§ 2. СОЦИАЛЬНО-ЭТИЧЕСКАЯ ПРИРОДА НЕОСТОРОЖНОЙ ВИНЫ

1.                          В предыдущем параграфе мы попытались показать, что психологическая сторона неосторожности предполагает активность человека на таком уровне психической жизни, когда направленность и содержание действия определяются импульсивной установкой. Вместе с тем, поскольку неосторожность — одна из форм вины, а вина категория не только психологическая, но и социально-этическая, необходимо выяснить, в чем выражается отрицательная социально-этическая сущность деяния, совершенного по неосторожности.

2.                        По социалистическому уголовному праву, одним из основных моментов,   характеризующих   психическое   состояние лица, действующего по неосторожности, является возможность предвидения общественно опасных последствий совершенного деяния. Согласно ст. 9 Основ   уголовного   законодательства Союза ССР и союзных республик, «преступление признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, но легкомысленно рассчитывало на их предотвращение, либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло их предвидеть». В приведенном законодательном определении неосторожности содержится прямое указание на -«возможность предвидения общественно опасных последствий»  как на необходимый признак небрежности. Однако из этого определения не совсем ясно, характерна   ли   такая   «возможность предвидения» и для самонадеянности?

Если в ст. 9 Основ вкладывать лишь тот смысл, что при самонадеянности лицо предвидит общественно опасные последствия своего деяния, то логически уже нельзя говорить о возможности такого предвидения. Между тем в самый момент совершения деяния по самонадеянности лицо не предвидит возможность наступления вредных последствий своего поведения, что подтверждается следующими словами закона: «...легкомысленно рассчитывало на их предотвращение». Поэтому следует согласиться с теми криминалистами, которые признак «возмож-54

ости предвидения» одинаково относят как к небрежности, так и к самонадеянности39.

«Возможность предвидения», о которой здесь идет речь, определяется реальным психическим отношением40, составляющим психологическую сторону неосторожности. Следовательно, при обосновании этой возможности следует исходить опять-таки из природы и закономерностей рассмотренного выше психического отношения.

3. Преступление, совершенное по неосторожности, предполагает активность, протекающую на первом уровне психической жизни человека, т. е. на уровне установки. Поэтому содержание и направленность этой активности целиком определяются установкой.

Между тем установка к определенному поведению не есть нечто неотвратимое, предопределяющее неизбежное осуществление этого поведения. В отличие от животного, человек обладает способностью психической активности и на уровне объективации. Это означает, что человек способен переключить свою психическую активность с первичной установки на установку, в формировании которой принимают участие специфически человеческие функции психики—интеллект и.воля. Именно благодаря этому человек является социальным существом, которое 1может сознательно и целенаправленно осуществлять свою деятельность в соответствии с социальными запросами общества (моральными, правовыми), а также с индивидуальными духовными'потребностями, являющимися продуктом социального воспитания.

Весь сложный механизм отказа от первичной установки и переключения активности на высший уровень психической жизни, где можно было бы направить поведение по социальному руслу, обеспечивается специфически человеческой способностью—способностью объективации. Как указывает А. С. ■Прангишвили, «...акт объективации — это психологический механизм, дающей возможность «отказаться» от действия на основе активизированных, фиксированных или импульсивных ус-

39                      См. В. Г. М а к а ш в и л и, Уголовная ответственность за неосторожность, М.„ 1957, стр. 21; П. С. Д а г е л ь,   Проблемы вины в советском уголовном праве, Ученые записки   Дальневосточного   государственного университета, Владивосток, 1968, вып. 21, ч. 1, стр.   105;   Н. Манчев, Вината в наказателното право,   София, Издательство   на   Българската Академия на науките, 1969, стр. 241.

40                  См. К. Л ю т о в, Рецензия на книгу В. Г. ■ Макашвили, «Уголовная ответственность за неосторожность», Госюриздат, 1957, «Правна мисъл», 1958, № 3, стр. 121.

