I

Статья 404 ГК. делает понятие «источника повышенной опасности» главным отличительным признаком того состава фактов, который влечет за собой применение повышенной ответственности, характерной для этой статьи Гражданского кодекса.

«Лица и предприятия, — говорит ст. 404 ГК, — отвечают за вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы, либо умысла или грубой небрежности самого потерпевшего».

Никакие другие доказательства, кроме указанных двух, не могут привести ни к освобождению от ответственности, ни даже к ограничению размера ответственности, устанавливаемой ст. 404 ГК 1.

В противоположность ст. 403 ГК, ст. 404 ГК не допускает ни ссылки на управомочие совершить действие, причинившее вред, ни на субъективную неотвратимость вреда, случайно (невиновно) возникшего от действия «источника повышенной опасности». С другой стороны, примечание к ст. 404 ГК РСФСР ограничивает срок давности по искам к государственным органам двумя годами 2.

Вследствие этого установление границ понятия «источник повышенной опасности» получает первостепенное практическое значение. От признания или непризнания вредоносной в данном случае причины «источником повышенной опасности» в смысле закона зависит квалификация гражданско-правовых последствий возникшего вреда. Выяснить понятие — «источник повышенной опасности» — значит тем самым определять границы применения ст. 404 ГК. По этой статье отвечают только за вред, причиненный «источником повышенной опасности».

1  Вопрос о дополнительном применении ст. 411 ГК мы оставляем здесь в стороне, так как этот вопрос для ст. 404 ГК не специфичен.

2  См. гл. шестую настоящей работы.

Как же закон характеризует то, что он называет «источников повышенной опасности»?

По этому поводу ст. 404 ГК содержит два высказывания. Первое высказывание сформулировано как общее правило. Статья 404 ГК говорит, что повышенную ответственность, вплоть до «непреодолимой силы», несут «лица и предприятия, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих». Следовательно, «источник повышенной опасности» — это определенная деятельность лиц и предприятий 1. Другое высказывание об «источнике повышенной опасности» в ст. 404 ГК касается отдельных случаев, которые закон перечисляет в виде примеров «источников повышенной опасности». В перечень примеров вошло всего шесть случаев: «железные дороги, трамвай, фабрично-заводские предприятия, торговцы горючими материалами, держатели диких животных, лица, возводящие строения и иные сооружения, и т. п.».

В литературе встречаются различные мнения о сравнительных достоинствах примерного и исчерпывающего перечисления в законе случаев повышенной ответственности.

Некоторые полагают, что перечень «источников повышенной опасности» (а тем самым и перечень случаев повышенной ответственности) должен быть исчерпывающим, поскольку иначе повышение ответственности в известных случаях будет предоставлено только усмотрению суда. Поскольку ст. 404 ГК есть изъятие из общего правила о внедоговорной ответственности, утверждают, что изъятие не может быть примерным 2.

Другие авторы высказываются в пользу открытого, примерного перечня, содержащего возможно более полное перечисление всего того, что признано уже в настоящее время «источником повышенной опасности» 3.

В последнее время в пользу примерного перечня случаев повышенной ответственности высказалась Е. А. Флейшиц. Она считает, что «едва ли целесообразно установление исчерпывающего перечня видов деятельности, связанных с повышенной опасностью для окружающих» 4. Проф. Флейшиц находит, что при небывало быстром развитии техники в нашей стране законодательство, установившее исчерпывающий перечень случаев повышенной ответственности, не сможет поспеть за развитием видов «источников повышенной опасности».

1См. гл. первую настоящей работы.

2См. М. М. Агарков, Обязательства из причинения вреда, «Проблемы социалистического права» 1936 г. № 1, стр. 68.

3См. Научная сессия аспирантов ВИЮН 26—27 июня 1947 г. Тезисы докладов, Т. Б. Мальцман. Понятие источника повышенной опасности, М., 1947.

4Е. А. Флейшиц, Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения, 1951, стр. 133—134.

Нам представляется, что предпочесть нужно исчерпывающее определение в законе границ, в которых применяется повышенная ответственность.

У нас не может быть опасений, что отражение в законе нового опыта жизни задержится вследствие неповоротливости законодательного механизма. Нет более чуткого к жизни законодательства, чем в СССР. «...Быстроты законодательства, подобной нашей,—писал Ленин,—другие державы, к сожалению, не знают» 1.

Признание известной деятельности «источником повышенной опасности» в смысле ст. 404 ГК — это не вопрос установления факта по конкретному делу, не отнесение факта к норме права. Это — юридическая квалификация определенного рода деятельности как таковой и установление повышенной ответственности как общей нормы.

Обоснованное отнесение известного рода деятельности к «источникам повышенной опасности» должно опираться на достаточно широкий опыт изучения этой деятельности. Даже обобщение судебной практики по значительному числу дел едва ли сможет заменить использование многостороннего опыта и статистических данных соответствующих наших ведомств. Установление точных границ повышенной ответственности в законодательном порядке принесло бы еще преимущества, которых нельзя недооценивать, поскольку дело идет о социалистическом советском праве.

