2.2 Трудовые ценности в российском массовом сознании начала 90-х годов (в сравнении с ценностями населения других стран мира)

            В начале 90-х гг. мы впервые получили возможность проанализировать содержание и структуру трудовых ценностей на представительной выборке работающего населения России и сравнить россиян с населением других стран мира. Это было осуществлено в рамках Всемирного исследования ценностей (World Values Survey), проведенного в нескольких десятках стран мира в 1990-91гг. [33]

            Общее отношение людей к работе по сравнению с другими сферами жизнедеятельности - первый вопрос, с которого естественно начать обсуждение. Респондентов из 34 стран мира просили оценить степень важности для них различных сфер жизни - работы, семьи, друзей, досуга и др. (здесь и далее в этом разделе рассматривается только работающее население).

            Оказалось, что, судя по средним оценкам, почти во всех странах работа по значимости стоит на втором месте после семьи. Российское население тоже наиболее важной для себя считает семью, а работу рассматривает в качестве второй по важности сферы жизни, но более важной, чем друзья и досуг. Своеобразие России состоит в том, что разрыв между субъективной важностью семьи и работы здесь очень заметен и является одним из самых больших в мире. Происходит это, главным образом, за счет относительно низких оценок значимости работы российским населением: если принимать во внимание только статистически существенные (при p<0.01) различия, то можно заметить, что лишь в Латвии и Эстонии работе приписывалась еще меньшая важность, чем в России. Низкие оценки важности труда характерны и для Московского региона (он был включен в исследование в качестве отдельной территориальной единицы), Литвы и Беларуси.

            Выше шла речь о том, что официальная советская идеология провозглашала труд обязательной для всех и важнейшей сферой жизни. Как видим, массовое постсоветское сознание не приемлет подобной системы приоритетов и, напротив, придает труду статус более низкий, чем это имеет место в других странах мира.

            Значимость отдельных сторон работы - второй вопрос, который будет предметом нашего анализа. Соответствующее обращение в анкете звучало так: "Ниже перечислены некоторые стороны трудовой деятельности, которые обычно считаются важными. Пожалуйста, посмотрите на них и выберите те, которые важны лично для Вас." Список предложенных респондентам трудовых ценностей охватывал практически все основные их категории - материальные и духовные, "внутренние" и "внешние", инструментальные и терминальные, индивидуальные и социальные, характеризующие трудовые блага и трудовые затраты (см. таблицу 1).

            Можно утверждать, что лидирует в России, безусловно, ценность высокого заработка, которая статистически значимо опережает по частоте упоминаний все остальные аспекты работы, в том числе и весьма распространенные у нас ценности интересной работы и хороших товарищей (см. таблицу 1). Что же касается ценностей активной самоотдачи, трудовых и статусных достижений, ответственности, то они занимают места в нижней части российского списка. Следовательно, реальная распространенность трудовых ценностей в России начала 90-х гг. противоречит социалистическому канону прежних десятилетий, утверждавшему приоритет "духовных" и общественных ценностей перед "материальными" и индивидуальными. Труд сегодня рассматривается большинством россиян как деятельность, основной целью которой является удовлетворение потребительских нужд самого работника и его семьи. Наибольшая распространенность высокого заработка как ценности труда является общей для России и большинства других обследованных стран.

Таблица 1

Распространенность трудовых ценностей

среди работающего населения России и 32 других стран*

 * В число 32 стран не включены Россия и Московский регион. Ранги были получены с помощью процедуры множественных сравнений (критерий Дункана; р<0.05). Применяемая обычно для сравнения социальных групп, эта процедура была модифицирована для иерархизации признаков А.О.Крыштановским.

            Что касается "процессуальных" ценностей труда, то они разделились на две группы: "интересная работа", с одной стороны, и "инициатива" и "достижение", с другой. Различие, на наш взгляд, связано с тем, что "интересность" работы не обязательно предполагает активную самоотдачу. В то же время ценности инициативы и достижений по самой сути связаны именно с активностью работника. И это различие по шкале активности-пассивности оказывается решающим для популярности соответствующих трудовых ценностей: пассивно-гедонистическая ценность интересной работы занимает в российской иерархии второе место, а активно-достижительные ценности оказались на 11-ом месте! Но поскольку упомянутый выше коммунистический идеал превращения труда в первую жизненную потребность касался прежде всего именно "активной" группы процессуальных ценностей, то можно констатировать, что реальные приоритеты работающего населения в начале 90-х гг. противоречили и этому элементу культурного канона прежних десятилетий.

            Ранги именно активно-достижительных ценностей оказались в России заметно ниже, чем в других странах мира. В то же время ценности, связанные с возможностью не работать ("большой отпуск"), избегать неудобств ("удобное время") или чрезмерного давления на работе ("не давят") имеют в России более высокие ранги, нежели в совокупном массиве остальных обследованных стран. Заметно более высокий ранг, чем в других странах, имеет в России и ценность общественной полезности труда, которая, в отличие от других элементов социалистической трудовой морали, остается достаточно распространенной.

            Таким образом,  в противоречии трудоцентристскому социалистическому идеалу, ценности труда как такового - и  инициативно-предпринимательского, и исполнительского - оказались мало распространены среди россиян. 

            Данные, на которых базируются изложенные выше выводы, были собраны в России в начале 1991г. Но представленная картина российских трудовых ценностей является весьма устойчивой. Она сохранилась в своих основных чертах и после того, как было проведено данное исследование [34] .

            Еще более примечательно, что некоторые принципиальные характеристики набора трудовых ценностей образца 1990-х гг. не отличаются от тех, которые, как отмечалось выше, были характерны для российских рабочих в середине 1970-х. Это, конечно, не значит, что ценностное сознание людей не изменилось за полтора десятилетия. Тот же самый ценностный символ - "высокий заработок" - приобрел в 90-х годах гораздо большую значимость, нежели в 70-х. На это повлияло несколько усиливающих друг друга причин: социалистическая идеология потеряла поддержку большой части общества и перестала быть государственной, снизился жизненный уровень значительной части населения, и в то же время - сформировались новые потребительские стандарты и резко повысился уровень притязаний [35] . Поэтому нынешние ценностные приоритеты российских трудящихся адекватно могут быть описаны понятием "неоматериализм", предложенным нашими эстонскими коллегами [36] .

            Предпринятое выше рассмотрение ценностей по отдельности является некоторым упрощением внутреннего мира людей, в котором ценности всегда существуют в определенных сочетаниях ("гештальтах"); и прежде всего определенным образом сочетаются между собой ценности вознаграждений за труд и способов их достижения. Каковы эти ценностные структуры сегодня?

            Эмпирические исследования, проведенные в конце 80-х - начале 90-х гг., показали, что среди российского населения широко распространена позиция "чем лучше платят, тем больше делаю" [37] . Нетрудно заметить, что эта формула выражает ориентацию людей на эквивалентный, справедливый обмен между их трудовым вкладом и ожидаемым материальным вознаграждением и явно коррелирует с общей установкой на социальную справедливость - одним из моральных императивов, легитимизировавших фундаментальные социальные перемены конца 80-х - начала 90-х гг.

            В исследованиях, о которых идет речь, различные соотношения ценностей заработка и трудовой отдачи были сформулированы социологами, и готовые формулировки предлагались респондентам с тем, чтобы они их выбрали или отвергли. Наша же задача состояла в том, чтобы обнаружить сочетания ценностей, естественно сформировавшиеся во внутреннем мире самих их носителей. Для этой цели мы использовали специальную статистическую процедуру - факторный анализ, позволяющий обнаружить характерные для людей естественные сочетания различных ценностей.

            Факторизации были подвергнуты 15 суждений о субъективной значимости различных аспектов работы, которые описаны в предыдущем разделе (значимость фиксировалась по двухбалльной шкале, при этом более низкий балл соответствовал более высокой значимости). Объем выборки составил 29266 респондентов, в число которых вошли работающие жители 34 стран мира. Мы опишем первые три фактора (до вращения), достаточно существенные по своей информативности (их собственные числа больше или равны единице) и вобравшие в себя 45% суммарной дисперсии всех анализируемых признаков (таблица 2).

