§ 49. Убыток, подлежащий возмещению

1. Выше мы уже говорили о тех последствиях, которые насту­пают в случаях, когда обязательство не исполняется должником добровольно: в Зтом случае суд (или арбитраж) по жалобе кре­дитора может принудить должника либо к так называемому «реальному исполнению», либо к уплате кредитору денежного эквивалента взамен исполнения в натуре, т. е. к возмещению убытков. Взамен или в счет возмещения убытков или наряду с возмещением убытков должник иногда обязан — в случае неис­полнения договора — уплатить определенную сумму денег, за­фиксированную в законе или договоре (неустойка); обязанность уплаты штрафа или неустойки имеет место лишь в том случае, если она для соответствующего случая предусмотрена в законе или договоре.

Неустойка рассмотрена в § 32 настоящего тома.

2. Как отмечено выше (§ 45), требование реального испол­нения является основным средством удовлетворения кредитора в случае неисполнения обязательства или в случае возникновения обязательств из причинения другому вреда; возмещение же убытков путем уплаты денежного эквивалента рассматривается в нашем гражданском праве как суррогат реального исполнения и должно допускаться лишь в тех случаях, когда имеет место «невозможность исполнения», за которую отвечает должник (в тех случаях, когда наступила невозможность исполнения, за . которую должник не отвечает, обязательство прекращается). Кредитор, не ЯЬлучивший исполнения по обязательству, не может отказаться от принятия реального исполнения и требовать воз­мещения убытков, за исключением тех случаев, когда просрочен­ное исполнение -не представляет более для него интереса. Однако бремя доказывания того, что исполнение вследствие про­срочки утратило интерес для кредитора, лежит на последнем. Кредитор—социалистическая организация—может также отка­заться от принятия реального исполнения, которое просрочено,

1 См. комментарий П. Е. Орловского, Практика Верховного суда СССР по гражданским дедам в условиях Отечественной войны, 1944, стр. 43.

если отпало то плановое задание, на которое направлено испол­нение. Наша судебная практика относится отрицательно к тому, чтобы должнику (причинителю убытков) было предоставлено право выбора между исполнением в натуре и денежным возме­щением убытков. Так, например, Судебная коллегия по граждан­ским делам Верховного суда СССР в определении 1948 года по иску колхоза «Красный Октябрь» к совхозу «Энтузиаст» о возме­щении убытков, причинённых потравой огорода, указала, что суд первой 'инстанции «неосновательно предоставил совхозу (ответ­чику) право возвратить истцу или овощи или их стоимость» («Су­дебная практика», 1942, № 1, стр. 17—18). Что касается соглаше­ния сторон о замене реального исполнения уплатою денежного эквивалента, то оно недопустимо, когда/ речь идет о правоотноше­нии между социалистическими организациями, если такое согла­шение противоречит плану. Таким образом, реальное исполнение и денежное возмещение убытков нельзя рассматривать как два предмета альтернативного обязательства. Вопрос о замене реаль­ного исполнения денежным возмещением убытков должен быть разрешен судом (арбитражем) и не может быть предметом вы­бора по усмотрению кредитора (истца) или должника (ответчика).

3. В тех случаях, когда суд (арбитраж) заменяет реальное исполнение денежным возмещением убытков, происходит изме­нение содержания обязательства постано­влением суда или арбитража: обязанность поставить товар, выполнить заказ и т. п. заменяется обязанностью возме­стить убытки путем уплаты определенной суммы денег.

М. М. Агарков по этому поводу высказал мнение, что «можно было бы поставить вопрос, не происходит ли в этом случае в силу закона замена одного обязательства другим. Формально логически равноправны два ртвета: а) первоначальное обязательство пре­кращается и заменяется новым либо б) меняется содержание обязательства. Формально логический спор между этими двумя точками зрения был бы чисто схоластическим упражнением. Если мы предпочитаем говорить, что меняется содержание обязатель­ства, то делаем это для того, чтобы краткой формулой выразить следующее: когда вступает в действие вместо исполнения в на­туре обязанность возместить убытки и обязательство вместо одного содержания получает другое, то все остальные элементы, индивидуализирующие данное обязательственное правоотноше­ние (стороны, основание возникновения), остаются прежними. В частности, все возражения, которые должник мог иметь против требования кредитора в первоначальном его содержании остаются и при изменении содержания» («Обязательство по со­ветскому гражданскому праву». Ученые труды ВИЮН, 1940, вып. III, стр. 46). К сказанному М. М. Агарковым надо прибавить, что замена натурального исполнения обязанностью уплатить

денежный эквивалент не затрагивает судьбы (не погашает) акцессорных обязательств, обеспечивающих исполнение: залог, поручительство, задаток остаются в силе. Поэтому мы все же счи­таем, что было бы неправильным в такой замене видеть прекра­щение обязательства натурального исполнения с заменой его новым обязательством, направленным на уплату денежной суммы;

с такой позицией трудно было бы согласовать сохранение в силе всех остальных элементов, индивидуализирующих данное обяза­тельственное правоотношение. Едва ли, поэтому, изложенный М. М. Агарковым спор является схоластическим упражнением. Это спор о юридической конструкции, с кото]Юй связаны выводы, имеющие практическое значение.

4. Институт денежного возмещения убытков, как крайнего средства исполнения обязательств, имеет своей экономической предпосылкой то, что в СССР существуют товарно-денежные от­ношения. Так как денежное возмещение является крайним сред­ством исполнения и заменяет собой реальное исполнение, то отсюда ясно, что возмещение это должно быть полным. Прин­цип полного возмещения убытков означает, что кредитор имеет право требовать, а должник обязан уплатить такую сумму денег, которая в экономическом отношении поставила бы кредитора в положение, в котором последний находился бы, если бы обяза­тельство было должным образом и в срок исполнено; когда же речь идет о возмещении убытков по обязательству из причинения вреда, то потерпевший—в силу этого» принципа—имеет право, а причинитель обязан уплатить такую сумму денег, которая по­ставила бы потерпевшего в экономическом отношении в положе­ние, в котором он (потерпевший) находился бы, если бы не было совершено данного деликта.

