§ 2. Уголовное правоотношение и элементы состава преступления

Совершение преступления является условием возник­новения уголовного правоотношения. При этом следует отметить, что правоотношение, как форма реализации уголовного закона, тесно связано с установлением в дей­ствиях виновного состава преступления. «Уголовные за­коны,— пишет А. А. Пионтковский,— описывая признаки состава преступления, описывают тем самым юридиче­ский факт, который является условием возникновения особого рода правоотношений между личностью преступ­ника и государством, определяющих вместе с тем объем карательных прав государства в отношении виновного лица и субъективные права в уголовном процессе» '.

Вопрос о правоотношении в области уголовного права за последние годы привлекает к себе все большее вни­мание. Число сторонников признания наличия особых правоотношений в области уголовного права, как сви­детельствует литература последних лет по уголовному праву и общей теории права, непрерывно возрастает2. В соответствии с положениями общей теории права вся­кое правоотношение состоит из следующих элементов: а) субъекты права (участники правоотношения); б) со­держание правоотношения (юридические права и обя­занности); в) объекты правоотношения3. Такая струк­тура правоотношения, по нашему мнению, может быть распространена и на уголовное правоотношение.

1              А. А. Пионтковский.   Некоторые   вопросы   общей   теории

государства и права.— «Советское государство и право»,  1956, №  1,

стр. 18.

2              См.: А. А. Пионтковский. Правоотношение в уголовном

праве.— «Правоведение», 1962, № 2; О. С. И о ф ф е, М. Д. Ш а р г о-

р о дек и и. Вопросы теории права. М.,  1961, стр.  192; А. Л. Р и в-

л и н — «Правоведение»,  1959, № 2; В. Г. Смирнов. Функции со­

ветского  уголовного  права.  Л.,   1965,  и др.  Следует  отметить при

этом, что проблема уголовной ответственности и уголовного право­

отношения является весьма важной проблемой, требующей специаль­

ной   разработки.  Недостаточная   разработанность  ее,  как  отмечает

А. А. Пионтковский, объясняется, главным образом, существующим

и еще. далеко не преодоленным отрывом теории уголовного права от

общей теории права (см.: А. А. Пионтковский. О понятии уго­

ловной   ответственности.— «Советское   государство   и   право»,   1967,

№ 12, стр. 41).

2 См.: С. С. Алексеев. Общая теория социалистического пра­ва, вып. II. Свердловск, 1964, стр. 68.

107

При применении уголовного закона возникает право­отношение, субъектами которого являются государство в лице органов, отправляющих правосудие, и лицо, совер­шившее преступление. Содержанием уголовного право­отношения наряду с правами, которые предоставлены субъектам, является обязанность лица, совершившего преступление, ответить за совершенное преступление и обязанность органа государства привлечь к ответствен­ности лицо, совершившее преступление. При этом один из субъектов уголовного правоотношения (лицо, совер­шившее преступление и подлежащее вследствие этого уголовной ответственности) совпадает с субъектом пре­ступления, как предпосылкой уголовной ответственности, а состав преступления выступает в качестве юридическо­го факта.

В юридической литературе вопрос о распространении требований общей теории права на уголовное правоот­ношение почти не рассматривается. Авторы работ, в кото­рых затрагивается эта проблема, сводят ее к дискуссиям о субъектах правоотношения, моменте его возникнове­ния, оставляя в стороне проблему соотношения элементов правоотношения и элементов состава преступления.

Субъект преступления, например, рассматривается и как элемент состава, и как субъект уголовного право­отношения. Иными словами, субъект преступления в этом случае выступает и в качестве субъекта уголов­ного правоотношения, и в качестве составной части юри­дического факта (состава преступления).