■    ■                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                       ■•..■■■                                                                                                                                                                                                                                                                                                                              .        55

тановок и действовать через осознание своего отношения ц происходящему»41. «Объективация и мышление, — пишет Д. Н. Узнадзе, — потому и возникают в условиях обще-ственной жизни человека, что они дают ему .возможность объективно правильного разрешения задачи и без-ошибочного приспособления к требованиям окружающей действительности. Мы могли бы сказать, что объективация как продукт общественных условий существования человека предоставляет ему возможность не индивидуальной, но социально направленной активности. Она дает ему возможность направления своей деятельности на основе объективно обоснованных, правильных положений: объктивация обеспечивает человеку возможность познания истины. Поэтому мы можем утверждать, что человек стал творческим субъектом, преобразующим этот мир в направлении занимающих его задач, человек стал строителем культуры лишь после того, как он стал, на базе объективации, мыслящим и — далее — волевым существом»42.

Из цитированных положений советской психологии вытекает весьма важный с точки зрения этики и права вывод, что человек как существо, обладающее специфической (способностью объективации, может отвечать и за такие общественно опасные поступки и их вредные последствия, которые не были им предусмотрены. Это позволяет в каждом отдельном случае причинения вреда по невнимательности поставить вопрос о моральном и правовом порицании невнимательно действующего субъекта, но не более. Дело в том что, хотя каждый психически нормальный человек обладает способностью объективации, это, однако, не означает, что в любой момент своей деятельности человек может беспрепятственно применять эту способность. Бывают случаи, когда под сильным влиянием сложной, необычной ситуации (состояния необходимой обороны или крайней необходимости, потрясения психики, вызванные землетрясением, наводнением, пожаром и т. п.) или же различных психофизиологических факторов (переутомления,внезапной болезни, обморока и т. д.) человек оказывается во власти установочного состояния, препятствующего ему полноценно объективировать свое поведение и безошибочно ориентироваться в окружающей действительности, что и приводит к нежелательным последствиям. В этих случаях, подпадающих под категорию, имену-

41                        А. С. Прангишвили, Исследования по психологии   установки, Тбилиси, 1967, стр. 74.

42                           Д. Н. Узнадзе, Экспериментальные основы психологии установки, Тбилиси, 1961, стр. 198:

56

емую в юридической литературе casus, хотя я предполагается психическая активность субъекта без участия внимания На уровне установки, однако он лишен возможности высвободиться от установочного состояния и построить деятельность с учетом мысленно представленных результатов желаемого поведения. Следовательно, в таких случаях снимается вопрос о моральном порицании лица и тем самым искючается его вина.

Случаи, когда по тем или иным причинам человек лише» нормальной способности объективировать свое поведение, сравнительно редки. Преобладающая часть практической деятельности человека протекает в благоприятных для объективации условиях.

4. Как известно, человек (в нормальном психофизическом состоянии) начинает объективировать свое поведение, если установка к этому поведению в процессе своей реализации наталкивается на определенное препятствие. Такое препятствие служит информацией или сигналом того, что дальнейшая попытка реализации установки не приведет к полному удовлетворению субъекта, пока не будет приостановлена активность и найдены более рациональные пути для решения стоящей перед субъектом задачи.

Помехи, возникающие на пути реализация установки, могут быть как субъективного, так и объективного характера. Помехой субъективного характера обычно является тот факт, что у индивида возникает новая потребность, удовлетворение которой в данный момент для него гораздо важнее и потому ощущается сильнее, чем удовлетворение старой потребности.

В качестве препятствия объективного характера в повседневной жизни чаще всего выступают естественные, физические или механические силы. Например, человек, следуя к назначенному месту, обнаруживает, что дорога закрыта обвалом. Ясно„ что дальнейшая реализация установки не может продолжаться гладко, и человек приостанавливает ее с тем, чтобы разобраться в обстановке и наметить план будущего действия. Очевидно, даже после детального обсуждения различных вариантов своего будущего поведения, субъект может не отказаться от начатого действия и продолжить преодоление препятствия. Но если это будет связано с опасностью для жизни или другими какими-либо возможными нежел:ательиыми последствиями, то> скорее всего, он откажется от реализации установки.

При попытке реализации какой-нибудь установки человек может встретиться и с препятствием иного характера. Так», если он желает попасть в определенное место, но вдруг замечает знак «опасно, местность заминирована», или хочет развить-большую скорость на автомашине, но видит знак, ограничиваю-

,щий скорость, это тоже может послужить условием объективации. Наконец, может отсутствовать какой-либо знак, но если человеку известно, что существует общее правило предосторожности, запрещающее определенные действия в условиях определенного места и времени, такое правило служит сигналом того, что продолжение реализация установки в этих условиях может привести к нежелательным результатам.