Начало полного возмещения убытков выражено в ст. ст. 117 и 410 ГК, где говорится о возмещении причиненных неисполне­нием договора или деликтом убытков, т. е. о возмещении в прин­ципе всех причиненных убытков. Под «причиненными убытками» мы разумеем денежную оценку того ущерба, который причинен не­исправным должником или делинквентом. Поставщик, не доста­вивший покупателю сырья, может причинить перерыв в работе и недопроизводство на предприятии покупателя; денежная оценка тех имущественных результатов, которые возникнут для поку­пателя в результате такого недопроизводства, причиненного по­ставщиком, и составит убыток покупателя. Таким образом, строго говоря, термин «причиненные убытки» является неточным, ибо неисправный должник (или правонарушитель) причиняют не убытки в денежном цх выражении, а причиняют ущерб в нату­ральной форме, который в условиях товарно-денежных отноше­ний может получить я получает выражение в виде денежного эквивалента убытков, подлежащего возмещению.

Говоря о том, что возмещение убытков должно быть полным, мы, таким образом, имеем в виду уплату эквивалента всех ви­дов натурального ущерба, причиненного кредитору (потерпев­шему), при условии такой денежной оценки этого ущерба, кото­рая дала бы кредитору возможность полностью загладить этот ущерб в своем имуществе.

Полное возмещение убытков является основным, исходным началом нашего гражданского права. В некоторых случаях наше право по особым основаниям допускает отступления от этого на­чала (см. ниже) ,но исходным началом является возмещение полного эквивалент» того имущественного ущерба, который по­терпел кредитор, ибо возмещение направлено на то, чтобы пол­ностью уничтожить все последствия вреда, причиненного не­исполнением или ненадлежащим исполнением обязательства или деликтом. Размер полного возмещения также зависит от правиль­ного разрешения проблемы причинной связи между не­исполнением обязательства (деликтом) и тем, что последовало за этим неисполнием или деликтом. Если в вопросе о причинной связи исходить не из правильного — объективного — критерия, а из субъективистских представлений, то в конечном счете сумма возмещения может оказаться выведенной произвольно, не­правильно.

Принцип полного возмещения причиненных убытков как исходное начало советского гражданского права нашел свое отражение в нашей судебной практике. Определением № 17 1943 года по иску Иркутского пищепрома к колхозу «Верный путь» о взыскании убытков за гибель принятых на хранение ово­щей Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР отменила решение Усть-Ордынского окружного суда и определение Судебной коллегии Верховного суда РСФСР, коими на ответчика была возложена обязанность уплатить стоимость недостающего картофеля по цене 80 коп. за килограмм. Судебная коллегия Верховного суда СССР подчеркнула: «Суд неправильно предоставил колхозу возможность рассчитаться за несданный картофель по цене 80 коп. за килограмм, так как истец по этой цене не может приобрести другой картофель взамен погибшего. Поэтому 'речь может итти только о взыскании недостающего картофеля в натуре или о возмещении его рыночной стоимости» (см. Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР за 1943 г., стр. 190—191; см. там же ана­логичное определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР № 19, 1943 г. по иску Иркутского пище­прома к колхозу «Наша родина»).

7 сентября 1948 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР рассмотрела протест председателя Вер­ховного суда СССР на определение Верховного суда РСФСР и

решение народного суда Юрьев-Польского рациона по иску кол­хоза «Красный Октябрь» к совхозу «Энтузиаст» о взыскании денежного возмещения убытков, причиненных колхозу потравой, произведенной скотом совхоза. Судебная коллегия в своем опре­делении указала, что размер ущерба, причиненного колхозу по­травой, должен определяться в соответствии со стоимостью по­травленных овощей по существующим рыночным ценам на день рассмотрения дела в суде. «Решение суда о взыскании с от-• ветчика в пользу колхоза стоимости овощей по государ­ственным ценам не возмещало колхозу причиненных убытков ц, следовательно, оно нанесено с нарушением ст. ст. 403 и 410 ГК» («Судебная практика», 1949, № 1, стр. 17—18).

Постановлением Пленума Верховного суда СССР от 12 января 1945 г. о порядке разрешения исков по дедам о хищениях прод-карточек у частных лиц было предусмотрено: «учитывая, что вследствие хищения потерпевший лишается возможности при­обрести полагающиеся ему по карточке продукты по госценам, суд, в соответствии со ст. 410 ГК, определяет подлежащую взы­сканию стоимость продуктов по рыночным ценам» («Судебная практика», 1945, вып. I, стр. 3).

Примером того, как наш суд проводит в жизнь принцип пол­ного возмещения убытков, является также определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР по иску Самойленко к шахтоуправлению треста «Кадиевуголь» («Судеб­ная практика», 1947, вып. V, стр. 21—22).

В связи с проводкой шахты с применением взрывчатых ве­ществ жилой дом, принадлежащий Самойленко на праве личной собственности, получил серьезные повреждения. В феврале 1945 года народный суд по иску Самойленко обязал шахтоупра­вление либо отремонтировать дом в течение года, либо возместить Самойленко убытки в сумме 60 тыс. руб. (из расчета расходов, которые должен понести Самойленко при восстановлении дома своими средствами по рыночным ценам). Так как шахтоуправле­ние ремонта дома к указанному сроку не произвело, то судебный исполнитель снял с расчетного счета ответчика в пользу Самой­ленко 60 000 руб. и Самойленко приступил к ремонту собствен­ными силами, заключив ряд договоров с рабочими.