            С первым фактором (его информативность равна 29%) положительно связаны показатели важности всех аспектов работы, причем факторные нагрузки большинства показателей примерно одинаковы; несколько выделяется только ценность заработка, имеющая в этом факторе минимальную нагрузку. Примечательно, что в рамках первого фактора совместно выступают требования к материальным и духовным, к индивидуальным и социальным, к активным и пассивным, к долговременным и сиюминутным аспектам работы, то есть к тем ее сторонам, которые обычно противопоставляются друг другу.

            Таким образом, с ростом значений первого фактора уменьшается число разнообразных сторон труда, отмеченных респондентами в качестве

                                                                                      Таблица 2

Факторная структура трудовых ценностей

работающего населения 34 стран мира

(метод главных компонент, без вращения; N=29266 чел.)

важных, а с уменьшением его значений число этих сторон, наоборот, растет. Соответственно, данный интегральный параметр можно назвать фактором общей сдержанной либо общей высокой оценки важности различных аспектов работы.

            Подобное единообразие оценок может быть как следствием общей требовательности (или нетребовательности) людей к разнообразным аспектам трудовой деятельности, так и универсально активного (или пассивного) стиля реагирования на любые вопросы. В пользу последнего обстоятельства свидетельствует обнаруженная А.О.Крыштановским значимая (и положительная по смыслу) корреляция между индивидуальными значениями данного фактора и активностью ответов на вопросы, касающиеся других, в частности семейных, ценностей.

            Все последующие факторы биполярны. Это значит, что вслед за характерной для первого фактора тенденцией универсальной актуализации всех вообще трудовых ценностей, вступает в действие механизм их избирательной актуализации. И хотя в инструкции число называемых ценностей не ограничивалось, все же люди выбирали одни ценности, пренебрегая другими; биполярные факторы как раз и описывают конкретные сочетания этих ценностных выборов и отвержений.

            Второй фактор (его информативность 10%) свидетельствует о наличии в международном массиве взаимно обратных соотношений между двумя группами ценностей: с ростом значений фактора чаще воспринимаются важными такие аспекты работы как возможность проявить инициативу, возможность чего-то достичь, ответственность, и в то же время реже оцениваются как существенные продолжительный отпуск, удобное время работы, высокий заработок, надежность работы и отсутствие чрезмерного давления на работника. Иными словами в данном факторе противостоят друг другу группы признаков, которые в первом факторе выступали совместно, то есть с актуализацией одних трудовых ценностей  обесцениваются другие, и наоборот.

            В итоге, лица с высокими значениями по этому параметру считают важной для себя работу ответственную, в которой можно проявить инициативу и  чего-то достичь, и в то же время пренебрегают такими аспектами как продолжительный отпуск, удобное время, высокий заработок, надежность  и отсутствие чрезмерного давления на работника.

            Наоборот, лица, имеющие низкие значения по второму фактору, убеждены в важности таких аспектов, как заработная плата, удобное время работы, продолжительный отпуск, надежность, отсутствие чрезмерного давления, но пренебрегают ответственностью, инициативой и возможностью социально значимых достижений.

            Бросается в глаза отличие обнаруженных в данном факторе сочетаний от упоминавшейся выше формулы "чем лучше платят, тем больше делаю": она предполагала прямо пропорциональное, "справедливое" соотношение трудовых затрат и материальных вознаграждений, а в данном факторе обнаруживает себя как раз обратно пропорциональное соотношение между данными трудовыми ценностями. Это свидетельствует о широкой распространенности в сознании  жителей разных стран мира обратных соотношений между ожиданиями высокого заработка и готовностью к трудовой самоотдаче. [38]

            Нам представляется, что в интерпретации второго фактора полезно применить понятие социального (или социально-экономического) обмена, широко используемое в социологических и социально-психологических исследованиях человеческой деятельности [39] . Если рассмотреть с точки зрения данного понятия  две  группы показателей, имеющие в факторе противоположные по знаку нагрузки, то можно заметить, что обе они воплощают варианты неэквивалентного обмена между работником и производственной организацией.

            Действительно, в одном случае человек ожидает от работодателя максимизации надежного денежного вознаграждения, сам в то же время стремясь минимизировать свои трудовые затраты, выполняя только то, "что положено", "от сих до сих" ("продолжительный отпуск", "отсутствие чрезмерного давления", "удобное время работы"). В противоположном же варианте респондент готов проявлять "сверхнормативную" трудовую активность ("инициативу"), стремится к конкретным трудовым достижениям и не требует взамен каких-либо вознаграждений, а наоборот - ценит социальную значимость результатов своего труда ("ответственная работа"). Таким образом, в первом случае система трудовых ценностей характеризуется эгоцентрической, а во втором - социоцентрической асимметрией [40] .

            Итак, для обоих полюсов второго фактора характерна ценность неэквивалентного обмена между работником и производственной организацией. Различие же состоит в том, что лица с высокими значениями по этому параметру выбирают социо- (или организационно-) центрический, а лица с низкими значениями - эгоцентрический вариант неэквивалентного обмена.

            Характеристики разных полюсов данного фактора обычно ассоциируются с обликом людей, принадлежащих к различным группам занятости: увлеченность самим процессом труда, инициатива, стремление к достижениям в большей мере ассоциируются с профессиями квалифицированного труда, с профессиями специалистов, а работа "по необходимости" - с теми занятиями, которые не дают особого простора для творчества и самореализации и не требуют от работника высокой квалификации. Поэтому неудивительно, что индивидуальные оценки по данному фактору весьма заметно, и теснее, чем с любыми другими социально-демографическими признаками, коррелируют с показателем уровня квалификации работников: r = -0.20 (N = 26588, p < 0.001). Более того, когда этот показатель был добавлен к исходному набору трудовых ценностей, то он присоединился именно ко второму фактору (абсолютная величина его нагрузки оказалась равна 0.46).

            Отсюда следует, что описываемые данным фактором различия частично определяются уровнем профессионального статуса работника: организационноцентрическая ориентация чаще присуща лицам высокого профессионально-квалификационного статуса, а эгоцентрическая ориентация - лицам занятым неквалифицированным или малоквалифицированным трудом. И все же сам факт профессиональной принадлежности не определяет жестко позицию человека на шкале данного ценностного фактора, о чем свидетельствует далекая от максимальной величина коэффициента корреляции. Иными словами, рассмотренное сочетание субъективных ценностей обладает достаточной автономией от профессионльно-статусных характеристик человека.

            С ростом значений третьего фактора (его информативность равна 7%) в качестве важных ценностей чаще отмечаются возможность общения с людьми, полезность работы обществу, отсутствие чрезмерного давления, и, наоборот, реже упоминаются хороший заработок, возможность продвижения, надежность места работы, возможность чего-то достичь. Иными словами в данном факторе, как и в предыдущем, противостоят друг другу две группы ценностей.

            В итоге лица с высокими значениями по данному фактору акцентируют в работе общение с людьми, возможность служить обществу, отсутствие при этом чрезмерного давления,  продолжительный отпуск и  в то же время пренебрегают ценностями заработка, стабильной занятости и индивидуальной карьеры. У людей с низкими значениями по данному фактору, наоборот, интерес к заработной плате, надежной занятости и возможности продвижения сочетается с равнодушием к общению с людьми, служению обществу, большому отпуску и с согласием на достаточно сильное давление на работе.

            Обратим внимание на то, что ценности хорошего заработка и надежной занятости включены здесь в иной контекст, нежели в предыдущем факторе. Они не сопровождаются стремлением минимизировать трудовые затраты, находясь в обратных отношениях с ценностями большого отпуска и отсутствия чрезмерного давления.

            Если внимательно вглядеться в характеристики полярных представителей этого фактора, то можно заметить, что для интерпретации этих характеристик вновь может оказаться полезным понятие социального обмена. Действительно,  лицам, имеющим высокие значения по фактору, важно, чтобы их работа была полезной для общества, но остальные разделяемые ими ценности свидетельствуют о том, что эти люди, в свою очередь, предъявляют социальному окружению определенные ожидания: они хотят, чтобы им на работе предоставили возможность общаться, чтобы на них не очень давили и чтобы у них был большой отпуск.

