеку и отнимается она у него, конечно, не произвольно: общество руководствуется тут известными обстоятельствами, известными условиями.

Вот из этого-то и вытекает особый способ совершения преступлений против чести. Желая повредить интересам другого лица и зная, что честь признается за лицом обществом, зная также и то, что общество при признании чести руководствуется известными основаниями, преступник решается подорвать эти основания, доказать обществу, что они не существуют, что лицо, которое желает он унизить, вовсе не должно быть считаемо за честное в той мере, в какой оно признавалось до сих пор. До известной степени подобное стремление унизить человека не может быть считаемо, конечно, за преступление: сообразно с устройством государства, со свободой слова, существующей в нем и т. п., граждане признаются не только вправе, но даже и обязанными заявлять в некоторых случаях об известном им преступном или бесчестном поступке их согражданина. Стеснять же право гражданина высказывать то, что ему известно о дурных поступках другого, в особенности, когда эти поступки касаются общественной деятельности последнего, не решается ни одно вполне свободное государство. Но такому праву лица, представляются и известные ограничения: позволяется говорить только правду, - сообщение же фактов лживых и особенно, когда это делается не с целью выставить на вид истину, а с целью повредить невинному лицу, не может не быть сочтено за преступление. Это и есть второй вид преступления против чести, называемый обыкновенно клеветою.

На первый взгляд клевета резко отличается от обиды. При обиде делается нападение известными поступками, словами, знаками на самую честь человека; при клевете лицо не нападает непосредственно на обижаемого им: оно обращается к третьим лицам и в среде их представляет различные доводы, считаемые в данное время, в данной местности и в данном кругу лиц за убедительные, и старается доказать ими, что лицу принадлежит неверно та мера чести, которая признается за ним, что лицо совершило такие-то и такие-то поступки, считаемые самим же обществом за бесчестные.

Цель настоящего изложения есть выяснение понятия клеветы; но, тем не менее, придется нам касаться и второго вида преступлений против чести - обиды. Дело в том, что при резком, на первый взгляд, различия клеветы от обиды, понятия эти, при тщательном их рассмотрении, сливаются во многих встречающихся на практике случаях, и различать их тут делается более чем затруднительно. Но этого мало: различие клеветы от обиды и в том виде, в каком указал я выше, есть различие по преимуществу новой науки и нового законодательства. Если римляне и понимали его, то еще смутно, а народы менее опытные в юриспруденции не различали их совершенно. В древних законодательных памятниках, напр., германцев, отличие клеветы от обиды существовало далеко не всегда, а в наших русских источниках обида и клевета, как самостоятельные преступления, явились только в позднейшее время. По большей части случаев оба эти преступления существовали под одним генерическим понятием, напр. в нашем русском законодательстве под именем бесчестия. Бесчестие есть нарушение права на честь, но это не есть обида, не есть и клевета; это - оба понятия, слитые воедино, это новое генерическое преступление. Такова же и римская injuria; если и делилась эта injuria на два вида по форме совершения, то деление проводилось далеко не строго и не ясно; вообще же injuria рассматривалась как единое преступление. Вот вследствие всех этих-то соображений и приходится, при изложении понятия клеветы, касаться в некоторых случаях и до понятия обиды.

§ 4. Клевету очень многие криминалисты смешивают с преступлением, известным в нашем законодательстве под именем лживого доноса. Говорят, что преступления эти имеют между собою много общего. Схожи они по самой своей сущности: тут и там преступник стремятся унизить лицо в глазах других, стремится доказать, что несправедливо признана за ним известная доля чести, что эта доля должна быть уменьшена. Сходны, говорят, эти преступления и по способу совершения, а именно: оба они совершаются через сообщение про лицо лживых и бесчестных поступков. По всему этому и признают, что лживый донос есть ничто иное, как особенный вид клеветы.

Но это неверно. В этих двух преступлениях различаются между собою и цель, и способ совершения. Цель лживого доноса состоит не в унижении лица в глазах других, а в нанесении ему иного, большого зла - в возбуждении против него уголовного преследования. Если и верно, что при обвинении лица в преступлении унижается и его честь, то, во-первых, это только в большинстве случаев, но далеко не всегда; что есть масса преступлений, с которыми общество не соединяет унижения чести, это понятно и без доказательств; во-вторых, же, если обвинение в преступлении и ведет за собою унижение чести лица, то это еще зло второстепенное, - главное тут будет, конечно, уголовное наказание, а это одно не дает уже нам права видеть здесь простое оскорбление чести. Различен и способ совершения этих преступлений: при клевете наносится вред через унижение лица в глазах его сограждан, при лживом доносе - через возбуждение против него судебного преследования. При лживом доносе возбуждаются, таким образом, понапрасну органы судебной власти государства, а поэтому нельзя отнести это преступление даже и к категории частных преступлений вообще.

