§ 1. ПОНЯТИЕ «МЕХАНИЗМ ДЕЙСТВИЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ НОРМЫ»

Понятие «механизм действия юридической нормы» од-нопорядково -с понятием «механизм правового регули­рования», которое уже анализировалось в советской юри­дической литературе. И хотя полной ясности в раскры­тии его содержания еще не достигнуто, опубликованные исследования могут быть приняты за исходный пункт дальнейших теоретических изысканий.

Что бы ни понималось под механизмом действия пра- _' вовой нормы, он необходимо включает в себя юридиче-| скую норму и индивида. Следовательно, отношение «нор-I ма права — индивид» образует тот материальный субст-I рат, способ функционирования которого как раз и должен г быть изучен.

В абстрактной форме отношение «юридическая нор­ма— индивид» достаточно подробно проанализировано и в общей теории права4, и в отраслевых юридических дис­циплинах, в том числе и в науке уголовного права, когда в ней трактуется вопрос об обязательности и непрелож­ности уголовного закона5. В результате установлено, что в роли универсальных способов правового воздействия на поведение людей выступают запреты и дозволения. Прав­да, в последние десятилетия в связи с глобальным уси­лением публично-правового начала в управлении общест­венными процессами резко возросло значение предписа­ния— типичного способа юридического регулирования деятельности должностных лиц. Однако это не вносит ко­ренных изменений в методы правового воздействия. Пред­писание—своеобразная форма синтеза запрета и дозво­ления, поскольку предписанное, конечно, дозволено, но до­зволенное предписанием запрещено не исполнять. Во всех случаях мотивы дозволенных, запрещенных или предпи­санных правом поступков формируются под влиянием санкций и обеспечительных средств идеологического и ор­ганизационного характера6.

Анализ отношения «юридическая норма — индивид» в науке уголовного права по существу представляет собой конкретизацию теоретических положений общей теории права. Особенность этого анализа состоит лишь в том,

122

что исследуется преимущественно запрет — специфиче­ский способ воздействия на поведение человека уголовно-правовой нормы. Правда, в последнее время все чаще и чаще оговаривается, что запрет, возбраняя одни действия, тем самым побуждает к другим, положительным поступ­кам, ибо его оборотная, «теневая» сторона — позитивное, социально полезное действие. Но такого рода примеча­ние не вносит принципиальных изменений в традицион­ный подход к изучению отношения индивида к правовой норме, так как в центре внимания исследователя по-преж­нему остается абстрактный юридический запрет и не ме­нее абстрактный человек как таковой.

При использовании подобного метода в изучении отно­шения человека к юридическим запретам, дозволениям и предписаниям вопрос о механизме действия правовой нор­мы не образует самостоятельной теоретической или прак­тической проблемы. В рамках рассматриваемой понятий­ной системы этот механизм по существу может быть опи­сан одной фразой: законодатель издает правовую норму, человек исполняет ее. Более того, оставаясь в сфере од-!ной только «чистой юриспруденции», вообще нельзя прий­ти ни к чему иному, кроме формул, будто закон никем не может нарушаться вследствие его всеобщей обязатель­ности или будто право соблюдается потому, что его со­ставляют правила поведения. Эти формулы тавтологичны. Заявление же о том, что люди поступают в соответствии с требованиями права из одного лишь страха перед санк­цией, требует такой «научной смелости», которая позво­ляет делать выводы вопреки очевидным фактам.

Первый шаг к обогащению абстрактного отношения «индивид — норма права» был сделан, когда законода­тельные запреты стали рассматриваться как исходящие от государства. Но тогда и индивид должен приобрести до­полнительные определения, ибо в государстве он не че­ловек как таковой, а гражданин республики или поддан­ный монарха. В этой понятийной системе отношение «юри­дическая норма — индивид» рассматривается как сторона политического отношения, а объяснение причины следо­вания людей закону сводится к формуле: люди соблюда­ют требование права, ибо оно исходит от государственной власти. Авторитет государства — вот что заставляет ува­жать закон. Положение не меняется даже тогда, когда государство признается продуктом деятельности самих индивидов — следствием их объединения на основе так называемого общественного договора. «Дабы это общест-

123

венное соглашение не оказалось простой формальностью,— отмечал Жан-Жак Руссо, один из самых знаменитых сто­ронников договорной теории происхождения государства, — оно молчаливо заключает в себе следующее обязательст­во, которое только одно и может придать силу другим обязательствам, а именно: если кто-нибудь откажется по­виноваться о'бщей воле, то он будет принужден к повино­вению всем политическим организмом»7.