            Подобное соответствие ожиданий и "отдач" характерно и для тех, кто имеет низкие значения по данному фактору: эти люди ожидают от производственной организации хорошего заработка, надежной занятости, возможности продвижения, но зато готовы терпеть чрезмерное давление на работе.

            Таким образом, "обменные" сочетания ценностей характерны для представителей обоих типов, имеющих крайние значения по третьему фактору. Но в отличие от предыдущего фактора, здесь  имеет место ориентация на обмен примерно эквивалентный, при котором работник готов адекватно "платить" производственной организации или более широкому сообществу за предоставляемые блага.

            Итак для обоих полюсов третьего фактора характерна ценность эквивалентного обмена между работником и производственной организацией. Эта ориентация является своеобразной константой, инвариантом данного фактора. Но в рамках этой общности полюсов проявляются качественные различия в содержании обмениваемых ценностей.

            Лица с низкими значениями по этому параметру стремятся получить финансовые и статусные блага и рассчитывают при этом на длительное взаимодействие с производственной организацией; их ориентации соответствуют, кстати, упоминавшейся выше формуле "чем лучше платят, тем больше делаю", если понимать под "оплатой" не только денежное вознаграждение, но и гарантии занятости, а также повышение должностного статуса, а под словом "больше" не только физический объем трудовых усилий, но и степень конформности по отношению к организационным требованиям. Лица же с высокими значениями по фактору - хотят прежде всего человеческого общения (но без социального давления со стороны администрации и товарищей по работе!), и их ориентации носят процессуальный, "текущий" характер, не связаны с достижением отсроченных, долговременных результатов. Примечательны и различия в содержании трудовых "отдач", выбираемых представителями разных полюсов фактора: если одни готовы подчиняться давлению организации, в которой планируют карьеру, то другие заботятся о пользе более широкого социального целого ("полезность обществу") и тех, с кем хотят общаться воспринимают не как работников организации, а как просто членов этого широкого сообщества. (Поэтому, кстати, ценность "хорошие товарищи по работе" не вошла в данный фактор).

            Следовательно, в рамках общей для третьего фактора ориентации на эквивалентный обмен  люди ценят работу либо как способ общения и служения обществу, либо как возможность для личной карьеры.

            Оказалось, что индивидуальные оценки по данному фактору весьма заметно - и теснее, чем с любыми другими социально-демографическими признаками - коррелируют с полом респондентов:  r = 0.14 (N = 29213, p < 0.001). После добавления к исходному набору трудовых ценностей  показателя, характеризующего пол респондентов, и факторизации этого расширенного набора признаков, показатель половой принадлежности присоединился к третьему фактору с очень большим факторным весом, равным 0.77.

            Отсюда следует, что описываемые данным фактором различия в значительной мере определяются вариациями работников по полу, при этом работники-мужчины чаще выбирают ценности личной карьеры, а работающие женщины - ценности работы как способа общения и служения обществу. Но поскольку корреляция с полом далека от единицы, входящие в третий фактор сочетания субъективных ценностей все же обладают  автономией от гендерных характеристик работников. Иными словами, для достаточно большого числа женщин характерен "маскулинный" синдром трудовых ценностей, а для мужчин - "феминный" [41] .

            Заключая описание и интерпретацию второго и третьего факторов, уместно заметить, что реальные оси, описывающие вариации трудовых ценностей работающего населения мира, оказались сложнее тех двух оппозиций, что наиболее часто фигурируют в научной и публицистической литературе. Первая из описанных в литературе - это противоположность "материального" и "духовного", т.е. инструментального отношения к труду как к источнику средств для потребления (прежде всего "материального") и отношения к труду как к самостоятельной ценности, приносящей человеку удовлетворение самим своим процессом и его непосредственными результатами; вторая - это противоположность индивидуального и общественного, то есть труда ради общественного блага и ради удовлетворения собственных интересов работника.

            Как видно из приведенного  выше описания второго фактора, в нем действительно содержится противопоставление инструментального и  самоценного отношения к труду, но ведь инструментальность присутствует и в третьем факторе и здесь она не противостоит интересу к процессу и непосредственным результатам труда. Дело в том, что наш анализ обнаружил разные виды инструментальности: в одном случае в качестве средства получения больших заработков человек выбирает требующий минимальных затрат безынициативный труд, а в другом - достаточно напряженные и долговременные трудовые усилия, направленные на сохранение и повышение статуса в организации.

            Что касается оппозиции "индивидуальный - общественный интерес", то она тоже присутствует и во втором, и в третьем факторах, но приобретает в них совершенно различную окраску. Индивидуальный интерес в рамках второго фактора - это высокий заработок, гарантии занятости и отсутствие напряжения на работе, а в рамках третьего фактора - это высокий заработок и карьера. Что же касается общественного интереса, то во втором факторе он выражается в инициативной, направленной на достижение конкретных трудовых результатов деятельности работника, а в третьем -  ценность общественной полезности труда никак не связана с активными формами трудовой деятельности и сопровождается, главным образом, ценностью работы как места, где можно пообщаться с людьми.

            По каждому из представленных выше интегральных параметров (факторов) все 29266 респондентов получили индивидуальные оценки, что было сделано посредством процедуры приписывания индивидуальных значений (эта процедура похожа на вычисление индивидуальных индексов на основе ответов респондентов на несколько отдельных вопросов.) Благодаря этому появилась возможность сравнивать индивидов и социальные группы по данным интегральным параметрам.

            Чтобы сравнить между собой разные страны мира, были получены средние оценки по ним. Критерии, используемые при парных сравнениях, в частности t-критерий Стьюдента, для определения статистической значимости различий при множественных сравнениях непригодны, так как  завышают значимость различий. Поэтому мы воспользовались адекватным для этих целей критерием Дункана, входящим в стандартную процедуру статистического пакета SPSS [42] . С его помощью мы сравнили средние оценки респондентов различных стран мира по интересующим нас интегральным характеристикам.

            Мы не приводим здесь различий оценок по первому фактору, поскольку, как уже говорилось выше, они характеризуют не столько  трудовые ценности, сколько общий стиль реагирования на вопросы анкеты, присущий населению различных стран. В таблице 3 приводится шкала средних значений  второго фактора , с ростом которого усиливаются ценности бескорыстной самоотдачи и ослабляется противоположная группа ценностей. Наименьшие значения второго фактора характерны для тех стран, работающее население которых чаще других ориентируется на максимизацию надежного заработка и минимизацию трудовых затрат при равнодушии к активной самоотдаче, направленной на социально значимые достижения, наибольшие значения - для тех стран, население которых чаще других ориентируется на бескорыстную и результативную самоотдачу, пренебрегая высоким заработком и экономией трудовых усилий.

            Как видно из таблицы, население России имеет почти самое низкое математическое значение данного индекса, что свидетельствует об очень высокой распространенности среди россиян ценностей максимизации надежного заработка и сокращения трудовых затрат при безразличии к активной самоотдаче, направленной на социально значимые результаты. Население московского региона занимает второе место от нижнего края данной шкалы, и его ценностные характеристики, таким образом, очень близки к общероссийским. Эти факты представляются особенно примечательными в связи с тем, что многие десятилетия в СССР в качестве норматива провозглашалась прямо противоположная формула, требующая от работника высоких трудовых затрат и трудовых достижений при низких материальных вознаграждениях.

Таблица 3                                                           Таблица 4                                     

Примечание: пропущенные значения соответствуют положению на шкалах II и III других стран,

                участвовавших в Мировом исследовании ценностей.

            Все включенные в исследование бывшие советские республики и большинство бывших социалистических стран также находятся в области низких значений рассматриваемого индекса, то есть тяготеют к полюсу максимизации материальных вознаграждений и сокращения трудовых усилий. Следовательно, общие социалистические и постсоциалистические характеристики этих стран в данном случае оказались важнее, чем национальные различия [43] .

