ВОПРОСЫ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В НОРМАХ РАЗДЕЛА VIII УК РФ «ПРЕСТУПЛЕНИЯ В СФЕРЕ ЭКОНОМИКИ»

Сопоставительный анализ норм глав 21-23, входящих в раздел VIII Уголовного кодекса РФ 1996 года, позволяет сделать вывод о том, что уровень дифференциации ответственности за совершение предусмотренных ими преступлений с помощью квалифицирующих признаков весьма заметно различается.

В связи с этим заметим, что перед законодателем в период создания Кодекса в сфере дифференциации наказуемости описываемых деяний в числе других стояли следующие задачи: по возможности подвергнуть дифференциации каждый из видов деяний; правильно очертить круг обстоятельств для использования их в качестве квалифицирующих признаков; наметить типичные сочетания признаков, которые разумно использовать многократно, как бы «по шаблону» при конструировании квалифицированных составов одной классификационной группы или в целом главы; обеспечить надлежащую преемственность и плавность перехода от квалифицирующих к особо квалифицирующим признакам.

В главе 21 «Преступления против собственности» большинство упомянутых задач решено успешно. Так, если в целом по УК примерно две трети статей Особенной части содержат по несколько частей, в которых предусмотрены усиливающие  наказуемость обстоятельства, то все без исключения статьи гл.21 (равно как и главы 23) содержат описание квалифицированных видов соответствующих деяний – кражи, мошенничества и т.д.

Иное положение – в главе 22 «Преступления в сфере экономической деятельности». Во-первых, здесь в ряде статей вторые части, обычно посвященные квалифицированным составам, содержат описание самостоятельных видов преступлений, т.е. эти части используются не по основному своему целевому назначению. Например, в ч.1 ст.180 УК предусмотрена ответственность за незаконное использование чужого товарного знака, а в ч.2 – за незаконное использование предупредительной маркировки. Подобный прием избран законодателем в шести статьях данной главы. Нечто подобное встречается и в ст.204 «Коммерческий подкуп» главы 23, где (только в ч.3) дано описание самостоятельного вида преступления.

Во-вторых, глава 22 не предусматривает дифференциации в 15 из 33 статей (по состоянию на 1 октября 2000 г.), не названо квалифицирующих признаков применительно к 21 виду преступления, содержащему основной состав (из 39 описанных в главе).

Налицо, как представляется, недооценка роли квалифицирующих обстоятельств и идеи дифференциации наказания в нормах главы 22, что, видимо, объясняется, прежде всего, следующим: в период принятия УК 1996 г. законодателю предстояло существенно обновить круг хозяйственных преступлений, и не случайно около половины статей в данной главе – новые. Характерно и то, что за  сравнительно короткий период действия нового УК успели подвергнуться изменению уже пять статей гл.22, еще одна статья введена дополнительно.

В главе 21 «Преступления против собственности» 11 статей предусматривают 19 видов квалифицирующих обстоятельств, в чем просматривается стремление законодателя по возможности разнообразить и в то же время унифицировать используемые для дифференциации признаки. В пользу этого свидетельствует и тот факт, что законодатель придерживается «блокового» принципа их изложения. Так, в 8 квалифицированных составах встречается сочетание двух признаков: совершение преступления по предварительному сговору группой лиц или неоднократно, а в 6 особо квалифицированных составах использовано сочетание трех признаков: организованной группой, либо в крупных размерах, либо при наличии двух или более судимостей.

Иная ситуация в главах 22 и 23. Во второй из них, включающей всего 5 статей и 6 основных составов, использовано 6 видов дифференцирующих обстоятельств. А в гл.22, насчитывающей 33 статьи и 39 основных составов, задействовано только 14 видов квалифицирующих обстоятельств (против 21 по УК РСФСР 1960 г.); и здесь, таким образом, ни о каком серьезном углублении  процесса дифференциации наказания говорить не приходится.

Этот вывод подтверждается и тем, что в гл.22 УК РФ не наблюдается позитивных сдвигов также в оперировании «блоками» признаков. Так, в данной главе многократно использовано законодателем лишь сочетание признаков: «неоднократно или организованной группой» (ч.2 ст. 181, 184 и 187 УК), да еще три варианта сочетаний применено по два раза. В остальных случаях задействованы «свои» сочетания признаков.

Недостаточно тщательно, в отличие от норм гл. 21, продуман в гл.22 УК и вопрос о «ступенчатом» использовании однородных признаков при переходе от одной части к другой. Так, в ч.2 ст.178 (при наличии в статье ч.3) в качестве квалифицирующих выступают и группа лиц по предварительному сговору, и организованная группа (также ч.2 и ч.4 ст.204 в гл. 23), а в ч.2 ст.194 – и неоднократность, и прежняя судимость лица. Тем самым нивелируется сила влияния на уровень опасности обстоятельств, в действительности в разной мере повышающих этот уровень. Необходимость более дробной законодательной дифференциации можно продемонстрировать на примере ст.179 УК, содержащей две части: в первой из них дано описание преступления небольшой тяжести, а во второй – тяжкого (с лишением свободы до десяти лет), в качестве же одного из квалифицирующих признаков названа организованная группа. Совершенно очевидна потребность в промежуточном квалифицированном составе – средней тяжести – с включением в него признака «по предварительному сговору группой лиц» (наряду с признаками неоднократности и применения насилия) и введения в особо квалифицированный состав признака прежней судимости лица.

Причины отмеченных сбоев практически те же, что и упомянутые выше: акцентирование внимания на конструировании новых составов и оставление в итоге без должной проработки вопросов дифференциации ответственности и наказания. Этот недостаток должен быть ликвидирован в процессе внесения изменений в действующее уголовное законодательство.

А.Н. КАРАХАНОВ,

аспирант

(НИИ при Генеральной прокуратуре РФ)