Такой подход, по нашему мнению, не может быть оправдан как в теоретическом, так и в практическом отношениях. Рассмотрим следующую ситуацию. Соверше­но тяжкое преступление, факт которого доказан. Извест­но лицо, его совершившее, однако преступник покончил жизнь самоубийством или скрылся. Привлекать к ответ­ственности некого, но преступление остается в представ­лении людей, кроме того, для предотвращения таких преступлений в будущем по результатам расследования может быть проведена профилактическая работа. Имеет­ся в этом случаен основание уголовной ответственности — состав преступления, — однако норма права не реализу­ется, так как отсутствует один из субъектов уголовного правоотношения. Правоотношение не возникает, и поэ­тому уголовная ответственность не наступает.

108

Говоря о признаках субъекта как элементе состава,, А. Н. Трайнин писал: «Не человек в качестве субъекта преступления, а все отличительные признаки, ограничи­вающие круг возможных субъектов преступления, явля­ются элементами состава» '. Однако следует заметить, что указанные признаки ограничивают прежде всего не круг субъектов, а их способность нести уголовную ответ­ственность, или, иными словами, характеризуют уголов­ную правоспособность того или иного субъекта как эле­мента правоотношения. Здесь может также возникнуть вопрос: будет ли состав преступления в случае отсутст­вия необходимых признаков (возраст, вменяемость), ха­рактеризующих субъекта? В этих случаях не может идти речь о наличии состава преступления прежде всего не потому, что отсутствуют признаки, характеризующие субъекта как элемент состава, а потому, что нет предпо­сылок для вывода о наличии вины в действиях субъекта. Если, например, субъект невменяем, то нет даже пред­посылок для характеристики субъективной стороны со­става преступления, и поэтому вопрос об ответственности не возникает. В должностном преступлении то обстоя­тельство, что субъект — должностное лицо, наделенное особыми полномочиями, может совершать преступные действия только благодаря своему должностному поло­жению, используя эти полномочия, является предпосыл­кой уголовной ответственности за должностные преступ­ления. Исходя из сказанного, следует сделать вывод, что субъект преступления должен рассматриваться прежде всего как элемент уголовного правоотношения и как пред­посылка уголовной ответственности.

Общественные отношения, регулируемые той или иной отраслью права, обычно рассматриваются за пределами структуры правоотношения. Вне элементов уголовного правоотношения должен рассматриваться и объект пре­ступления.

Могут ли общественные отношения, являющиеся объектом преступления и охраняемые правом от преступ­ных посягательств, выступать в качестве составной части этих же посягательств? Ответ на этот вопрос должен

1 А. А. Трайнин.    Общее    учение    о    составе    преступления, стр. 194.

109

быть отрицательным прежде всего потому, что мы не мо­жем смешивать то, что защищаем правом, с теми преступ­ными посягательствами, с которыми ведем борьбу.

Классики марксизма-ленинизма определяют преступ­ление как борьбу «изолированного индивида против гос­подствующих отношений» '. Следовательно, совершая пре­ступление, субъект, как носитель общественных отноше­ний, наносит вред господствующим отношениям, выражая своими преступными действиями отрицательное отноше­ние к ним. Отсюда очевидно, что в преступлении сталки­ваются два противоположных взгляда: правосознание общества, выраженное в законе, с одной стороны, и анти­общественные взгляды индивида, выраженные в преступ­лении,— с другой.

Объект преступления, который не может таить в себе общественной опасности, и преступление, таким образом, являются тесно связанными, но существенно различными явлениями. Первое защищается правом, путем примене­ния наказания к виновному, а второе есть социальный факт, против которого направлено своим острием право. Вот почему трудно согласиться с существующим в науке уголовного права положением о том, что объект является необходимым признаком состава преступления. Напри­мер, А. А. Пионтковский пишет: «Объект преступления является необходимым признаком состава каждого пре­ступления. Не может быть признано преступлением дея­ние, которое не направлено ни на какой объект или направ­лено на объект, не охраняемый уголовным законом»2. Получается, что объект одновременно является и тем, на что направлено преступление, и элементом состава того же преступления, которое посягает на этот объект.