Но, впрочем, и по отношению к этому преступлению следует сказать то же, что и по отношению к обиде, а именно: при историческом обзоре натолкнемся мы на много таких случаев, где в законодательстве будет смешиваться это преступление с клеветою, или где оба преступления, признаваемые за однообразные, будут характеризоваться и общими чертами. В подобных местах, конечно, придется обращаться и к преступлению лживого доноса.

§ 5. Выше мы сказали, что выяснить как понятие чести, так и нарушение ее, возможно только через разъяснение исторического развития этих понятий,

Проследить историю чести и клеветы не только необходимо для достижения настоящей цели, но и чрезвычайно любопытно. Дело в том, что честь развивалась постоянно в связи с развитием человека; на сколько понимал человек себя, как нравственного индивидуума, настолько же развито было в нем и понятие чести. Изучить историю чести, значит изучить ход развития человечества. Поэтому-то и представляет громадный интерес изложение истории чести во все времена истории человечества, у различных народов.

Хотя это, повторяю, и было бы очень любопытно, но мы в настоящем исследовании задаемся целью, много более ограниченною, а именно - выяснением только понятия чести по русскому праву. Задавшись подобною целью, мы этим самым ограничиваем и объем настоящего исследования. Мы не будем вести здесь речи о развитии преступления против чести не только во всей истории, но и в истории всех европейских народов; мы коснемся только тех вопросов, которые нужны для выполнения нашей задачи, т. е. для уяснения русского права.

Мы начнем наше изложение с римского права, где впервые в истории является научное объяснение юридических институтов. Усвоить себе взгляд римского права на честь и клевету будет важно для нас потому, во-первых, что честь понималась здесь совершенно не так, как понимает ее настоящая эпоха; объяснить же себе этот взгляд необходимо потому, что сопоставление его с взглядом новейшего времени выяснит многие характеристические черты нашего понятия чести. Важно изложение римского понятия о чести и клевете и потому еще, во-вторых, что без этого трудно будет понять нави право западноевропейское, а через это - и наше русское во всех тех вопросах, в которых на развитие этого последнего влияли взгляды западноевропейских кодексов и науки.

После римского права мы приступим к исследованию истории понятия чести и клеветы у германских народов. Изложение взглядов древнегерманских необходимо для пояснения взглядов древнерусских. Хотя русская жизнь во многом, а в развитии личности человека в особенности, и отличалась от жизни германских народов, но, тем не менее, нельзя не признать между ними и сходства, а это-то сходство, конечно, поможет нам и разъяснять некоторые пункты нашей истории историею народов германских. Кроме того, изучить развитие германского понятия чести и клеветы важно и потому еще, что немцы, вследствие близкого соседства с нами, более всех других народов влияли на наше право. Влияние это было особенно сильно, начиная с Петра I, и, как увидим ниже, по большей части губительно для тех здравых чисто-русских понятий, которые возрастила русская жизнь.

Затем мы изложим историю понятия чести и клеветы у англичан. Английская история представляла столько характеристических особенностей в вопросах об отношении личности к государству, о свободе слова и т. п., т. е. в тех вопросах, которые влияют и на само понятие клеветы, что исследовать взгляды англичан будет очень важно для объяснения целесообразности вопросов, касающихся настоящего исследования и многих из существующих у вас постановлений.

Наконец, мы изложим взгляд на честь и клевету, существующий в праве итальянском. Взгляд этот, имеющий много оригинального и интересного, прольет свет на рассматриваемые нами вопросы.

Что же касается права французского, то мы укажем только на законодательство 1810 года и последующие изменения. Изложение всей предыдущей истории не представит нам особой важности, во-первых, потому, что о нем будет говорится в изложении истории рассматриваемых понятий у германских народов: народы германские во времена средневековые не могли быть понимаемы в смысле нынешних немцев; франки, бургунды и т.п. принадлежат, как известно, к той же категории, живут той же жизнью и развивают те же понятия; во-вторых, и последующий ход развития французского права в очень немногом отличается от немецкого и не может представить нам до настоящего столетия ничего особенного.

Воспользовавшись тем, что даст нам все вышеизложенное, мы приступим к исследованию права русского. Окончательные выводы науки и всей предыдущей истории дадут нам возможность достигнуть, наконец, цели нашего наследования - выяснения понятия клеветы с точки зрения нашего законодательства.