С точки зрения логики формальной, политическое от­ношение гражданина к государственному запрету и юриди­ческое отношение индивида к правовой норме — различные общественные явления.  С точки зрения логики диалекти­ческой, политическое отношение образует содержание юри­дического,  а последнее, следовательно, выступает  как его специфическая   форма.   Политическое   отношение   как   бы 1 скрывается за юридическим,  и его обнаружение есть  ре­зультат рефлексии — специального приема диалектической ! логики. Он основывается на том, что видимость  (в нашем случае — юридическое отношение)   есть явление сущности -| (в  нашем    случае — политическое    отношение).   Познать  . сущность — значит углубиться в  явление.  Такое углубле­ние   (рефлексия)   и дало возможность    представить связь между индивидом и нормой как сторону более глубоко- « го — политического — отношения.   Отношение   индивида   к ; норме   (явление)  таким образом было сведено к отноше- ' нию гражданина к требованию государства  (к сущности). "

Однако   объяснение   законопослушного   поведения   юн- -< дивида только наличием у него обязанности гражданина .; исполнять требования государства по-прежнему не выво­дит  анализ  из  сферы  чистого  долженствования.    И   по-   | скольку «на «духе» с самого начала лежало проклятье быть   | «отягощенным» материей»8, исследование рано или поздно должно было пойти дальше и обратиться к изучению ре­ального отношения индивидов к юридическим нормам, вы­ражающегося  в   совокупности   поведенческих   актов.

Конечно, и отношение человека к праву, рассматри­ваемое в качестве политического, тоже является момен­том социальной действительности. Все три его элемента — изданные государством юридические нормы, гражданство как политическое свойство индивида, полученное им отто­го же государства, и само отношение между законом и гражданином — объективно существуют и в этом смысле действительны отнюдь не в меньшей мере, чем вещи фи­зического мира. Но вместе с тем марксисту очевидно, что политическое отношение «е может быть самой глубинной

124

основой юридического. Оно — сущность правовой нормы лишь первого порядка. Собственная же его сущность ко­ренится в экономическом строе общества, ибо политика, по словам В. И. Ленина, есть лишь «концентрированное выражение экономики»9. Следовательно, образуя содержа­ние юридического отношения, политическое отношение в свою очередь выступает лишь формой экономического. По­следнее, стало быть, и составляет сущность юридических явлений второго порядка.

Наконец, с позиций марксизма-ленинизма, базис — так­же не первопричина, а стало быть, и не последняя инстан­ция в теоретическом объяснении социальных явлений. «Нет ничего более неправильного, чем тот способ, которым пользуются... когда рассматривают общество под углом зрения его экономических условий»10, — писал К. Маркс. Базис определяет характер одной только надстройки, бу­дучи сам определен состоянием производительных сил. Но и производительные силы, и базис, и надстройка суть лишь моменты саморазвития общества как целого, опре­деляющего свойства собственных элементов всей интегри­рованной совокупностью своих составных частей. Утверж­дать противное — значит предполагать, что не система обусловливает свойства входящих в нее элементов, а на­против, элемент —свойства системы или что часть имеет большее значение, чем целое. При таких условиях в роли сущности юридических явлений третьего порядка высту­пает вся совокупность общественных отношений. Именно их ансамбль в конечном счете определяет и содержание нормы уголовного права, и поведение — законопослушное или противоправное — индивидов, ибо они как раз и яв­ляются носителями тех социальных свойств и отношений, из которых складывается общественная система. Именно эта «тотальность» придает социальную значимость явле­ниям и процессам, которые сами по себе не являются общественными (например, демографические, географиче­ские, технические и пр.). Имению она, следовательно, по­зволяет рассматривать все факторы, влияющие на отно­шение людей к уголовно-правовым нормам, как стороны единого социального механизма действия уголовного за­кона.

Таким образом, социальный механизм действия уго­ловно-правовой нормы включает, во-первых, саму эту нор­му, воплощающую в себе юридический запрет и санкцию за возможное его нарушение, и во-вторых, общественного индивида, отношение которого к уголовному закону опре-

125

деляется всей совокупностью социально значимых факто­ров. Сложность структуры социального механизма дейст­вия нормы обусловлена не только тем, что индивид при выборе законопослушного или противоправного варианта поведения подвергается воздействию множества разнона­правленных общественных сил, но и тем, что само дейст­вие закона имеет две стадии: первая — предупредительное действие юридического запрета, заставляющее человека воздерживаться от совершения противоправных поступ­ков; вторая —применение уголовного закона правоохра­нительными органами в том случае, если уголовно-право­вой запрет все-таки нарушается.

Поскольку в соответствии с партийными документами главное внимание должно быть направлено на предотвра­щение преступлений11, центр тяжести в правовом регули­ровании поведения людей средствами уголовного права должен быть перенесен на первую стадию действия уго­ловно-правовой нормы. Вторая стадия по существу игра­ет роль своеобразного «чистильщика», призванного устра­нять последствия «перебоев» в работе механизма право­вого регулирования, которые повлекли за собой наруше­ние юридических запретов12.

Вместе с тем социальный механизм правового регули­рования — не единственный вид механизма действия юри­дической нормы. Коль скоро, по словам Ф. Энгельса, «не­возможно рассуждать о морали и праве, не касаясь вопро­са о так называемой свободе воли, о вменяемости челове­ка»13, помимо общесоциальных факторов должны быть рассмотрены типы индивидуального сочетания обществен­ных и природных свойств у отдельных категорий людей, опосредствующих формирование их отношения к уголов­ному закону. Как показали многочисленные социологиче­ские исследования, эти типы индивидуальных сочетаний общественных свойств также обнаруживают известные за­кономерности (повторяемости) в своем влиянии на фор­мирование отношения к закону, что позволяет говорить о существовании личностного механизма действия уголов­но-правовой нормы.