Решение народного суда от 6 февраля 1945 г. было отменено второй инстанцией, после чего народный суд — при новом рас­смотрении дела — удовлетворил иск Самойленко лишь в размере '6901 р. 29 к. (исходя из стоимости восстановления дома по твер­дым ценам). В силу этого решения Самойленко должен был вер­нуть шахтоуправлению 53998 р. 71 к.

По протесту Председателя Верховного суда СССР последнее решение народного суда было отменено Гражданской коллегией Верховного суда СССР, которая, ссылаясь на ст. 410 ГК, при-

знала, что поскольку шахтоуправление не воспользовалось указанием суда о восстановлении дома в натуре, оно обязано возместить причиненные Самойленко убытки в денежной сумме, так как у Самойленко нет возможности восстановить дом в на­туре по твердым ценам. Поэтому у суда не было оснований вы­носить решение, влекущее за собою обратное взыскание с Самой­ленко 53998 р. 71 к., ибо «обратное взыскание этих денег с Самойленко будет означать, что причиненный ему ответчиком вред остается без возмещения». Ввиду изложенного Судебная коллегия определила оставить в силе первоначальное решение народного суда.от 6 февраля 1945 г. и отменила все последующие решения и определения, вынесенные по настоящему делу.

Приведенные решения показывают, как проводился в жизнь принцип полного возмещения убытков в условиях Отечественной войны 1941—1945 гг. — в условиях карточной системы снабжения продовольственными и промышленными товарами, при наличии большого разрыва между государственными и рыночными це­нами.

«Несмотря на условия военного времени, Советскому прави­тельству удалось на все время войны сохранить без изменения довоенные государственные цены на нормированные то­вары, что было обеспечено введением карточной системы снабже­ния продовольственными и промышленными товарами. Однако сокращение государственной и кооперативной торговли предме­тами широкого потребления и увеличение спроса населения на колхозных- рынках привели к резкому повышению рыночных цен, которые в отдельные периоды были выше довоенных цен в 10— 15 раз» (Из постановления Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) о проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и" промышленные товары от 14 декабря '1947 г.—«Известия» 15 декабря 1947 г.).

В этих условиях Верховный суд СССР в целом ряде своих определений указал, что принцип полного возмещения убытков требует исчисления последних не на базе государственных, а на базе рыночных цен.

Но условия военного времени требовали в некоторых случаях ограничения этого принципа. Так, например, постановлением от 15 апреля 1943 г. Пленум Верховного суда СССР в порядке ст. 75 Закона о судоустройстве указал судам, что «при определении сумм, подлежащих взысканию с учреждений, предприятий и орга. низаций (в том числе с театров, гостиниц, бань, прачечных, по­шивочных и починочных, мастерских, красилен и т. п.) в возме­щение ущерба, понесенного гражданами вследствие хищения, утраты или повреждения по вине ответчика вещей, сданных на хранение или для. выполнения заказа, или оставленных без охраны по вине ответчика,—суды должны исходить из повышен­

ных (коммерческих) цен государственной торговли с учетом из­носа, если иной порядок возмещения ущерба не установлен спе­циальными законами и постановлениями правительства» (см. Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Вер-ховяого суда СССР за 1943 г., стр. 8; ср. в этом же Сборнике определения Судебной'коллегии Верховного суда СССР по при­менению -названного постановления Пленума Верховного суда СССР, стр. 177—178).

Денежная реформа 1947 года и проведенная одновременно с ней отмена карточной системы снабжения продовольственными и промышленными товарами, отмена высоких цен по коммерче­ской торговле и введение единых сниженных государственных розничных цен на продовольствие и промтовары, широкое развертывание государственной и кооперативной торговля, систе­матическое снижение цен — все эти мероприятия, проведенные на основе неизменно растущей экономической и политической мощи Советского государства, способствовали укреплению гра­жданского оборота.

В настоящее время нет тех затруднений для применения принципа полного возмещения убытков, которые нашли свое отражение в приведенных выше постановлениях Пленума Вер­ховного суда СССР 1943 года и некоторых определениях Судеб­ной коллегии Верховного суда СССР. Ныне постановление Пле­нума Верховного суда СССР 1943'года о порядке возмещения ущерба учреждениями, предприятиями и организациями за по­хищение, утрату или повреждение сданных им вещей не имеет никакой базы для применения.

При наличии единых государственных цен и свободной госу­дарственной и кооперативной торговли, применение принципа полного возмещения убытков, выраженного в ст.ст. 117 и 410 ГК, имеет твердую экономическую базу и не встречает сейчас тех за­труднений, которые возникали при наличии карточной системы распределения продуктов.

5. Принцип полного возмещения всего ущерба выражен также в ряде определений Судебной коллегии Верховного суда СССР по делам о возмещении за увечье. В частности, например, в деле гр. Новикова по его иску к заводу им. 25 Октября Судебная кол­легия по гражданским делам (1939 г.) пришла к следующему заключению ':

Гр. Новиков, работая на заводе, получил увечье вследствие того, что во время работы раскаленная окалина попала ему в глаз, в результате чего зрение он потерял полностью, так как зрение другого глаза он потерял еще до этого случая. В связи с этим он

1 См. Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верхов­ного суда СССР за 1938 г. и первое полугодие 1939 г., стр. 164.

" 24 Зак. 1779. Общее учение об обязательстве.