По советскому уголовному праву преступлением при­знаются только предусмотренные законом действия, по­сягающие на социалистические общественные отношения (ст. 7 УК РСФСР). Когда же такие действия фактически не посягают на социалистические общественные отноше­ния, то эти действия не будут являться преступными не потому, что отсутствует признак состава, характеризую-

! К. Маркс и Ф. Энгельс.  Соч.,  т.  3,  стр.  323. 2 А.  А.   Пионтковский.  Учение  о  преступлении,  М.,   1961, стр.  137.

110

щий объект преступления, а потому, что общественные отношения, охраняемые этой нормой права, не затраги­ваются.

Что касается признаков, которые характеризуют объект, то они лишь указывают на него, но не могут рас­сматриваться в качестве признака состава преступления. Например, в составе оскорбления признаками, указываю­щими на объект, являются «честь и достоинство лично­сти», в составе хулиганства — «общественный порядок». Представляется не совсем логичным считать признаками состава преступления честь и достоинство личности, обще­ственный порядок и т. д.'. При этом надо иметь в виду, что в ряде случаев подобных указаний на объект в законе вообще не существует, хотя характеристика самого пре­ступного действия в целом так или иначе указывает или логически предполагает объект посягательства.

А. Н. Трайнин, стремясь быть верным своей концепции о том, что для состава преступления необходимо наличие всех образующих его элементов, и утверждая, что любой состав «немыслим без элементов, характеризующих объект преступления»2, основное противоречие в решении этой проблемы видел в явном несоответствии с этим об­щим положением другого, столь же бесспорного положе­ния: в весьма значительном числе норм Особенной части нет специальных указаний на объект преступления3. Отмеченное противоречие А. Н. Трайнин пытается разре­шить путем утверждения, что «умолчание закона об эле­менте, характеризующем объект конкретного состава, должно быть восполнено толкованием закона в особенно-

1              В  юридической  литературе в последнее время  с достаточной

определенностью  высказано  мнение  о том,  что  объект  не  является

элементом  преступления  и  его  состава   (см.:   Н.   Ф.   Кузнецова.

Преступление и преступность. Изд-во МГУ, 1969, стр.  114, 115, 119).

Имеют место и другие  высказывания,  подтверждающие указанный

вывод. Например, авторы работы «Применение наказания по совет­

скому  уголовному  праву»,   анализируя   смягчающие  и   отягчающие

обстоятельства,  пришли  к  выводу,  что  не  существует  смягчающих

и отягчающих обстоятельств,  относящихся к  объекту  преступления,

которые бы влияли на степень общественной опасности преступного

деяния   (см.:  Применение наказания по советскому уголовному пра­

ву. Изд-во МГУ, 1958, стр. 99—100).

2              А. Н. Трайнин.    Общее    учение    о    составе    преступления,

стр. 125.

3              Т а м  же, стр. 126.

111

сти при помощи указаний на объект, содержащийся б других более общих нормах» '. Это только лишний раз подтверждает, что объект или признаки, характеризую­щие объект, не могут быть элементами состава, а толко­вание закона и указания, содержащиеся в других более общих нормах, указывают на тот или иной объект, на ко­торый посягает преступное деяние.

В общей теории права намечается тенденция форму­лировать понятие правонарушения аналогично понятию преступления и состава преступления в уголовном праве. Например, С. С. Алексеев пишет: «Правонарушение пред­ставляет собой сложный юридический факт, который со­стоит из ряда элементов (сторон). Элементы (стороны) правонарушения охватываются понятием состава право­нарушения как основания правовой ответственности... Каковы же элементы (стороны) правонарушения, обра­зующие в своей совокупности его состав? Такими эле­ментами являются: 1) объект правонарушения; 2) субъект правонарушения; 3) объективная сторона правонаруше­ния; 4) субъективная сторона правонарушения»2. Одна­ко в дальнейшем для того, чтобы привести это положе­ние в соответствие со структурой правоотношения, автор утверждает, что «элементами, не входящими в самое со­держание правонарушения, являются его объект и субъект»3. Следовательно, С. С. Алексеев подразделяет все признаки правонарушения на элементы, входящие в содержание правонарушения и не входящие в его содер­жание. Таким же образом мы должны подойти и к рас­смотрению элементов состава преступления, однако в связи с этим необходимо правильно определить, какое место занимают объект и субъект преступления в струк­туре уголовного правоотношения. По нашему мнению, применительно к уголовному праву здесь нужно иметь в виду следующее. До определенной ступени абстрагирова­ния следует признать, что субъект преступления и субъект правоотношения, а также объект преступления и объект уголовно-правовой охраны действительно совпадают с

1              А. Н. Т р а и н и н.    Общее   учение    о    составе    преступления,

стр. 126.