В последней категории случаев, когда в качестве условия объективации выступают социальные нормы, в частности нормы предосторожности, мы имеем дело со специфическим только для общественной жизни процессом социальной детерминации поведения. Для того, чтобы раскрыть сущность этого процесса, необходимо коснуться самой природы норм предосторожности, а также некоторых особенностей социальной жизни, в которой функционируют эти нормы.

5. Как и всякие нормы, нормы предосторожности устанавливают границы поведения путем определения условий этого поведения и запрета действий, нарушающих эти условия. Необходимость возникновения норм предосторожности связана с условиями социальной жизни. Со времени существования общества человеку приходилось заниматься различными формами и видами деятельности, сопряженными с известной опасностью. Ныне трудно назвать социально необходимую деятельность, которая не была бы сопряжена с опасностью для таких важных социальных благ, как жизнь, здоровье, имущественные интересы и др. По мере развития науки и техники сфера такой опасности все больше расширяется. Приостановить этот процесс не представляется возможным, ибо тогда пришлось бы отказаться от самого научно-технического прогресса. Поэтому члены общества привыкли приспособляться к неуклонно усложняющимся условиям практической деятельности путем подыскания наиболее безопасных форм деятельности, которые в то же время обеспечили бы возможность эффективного достижения преследуемых целей. Эти формы безопасного поведения складываются в результате эмпирического или научно-экспериментального наблюдения над огромной многолетней практикой людей в самых различных областях жизни; они после многократного эффективного применения постепенно становятся шаблоном, которого должны придерживаться все граждане либо определенная категория лиц, занимающихся той или иной деятельностью. В результате этого процесса возникают нормы предосторожности, которые получают признание со строны правопорядка43.

Таким образом, нормы предосторожности не являются «го-

43 См. В. Г. Ма каш вили, Указ. соч., стр. 124—126.

58

дыми» запретами или велениями, они наполнены определенным содержанием. Эти нормы учитывают возможные опасные последствия определенных способов деятельности. Для предотвращения вредных последствий они предписывают рационально обоснованные и практически проверенные способы деятельности. В содержании норм отражаются конкретные социальные ценности, которые могут быть повреждены, если не будет соблюдена норма, если будут нарушены границы поведения, установленные нормой. Эти обстоятельства играют существенную роль в деле приспособления человека к условиям социальной жизни. Существование норм предосторожности позволяет каждому члену общества не искать способов социально безопасного поведения, а пользоваться готовыми правилами, которые отражают огромный практический опыт, накопленный обществом на протяжении всей истории его существования.

В обществе, в отличие от биологического мира, каждый индивид в той или иной мере ориентирован на определенные социальные ценности. Это означает, что сам индивид и его личные блага не являются для него единственной ценностью. Кроме самого себя, в систему своих ценностей каждый человек включает других индивидов, а также ценности, представляющие интерес для всего общества. В соответствии с этим в процессе общественной жизни у людей зарождаются, развиваются и фиксируются потребности в создании и защите социальных ценностей. Именно в процессе выработки и фиксации этих потребностей, которые условно могут быть названы социальными, происходит становление личности как социального существа. Нормы предосторожности, как и всякие другие социальные нормы, играют активную роль в указанном процессе становления личности. Они приучают членов общества быть внимательными и заботливыми при соприкосновении с наиболее важными социаль-ными ценностями, вырабатывают в них чувство осторожности и предусмотрительности, прививают им потребность уважать чужие интересы и тем самым способствуют возникновению социально полезных установок.

Таким образом, социально-детерминирующая роль норм предосторожности впервые проявляется в процессе становления личности, когда эти нормы выступают в качестве средства первичного приспособления человека к условиям социальной жизни.

6. Однако этим не исчерпывается значение норм предосторожности как социально-детерминирующего фактора. Будучи существом социальным, человек не перестает быть живым организмом с естественными (биологическими) и другими сугубо личными потребностями. Эти потребности (в пище, отдыхе и т. п.) Еозникают и требуют удовлетворения. Средством удовлетворения

5Э

этих потребностей могут стать и такие действия, совершение которых ставит в опасность определенные социальные блага. В таких случаях возникает своеобразный конфликт между личными интересами субъекта и социальными ценностями, конфликт, раз-разрешение которого в пользу социальных ценностей представ-* ляет известную трудность.