был признан инвалидом первой группы и ему была назначена пенсия по социальному страхованию в размере полного оклада. Решением 1938 года- народный суд по иску Новикова присудил ему дополнительные ежемесячные выплаты в возмещение расхо­дов по уходу за ним. Вторая инстанция (Горьковский областной суд) оставила в силе это решение, но Прокурор СССР его опроте­стовал (в порядке надзора) на том основании, что гр. Новиков, как инвалид первой группы, получает пенсию по социальному обеспечению в полном размере его прежней заработной платы и тем самым материально он полностью обеспечен (ст. 413 ГК). Ввиду этого Прокурор СССР просил решение народного суда и определение областного суда отменить и дело производством пре­кратить.

Судебная коллегия не согласилась с протестом Прокурора СССР. На основании ч. 1 ст. 413 ГК администрация не может нести перед потерпевшим рабочим или служащим материальную ответственность, поскольку, будучи страхователем потерпевшего, предприятие внесением страховых взносов по социальному стра­хованию обеспечило рабочего или служащего на случай причине­ния емувреда. Но это правило п. 1 ст. 413 ГК не применяется, если увечье является результатом преступного действия или бездей­ствия администрации; в этом случае возмещение происходит на общих основаниях ст. 410 ГК, согласно которой возмещение за вред должно выражаться в восстановлении прежнего состояния, а поскольку такое восстановление невозможно — в возмещении причиненного убытка; под возмещение же убытков подпадают также и расходы по личному обслуживанию, которые после по­лученного увечья принужден нести гр. Новиков и в которых у по­терпевшего до наступления несчастного случая надобности не было.

6. Гражданский кодекс в ст. 117 поясняет, что под убытком (подлежащим возмещению) «разумеется как положительный ущерб в имуществе, так и упущенная выгода, возможная при обычных условиях оборота». Ст. 117 ГК помещена в разделе общих положений, касающихся всех видов обязательств; она, следовательно, относится не только к обязательствам из догово­ров, но и к обязательствам из правонарушений.

Положительный ущерб в имуществе—это то уменьшение в имуществе кредитора (потерпевшего), которое причинено дол­жником (правонарушителем). Упущенная выгода—это то при­ращение (увеличение) в имуществе кредитора, которое «при обычных условиях» наступило бы, если бы должник выполнил свое обязательство (или если бы не было данного правонаруше­ния). Есди, например, данное оборудование на завод во время не поступило, то расходы, вызванные в результате этого простоем в производстве (зарплата рабочим и пр.), являются положи­

тельным ущербом в имуществе, а неполучение ожидаемой при­были от реализации продукции является упущенной выгодой.

Обязанность возместить упущенную выгоду вытекает из того, что наше право направлено на всемерную защиту социалистиче­ской я личной собственности. Государственная социалистическая собственность, имущество колхозов и других кооперативных и об­щественных организаций, равно как и благосостояние граждан, растут неуклонно вместе с укреплением экономической и полити­ческой мощи Советского государства. Наше гражданское право защищает не только наличное имущество социалистических орга­низаций и граждан, но и то имущество, которое было бы создано и получено данной организацией, данным гражданином, если бы не было тех фактов (поведения неисправных должников или правонарушений), которые являются основанием для требований о возмещении убытков. При этом, однако, закон может защищать лишь такой возможный прирост имущества, который является реальным в данных условиях социалистического строительства;

гадательные '.расчеты не могут служить основанием для определе­ния размера возмещения. Эту реальность упущенной выгоды имеет в виду ст. 117 ГК, когда она говорит о возмещении того, что возможно «при обычных условиях оборота».

В условиях нэпа Верховный суд РСФСР в известном решении 1924 года указал, что «толкование ст. 117 ГК губернским судом не соответствует ни смыслу, ни общим началам советского зако­нодательства, которое преследует спекулятивный характер сде­лок и закрывает двери всяким сделкам просто на разницу; что ст. 117 ГК имеет, конечно, в виду совершенно конкретную выгоду, при «обычных условиях оборота», а не просто по средним ценам» (определение по иску К. П. Карпа к т-ву «Гамма», «Еженедельник Советской Юстиции», 1924, № 19/20, стр. 473). Под конкретной выгодой здесь, очевидно, имелась в виду «реальная выгода».

Наша нынешняя судебная практика весьма строго относится к доказательствам упущенной выгоды: она имеет в виду лишь такой прирост в имуществе социалистической организации, полу­чение которого обеспечено принятыми конкретными мерами и потому представляется вполне реальным. То обстоятельство, что данная прибыль запланирована, само по себе недостаточно;

необходимо, чтобы организация доказала, что она уже при­няла все от нее зависящие меры к получению, данного прироста в своем имуществе и что неполучение этого дохода при­чинено поведением должника (его неисполнением или просрочкой в исполнении). Еще большую сдержанность в этом вопросе про­являет арбитражная практика, которая в ряде своих решений обнаруживает склонность вообще отрицательного отношения к присуждению упущенной выгоды. Такое отношение к данному вопросу, по нашему мнению, не является правильным: строгое

24*

проведение договорной дисциплины требует проведение в жизнь принципа полного возмещения всех убытков, вызванных неиспол­нением обязательств.

В связи с этим надо отметить, что по делам о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью, в этих случаях гражда­нину причитается выплата содержания, размер которого опре­деляется на основе норм, учитывающих степень утраты трудо­способности и размеры заработка до момента получения увечья. Здесь размер выплат строится на вероятности того, что данное лицо сохраняло бы свой заработок, если бы не лишилось трудо­способности. Такой расчет имеет вполне реальные основания в условиях социалистической системы хозяйства, где нет и не может быть ни экономических кризисов, ни безработицы.

. 7. В нашей литературе указывалось на необходимость разли­чать убытки «прямые», наступавшие непосредственно после про­тивоправного действия (неисполнения обязательства, правонару­шения), и «косвенные», более отдаленно связанные с противо­правным действием. Исходя из этого различия,М. М. Агарков по­лагал, что возмещению подлежат только прямые, но не косвенные убытки (учебник гражданского права для юридических вузов, 1944, т. I, стр. 380—381).