2              С. С. Алексеев.   Общая   теория   социалистического   права,

стр. 205—206.

3              Т а м ж е, стр. 206.

112

элементами состава преступления, если рассматривать его в соответствии с традиционным четырехэлементным толко­ванием. Но такое рассмотрение возможно лишь на стадии познания преступного деяния, когда оно ограничивается установлением предпосылок уголовной ответственности и наказуемости корреспондирующим элементам состава преступления наряду с другими предпосылками, характе­ризующими действие уголовного закона во времени и про­странстве, а также предпосылками, определяющими пре­делы наказуемости во времени. Однако при дальнейшей конкретизации состава и установлении общественной опасности преступного деяния мы должны рассматривать, лишь две стороны: субъективную и объективную, кото­рые являются содержанием юридического факта (состава преступления), как основания возникновения уголовного правоотношения и основания уголовной ответственности. Касаясь объекта правоотношения, следует исходить из положений общей теории права о том, что объектом права являются общественные отношения, а непосредст­венным объектом правовой нормы — поведение субъекта, что различие между объектом права в целом и объектом отдельной нормы состоит лишь в большей или меньшей степени индивидуализации. «Очевидно, что если объектом воздействия права в целом является общественное отно­шение, то объектом конкретной нормы является вид по­ведения людей, а объектом возникшего на основе этой нормы правоотношения является персональное поведе­ние индивидуально определенного лица» !. Однако было бы неправильным ограничивать проблему объекта право­отношения этими положениями. Тем более, что эта про­блема в теории права вообще и в теории уголовного пра­ва в особенности, остается недостаточно разработанной. В общей теории права объектом правоотношения назы­вают «те явления (предметы) окружающего нас мира, на которые направлены субъективные юридические права и обязанности»2. В юридической литературе получила распространение теория объекта — действия, которая признает содержанием правоотношения — права и обя-

1              Теория государства и права. М,, изд-во «Юридическая литера­

тура», 1965, стр. 491—942.

2              С   С. А л е к с е е в.   Общая   теория   социалистического   права,

стр. 137.

113

занности его участников, а объектом — поведение обя­занного лица1. В гражданском праве объектом правоот­ношения называют «то, на что направлено субъективное право и соответствующая ему обязанность с целью удов­летворения интереса управомочениогр лица»2. При этом гражданские правоотношения могут иметь своим объек­том: вещи, действия, результаты (продукты духовного и интеллектуального творчества, личные неимущественные блага) 3. Ю. К. Толстой, определяя объект правоотноше­ния как фактическое общественное отношение, на которое правоотношение воздействует4, считает, что объектом пра­воотношений могут быть как экономические (материаль­ные), так и идеологические отношения5. При этом, рас­сматривая правоотношение в целом как звено в механиз­ме правового регулирования, автор исключает объект правоотношения из его элементов. Он пишет: «Определяя объект как то, на что правоотношение направлено, мы тем самым исключаем объект из числа элементов правоотно­шения, ибо последнее не может быть направлено на самое себя» 6. С. С. Алексеев относит объект к элементам право­отношения лишь постольку, поскольку оно (правоотно­шение) берется в широком плане, т. е. как единство юри­дической формы и фактического содержания7.