            Таким образом, как видно из анализа значений стран по второму фактору, более характерной для российского населения является, по-видимому, не упоминавшаяся выше формула "справедливого" обмена "чем лучше платят, тем больше делаю", а формула неэквивалентного обмена - "больше получать и меньше делать". Неудивительно, что она не обнаружила себя в тех исcледованиях, где респондентам предлагали готовые сочетания трудовых затрат и вознаграждений. Даже если бы такая формулировка и была предложена, она воспринималась бы опрашиваемыми как социально неодобряемая и вряд ли бы набрала много голосов. В нашем же опросе данная формула возникла имплицитно, как бы не вполне осознанно для самих респондентов, складываясь из их ответов на различные пункты вопроса о трудовых ценностях [44] .

            Можно предположить, что описанное выше положение России почти на минимальном полюсе рассматриваемого фактора является результатом действия целого ряда причин. Первая из них, по-видимому, связана с более низкой, чем в развитых капиталистических странах, оплатой, приходящейся на единицу трудовых усилий (например, на один час рабочего времени), и с резко возросшими в конце 80-х - начале 90-х гг. притязаниями, касающимися этого соотношения. Не случайно с данным фактором (кроме уже упомянутого уровня квалификации) коррелируют также различия в доходе, приходящегося на члена семьи, и в самооценке материального положения. Более низкий уровень оплаты и связанная с ним более низкая удовлетворенность "базовых" потребностей, согласно известным идеям А.Маслоу, должны препятствовать активации потребностей более высоких уровней иерархии [45] . Отсюда - подчеркивание важности высокого заработка и низких трудовых затрат и одновременно пренебрежение возможностями самореализации и социального служения.

            Вторая причина различий связана, по-видимому, с содержательностью труда и уровнем профессионального развития самих работающих: не случайно со вторым фактором коррелирует соответствующий показатель, характеризующий профессиональную квалификацию респондентов. Этот факт подкрепляется и  известными из литературы данными о том, что в экономике России, как и всего бывшего Советского Союза, велика доля тяжелого и однообразного труда [46] , что не может не тормозить развитие ценностей профессиональной самореализации.

            Третий комплекс причин связан не с экономической, а с культурной спецификой России. Для русского человека традиционной (и широко представленной в фольклоре) является вера в то, что богатство и деньги могут придти сами собой, без специальных трудовых усилий - "по щучьему веленью" [47] . Конечно, мечта о подобном способе достижения благополучия имеет общечеловеческую природу, и наверняка представлена в фольклоре народов других стран, вошедших в наш массив. Но специфика России, других бывших советских республик и стран Восточной Европы, переживающих сегодня "капиталистическую революцию", в том, что эти мечты о "поле чудес" получили очень мощное психологическое подкрепление, связанное с переходом к принципиально новому строю общественной и экономической жизни, переходом, который сопровождался взлетом ожиданий и надежд, в том числе и на легкие способы обогащения.  Примечательно, что характерные для российского полюса данного индекса сочетания затрат и вознаграждений очень точно учитываются средствами массовой коммуникации, которые переполнены соответствующими рекламными лозунгами: "недорого и много", "высокое качество и низкие цены", "мы сидим, а денежки идут" и т.п. [48]

            В таблице 4 приводится шкала средних значений третьего фактора, с ростом которого усиливаются ценности работы как способа общения и служения обществу и ослабляются ценности индивидуальных карьерных достижений.

            Как видно из таблицы, средняя оценка населения России находится среди наиболее высоких значений: если принимать во внимание только значимые различия между странами, то Россия имеет всего пять значимых (при p<0.01) "отставаний" от стран с еще более высокими значениями, и в свою очередь, статистически значимо опережает 22 других страны мира. Это свидетельствует о высокой распространенности в России ценностей работы как способа общения и социального служения при одновременном безразличии к ценностям индивидуальной карьеры.

            Ценностные характеристики московского региона по данной шкале очень близки к российским. Все вошедшие в наш массив бывшие советские республики, а также Чехословакия и Китай тоже находятся в нижней части шкалы, то есть близки по своим характеристикам россиянам.

            Таким образом, значения данного индекса подтверждают сильную выраженность у российского населения ценности эквивалентного социального обмена, которая, в  частности, выражается формулой "чем лучше платят, тем больше делаю". Но как видим в России "срабатывает" минимальный, если можно так выразиться, полюс этой формулы: "чем меньше платят, тем меньше делаю". Иными словами, люди не заявляющие о важности для себя высокого заработка, гарантий занятости и возможности продвинуться на работе, не согласны и проявлять конформность по отношению к организационным требованиям. В то же время их установка на справедливый обмен имеет и позитивное (не в моральном смысле, а в смысле выбора определенных ценностей) проявление: в форме заботы о социальной полезности своего труда (который они могут трактовать весьма широко, включая даже простое пребывание на работе) и надежды получить за это благоприятную возможность общаться с людьми и отсутствие давления со стороны руководителя, коллег или машины.

            Позиция российских трудящихся на рассматриваемой шкале определяется двумя принципиально разными группами причин, различение которых методологически важно для любых межстрановых (и шире - межгрупповых) сравнений. Одна группа причин связана с межстрановыми различиями характеристик в равной мере присущих всем представителям данной страны (или в равной мере воздействующих на всех). В данном случае она связана с особенностями организации производственной жизни при социализме. Внутриорганизационная мобильность была в СССР низкой; повышения заработка и должности легче было добиться перейдя на другое место работы, чем оставаясь внутри предприятия или организации. В период же бурных перемен конца 80-х-начала 90-х гг. повысилась общая нестабильность хозяйственной жизни, что тем более не располагало работников к построению долговременных планов и стратегий, связанных не то что с улучшением, но даже и с сохранением своего положения в данной организации. Отсюда - слабая выраженность карьерных ценностей применительно к нынешнему месту работы.

            Кроме того, известно, что для бывшей советской и для нынешней российской экономики характерна скрытая безработица, которая как раз и ведет к возможности воспринимать работу, главным образом, в качестве места общения, рационализируя подобное времяпровождение в духе социалистической идеологии - как форму служения обществу.

            Другая группа причин имеет принципиально иной характер и связана со спецификой состава работающего населения различных стран. Как упоминалось выше, значения рассматриваемого индекса, тесно связаны с различиями респондентов по полу, и потому рассматриваемая нами иерархия стран по данному индексу зависит от доли женщин в составе занятого населения  разных стран. Чем эта доля выше, тем, судя по эмпирическим данным,  чаще работающее население страны выбирает ценности общения и общественной пользы и не выбирает ценности индивидуальной карьеры. В этом смысле неудивительны наивысшие ранги по рассматриваемому фактору России, московского региона, других республик бывшего Советского Союза: из 34 стран, входящих в наш массив, только в этих выборках доля женщин в работающем населении превышает (в эстонской выборке - равняется) 50%. И даже если выборочные доли не всегда точно отражают проценты в генеральной совокупности, то общая закономерность более высокого уровня рекрутирования женщин в состав рабочей силы в СССР хорошо известна [49] .

            Правда, характеристика российского населения по данному индексу сохраняется и в том случае, если влияние половой  принадлежности респондентов устранить. Соответствующий анализ показал, что и внутри гендерных групп Россия и московский регион сохраняют свое место в нижней части шкалы, и следовательно высокая распространенность ценностей работы как способа общения и социального служения при одновременном безразличии к ценностям индивидуальной карьеры характерна и для российских мужчин (в сравнении с мужчинами других стран мира), и для российских женщин (в сравнении с женщинами других стран мира).

            Подытоживая анализ специфики российских ценностных структур (с точки зрения соотношения трудового вклада и вознаграждения), мы можем заключить, что российское население сегодня отвергает социалистический культурный канон, требовавший асимметрии трудового обмена в пользу общества, и предпочитает симметричный, эквивалентный обмен, или (с учетом того, что добиться строгой эквивалентности в соотношении трудовых вкладов и вознаграждений удается крайне редко) - вариант обмена, смещенный в пользу личной выгоды. Иными словами,  российское население,  в целом, настроено относительно пассивно, предпочитая меньше работать и больше получать, или общаться на работе, устанавливая и поддерживая связи, нежели делать профессиональную карьеру.