Для такого общего правила нет в нашем гражданском праве достаточных оснований: ограничение ответственности лишь так называемыми прямыми убытками является по существу отступлением от общего принципа полного возмещения убытков. Поэтому утверждение, что косвенные убытки вообще, как пра­вило, не подлежат возмещению, противоречит нашему закону (см. выше), исходит из неправильного представления о причин­ной, связи—из ошибочного представления о том, что из фак­тов, предшествующих данному результату, те, которые во вре­мени стоят ближе к этому результату якобы всегда в большей мере способствуют наступлению этого результата, чем факты во времени более отдаленные.   Такое представление о причинной связи носит механический характер и может привести практиче­ски к неправильным выводам (см. § 46). Различение убытков прямых и косвенных может иметь значение как исключение из общего правила (ср. ст. 368 ГК).

Различение убытков прямых и косвенных служило иногда ос­нованием для неправильных выводов по вопросу о возмещении упущенной выгоды. Отождествляя прямые убытки с положитель­ным ущербом в имуществе, а косвенные убытки—с упущенной выгодой, некоторые авторы на этом основании отрицательно от­носились к возмещению упущенной выгоды. Такой вывод ошибо­чен вдвойне: а) он исходит из неправильного утверждения что косвенные убытки якобы, как правило, не подлежат возме­щению; 2) он исходит из совершенно произвольного, необоснован­

ного утверждения, что упущенная выгода всегда является якобы более отдаленным следствием правонарушения или неисполнения договора, тогда как и положительный ущерб в имуществе и упу-щениая выгода могут при одних условиях оказаться непосред­ственным (прямым), а при других—более отдаленным (косвен­ным) результатом неправомерного действия или упущения.

8. Принцип полного возмещения убытков является исходным началом договорной и внедоговорной ответственности. Он подле­жит применению, поскольку законом или подзаконным актом не установлено изъятий.

К таким изъятиям, например, относятся: ограничения ответ­ственности по железнодорожным перевозкам согласно Уставу железных дорог (ответственность железной дороги за убытки от просрочки в доставке груза не может превышать суммы провоз­ной платы, указанной в тарифных расчетных таблицах; ответ­ственность железной дороги за неподачу вагонов также ограни­чивается определенными штрафами и т. д.); ограничения ответ­ственности органов связи за утрату, задержку или неправильную выдачу почтовых отправлений, предусмотренные в Уставе почто­вой, телеграфной, телефонной и радиосвязи; ограничения преде­лов ответственности поставщика электроэнергии за недопоставку электроэнергии (штрафом в кратном размере к стоимости недо-поставленной энергии), установленное в соответствующем типо­вом договоре НКТП и др. '.                     '

Примеры подобных ограничений принципа полного возмеще­ния убытков^указанных в законах и подзаконных актах, можно было бы умножить. Основания этих изъятий различны. Они могут быть рассмотрены лишь в соответствующих разделах особенной части обязательственного права, посвященных отдельным видам обязательств 2.

' См. Устав железных дорог СССР — СЗ СССР 1935 г. № 9, ст. 73; Устав почтовой, телеграфной, телефонной и радиосвязи СССР —СЗ СССР 1929 г. № 22t ст. 194.

2 Г. К. М а т в е е в (в статье «Об определении размеров договорного убытка, в отношениях между социалистическими организациями». Киевский Государственный Университет им. Т. Г. Шевченко, Юридический сборник № 3, 1948) доказывает необходимость проводить принцип полного возмещения убытков также и во взаимоотношениях между социалистическими организа­циями: «.. -пострадавший от нарушения договора кредитор может- требовать от .виновного неисправного должника всех реально понесенных им убытков как в виде положительного ущерба, так и упущений выгоды». Автор правильно указывает на то, что главные трудности заключаются в доказательстве размера убытков и что в отношении этих доказательств арбитраж должен предъявлять строгие требования. Трудности в доказывании убытков «нельзя преодолеть, следуя методу приближенных оценок», ибо он означает сниже­ние требований к оформлению дел об убытках и вынесение беспринципных решений (ущерб «пополам»). Вместе с тем автор приводит примерный перечень наиболее существенных изъятий из принципа полного возмещения убытков.

9. При исчислении убытков существенное значение может иметь вопрос о том моменте, к которому должна быть приурочена оценка. Если, например, со дня уничтожения или повреждения вещи стоимость вещей того же рода изменилась (в результате, например, снижения соответствующих государственных цен), то возникает вопрос—следует ли присудить потерпевшему стои­мость вещи на день совершения деликта или ту стоимость, кото­рую вещь имеет в момент вынесения решения? Аналогичный вопрос может возникнуть и в случае неисполнения обязатель­ства из договора: следует ли присудить кредитору стоимость не­поставленных товаров на момент просрочки или на момент выне­сения решения?

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР по иску колхоза «Красный октябрь» к совхозу «Энтузиаст» определила (1948 г.), что решение народного суда 1946 года о присуждении стоимости овощей «по рыночным ценам, суще­ствующим на день рассмотрения д ела», является пра­вильным. Такое решение вопроса вытекало из того, что «совхоз должен вернуть истцу овощи в натуре» и что выплата денежного эквивалента имеет целью предоставить истцу .взамен овощей, уничтоженных по вине ответчика, необходимые средства для при­обретения того же количества овощей (см. выше).