Переходя к вопросу об объекте уголовно-правового отношения, следует отметить, что в уголовно-правовой ли­тературе этому вопросу уделено некоторое внимание в работе В. Г. Смирнова «Функции советского уголовного права». В. Г. Смирнов пишет: «Если под объектом право­отношений понимать то, на что оно направлено, то в ка­честве объекта уголовно-правовых отношений выступают конкретные, предписанные законом действия участников

1              См.: О. С. И о ф ф е. Правоотношение по советскому граждан­

скому праву. Изд-во ЛГУ,   1949, стр.  82;  Спорные вопросы учения

о   правоотношении и очерки по гражданскому   праву.   Изд-во   ЛГУ,

1957, стр. 49;  Я. М. М а г а з и н е р. Объект права.   Очерки по граж­

данскому праву. Изд-во ЛГУ,  1957, стр. 66.

2              Гражданское право, часть 1. М., Юриздат, 1965, стр. 58.

3              Там же, стр. 58.

4              См.: Ю. К- Т о л с т о и. К теории правоотношения. Изд-во ЛГУ,

1959, стр. 65.

5              Т а м   же, стр. 66.

6              Т а м же, стр. 67.

7              См.: С. С. Алексеев. Общая теория социалистического пра­

ва, стр. 137.

114

этого отношения. При этом ошибочно было бы рассмат­ривать в качестве объекта уголовно-правового отношения лишь действия осужденного»1. «В равной мере,— пишет далее автор,— уголовно-правовое отношение определяет и другой объект — действия государственных органов (а в конце концов — лиц), исполняющих наказание»2.

Но при таком подходе к рассматриваемому вопросу

все дело сводится к тому, чтобы правильно отграничить

объект от содержания правоотношения.     ,

В. Г. Смирнов приходит к выводу о том, что «содер­жание уголовно-правового отношения сводится к совер­шению действий, способных привести к достижению раз­личных, но внутренне единых целей наказания, установ­ленных в ст. 20 Основ уголовного законодательства СССР и союзных республик»3. Это положение открывает путь к более правильному выводу при определении объекта уголовного правоотношения. Если содержание уголовно­го правоотношения сводится к совершению действий, способных привести к достижению целей наказания, а объектом правоотношения, с точки зрения общей теории права, является то, на что направлено правоотношение (более конкретно применительно к гражданскому пра­ву — на что направлены «субъективное право и соответ­ствующая ему обязанность с целью удовлетворения инте­реса управомоченного лица»4), то объектом уголовного правоотношения является конфликтное (преступное) об­щественное отношение лица, совершившего преступление, на которое и воздействуют органы, отправляющие право­судие от имени государства5. Это воздействие осуществ-

1              В. Г. Смирнов. Функции советского уголовного права. ЛГУ.

1965,   стр.   164. При   этом   автор   ссылается   на   следующий   тезис

О. С. Иоффе   и   М.  Д.  Шаргородского:    «Всякое   правоотношение

имеет свой юридический объект — то поведение обязанного лица, на

которое может притязать управомоченный»  (Вопросы теории права,

стр. 233).

2              Т а м ж е.

3              См.: В. Г. Смирнов. Функции советского уголовного права,

стр. 165—166.

Следует отметить в связи с этим, что позиция В. Г. Смирнова не всегда отличается достаточной четкостью, так как в ряде случаев он несправедливо отождествляет содержание и объект уголовного право­отношения (см.: там же, стр. 164—165).

4              Гражданское право, часть I, стр. 58.

5              В   юридической  литературе   об  объекте   правоотношения   вы­

сказывалась П. С. Элькинд, которая   считает общим   объектом   уго-

115

ляется через правоотношение и ставит перед собой зада­чу достижения целей наказания путем разрешения про­тиворечия между личностью и обществом, проявленного в преступлении. Это вполне согласуется с тем положе­нием, что объектом правоотношения являются как эко­номические (материальные), т.ак и идеологические отно­шения.

