§ 1. Se defendendo (самооборона) и личная крайняя необходимость как основания для исключения виновности

В обстоятельстве, исключающем виновность, отражается снисхож­дение. Можно предположить, что в жизни бывают ситуации, когда у людей нет иного выбора, кроме как предпринять противоправ­ные и с опасными последствиями действия. Допустим, их выну­дили. Для того чтобы выжить, они должны убить или украсть.

I

§ 1. Se defendendo (самооборона) и личная крайняя необходимость        327

Эти люди и их дети голодают, и потому им ничего не остается, как украсть кусок хлеба, или же, если они оказались в открытом море, для того чтобы выжить, им приходится вырвать спасительную доску из рук другого тонущего. Такие действия противоправны, потому что они направлены против невиновных людей или по крайней мере против тех, кто не предпринимал никаких агрессив­ных действий в их отношении.

Приблизительно с XIII по XVI в. единственной формой само­обороны, признававшейся в общем праве, был критерий se defen­dendo. Он принимался в расчет, если, например, рассматривалась драка и одна из сторон отступала до последнего, прежде чем сама прибегала к применению силы для собственной защиты. Если при этом погибал нападающий, se defendendo играла для обвиняемого роль фактора, спасающего его от казни, но при этом он не мог избежать осуждения. Обвиняемый терял свое состояние в искуп­ление за то, что он лишил жизни другого человека. Орудие убийства также изымалось и считалось оскверненным предметом. Убийство se defendendo называлось извинительным, поскольку хотя и имело место неправомерное лишение жизни человека, обстоятельства создавали почву для того, чтобы спасти преступ­ника от смертной казни.

Признание действий se defendendo обороной проистекало в большей степени из снисхождения к загнанному в угол обвиняе­мому. Если бы мы все действовали подобным образом, попади мы в такие же обстоятельства, мы вряд ли бы стали осуждать и казнить убийцу, у которого нет иного выхода.

Мы уже упоминали, что Кант использовал тот же критерий снисхождения, когда признавал оправдывающую моряка необхо­димость спасти свою жизнь, «отняв у другого, находившегося в такой же опасности, доску». Хотя действия моряка по спасению своей жизни неправомерны, на него распространяется действие субъективного или личного иммунитета от наказания. Таким об­разом, угрожающая жизни ситуация облегчается тем, что стано­вится обстоятельством, исключающим виновность, точно так же, как и обстоятельством, исключающим виновность в деле se defen­dendo. Оба обсуждаемых действия происходят под влиянием непреодолимых обстоятельств. В каждом случае необходимость действовать таким образом не является основанием для негативной оценки личности правонарушителя. В конечном счете мы можем

328

Глава VIII. Самооборона и крайняя необходимость

осуждать в убийстве само действие по лишению жизни, но при этом мы не будем осуждать лицо, действовавшее под влиянием указанных обстоятельств.

Se defendendo и крайняя необходимость были ранними фор­мами обороны, а также обстоятельствами, исключающими винов­ность, коренящимися в инстинкте самосохранения. Хотя по исход­ным моментам и своей структуре эти два основания для исключе­ния виновности походили друг на друга, их последующее развитие отличается существенным образом. В 1532 г. английский парла­мент признал, что самооборона в специфических случаях может быть обстоятельством, исключающим противоправность. Следст­вием этого решения явилось то, что лицо, причинившее смерть, получало полное оправдание. Больше не использовалось изъятие имущества как наказание за лишение жизни при самообороне.

Справедливости ради следует отметить, что законода­тельные установления о необходимой обороне как оправдываю­щие обороняющегося в российском уголовном праве появились также довольно рано. Так, в Соборном уложении 1649 г. (круп­ный кодифицированный правовой акт, оказавший серьезное влияние на дальнейшее развитие российского уголовного права) оправдывалось убийство всякого, насильно врывающегося в чужой дом (с добавлением при этом наставительного поучения для последнего — «не приезжай в чужой дом насильством>>). В Воинском артикуле Петра I (1715 г.) необходимая оборона разрешалась для охраны жизни и здоровья обороняющегося: «Кто прямое оборонительное сопротивление для обороны жи­вота своего (т.е. жизни. — А.Н.) учинит, и оного, кто его к сему принудит, убьет, оный от всякого наказания свободен».

Такое понимание se defendendo существовало вплоть до XIX в., но постепенно оно стало выходить из употребления.

Se defendendo создала поле для признания необходимости как основания для исключения виновности, сравнимое с кантовским примером об отобрании доски при кораблекрушении. Но реализа­ция этого правила никогда не имела места в общем праве. Слабость общего права в ситуациях, сравнимых с гипотетическим примером Канта, стала очевидной, когда в конце XIX в. английские суды столкнулись с проблемой квалификации действий, совершенных в состоянии личной крайней необходимости в случаях кораблекру-

§ 1. Se defendendo (самооборона) и личная крайняя необходимость        329

шений в открытом море. После длительного пребывания на плоту в открытом море без воды и пищи Дадли и Стивене решили убить и съесть юнгу Паркера, благодаря чему выжили и впоследствии были обвинены в убийстве.

Английский суд отверг попытки найти в общем праве основания для признания обстоятельств, исключающих виновность по при­чине действий in extremis (в экстремальной ситуации). Казалось, что нет ни малейшей возможности оправдать умышленное убийст­во невиновного человека. И хотя основания для исключения виновности представлялись достаточными, английский суд никог­да не воспринимал аналогии между принципом se defendendo и убийством, совершенным Дадли и Стивенсом в условиях личной крайней необходимости. Суд также никогда не считал, что могла существовать аналогия между признанной им вынужденной обо­роной, основанной на реакции на угрозы, исходящие от другого человека, и угрозой смерти, с которой столкнулись Дадли и Стивене. Хотя суд не снизошел до оценки ситуации как чрезвы­чайной, королева поддержала широко распространенное в то время мнение о том, что никто не может обвинять моряков, потерпевших кораблекрушение, за стремление выжить, прибегая к несправедливым средствам. Королева заменила приговор суда к смертной казни на шестимесячное заключение.

Право Германии развивалось в ином направлении. Обсуждение Кантом ситуации с доской при кораблекрушении оказало влияние на проект первого немецкого Уголовного кодекса 1871 г. В § 54 содержалось четкое положение о личной крайней необходимости, которое стало краеугольным камнем для национальной юриспру­денции Бисмарковского рейха. Это положение касается и угрозы, исходящей как от естественных сил, так и от другого человека. И хотя в кодексе была нечетко определена позиция в отношении того, какие конкретно основания могут использоваться для оправ­дания и освобождения от ответственности, в юридической литера­туре необходимость стала трактоваться именно так, как она трак­товалась Кантом, а именно как фактор, который, не отрицая противоправного характера действия, снимал личную виновность ввиду его вынужденности.

Основываясь на этом положении кодекса, немецкие ученые не могли вполне согласиться с решением английского суда по делу Дадли и  Стивенса.   Им казалось очевидным,  что потерпевшие

330

Глава VIII. Самооборона и крайняя необходимость

кораблекрушение моряки должны были быть оправданы за свои предположительно неправомерные действия. К концу XIX в. англо-американское и немецкое право пошли по разным путям в трактовке необходимости как основания для исключения винов­ности.

К началу XX в. российское уголовное законодательство уже закрепляло принцип признания действий, совершенных в состо­янии крайней необходимости, как исключающих не только наказуемость, но и преступность, и содержало развернутое определение крайней необходимости, в принципе близкое к ее современному пониманию, на чем мы остановимся при характе­ристике этого уголовно-правового института.