Надо признать, что это определение находится в полном соот­ветствии со ст. 410 ГК—с принципом полного возмещения убыт­ков. Как уже отмечалось выше, основным средством удовлетво­рения является возмещение в натуре; выплата же денежного эквивалента имеет своей целью предоставить кредитору необхо­димые средства для приобретения взамен уничтоженных по вине должника или взамен непоставленных им вещей других — того же рода. Принцип полного возмещения убытков нашел чет­кое отражение в постановлении Пленума Верховного суда СССР от 17 февраля 1948 г. (о применении постановления Совета Ми­нистров СССР и ЦК ВКП(б) от 14 декабря 1947 г. «О проведе­нии денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары» по спорам, вытекающим из правоотно­шений, возникших до издания этого постановления). В п. 4 этого постановления Пленума Верховного суда СССР сказано: если данные суммы присуждены с учреждений, предприятий, органи­заций или граждан в возмещение стоимости определенного иму­щества, то при наличии данных, указывающих на явное несоот­ветствие между ценой на имущество, существующей в момент возникновения правоотношения, и ценой, существующей к мо­менту рассмотрения дела, а по делам, уже рассмотренным су­дом — к моменту исполнения решения — суд может по заявлению заинтересованной стороны, по представлению прокурора и по собственной инициативе в порядке ст. 185 ГПК РСФСР и соответ-.

ствующих статей гражданских процессуальных кодексов союзных республик определить подлежащую взысканию с ответчика сумму в соответствии со стоимостью имущества по существующим ценам («Судебная практика» 1948 г. вып. III).

10. Принцип полного возмещения убытков определяет и, тем самым, ограничивает пределы воз-мещения: из него вытекает, что если с причиненным ущербом связано возникновение какой-либо выгоды для кредитора, то возмещение убытков определяется раз­ницей между этим ущербом и выгодой. Кредитор в порядке воз­мещения убытков не должен получить неоправданной выгоды, неоправданного прироста имущества.

Из этого исходила Гражданская кассационная коллегия Вер­ховного суда РСФСР в своем определении 1925 года по делу № 3561 («Еженедельник Советской Юстиции», 1925, № 34), где, между прочим, сказано: «Как усматривается из дела, суд в на­рушение ст. 410 ГК исчислил не размер понесенных истцом убытков от пожара дома, а стоимость его восстановления», имея в виду восстановление сгоревших частей здания новыми материа­лами. Такое исчисление является неправильным, ибо суд «дол­жен был внести определенную поправку на изношенность сгорев­ших частей строения».

11. Принцип полного возмещения убытков требует индиви­дуального подхода к каждому отдельному случаю: необходимо определить, какой ущерб причинен данному кредитору при данных условиях; для этого надо взвесить все обстоятель­ства конкретного случая. Но присуждаются лишь убытки имуще­ственного характера. Нематериальный ущерб (вызванный, на­пример, тем, что поврежденная вещь дорога для потерпевшего по тем воспоминаниям, которые с - нею связаны) не поддается вообще денежной оценке и не может быть выражен в денежном эквиваленте '. Поэтому не может ставиться вопрос о денежной оценке и о денежном возмещении такого вреда. В противопо­ложность этому буржуазное право — в особенности английское право, насквозь проникнутое духом коммерсиализма, — допускает денежную оценку так называемого «морального вреда». С точки зрения буржуазии ценно лишь то, что имеет меновую ценность, рыночную стоимость. И когда буржуазное право предусматри­вает денежное возмещение «морального вреда», то имеется в виду тот моральный вред, который способен почувствовать буржуа: супружеская неверность со стороны жены коммерсанта может, получив огласку, причинить ущерб «коммерческой репу­тации» этого коммерсанта; отсюда—такой «моральный» вред оценивается на деньги, и обиженный супруг получает право иска

' Однако при обсуждении того, не является ли неустойка чрезмерной, суд должен принять во внимание... не только имущественный, но и всякий иной, заслуживающий уважения, интерес кредитора (ст. 142 ГК).

к любовнику жены (такова французская судебная практика. Ср. также Дженке. Свод английского гражданского права, 1940, стр. 271). Нанесенное оскорбление словом или действием также может быть заглажено денежным возмещением (см. там же, стр. 259). Разумеется, здесь речь идет лишь об исках в среде буржуазии: за оскорбление или дурное обращение, которому хо­зяин (наниматель) подверг рабочего, ни один буржуазный суд не присудит последнему какого-либо возмещения.

Выше мы уже приводили решение Верховного суда РСФСР 1924 года по делу Карпа, в котором подчеркивается, что совет­ский суд присуждает конкретные убытки и относится отрица­тельно к исчислению убытков по средним ценам. Этот принцип присуждения конкретных убытков, т. е. убытков, возникших для данного лица "в данных конкретных условиях, строго применяется в нашей практике. Однако по сделкам внешней торговли, заклю­чаемым нашими внешнеторговыми организациями с иностран­ными фирмами, возможно применение «абстрактного» метода исчисления убытков, или, иначе говоря, присуждение так назы­ваемых абстрактных убытков, как это вообще принято в практике международной торговли, т. е. определение убытков путем исчис­ления разницы между ценой, указанной в данной сделке, и ценой на внешнем рынке в момент вынесения судебного или арбитраж­ного решения.

В тех случаях, когда наш суд или арбитраж допускают при­менение метода абстрактных убытков, речь идет, в сущности, о применении ими обычая международного торгового оборота '.

12. В нашей юридической литературе высказывалась мысль о необходимости соразмерять возмещение вреда со степенью вины причинителя2 (при умысле большее возмещение, чем при грубой неосторожности, а при грубой неосторожности—большее возмещение, чем при легкой неосторожности). С этим общим исходным тезисом, однако, нельзя согласиться, так как соразме­рение ответственности со степенью вины противоречило бы на­чалу полного возмещения вреда, выраженного в нашем законе (ст. ст. 117, 410 ГК), и, следовательно, чуждо нашему праву.