            В начале 90-х гг. мы впервые получили возможность проанализировать содержание и структуру трудовых ценностей на представительной выборке работающего населения России и сравнить россиян с населением других стран мира. Это было осуществлено в рамках Всемирного исследования ценностей (World Values Survey), проведенного в нескольких десятках стран мира в 1990-91гг. [33]

            Общее отношение людей к работе по сравнению с другими сферами жизнедеятельности - первый вопрос, с которого естественно начать обсуждение. Респондентов из 34 стран мира просили оценить степень важности для них различных сфер жизни - работы, семьи, друзей, досуга и др. (здесь и далее в этом разделе рассматривается только работающее население).

            Оказалось, что, судя по средним оценкам, почти во всех странах работа по значимости стоит на втором месте после семьи. Российское население тоже наиболее важной для себя считает семью, а работу рассматривает в качестве второй по важности сферы жизни, но более важной, чем друзья и досуг. Своеобразие России состоит в том, что разрыв между субъективной важностью семьи и работы здесь очень заметен и является одним из самых больших в мире. Происходит это, главным образом, за счет относительно низких оценок значимости работы российским населением: если принимать во внимание только статистически существенные (при p<0.01) различия, то можно заметить, что лишь в Латвии и Эстонии работе приписывалась еще меньшая важность, чем в России. Низкие оценки важности труда характерны и для Московского региона (он был включен в исследование в качестве отдельной территориальной единицы), Литвы и Беларуси.

            Выше шла речь о том, что официальная советская идеология провозглашала труд обязательной для всех и важнейшей сферой жизни. Как видим, массовое постсоветское сознание не приемлет подобной системы приоритетов и, напротив, придает труду статус более низкий, чем это имеет место в других странах мира.

            Значимость отдельных сторон работы - второй вопрос, который будет предметом нашего анализа. Соответствующее обращение в анкете звучало так: "Ниже перечислены некоторые стороны трудовой деятельности, которые обычно считаются важными. Пожалуйста, посмотрите на них и выберите те, которые важны лично для Вас." Список предложенных респондентам трудовых ценностей охватывал практически все основные их категории - материальные и духовные, "внутренние" и "внешние", инструментальные и терминальные, индивидуальные и социальные, характеризующие трудовые блага и трудовые затраты (см. таблицу 1).

            Можно утверждать, что лидирует в России, безусловно, ценность высокого заработка, которая статистически значимо опережает по частоте упоминаний все остальные аспекты работы, в том числе и весьма распространенные у нас ценности интересной работы и хороших товарищей (см. таблицу 1). Что же касается ценностей активной самоотдачи, трудовых и статусных достижений, ответственности, то они занимают места в нижней части российского списка. Следовательно, реальная распространенность трудовых ценностей в России начала 90-х гг. противоречит социалистическому канону прежних десятилетий, утверждавшему приоритет "духовных" и общественных ценностей перед "материальными" и индивидуальными. Труд сегодня рассматривается большинством россиян как деятельность, основной целью которой является удовлетворение потребительских нужд самого работника и его семьи. Наибольшая распространенность высокого заработка как ценности труда является общей для России и большинства других обследованных стран.

Таблица 1

Распространенность трудовых ценностей

среди работающего населения России и 32 других стран*

 * В число 32 стран не включены Россия и Московский регион. Ранги были получены с помощью процедуры множественных сравнений (критерий Дункана; р<0.05). Применяемая обычно для сравнения социальных групп, эта процедура была модифицирована для иерархизации признаков А.О.Крыштановским.

            Что касается "процессуальных" ценностей труда, то они разделились на две группы: "интересная работа", с одной стороны, и "инициатива" и "достижение", с другой. Различие, на наш взгляд, связано с тем, что "интересность" работы не обязательно предполагает активную самоотдачу. В то же время ценности инициативы и достижений по самой сути связаны именно с активностью работника. И это различие по шкале активности-пассивности оказывается решающим для популярности соответствующих трудовых ценностей: пассивно-гедонистическая ценность интересной работы занимает в российской иерархии второе место, а активно-достижительные ценности оказались на 11-ом месте! Но поскольку упомянутый выше коммунистический идеал превращения труда в первую жизненную потребность касался прежде всего именно "активной" группы процессуальных ценностей, то можно констатировать, что реальные приоритеты работающего населения в начале 90-х гг. противоречили и этому элементу культурного канона прежних десятилетий.

            Ранги именно активно-достижительных ценностей оказались в России заметно ниже, чем в других странах мира. В то же время ценности, связанные с возможностью не работать ("большой отпуск"), избегать неудобств ("удобное время") или чрезмерного давления на работе ("не давят") имеют в России более высокие ранги, нежели в совокупном массиве остальных обследованных стран. Заметно более высокий ранг, чем в других странах, имеет в России и ценность общественной полезности труда, которая, в отличие от других элементов социалистической трудовой морали, остается достаточно распространенной.

            Таким образом,  в противоречии трудоцентристскому социалистическому идеалу, ценности труда как такового - и  инициативно-предпринимательского, и исполнительского - оказались мало распространены среди россиян. 

            Данные, на которых базируются изложенные выше выводы, были собраны в России в начале 1991г. Но представленная картина российских трудовых ценностей является весьма устойчивой. Она сохранилась в своих основных чертах и после того, как было проведено данное исследование [34] .

            Еще более примечательно, что некоторые принципиальные характеристики набора трудовых ценностей образца 1990-х гг. не отличаются от тех, которые, как отмечалось выше, были характерны для российских рабочих в середине 1970-х. Это, конечно, не значит, что ценностное сознание людей не изменилось за полтора десятилетия. Тот же самый ценностный символ - "высокий заработок" - приобрел в 90-х годах гораздо большую значимость, нежели в 70-х. На это повлияло несколько усиливающих друг друга причин: социалистическая идеология потеряла поддержку большой части общества и перестала быть государственной, снизился жизненный уровень значительной части населения, и в то же время - сформировались новые потребительские стандарты и резко повысился уровень притязаний [35] . Поэтому нынешние ценностные приоритеты российских трудящихся адекватно могут быть описаны понятием "неоматериализм", предложенным нашими эстонскими коллегами [36] .

            Предпринятое выше рассмотрение ценностей по отдельности является некоторым упрощением внутреннего мира людей, в котором ценности всегда существуют в определенных сочетаниях ("гештальтах"); и прежде всего определенным образом сочетаются между собой ценности вознаграждений за труд и способов их достижения. Каковы эти ценностные структуры сегодня?

            Эмпирические исследования, проведенные в конце 80-х - начале 90-х гг., показали, что среди российского населения широко распространена позиция "чем лучше платят, тем больше делаю" [37] . Нетрудно заметить, что эта формула выражает ориентацию людей на эквивалентный, справедливый обмен между их трудовым вкладом и ожидаемым материальным вознаграждением и явно коррелирует с общей установкой на социальную справедливость - одним из моральных императивов, легитимизировавших фундаментальные социальные перемены конца 80-х - начала 90-х гг.

            В исследованиях, о которых идет речь, различные соотношения ценностей заработка и трудовой отдачи были сформулированы социологами, и готовые формулировки предлагались респондентам с тем, чтобы они их выбрали или отвергли. Наша же задача состояла в том, чтобы обнаружить сочетания ценностей, естественно сформировавшиеся во внутреннем мире самих их носителей. Для этой цели мы использовали специальную статистическую процедуру - факторный анализ, позволяющий обнаружить характерные для людей естественные сочетания различных ценностей.

            Факторизации были подвергнуты 15 суждений о субъективной значимости различных аспектов работы, которые описаны в предыдущем разделе (значимость фиксировалась по двухбалльной шкале, при этом более низкий балл соответствовал более высокой значимости). Объем выборки составил 29266 респондентов, в число которых вошли работающие жители 34 стран мира. Мы опишем первые три фактора (до вращения), достаточно существенные по своей информативности (их собственные числа больше или равны единице) и вобравшие в себя 45% суммарной дисперсии всех анализируемых признаков (таблица 2).

