§ 2. Фактические ошибки, касающиеся элементов дефиниции (тип 1)

Ошибки, относящиеся к первому уровню, анализировать достаточ­но легко. Существует общепринятое мнение о том, что ошибки, касающиеся ключевых элементов преступления, снимают вопрос об умысле, наличие которого необходимо для признания преступ-

Статья 1.13 (10) Примерного уголовного кодекса гласит: «Материальный элемент преступления означает такой его элемент, который не имеет исключитель­ного отношения к законодательству о давности юрисдикции, месте рассмотрения дела или какому-либо иному предмету, также не связанному с: 1) проистекающим от поведения вредом или злом, предупреждение которого имеет в виду закон, определяющий данное преступление, или 2) существованием обстоятельств, дела­ющих это поведение правомерным или освобождающим от ответственности за него».

ления совершенным преднамеренно. Какой может быть ожидаемая реакция той или иной правовой системы на ошибку относительно того, является ли объект, в который целился преступник, живым человеком или картонной мишенью? Немецкие юристы включили в § 16 своего Уголовного кодекса положение о том, что ошибка в отношении элементов дефиниции (определения) снимает вопрос об умышленном характере правонарушения. Подход юристов стран общего права к этой проблеме состоит в поиске в соответст­вующем законе или прецеденте убедительно сформулированного требования о наличии умысла. Если оно находится, то результат наступает по дедуктивному принципу: ошибка либо снимает во­прос об умысле, либо нет. Если умысел на убийство определяется как намерение убить другого человека, тогда заблуждение относи­тельно того, что под прицелом была картонная мишень, а не человек, вопрос об умысле снимает и блокирует обвинение в предумышленном убийстве.

Заключение из такого дедуктивного вывода об ошибке в про­тивовес требованию о наличии умысла оставляет открытым вопрос об ответственности за неосторожность. Если характер самой ошиб­ки таков, что в ней может быть виновато само лицо, возникает возможность привлечения его за неосторожное создание элемента преступления. Такое решение возможно не во всех случаях, а в отдельных, таких, как, например, убийство. Обратим внимание, что такой подход к вопросу об ответственности за неосторожные ошибки подразумевает, что определенные виды необоснованных ошибок и заблуждений разделяются на две части. Одна — это элемент ошибки, и он исключает ответственность за умышленное поведение, другая — элемент виновности, и он предполагает ответственность за неосторожность'.

В соответствии с теорией российского уголовного права (разделяемой и судебной практикой) рассматриваемая ошибка относится к разновидности фактических (ошибка в объекте). В данном случае лицо думало, что стреляет в мишень (неохра­няемый объект), а попадает в полицейского (объектом являет­ся жизнь или здоровье последнего). Вопрос об ответственности

' Обратим внимание на мою точку зрения, связанную с критикой расширения концепции неосторожности с включением в нее ошибок, равно как и несчастных случаев, изложенную в гл. VII.

13- 1147

386

Глава IX. Релевантные и нерелевантные ошибки

§ 2. Фактические ошибки, касающиеся элементов дефиниции

387

решается в зависимости от вины. В тех случаях, когда лицо не предвидело своей ошибки, но по обстоятельствам дела должно было и могло предвидеть, ответственность наступает за неосторожное причинение вреда, в конкретном случае — за неосторожное убийство. Однако ошибка в объекте не связыва­ется с дефиницией соответствующего преступления, а носит более общий характер и может не исключать умысла волевого. Ошибка в объекте — это заблуждение субъекта относительно социального и юридического содержания объекта посягательст­ва. Наиболее типичной ее разновидностью являются случаи, когда субъект ошибочно полагает, что посягает на один (охра­няемый в отличие от рассмотренного случая уголовным зако­ном) объект, а в действительности причиняет ущерб другому объекту уголовно правовой охраны. Например, лицо тайно по­хищает со склада вооружения ящик, думая, что в нем находят-ся боеприпасы, однако в действительности похищает ящик с форменной обувью. Посягательство на воображаемый объект образует состав хищения оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств (ст. 226 УК РФ). Факти­чески совершенное хищение образует состав кражи чужого имущества (ст. 158 УК РФ). В первом случае объектом является общественная безопасность, во втором — собствен­ность. Объекты эти юридически неравноценны, так как за преступное посягательство на первый объект установлено более строгое наказание, чем за посягательство на второй. В связи с этим содеянное квалифицируется по направленности умысла как покушение на хищение боеприпасов, т.е. по ч. 3 ст. 30 и ст. 226 УК РФ.