Попытки соразмерять пределы гражданской ответственности со степенью вины причинителя вводят в гражданско-правовые отношения чуждый им элемент уголовно-правового характера. Институт возмещения вреда не призван служить тем же целям, которым служит уголовно-правовое наказание. Разумеется, обя­занность возмещения вреда, как и все институты советского

О применении этих обычаев в практике Внешнеторговой Арбитражной комиссии при Всесоюзной Торговой Палате в Москве—ем. Л. А. Лун ц Международное частное право, 1949, стр. 48, 358.

На этой точке зрения стоит, повидимому, X. И. Ш в а р ц, Значение вины в обязательствах из причинения вреда, 1937, стр. 37.

социалистического права, имеют воспитательное значение для граждан — воспитывают их в духе бережного отношения к со­циалистической собственности, чуткого отношения к человеческой личности и к личной собственности, но специфической целью гражданской ответственности, в частности обяза­тельства возмещения вреда, причиненного неисполнением до­говора иди деликтом, является восстановление (полное) имуще­ственной сферы кредитора (потерпевшего), нарушенной поведе­нием должника.

Г. М. Матвеев (Юридический Сборник Киевского Государ­ственного университета № 2 «К вопросу о вине как основании договорной ответственности», стр. 128—129) считает, что сораз­мерение объема материальной ответственности со степенью вины должника могло бы иметь «несомненное воспитательное и дис­циплинирующее влияние на участников договорных связей». Не предрешая вопроса о том, в к а к и х конкретных формах может выразиться различный объем ответственности должника при разных степенях его виновности, Г. М. Матвеев — в качестве одной из таких форм (стр. 127).—предусматривает возмещение при умысле не только положительного ущер&а в имуществе, но и упущенной выгоды. Практически это означает неполное возме­щение убытков при неосторожности, т. е. снижение в этих слу­чаях ответственности за неисполнение. Мы полагаем, что такой подход способствовал бы не укреплению, а ослаблению договор­ной дисциплины и что только принцип 'полной ответственности за всякую вину соответствует началам нашего гражданского права.

13. Право кредитора на возмещение убытков, возникших вследствие неисполнения должником своего обязательства, не может быть использовано кредитором в таких целях, которые на­правлены на ухудшение положения должника и противоречат интересам социалистического государства. Между кредитором и должником в социалистическом государстве нет и не может быть антагонистических интересов, когда речь идет об обязательстве между социалистическими организациями и когда такое обяза­тельство направлено на выполнение народнохозяйственного плана; в этом случае исполнение обязательства — общее дело обеих сторон (поставщика и покупателя, подрядчика и заказ­чика) и обе стороны обязаны принять меры к возможному избе­жанию или уменьшению убытков. Если, например, поставщик своевременно не отгрузил товара, необходимого покупателю для его производства, и это вызвало простой на заводе покупателя, то последний не должен бездействовать, надеясь на полное воз­мещение ему всех убытков; наоборот, он должен со своей сто­роны принять все меры к сокращению того ущерба в своем пред­приятии, который может проистекать от несвоевременной от-

грузки продавцом названных товаров; эта обязанность кредитора (покупателя) находит свое гражданско-правовое выражение в том, что кредитор не получит возмещения той части убытков, которая могла бы быть предотвращена его (кредитора) надле­жащими и своевременными мероприятиями. Непринятие креди­тором таких M£p рассматривается как его вина (в отношении другой стороны и государства), дающая основание должнику на освобождение от ответственности или на снижение этой ответ­ственности. Этот принцип нашел свое отражение в Гражданском кодексе: ст. 118 предусматривает освобождение должника от от­ветственности за неисполнение, если он докажет, что «невозмож­ность исполнения... создалась вследствие умысла или неосто­рожности кредитора». Редакция ст. 118 ГК в этой части носит неполный характер: кредитор отвечает не только за причиненную им и по его вине невозможность исполнения, но и за всякое свое неправомерное действие, которое ухудшает положение должника, как стороны в обязательстве. В частности, кредитор отвечает и за непринятие им мер к сокращению собственных убытков, вы­званных неисполнением со стороны должника, ибо такая пассив­ность кредитора причиняет убытки должнику (создает для него опасность чрезмерной ответственности перед тем же кредитором) и в случае взаимоотношений между социалистическими органи­зациями приносит убытки Советскому государству.

Практика в изложенном здесь смысле расширила этот прин­цип, выраженный в ст. 118 ГК. Например, Госарбитраж при СНК СССР в 1943 году снизил сумму требования завода к по­ставщику угля, не отгрузившему во-время партии угля назван­ному заводу, вследствие чего на заводе произошел простой, вызвавший значительные убытки. Госарбитраж поставил вопрос о том, какие из происшедших убытков истец (завод) мог бы предотвратить путем своевременного принятия надлежащих мер.

Применительно к договору строительного подряда Госарби­траж в одном из своих решений 1940 года исходил из следующего тезиса:' если непринятие мер к устранению недостатков, обнару­женных заказчиком в принимаемых им строительных работах, может повлечь дальнейшую порчу этих работ, заказчик обязан. своими действиями устранить эти недостатки за счет подрядчика и несет ответственность за бездеятельность 1.

Отсюда вытекает также, что если ущерб возник для креди­тора вследствие совокупного действия и обстоятельств, из кото­рых некоторые лежат на ответственности должника, а другие на ответственности кредитора, то в соответствии с этим размер воз­мещения подлежит снижению; кредитор в этом случае получает

1 «Арбитраж», 1940, № 3, стр. 30; см. И. Б. Новицкий, Участие кредитора в исполнении договорного обязательства, «Советское государство и право», 1947, Na 7, стр. 32.