Именно в таких конфликтных ситуациях нормы предосторожности вторично выполняют социально-детерминирующую функцию, выступая в качестве средства вторичного приспособления человека к условиям социальной жизни. Они встают перед индивиидом, все еще находящимся во власти установочного состояния, как объективное препятствие, как условие объективации и заставляют его приостановить дальнейшую попытку реализации установки в действие.

В тех случаях, когда нормы предосторожности конкретно выражены в различного рода знаках предосторожности (например, дорожные знаки, знаки предосторожности и плакаты, вывешенные в цехах заводов, в салонах самолетов, на территории бензоколонок и т. д.), эти нормы наиболее эффективно выполняют предостерегающую роль. Они имеют преимущество непосредственности, легко воспринимаются и моментально возбуждают контрольные центры психики человека. Поэтому в нашем обществе, где проявляется постоянная забота о безопасности людей, о сохранности народного добра, принимаются все меры для облегчения деятельности путем широкого (Использования таких знаков.

Но знаки предосторожности могут быть использованы на тех участках жизни, где людям приходится более или менее регулярно соприкасаться с одной и той же опасной обстановкой (на производстве, на транспорте, и т. п.). В быту же, который характеризуется постоянно меняющимися условиями активности, вывешивать знаки на каждом шагу не представляется возможным. Тем не менее применительно ко всякой деятельности-сопряженной с определенной степенью опасности, существуют общие нормы предосторожности.

Каждая из этих норм имеет предметом своего регулирования действия людей в строго определенных ситуациях, на которые и рассчитана данная норма предосторожности. Следовательно, функционирование подобных норм немыслимо без соответствующей ситуации. Они как бы вмонтированы правопорядком в качестве своего рода «предохранителя», «стоп-сигнала» в условиях той деятельности, на которую они рассчитаны. В этом смысле нормы предосторожности представляют составную часть той обстановки, в которой развивается человеческая деятельность. Поэтому, когда человек занимается определенной дея-60

цельностью, сопряженной с опасностью, он тем самым вступает в ситуацию, которая с самого начала содержит .в себе сигнал или информацию о том, какие способы поведения могут привести к повреждению социальных благ, а какие не могут. Такая ситуация дается субъекту не как нечто изолированное, существующее вне связи с нормами предосторожности, а наоборот, как нечто органически связанное с ними. Следовательно, человек при каждом соприкосновении с соответствующей ситуацией имеет возможность принять сигнал, возвещающий о необходимости приостановить дальнейшую попытку реализации установки, о необходимости переключиться на уровень объективации. Обязательно одно условие — надо, чтобы субъект знал о существовании соответствующей нормы предосторожности вообще. Без этого норма предосторожности, рассчитанная на данную конкретную обстановку, не сможет выполнить функцию «сигнала-препятствия» для перехода к объективации. Субъект просто не будет иметь повода для того, чтобы воспрепятствовать влиянию импульса актуальной потребности. Другими словами, -объективно существующее условие объективации не сможет выполнить свою роль ввиду неподготовленности психики к осознанию этого условия44. Поэтому если субъекту не было известно о существовании норм предосторожности, которых ему следовало придерживаться в данной ситуации, то он не сможет осознать того, что его конкретные действия нарушают эти нормы. В таких случаях нет оснований морально порицать такое лицо, даже если его действие привело к нежелательным последствиям. Неосторожная вина в таких случаях исключается, и причинение последствий следует признать случайным. Однако это положение вовсе не предполагает освобождения от ответственности лиц, принимающихся за какое-либо дело без знания соответствующих профессиональных правил, ибо в подобных ситуациях также действует определенная норма .предосторожности, запрещающая браться за дело, которого не знаешь, и актуализирующая представление об опасности предпринимаемого действия.