Об ошибке в объекте следует отличать ошибку в предмете преступного посягательства и в личности потерпевшего. Они могут не иметь уголовно-правового значения (т.е. являться нерелевантными), но могут и носить уголовно-правовой харак­тер (и следовательно, быть релевантными). Например, лицо похищает у иностранного гражданина бумажник, думая, что в нем находится иностранная валюта, а в действительности завладевает крупной денежной суммой в рублях. В обоих случаях лицо должно привлекаться к ответственности за кражу чужого имущества (ст. 158 УК РФ), в том числе и при фактической ошибке в предмете похищаемого (нерелевантная

ошибка). Однако иногда такая ошибка может влиять на ква­лификацию содеянного и превращаться в релевантную, напри­мер, в тех случаях, когда посягательство на предполагаемый предмет должно квалифицироваться по той же статье УК РФ, что и посягательство на фактический предмет, но при отяг­чающих обстоятельствах. Так, если в приведенном примере с похищением бумажника с предполагаемой иностранной валю­той виновный оценивал размер похищаемого (в переводе на российские рубли) в сумме, которая в пятьсот раз превышает минимальный размер оплаты труда,  а в действительности завладел денежной суммой в рублях, в пятнадцать раз превы­шающей минимальный размер оплаты труда, такая ошибка будет иметь уголовно-правовое значение.  Дело в том,   что кража фактически похищенного (по размеру похищенного) ква­лифицируется либо как кража без отягчающих обстоятельств (ч.  1 ст.  158 УК РФ), либо как кража с причинением значи­тельного ущерба потерпевшему (п. <<г» ч. 2 ст. 158), а кража в предполагаемых размерах похищенного — как кража в круп­ных размерах (п. «б» ч. 3 ст.  158). Последняя наказывается значительно строже. В связи с этим такая ошибка должна учитываться при квалификации содеянного, и фактически со­вершенная лицом кража должна квалифицироваться как поку­шение на кражу в крупном размере (по ч. 3 ст. 30 и п. «б» ч. 3 ст. 15 УК РФ).

Ошибка в личности потерпевшего заключается в том, что субъект, желая посягнуть, например, на жизнь одного лица, в действительности посягает на жизнь другого лица, принимая его за первое. Обычно такая ошибка не влияет ни на квалифи­кацию содеянного, ни на уголовную ответственность и наказа­ние виновного. Например, для состава убийства личность конкретного потерпевшего не имеет значения (ошибка нереле­вантна). Однако на практике встречаются случаи, когда ошиб­ка в личности потерпевшего одновременно будет означать и ошибку в объекте преступления, и превращаться в релевант­ную ошибку. Допустим, обвиняемый намеревался угрожать судье в связи с рассмотрением последним конкретного судебного дела. Однако по ошибке угрожает потерпевшему, лишь внешне похожему на судью. Первое деяние (угроза судье) должно квалифицироваться по ч.   1 ст. 296 УК РФ (максимум сан-

388

Глава К. Релевантные и нерелевантные ошибки

§ 3. Юридические ошибки относительно дефиниции

389

кции — до трех лет лишения свободы). Второе отличие от первого квалифицируется по ст. 119 УК РФ и наказывается менее строго. В связи с этим при такой ошибке в личности потерпевшего содеянное по направленности умысла должно квалифицироваться как покушение на задуманное преступле­ние (по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 296 УК РФ).

И тем не менее, несмотря на указанную специфику, и в американском, и в российском уголовном праве ошибка в объек­те — это ошибка в содержании виновного отношения лица к этому элементу.