частичное покрытие возникших для него убытков, что ни в какой мере не является умалением принципа полного возмещения убытков, ибо кредитор должен сам нести убытки, вызванные его поведением, если налицо противоправность и вина кредитора. Разумеется, при таком «распределении» убытков по началам так называемой «смешанной ответственности» нельзя требовать ма­тематически точного соразмерения этих убытков со степенью вины каждой из сторон. Такая точность практически неосуще­ствима. Суду или арбитражу необходимо предоставить известную свободу в «распределении» убытков между лицами, которые являются сопричинителями и совиновниками в данном ущербе, с тем, чтобы были приняты во внимание все обстоятельства дан­ного конкретного случая. Такое разложение убытков между кре­дитором и должником нашло свое выражение в ряде арбитраж­ных решений.

Примером может служить следующий случай: поставщик по ошибке отгрузил подверженный скорой порче груз не в адрес покупателя, а в адрес третьей организации, а последняя, получив товар, не приняла надлежащих мер к предотвращению порчи товара; когда- же груз в конце концов попал к организации поку­пателя, то и здесь также не было принято надлежащих мер, вследствие чего весь товар полностью сгнил. Арбитраж установил, что истец (покупатель) и оба ответчика (поставщик и третья орга­низация) являются все трое сопричинителями и совиновниками полной гибели товара и «разложил» соответствующую сумму убытка между названными тремя организациями.

Сходным случаем смешанной ответственности кредитора и должника являются случаи «вины потерпевшего», предусмотрен­ные ст. ст. 403 и 404 ГК, которые будут рассмотрены в части курса, посвященной обязательствам из причинения вреда.

Случаи смешанной ответственности и распределения убытков между сторонами имеют место в практике Морской Арбитраж­ной Комиссии при Всесоюзной Торговой Палате: когда причиной столкновения судов является случай, убытки несет потерпев­ший; если столкновение произошло по вине одного из судов, убытки несет владелец виновного судна; если столкновение про­изошло по вине обоих судов, ответственность устанавливается в соответствии с долей вины каждой из сторон, а при невозмож­ности установить эту долю, убытки распределяются поровну.

В этой практике сочетаются принцип полного возмещения убытков и принцип ответственности кредитора (потерпевшего) за собственную вину.

, 14. Применение изложенных начал может иногда привести к заключению, что для иска о возмещении убытков вообще нет оснований, так как кредитор (потерпевший) легко и без суще­ственных материальных затрат имеет возможность предотвратить

убытая. В определении Судебной коллегии по гражданским де­лам Верховного суда СССР 1944 года по иску Азербайджанского Совхозтреста к Азербайджанской конторе Госбанка СССР о взы­скании 15447 руб. (Сборник постановлений Пленума и опреде­лений коллегий Верховного суда СССР за 1944 г., стр. 244) обсу­ждался следующий случай. Истец сдал ответчику в 1936 году на инкассо два платежных требования к совхозам на названную сумму. Платежные требования этими совхозами оплачены не были, и Госбанк наложил на них свой штамп, превратив их в ис­полнительные документы. В октябре 1942 года Госбанк (ответчик) предложил истцу выставить на инкассо дубликаты платежных требований, поскольку прежние платежные требования были утеряны в соответствующем отделении Сельхозбанка. Однако истец дубликатов не выставил и, взамен этого, предъявил Гос­банку иск о взыскании сумм утраченных платежных требований (исходя, очевидно, из того, что Госбанк—по п. 2 ст. 119 ГК— отвечает за Сельхозбанк, утративший названные документы). Судебная коллегия решила, что Госбанк не несет ответственности за утерю исполнительных документов, которые истец имел воз­можность восстановить так, чтобы, выставив дубликаты пла­тежных требований на инкассо, добиться оплаты их со стороны своих должников '.

15. Согласно ст. 411 ГК, при. определении размера возмеще­ния за вред, причиненный правонарушением, суд во всех случаях должен принять во внимание имущественное положение потер­певшего и причинившего вред. Это правило не имеет применения в тех случаях, когда потерпевшим является государственное;

кооперативное или общественное учреждение, предприятие или. организация (постановление Пленума Верховного суда СССР от 10 июня 1943 г. о судебной практике по искам из причинения вреда, пп. 13 и 14). При присуждении с колхоза возмещения за вред, причиненный колхознику, размер платежей определяется судом, исходя из заработка, которого лишился истец в связи с увечьем и с учетом имущественного положения потерпевшего и хозяйственной мощности колхоза не только имущественное по­ложение колхозника, но и хозяйственную мощь колхоза (поста­новление Пленума Верховного суда СССР от 5 мая 1950 г. о судебной практике по гражданским колхозным делам; см. «Судебная практика», 1950, № 7).

Согласно ст. 123 ГК, порядок взыскания присужденного кре­дитору с должника за неисполнение или просрочку может быть определен судом в зависимости от имущественного положения должника (отсрочка или рассрочка). Ст. 123 ГК относится к об-

' Ср. также определение коллегии Верховного суда СССР по граждан­ским делам по иску дела межрайбазы Облпотребсоюза к отделению Госбанка («Судебная практика», 1950, № 3, стр. 41).

щим положениям нашего обязательственного права, а ст. 411 ГК лишь к обязательствам из правонарушений.

Статьи эти дополняются ст. 182 ГПК, согласно которой, при постановлении решения, суд, определяя порядок исполнения ре­шения, может отсрочить или рассрочить его исполнение, исходя из имущественного положения сторон или иных обстоятельств дела. В исключительных случаях суд может и после вынесения решения отсрочить и рассрочить исполнение решения, а также изменить способ и порядок его исполнения; суд выносит об этом определение в судебном заседании с вызовом сторон.

Основная сфера действия ст. ст. 123 и 411 ГК и ст. 182 ГПК— отношения между гражданами. Статьи эти являются одним из выражений социалистического гуманизма в нашем гражданском праве.