Наконец, человек, помимо воздействия общесоциаль­ных условий, постоянно испытывает на себе устойчивое влияние ближайшего окружения. В частности, входя в различного рода «малые группы», начиная с семьи, не­формальных групп по интересам и т. п. и кончая нефор­мальной организацией первичных трудовых коллективов, он подвергается воздействию внутригрупповых норм, уста-

126

новок, ценностных ориентации, мнений, взглядов, иллю­зий и др. И поскольку все эти факторы существенны и тогда, когда речь идет о формировании отношения людей к закону, постольку далее речь может идти и о социаль­но-психологическом механизме действия уголовно-право­вой нормы.

С точки зрения марксистско-ленинской социологии, пе­речисленные виды механизмов правового регулирования не являются рядоположенными. Ведущую роль играет со­циальный механизм, ибо в нем сосредоточивается дейст­вие общесоциальных закономерностей, определяющих и общественную природу человека, и характер его ближай­шего окружения, и социальную значимость его поступков. С него, вообще говоря, и следует начинать изучение ре­гулирования поведения людей посредством уголовно-пра­вовых запретов. Но коль скоро входящие в этот механизм факторы необозримо разнообразны и многочисленны, их классификация должна предшествовать систематическому описанию того, как в обществе действует уголовное право. Социальный механизм — взаимодействие общественных свойств людей, обусловливающее их отношение к уголов­ному закону.

Наличие или отсутствие у конкретных людей тех или иных общественных свойств — следствие занятия ими определенных позиций в системе общественных отноше­ний. Следовательно, классификация социальных свойств населения есть вместе с тем и классификация социальных позиций, которые занимают участники общественной жиз­ни. И поскольку общественная жизнь людей протекает в сферах производства, политики и культуры (включая быт и потребление), постольку социальные свойства населения соответственно подразделяются на экономические, полити­ческие и культурно-бытовые.

В сфере производства различаются такие позиции, как социально-классовая принадлежность, место в профессио­нально-квалификационной структуре общественного труда, должностное положение в системе народного хозяйства, роль в управлении трудовыми процессами, степень уча­стия в творческом труде, уровень зарплаты и т. п. В сфере общественно-политической жизни, где человек выступает как участник политических отношений, т. е. как гражда­нин, член КПСС, других общественных организаций, вы­деляются такие социальные позиции, занимая которые, граждане участвуют в управлении государством, в реше­нии общих дел. Наконец, в сфере культуры, быта и по-

127

требленйя выделяются такие позиции, которые человек за­нимает в семье и коллективе, составляющих его ближай­шее окружение, в сфере образования, научной и художе­ственной самодеятельности, в структуре потребления и т. п.

Демографические характеристики населения не явля­ются собственно социальными и в прямом смысле слова не должны, казалось бы, образовывать самостоятельную группу свойств в структуре предлагаемой классификации социальных .факторов. Но, как показывают исследования, демографические признаки теснейшим образом связаны с социальными (иногда эта связь даже обретает юридиче­скую форму, например в случае установления возрастных цензов), и потому имеются все основания для дополнения экономических, политических и культурно-бытовых фак­торов демографическими свойствами (полом, возрастом, коэффициентом семейности, плотностью населения, мигра­цией и др.).

Экономические свойства в конечном счете определяют все остальные социальные характеристики человека. Вот почему развитие производства и его техническое перево­оружение, изменяя социально-экономическую структуру общественного труда (а следовательно, численность и удельный вес социальных групп, закрепленных за его со­циально неоднородными видами), образуют базис всех остальных социальных преобразований, в том числе и тех, от которых зависит повышение эффективности уголовного з а конодательств а.

Второе место по своему влиянию на повышение эффек­тивности уголовно-правовых запретов занимают культур­но-бытовые свойства людей (главным образом за счет факторов образования и дохода).

Кроме зависимости отношения населения к требовани­ям уголовного закона от места, занимаемого людьми в экономической, политической и культурно-бытовой сферах, исторический материализм позволяет определить группу факторов, являющихся базисными по отношению к осталь­ным, и группу факторов, являющихся вторичными, произ­водными и потому оказывающих лишь «обратное» влия­ние на первые. К числу базисных факторов относятся демографические характеристики, социальное происхожде­ние и социальное положение, а также те, которые отра­жают место и роль людей в производстве. По отношению к ним все остальные факторы, характеризующие законо­послушную или противоправную деятельность людей, яв­ляются вторичными. Среди этих вторичных факторов вы-

128

деляются образование, доход, семейное положение, отно­сящиеся к сфере культуры, быта и потребления и играю­щие в свою очередь роль базисных факторов второго порядка по отношению к иным, кроме базисных, факторам первого порядка.

Предварительное установление классов социальных факторов, влияющих на отношение населения к уголовно­му закону, позволяет перейти к их изучению как системы, т. е. к непосредственному исследованию социального ме­ханизма действия уголовно-правовой нормы. '