7. Итак, нормы предосторожности двояким образом 'Способствуют приспособлению граждан к условиям и запросам социальной жизни: во-первых, на протяжении всего периода нравственного воспитания людей в обществе эти нормы вырабатывают в них установки к действиям, предполагающим заботливое и внимательное отношение к социальным   интересам.   Во-вто-

44 Как указывает Д. Н. Узнадзе, «объективация предполагает не первичное осознание того или иного содержания, а вторичное, повторное осознание содержания, осознание, возникшее на базе установки» (Д. Н. У з-11 а д з е, К проблеме сущности внимания, «Психология», т. IV, Тбилиси, 1947, стр. 146 (на груз. яз. Резюме на русск. яз. — см. стр. 158).                                                                                                                                                                      g^

рых, б случае, если окажется, что тому или иному индивиду надлежащие установки не привились (или привились в недос-таточной степени), то тогда нормы предосторожности выступают в качестве особого социалыного условия объективации, с тем; чтобы актуализировать у данного индивида представления о запрещенности и опасности такого рода поведения. Тем самыц каждый нормальный человек, не испытывающий в данное конкретное время расстройства нормального психофизиологического состояния (переутомление, испуг, обморок и т. д.) получает реальную возможность объективировать свое поведение и отказаться от него, если найдет, что по своим результатам деяние не согласуется с ценностями, которые он признает важными. Это означает, что он получает реальную возможность высвободиться от установочного состояния, обуздать импульсы актуальной потребности и трезво оценить обстановку с учетом возможных социально значимых последствий своего поведения.

Если человек не использует такую реальную возможность, в результате чего будет причинен вред (или возникнет опасность вреда), то это свидетельствует о том, что в момент невнимательного поведения требование нормы предосторожности, равно как и социальное благо, защищаемое этой нормой, не включались в систему важных для индивида ценностей, им не отводилось надлежащего места в целостной психической структуре индивида.

Формой такого целостно-психического (недифференцированного) состояния в каждый конкретный момент начала деятельности является установка, которая формируется в результате взаимодействия актуальной потребности с условиями окружающей среды. Нормы предосторожности и охраняемые или Объекты при опрометчивых действиях, с одной стороны, не участвуют в формировании установки субъекта в виде предметов .потребности, а с другой — не признаются действующим субъектом в виде социального условия объективации, которое заставило бы субъекта приостановить свое импульсивное поведение (ведь норма была включена в объективные условия данной деятельности!).

Следовательно, при неосторожности установка к конкретному поведению как целостный психический модус личности предполагает, что субъект пренебрегает конкретной нормой предосторожности и охраняемым ею благом; она предполагает игнорирование, непринятие индивидом требований правопорядка и общественных" интересов45. Именно это отрицательное установоч-

45 Свойство установки,   выражающееся в принятии или   непринятии определенных социальных   ценностей в зависимости   от их персональной значимости для индивида, обозначается термином «валентность». 62                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                         '

ное отношение индивида к определенным социальным ценностям при том, что он должен и может относиться к ним иначе,. служит основанием для его нравственного и правового осуждения.- Это отрицательное отношение и составляет моральную и юридическую вину при неосторожности.

При таком подходе становится очевидной правильность отстаиваемого в советской юридической литературе положения, что непредвидение возможности наступления общественно опасных последствий деяния представляет собой при определенных условиях «не нуль в психической сфере индивида»46, а наличие «особой, специфической формы»47 психического отношения. Такой специфической формой психического отношения к содеянному, как было указано выше, является установка. Однако установочные состояния бывают разные. Среди них имеются и такие, при которых исключается возможность предвидения последствий деяния. Неосторожность — это такая форма установочного психического состояния, когда человек не предвидит, хотя мог (и должен был) предвидеть, общественно опасные последствия своего поведения.

8. При неосторожности — в отличие от умысла ■—■ порицаемое психическое отношение субъекта к содеянному характеризуется тем, что оно исключает активную деятельность отдельных психических функций (интеллекта, воли) и с самого возникновения является целостно-личностным.

В советской юридической литературе была попытка определить неосторожность как «личностное отношение». В частности, В. Д. Филимонов выдвинул положение, что основание ответственности за небрежность заключается в «...личностном отношении индивидуалистического характера, содержание которого выражено в негативной форме»48. Однако, признав наличие «личностного отношения» при неосторожности, В. Д. Филимонов рассматривает его не как одну из форм психического отношения к содеянному, а как нечто, исключающее ее. «...Поиски оснований ответственности за небрежность в психическом отношении лица к совершенным действиям и их последствиям не могут не быть бесплодными»,—пишет он. Сущность «личностного отношения» при небрежности автор усматривает в том, что, будучи безразличным к интересам окружающих людей, индивид «соглашается с таким отношением, не борется с недостатками своего характера, не повышает внимания

46                См. В. Г. М а к а ш в и л и , Указ. соч., стр. 92.