Следует подчеркнуть, что специфика воздействия, реакции на преступное поведение субъекта заключается в воздействии на сознание субъекта, проявленное в совер­шенном преступном деянии. При этом ставится задача посредством создания обстановки неотвратимости нака­зания заставить это лицо отказаться от совершения пре­ступления в будущем или изменить его взгляды (исправ­ление и перевоспитание), и на таком примере предупреж­дать совершение преступлений другими лицами. Иными словами, специфика подобного воздействия, реакции на преступное поведение заключается в том, чтобы разру­шать ту нежелательную для общества ценностную ориен­тацию, которую несет на себе антиобщественная осознан­ная деятельность субъекта. И не только разрушать анти­общественную установку, проявленную в преступном деянии, но и создавать новую, полезную для общества ценностную ориентацию, закрепляя в сознании людей представление о том, что за каждое совершенное преступ­ление неотвратимо следует наказание.

Рассматривая вопрос о том, что представляют собой конкретные, предписанные законом действия участников правонарушения, для более правильного понимания дан­ной проблемы нужно исходить из специфики уголовного

ловного правоотношения уголовное наказание (см.: П. С. Э л ь к и н д. Сущность советского уголовно-процессуального права. М., 1963, стр. 14). С этим трудно согласиться потому, что наказание является мерой государственного принуждения, формой воздействия на объект правоотношения, но не самим объектом. По этим же сообра­жениям спорной является и позиция Ю. Б. Мельниковой, которая считает уголовное наказание за преступное деяние специальным объектом уголовного правоотношения. В то же время общим объек­том уголовного правоотношения она считает охрану наиболее важ­ных общественных отношений от преступных посягательств, что ве­дет к смешению объекта уголовного правоотношения с объектом уголовно-правовой охраны (см.: Ю. Б. Мельникова. О понятии и сущности уголовно-правовых отношений.— «Советское государ­ство и право», 1970, № 6, стр. 94).

116

права и механизма его охранительной функции. Уголов­ное право выполняет свою охранительную функцию по­средством реализации специфических принципов уголов­ного права. Поэтому нельзя рассматривать объектом правоотношения действия органов государства (органов расследования, суда, органов, исполняющих наказа­ние), направленные на реализацию указанных прин­ципов, а также осуществление предоставленных зако­ном прав лицом, совершившим преступление как субъектом уголовного правоотношения, так как эти действия относятся прежде всего к содержанию уго­ловного правоотношения. При этом следует иметь в виду, что правоотношения выполняют функцию конкре-тизатора правовых норм. Однако юридические нормы сами по себе не могут ни вызывать, ни изменять, ни пре­кращать правоотношения. Для этого необходимы конк­ретные обстоятельства, именуемые в правовой науке юри­дическими фактами. Таким юридическим фактом, как уже было отмечено, в уголовном праве и является состав пре­ступления, установление которого требует особой процес­суальной формы, что влечет за собой и особенности воз­никновения правоотношения. Процесс воздействия на сознание виновного, проявленное в преступлении, требует точного познания деяния личности как факта объектив­ной действительности с тем, чтобы обвиняемый и другие лица точно могли знать, за что осуждается обвиняемый, и чтобы создать предпосылки для определения ему спра­ведливого наказания. Моментом возникновения уголов­ного правоотношения в связи с этим необходимо считать момент совершения преступления, а окончанием — ис­полнение наказания. Этим же объясняется и необходи­мость особого акта, подтверждающего существование уголовного правоотношения, выступающего в качестве основного1, влекущего за собой и ряд других правоотно­шений: административных, уголовно-процессуальных и исправительно-трудовых. Требования высокой степени индивидуализации и реализации неотвратимости ответст­венности, закрепленные в законе, вызывают необходи­мость при конкретизации состава преступления на более высокой ступени познания (абстрагирования) ограничи­ваться, как уже было отмечено, рассмотрением двух сто-

1 См.: А. А. П и о и т к о в с к и и. Основание уголовной ответст­венности.— «Советское государство и право», 1967, № 12, стр. 42.

117

рон состава — субъективной и объективной. Признаки, характеризующие субъект преступления, определяют прежде всего уголовную правоспособность лица, совер­шившего преступление, как одну из предпосылок уголов­ной наказуемости. Объект преступления, так же как и субъект, не может входить в содержание состава преступ­ления как юридического факта, так как объект не может одновременно выступать в качестве элемента состава преступления и в качестве объекта, на который это пре­ступление посягает.