            С первым фактором (его информативность равна 29%) положительно связаны показатели важности всех аспектов работы, причем факторные нагрузки большинства показателей примерно одинаковы; несколько выделяется только ценность заработка, имеющая в этом факторе минимальную нагрузку. Примечательно, что в рамках первого фактора совместно выступают требования к материальным и духовным, к индивидуальным и социальным, к активным и пассивным, к долговременным и сиюминутным аспектам работы, то есть к тем ее сторонам, которые обычно противопоставляются друг другу.

            Таким образом, с ростом значений первого фактора уменьшается число разнообразных сторон труда, отмеченных респондентами в качестве

                                                                                      Таблица 2

Факторная структура трудовых ценностей

работающего населения 34 стран мира

(метод главных компонент, без вращения; N=29266 чел.)

важных, а с уменьшением его значений число этих сторон, наоборот, растет. Соответственно, данный интегральный параметр можно назвать фактором общей сдержанной либо общей высокой оценки важности различных аспектов работы.

            Подобное единообразие оценок может быть как следствием общей требовательности (или нетребовательности) людей к разнообразным аспектам трудовой деятельности, так и универсально активного (или пассивного) стиля реагирования на любые вопросы. В пользу последнего обстоятельства свидетельствует обнаруженная А.О.Крыштановским значимая (и положительная по смыслу) корреляция между индивидуальными значениями данного фактора и активностью ответов на вопросы, касающиеся других, в частности семейных, ценностей.

            Все последующие факторы биполярны. Это значит, что вслед за характерной для первого фактора тенденцией универсальной актуализации всех вообще трудовых ценностей, вступает в действие механизм их избирательной актуализации. И хотя в инструкции число называемых ценностей не ограничивалось, все же люди выбирали одни ценности, пренебрегая другими; биполярные факторы как раз и описывают конкретные сочетания этих ценностных выборов и отвержений.

            Второй фактор (его информативность 10%) свидетельствует о наличии в международном массиве взаимно обратных соотношений между двумя группами ценностей: с ростом значений фактора чаще воспринимаются важными такие аспекты работы как возможность проявить инициативу, возможность чего-то достичь, ответственность, и в то же время реже оцениваются как существенные продолжительный отпуск, удобное время работы, высокий заработок, надежность работы и отсутствие чрезмерного давления на работника. Иными словами в данном факторе противостоят друг другу группы признаков, которые в первом факторе выступали совместно, то есть с актуализацией одних трудовых ценностей  обесцениваются другие, и наоборот.

            В итоге, лица с высокими значениями по этому параметру считают важной для себя работу ответственную, в которой можно проявить инициативу и  чего-то достичь, и в то же время пренебрегают такими аспектами как продолжительный отпуск, удобное время, высокий заработок, надежность  и отсутствие чрезмерного давления на работника.

            Наоборот, лица, имеющие низкие значения по второму фактору, убеждены в важности таких аспектов, как заработная плата, удобное время работы, продолжительный отпуск, надежность, отсутствие чрезмерного давления, но пренебрегают ответственностью, инициативой и возможностью социально значимых достижений.

            Бросается в глаза отличие обнаруженных в данном факторе сочетаний от упоминавшейся выше формулы "чем лучше платят, тем больше делаю": она предполагала прямо пропорциональное, "справедливое" соотношение трудовых затрат и материальных вознаграждений, а в данном факторе обнаруживает себя как раз обратно пропорциональное соотношение между данными трудовыми ценностями. Это свидетельствует о широкой распространенности в сознании  жителей разных стран мира обратных соотношений между ожиданиями высокого заработка и готовностью к трудовой самоотдаче. [38]

            Нам представляется, что в интерпретации второго фактора полезно применить понятие социального (или социально-экономического) обмена, широко используемое в социологических и социально-психологических исследованиях человеческой деятельности [39] . Если рассмотреть с точки зрения данного понятия  две  группы показателей, имеющие в факторе противоположные по знаку нагрузки, то можно заметить, что обе они воплощают варианты неэквивалентного обмена между работником и производственной организацией.

            Действительно, в одном случае человек ожидает от работодателя максимизации надежного денежного вознаграждения, сам в то же время стремясь минимизировать свои трудовые затраты, выполняя только то, "что положено", "от сих до сих" ("продолжительный отпуск", "отсутствие чрезмерного давления", "удобное время работы"). В противоположном же варианте респондент готов проявлять "сверхнормативную" трудовую активность ("инициативу"), стремится к конкретным трудовым достижениям и не требует взамен каких-либо вознаграждений, а наоборот - ценит социальную значимость результатов своего труда ("ответственная работа"). Таким образом, в первом случае система трудовых ценностей характеризуется эгоцентрической, а во втором - социоцентрической асимметрией [40] .

            Итак, для обоих полюсов второго фактора характерна ценность неэквивалентного обмена между работником и производственной организацией. Различие же состоит в том, что лица с высокими значениями по этому параметру выбирают социо- (или организационно-) центрический, а лица с низкими значениями - эгоцентрический вариант неэквивалентного обмена.

            Характеристики разных полюсов данного фактора обычно ассоциируются с обликом людей, принадлежащих к различным группам занятости: увлеченность самим процессом труда, инициатива, стремление к достижениям в большей мере ассоциируются с профессиями квалифицированного труда, с профессиями специалистов, а работа "по необходимости" - с теми занятиями, которые не дают особого простора для творчества и самореализации и не требуют от работника высокой квалификации. Поэтому неудивительно, что индивидуальные оценки по данному фактору весьма заметно, и теснее, чем с любыми другими социально-демографическими признаками, коррелируют с показателем уровня квалификации работников: r = -0.20 (N = 26588, p < 0.001). Более того, когда этот показатель был добавлен к исходному набору трудовых ценностей, то он присоединился именно ко второму фактору (абсолютная величина его нагрузки оказалась равна 0.46).

            Отсюда следует, что описываемые данным фактором различия частично определяются уровнем профессионального статуса работника: организационноцентрическая ориентация чаще присуща лицам высокого профессионально-квалификационного статуса, а эгоцентрическая ориентация - лицам занятым неквалифицированным или малоквалифицированным трудом. И все же сам факт профессиональной принадлежности не определяет жестко позицию человека на шкале данного ценностного фактора, о чем свидетельствует далекая от максимальной величина коэффициента корреляции. Иными словами, рассмотренное сочетание субъективных ценностей обладает достаточной автономией от профессионльно-статусных характеристик человека.

            С ростом значений третьего фактора (его информативность равна 7%) в качестве важных ценностей чаще отмечаются возможность общения с людьми, полезность работы обществу, отсутствие чрезмерного давления, и, наоборот, реже упоминаются хороший заработок, возможность продвижения, надежность места работы, возможность чего-то достичь. Иными словами в данном факторе, как и в предыдущем, противостоят друг другу две группы ценностей.

            В итоге лица с высокими значениями по данному фактору акцентируют в работе общение с людьми, возможность служить обществу, отсутствие при этом чрезмерного давления,  продолжительный отпуск и  в то же время пренебрегают ценностями заработка, стабильной занятости и индивидуальной карьеры. У людей с низкими значениями по данному фактору, наоборот, интерес к заработной плате, надежной занятости и возможности продвижения сочетается с равнодушием к общению с людьми, служению обществу, большому отпуску и с согласием на достаточно сильное давление на работе.

            Обратим внимание на то, что ценности хорошего заработка и надежной занятости включены здесь в иной контекст, нежели в предыдущем факторе. Они не сопровождаются стремлением минимизировать трудовые затраты, находясь в обратных отношениях с ценностями большого отпуска и отсутствия чрезмерного давления.

            Если внимательно вглядеться в характеристики полярных представителей этого фактора, то можно заметить, что для интерпретации этих характеристик вновь может оказаться полезным понятие социального обмена. Действительно,  лицам, имеющим высокие значения по фактору, важно, чтобы их работа была полезной для общества, но остальные разделяемые ими ценности свидетельствуют о том, что эти люди, в свою очередь, предъявляют социальному окружению определенные ожидания: они хотят, чтобы им на работе предоставили возможность общаться, чтобы на них не очень давили и чтобы у них был большой отпуск.