47                     См. А. А. П и онт к о в с к и й, Преступление,—в кн. «Курс советского уголовного права», Часть Обща?, т. II, М., 1970, стр. 320,

48                         В. Д. Филимонов, Общественная опасность личности преступника, Томск,   1970,  стр. 149—150.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                              63

ж тому, чтобы они не проявились в процессе его общения с дру-

4Q

■гими людьми» .

В результате такой трактовки «личностного отношения», неосторожная вина, по конструкции В. Д, Филимонова, превращается в своего рода «вину характера». Но признание такой вины в уголовном праве означало бы, что основанием ответственности индивида является не конкретное психическое отношение ж содеянному, а его образ мыслей, его отрицательная ориентация по отношению к социальным ценностям вообще. Встав на такую точку зрения, пришлось бы признать виновным в уголовно-правовом смысле человека, дурное «личностное отношение» которого к правопорядку не нашло своего конкретного проявления в общественно опасном поведении, что противоречило бы принципу nullum crimen sine actus, или, напротив, не признать виновным человека, который хотя вообще был положительно ориентирован на охраняемые правопорядком социальные ценности, но в какой-то конкретный момент своей жизни все-таки совершил антисоциальный поступок с порицаемым состоянием психики. Сказанное, как представляется, делает конструкцию В. Д. Филимонова непригодной для обоснования вины и ответственности при неосторожности. Ведь на практике нередки случаи, когда оплошность и невнимательность, приведшие к причинению вреда, допускаюстя людьми особенно заботливыми и осторожными при соприкосновении с интересами общества. Это указывает на то, что неосторожность не всегда является проявлением общей индивидуалистической ориентации индивида, его перманентного отрицательного предрасположения к интересам общества.

Итак, следует особо подчеркнуть, что неосторожная вина не просто «личностное отношение», а такой целостный модус личности в момент общественно опасного поведения, который предполагает конкретное психическое отношение к содеянному. Это, однако, не значит, что проявленная неосторожность ни в какой мере не связана с общеличностными особенностями данного индивида. Очевидно, попав в аналогичную ситуацию, другой индивид, с другим характером, другими потребностями и стремлениями не допустил бы невнимательности к правоохраняемым благам. В этом смысле каждая проявленная неосторожность, безусловно, является выражением всей личности, всей его психофизической структуры и жизненной ориентации в целом. Но в то же время не будь именно той ситуации и тех условий, в которых данному индивиду пришлось действовать, очевидно он не совершил бы неосторожного поступка. Поэтому неосторожную вяну и

49 В. Д. Филимонов, Указ. соч., стр. 151.                                                                                                                                                                .    .                                                                                                                                                                       ,

соответствующее общественно опасное деяние нельзя рассматривать исключительно как проявление общей социальной ориентация индивида. Субъект начинает действовать определенным образом лишь постольку, поскольку сложившаяся ситуация наиболее соответствовала конкретному состоянию его психики. Поэтому каждый раз «автором» неосторожного преступления следует прианать не личность вообще со своей общей социальной ориентацией, а личность с ее конкретным психическим состоянием, которая в момент поведения включена в определенную ситуацию и вследствие этого модифицирована соответствующим образом. Психологической формой этой личностной модификации, как доказал Д. Н. Узнадзе, является установка. Поскольку направленность и содержание установки определяется взаимодействием личности с конкретной ситуацией, постольку соответствующее целостно-психическое отношение индивида к содеянному, нельзя считать ни сугубо личностным, ни сугубо ситуационным. Оно является личяостно-ситуационным. В соответствии с этим предметом морального порицания при неосторожности является не данная личность вообще, а конкретное целостное психическое состояние этой личности именно в момент неосторожного поведения. Точнее, мы порицаем индивида не за то, что он вообще является неосмотрительным человеком, а за то, что он допустил оплошность в данной конкретной обстановке, в то время как мог избежать этого. Следовательно, возможность объективации, возможность предвидения общественно опасных последствий преступления, о которых выше шла речь, следует относить не к общим свойствам данного индивида, а к модусу его целостной психики в момент общественно опасного поведения.