            Подобное соответствие ожиданий и "отдач" характерно и для тех, кто имеет низкие значения по данному фактору: эти люди ожидают от производственной организации хорошего заработка, надежной занятости, возможности продвижения, но зато готовы терпеть чрезмерное давление на работе.

            Таким образом, "обменные" сочетания ценностей характерны для представителей обоих типов, имеющих крайние значения по третьему фактору. Но в отличие от предыдущего фактора, здесь  имеет место ориентация на обмен примерно эквивалентный, при котором работник готов адекватно "платить" производственной организации или более широкому сообществу за предоставляемые блага.

            Итак для обоих полюсов третьего фактора характерна ценность эквивалентного обмена между работником и производственной организацией. Эта ориентация является своеобразной константой, инвариантом данного фактора. Но в рамках этой общности полюсов проявляются качественные различия в содержании обмениваемых ценностей.

            Лица с низкими значениями по этому параметру стремятся получить финансовые и статусные блага и рассчитывают при этом на длительное взаимодействие с производственной организацией; их ориентации соответствуют, кстати, упоминавшейся выше формуле "чем лучше платят, тем больше делаю", если понимать под "оплатой" не только денежное вознаграждение, но и гарантии занятости, а также повышение должностного статуса, а под словом "больше" не только физический объем трудовых усилий, но и степень конформности по отношению к организационным требованиям. Лица же с высокими значениями по фактору - хотят прежде всего человеческого общения (но без социального давления со стороны администрации и товарищей по работе!), и их ориентации носят процессуальный, "текущий" характер, не связаны с достижением отсроченных, долговременных результатов. Примечательны и различия в содержании трудовых "отдач", выбираемых представителями разных полюсов фактора: если одни готовы подчиняться давлению организации, в которой планируют карьеру, то другие заботятся о пользе более широкого социального целого ("полезность обществу") и тех, с кем хотят общаться воспринимают не как работников организации, а как просто членов этого широкого сообщества. (Поэтому, кстати, ценность "хорошие товарищи по работе" не вошла в данный фактор).

            Следовательно, в рамках общей для третьего фактора ориентации на эквивалентный обмен  люди ценят работу либо как способ общения и служения обществу, либо как возможность для личной карьеры.

            Оказалось, что индивидуальные оценки по данному фактору весьма заметно - и теснее, чем с любыми другими социально-демографическими признаками - коррелируют с полом респондентов:  r = 0.14 (N = 29213, p < 0.001). После добавления к исходному набору трудовых ценностей  показателя, характеризующего пол респондентов, и факторизации этого расширенного набора признаков, показатель половой принадлежности присоединился к третьему фактору с очень большим факторным весом, равным 0.77.

            Отсюда следует, что описываемые данным фактором различия в значительной мере определяются вариациями работников по полу, при этом работники-мужчины чаще выбирают ценности личной карьеры, а работающие женщины - ценности работы как способа общения и служения обществу. Но поскольку корреляция с полом далека от единицы, входящие в третий фактор сочетания субъективных ценностей все же обладают  автономией от гендерных характеристик работников. Иными словами, для достаточно большого числа женщин характерен "маскулинный" синдром трудовых ценностей, а для мужчин - "феминный" [41] .

            Заключая описание и интерпретацию второго и третьего факторов, уместно заметить, что реальные оси, описывающие вариации трудовых ценностей работающего населения мира, оказались сложнее тех двух оппозиций, что наиболее часто фигурируют в научной и публицистической литературе. Первая из описанных в литературе - это противоположность "материального" и "духовного", т.е. инструментального отношения к труду как к источнику средств для потребления (прежде всего "материального") и отношения к труду как к самостоятельной ценности, приносящей человеку удовлетворение самим своим процессом и его непосредственными результатами; вторая - это противоположность индивидуального и общественного, то есть труда ради общественного блага и ради удовлетворения собственных интересов работника.

            Как видно из приведенного  выше описания второго фактора, в нем действительно содержится противопоставление инструментального и  самоценного отношения к труду, но ведь инструментальность присутствует и в третьем факторе и здесь она не противостоит интересу к процессу и непосредственным результатам труда. Дело в том, что наш анализ обнаружил разные виды инструментальности: в одном случае в качестве средства получения больших заработков человек выбирает требующий минимальных затрат безынициативный труд, а в другом - достаточно напряженные и долговременные трудовые усилия, направленные на сохранение и повышение статуса в организации.

            Что касается оппозиции "индивидуальный - общественный интерес", то она тоже присутствует и во втором, и в третьем факторах, но приобретает в них совершенно различную окраску. Индивидуальный интерес в рамках второго фактора - это высокий заработок, гарантии занятости и отсутствие напряжения на работе, а в рамках третьего фактора - это высокий заработок и карьера. Что же касается общественного интереса, то во втором факторе он выражается в инициативной, направленной на достижение конкретных трудовых результатов деятельности работника, а в третьем -  ценность общественной полезности труда никак не связана с активными формами трудовой деятельности и сопровождается, главным образом, ценностью работы как места, где можно пообщаться с людьми.

            По каждому из представленных выше интегральных параметров (факторов) все 29266 респондентов получили индивидуальные оценки, что было сделано посредством процедуры приписывания индивидуальных значений (эта процедура похожа на вычисление индивидуальных индексов на основе ответов респондентов на несколько отдельных вопросов.) Благодаря этому появилась возможность сравнивать индивидов и социальные группы по данным интегральным параметрам.

            Чтобы сравнить между собой разные страны мира, были получены средние оценки по ним. Критерии, используемые при парных сравнениях, в частности t-критерий Стьюдента, для определения статистической значимости различий при множественных сравнениях непригодны, так как  завышают значимость различий. Поэтому мы воспользовались адекватным для этих целей критерием Дункана, входящим в стандартную процедуру статистического пакета SPSS [42] . С его помощью мы сравнили средние оценки респондентов различных стран мира по интересующим нас интегральным характеристикам.

            Мы не приводим здесь различий оценок по первому фактору, поскольку, как уже говорилось выше, они характеризуют не столько  трудовые ценности, сколько общий стиль реагирования на вопросы анкеты, присущий населению различных стран. В таблице 3 приводится шкала средних значений  второго фактора , с ростом которого усиливаются ценности бескорыстной самоотдачи и ослабляется противоположная группа ценностей. Наименьшие значения второго фактора характерны для тех стран, работающее население которых чаще других ориентируется на максимизацию надежного заработка и минимизацию трудовых затрат при равнодушии к активной самоотдаче, направленной на социально значимые достижения, наибольшие значения - для тех стран, население которых чаще других ориентируется на бескорыстную и результативную самоотдачу, пренебрегая высоким заработком и экономией трудовых усилий.

            Как видно из таблицы, население России имеет почти самое низкое математическое значение данного индекса, что свидетельствует об очень высокой распространенности среди россиян ценностей максимизации надежного заработка и сокращения трудовых затрат при безразличии к активной самоотдаче, направленной на социально значимые результаты. Население московского региона занимает второе место от нижнего края данной шкалы, и его ценностные характеристики, таким образом, очень близки к общероссийским. Эти факты представляются особенно примечательными в связи с тем, что многие десятилетия в СССР в качестве норматива провозглашалась прямо противоположная формула, требующая от работника высоких трудовых затрат и трудовых достижений при низких материальных вознаграждениях.

Таблица 3                                                           Таблица 4                                     

Примечание: пропущенные значения соответствуют положению на шкалах II и III других стран,

                участвовавших в Мировом исследовании ценностей.

            Все включенные в исследование бывшие советские республики и большинство бывших социалистических стран также находятся в области низких значений рассматриваемого индекса, то есть тяготеют к полюсу максимизации материальных вознаграждений и сокращения трудовых усилий. Следовательно, общие социалистические и постсоциалистические характеристики этих стран в данном случае оказались важнее, чем национальные различия [43] .

            Таким образом, как видно из анализа значений стран по второму фактору, более характерной для российского населения является, по-видимому, не упоминавшаяся выше формула "справедливого" обмена "чем лучше платят, тем больше делаю", а формула неэквивалентного обмена - "больше получать и меньше делать". Неудивительно, что она не обнаружила себя в тех исcледованиях, где респондентам предлагали готовые сочетания трудовых затрат и вознаграждений. Даже если бы такая формулировка и была предложена, она воспринималась бы опрашиваемыми как социально неодобряемая и вряд ли бы набрала много голосов. В нашем же опросе данная формула возникла имплицитно, как бы не вполне осознанно для самих респондентов, складываясь из их ответов на различные пункты вопроса о трудовых ценностях [44] .

            Можно предположить, что описанное выше положение России почти на минимальном полюсе рассматриваемого фактора является результатом действия целого ряда причин. Первая из них, по-видимому, связана с более низкой, чем в развитых капиталистических странах, оплатой, приходящейся на единицу трудовых усилий (например, на один час рабочего времени), и с резко возросшими в конце 80-х - начале 90-х гг. притязаниями, касающимися этого соотношения. Не случайно с данным фактором (кроме уже упомянутого уровня квалификации) коррелируют также различия в доходе, приходящегося на члена семьи, и в самооценке материального положения. Более низкий уровень оплаты и связанная с ним более низкая удовлетворенность "базовых" потребностей, согласно известным идеям А.Маслоу, должны препятствовать активации потребностей более высоких уровней иерархии [45] . Отсюда - подчеркивание важности высокого заработка и низких трудовых затрат и одновременно пренебрежение возможностями самореализации и социального служения.

            Вторая причина различий связана, по-видимому, с содержательностью труда и уровнем профессионального развития самих работающих: не случайно со вторым фактором коррелирует соответствующий показатель, характеризующий профессиональную квалификацию респондентов. Этот факт подкрепляется и  известными из литературы данными о том, что в экономике России, как и всего бывшего Советского Союза, велика доля тяжелого и однообразного труда [46] , что не может не тормозить развитие ценностей профессиональной самореализации.

            Третий комплекс причин связан не с экономической, а с культурной спецификой России. Для русского человека традиционной (и широко представленной в фольклоре) является вера в то, что богатство и деньги могут придти сами собой, без специальных трудовых усилий - "по щучьему веленью" [47] . Конечно, мечта о подобном способе достижения благополучия имеет общечеловеческую природу, и наверняка представлена в фольклоре народов других стран, вошедших в наш массив. Но специфика России, других бывших советских республик и стран Восточной Европы, переживающих сегодня "капиталистическую революцию", в том, что эти мечты о "поле чудес" получили очень мощное психологическое подкрепление, связанное с переходом к принципиально новому строю общественной и экономической жизни, переходом, который сопровождался взлетом ожиданий и надежд, в том числе и на легкие способы обогащения.  Примечательно, что характерные для российского полюса данного индекса сочетания затрат и вознаграждений очень точно учитываются средствами массовой коммуникации, которые переполнены соответствующими рекламными лозунгами: "недорого и много", "высокое качество и низкие цены", "мы сидим, а денежки идут" и т.п. [48]

            В таблице 4 приводится шкала средних значений третьего фактора, с ростом которого усиливаются ценности работы как способа общения и служения обществу и ослабляются ценности индивидуальных карьерных достижений.

            Как видно из таблицы, средняя оценка населения России находится среди наиболее высоких значений: если принимать во внимание только значимые различия между странами, то Россия имеет всего пять значимых (при p<0.01) "отставаний" от стран с еще более высокими значениями, и в свою очередь, статистически значимо опережает 22 других страны мира. Это свидетельствует о высокой распространенности в России ценностей работы как способа общения и социального служения при одновременном безразличии к ценностям индивидуальной карьеры.

            Ценностные характеристики московского региона по данной шкале очень близки к российским. Все вошедшие в наш массив бывшие советские республики, а также Чехословакия и Китай тоже находятся в нижней части шкалы, то есть близки по своим характеристикам россиянам.

            Таким образом, значения данного индекса подтверждают сильную выраженность у российского населения ценности эквивалентного социального обмена, которая, в  частности, выражается формулой "чем лучше платят, тем больше делаю". Но как видим в России "срабатывает" минимальный, если можно так выразиться, полюс этой формулы: "чем меньше платят, тем меньше делаю". Иными словами, люди не заявляющие о важности для себя высокого заработка, гарантий занятости и возможности продвинуться на работе, не согласны и проявлять конформность по отношению к организационным требованиям. В то же время их установка на справедливый обмен имеет и позитивное (не в моральном смысле, а в смысле выбора определенных ценностей) проявление: в форме заботы о социальной полезности своего труда (который они могут трактовать весьма широко, включая даже простое пребывание на работе) и надежды получить за это благоприятную возможность общаться с людьми и отсутствие давления со стороны руководителя, коллег или машины.

            Позиция российских трудящихся на рассматриваемой шкале определяется двумя принципиально разными группами причин, различение которых методологически важно для любых межстрановых (и шире - межгрупповых) сравнений. Одна группа причин связана с межстрановыми различиями характеристик в равной мере присущих всем представителям данной страны (или в равной мере воздействующих на всех). В данном случае она связана с особенностями организации производственной жизни при социализме. Внутриорганизационная мобильность была в СССР низкой; повышения заработка и должности легче было добиться перейдя на другое место работы, чем оставаясь внутри предприятия или организации. В период же бурных перемен конца 80-х-начала 90-х гг. повысилась общая нестабильность хозяйственной жизни, что тем более не располагало работников к построению долговременных планов и стратегий, связанных не то что с улучшением, но даже и с сохранением своего положения в данной организации. Отсюда - слабая выраженность карьерных ценностей применительно к нынешнему месту работы.

            Кроме того, известно, что для бывшей советской и для нынешней российской экономики характерна скрытая безработица, которая как раз и ведет к возможности воспринимать работу, главным образом, в качестве места общения, рационализируя подобное времяпровождение в духе социалистической идеологии - как форму служения обществу.

            Другая группа причин имеет принципиально иной характер и связана со спецификой состава работающего населения различных стран. Как упоминалось выше, значения рассматриваемого индекса, тесно связаны с различиями респондентов по полу, и потому рассматриваемая нами иерархия стран по данному индексу зависит от доли женщин в составе занятого населения  разных стран. Чем эта доля выше, тем, судя по эмпирическим данным,  чаще работающее население страны выбирает ценности общения и общественной пользы и не выбирает ценности индивидуальной карьеры. В этом смысле неудивительны наивысшие ранги по рассматриваемому фактору России, московского региона, других республик бывшего Советского Союза: из 34 стран, входящих в наш массив, только в этих выборках доля женщин в работающем населении превышает (в эстонской выборке - равняется) 50%. И даже если выборочные доли не всегда точно отражают проценты в генеральной совокупности, то общая закономерность более высокого уровня рекрутирования женщин в состав рабочей силы в СССР хорошо известна [49] .

            Правда, характеристика российского населения по данному индексу сохраняется и в том случае, если влияние половой  принадлежности респондентов устранить. Соответствующий анализ показал, что и внутри гендерных групп Россия и московский регион сохраняют свое место в нижней части шкалы, и следовательно высокая распространенность ценностей работы как способа общения и социального служения при одновременном безразличии к ценностям индивидуальной карьеры характерна и для российских мужчин (в сравнении с мужчинами других стран мира), и для российских женщин (в сравнении с женщинами других стран мира).

            Подытоживая анализ специфики российских ценностных структур (с точки зрения соотношения трудового вклада и вознаграждения), мы можем заключить, что российское население сегодня отвергает социалистический культурный канон, требовавший асимметрии трудового обмена в пользу общества, и предпочитает симметричный, эквивалентный обмен, или (с учетом того, что добиться строгой эквивалентности в соотношении трудовых вкладов и вознаграждений удается крайне редко) - вариант обмена, смещенный в пользу личной выгоды. Иными словами,  российское население,  в целом, настроено относительно пассивно, предпочитая меньше работать и больше получать, или общаться на работе, устанавливая и поддерживая связи, нежели делать профессиональную карьеру.