Прежде всего, проводник социалистической законности, суд в СССР — не творец законов, а их исполнитель. Поэтому для решения вопроса об общих правилах и о пределах ответственности в ряде типических случаев следует вооружить суд нормой закона» а не обременять суд поисками нормативных пределов ответственности. Суждение об «опасности» того или иного предприятия по существу является вскрытием определяющих причин возникновения вреда не только в данном конкретном случае, но в целом роде деятельности. Нельзя упускать из виду, что в ст. 404 ГК об «опасности» речь идет в обычном, обиходном смысле слова 2. «Опасное» и «безопасное» в обычном словоупотреблении — понятия достаточно неопределенные, расплывчатые. То, что один считает «опасным», другой находит самым обыкновенным предприятием, занятием. К каким недоразумениям приводит субъективистский подход в понимании «повышенной опасности» в смысле ст. 404 ГК, можно убедиться из высказываний некото-

1  Ленин, Соч., т. 33, стр. 356.

2 С этим соглашается и Е. А. Флейшиц, справедливо заявляя: «Выражение «повышенная опасность» не должно порождать мысль, будто закон исходит из того, что с определенной опасностью для окружающих связана любая деятельность» («Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения», 1951, стр. 132).

рых наших цивилистов. С этими высказываниями мы познакомимся в дальнейших параграфах этой главы. Сейчас отметим лишь, что закон говорит не просто об «опасности», а об «опасности... для окружающих». Очевидно, что это дополняющее определение сразу суживает объем понятия «источник повышенной опасности» — самая опасная хирургическая операция остается, очевидно, за пределами определения ст. 404 ГК. Но задача определения «опасности» от такого сужения объема понятия не становится проще. Закон, очевидно, не имеет в виду субъективной оценки «опасности для окружающих». Закон не становится ни на субъективную точку зрения самого лица или предприятия, деятельность которых связана с «повышенной опасностью», ни на субъективную точку зрения лиц, окружающих «источник повышенной опасности». Критерий «опасности» должен быть найден объективно, т. е. в самой деятельности определенного рода. Объективное суждение об «опасности» как об известной возможности несчастного случая нельзя извлечь из единичного случая причинения вреда. В единичном случае можно установить конкретную обстановку этого случая и причинную связь, действительно существующую также в этом случае. Только на большом материале наблюдений несчастных случаев (например, на железных дорогах, на фабрично-заводских предприятиях и т. д.) можно установить, в чем состоят определяющие причины этих несчастных случаев. Они могут заключаться в виновном поведении отдельных лиц, соприкасающихся с данным делом, или лиц, ведущих данное дело. Такова, например, обобщенная картина несчастных случаев, причиняемых велосипедной ездой. Но определяющие причины несчастных случаев могут, напротив, корениться как устойчивое явление в самой деятельности данного рода, так что виновное поведение лиц, ведущих данное дело, как и виновное поведение окружающих лиц, выступает лишь в качестве отклоняющего, привходящего фактора. Такова картина, получаемая при исследовании большого количества несчастных случаев, возникающих при пользовании механизированным транспортом (железная дорога, пароход, трамвай, автомобиль и т. д.). Здесь определяющие причины лежат также и за пределами конкретного случая и проявляются в необходимо-причинных факторах данного случая.

«Опасность» в смысле ст. 404 ГК — это особое свойство определенного рода деятельности, выявляемое как типическое в результате исследования множества случаев. Дело идет не только о подсчете несчастных случаев, не только о статистике травматизма, например, на транспорте, на производстве и т.д. Сравнение количеств несчастных случаев в равные промежутки времени при разного рода деятельности еще не вскрывает «повышенную опасность» в смысле ст. 404 ГК.

Статья 404 ГК называет, по нашему мнению, «повышенно опасной» ту деятельность, которая, по данным прошлого опыта,

выявила себя в качестве определяющей причины вреда, наносимого другим лицам.

Отсюда два вывода: первый — о том, что самый термин «повышенная опасность» нельзя признать вполне удачным и подходящим для того содержания, которое стоит за ним в ст. 404 ГК; второй вывод, непосредственно здесь нас интересующий, — о том, что признание той или иной деятельности «источником повышенной опасности» — это задача правового регулирования, задача законодателя или органа верховного управления, но не задача судебных органов.

Цель общего предупреждения случаев причинения вреда, которую преследует и ст. 404 ГК, несомненно, только выиграет если владельцы всех «источников повышенной опасности» заранее узнают о своем особом положении из нормы закона.

Очевидно, что цели общего предупреждения невозможно достигнуть, если из самого закона нельзя установить, кто является владельцем «источника повышенной опасности» и потому несет повышенную ответственность и кто не является таким владельцем и несет ответственность только по началу вины. Поэтому нам не ясна позиция Е. А. Флейшиц, которая признает повышенную ответственность «существенным фактором преодоления» вредоносности использования некоторых сил природы, а с другой стороны, защищает примерный перечень случаев повышенной ответственности, оставляя таким образом известную часть владельцев «источников повышенной опасности» в неведении о характере их ответственности и, следовательно, вне действия функции общего предупреждения.

Наконец, урегулирование в законе понятия «источника повышенной опасности» устранит весьма нежелательные колебания судебной практики, расхождение между мнениями судебных и арбитражных органов и т. д.

Не нужно при этом представлять себе исчерпывающий перечень случаев повышенной ответственности как длинное и казуистическое перечисление. Этого вовсе не требуется. Исчерпывающий перечень должен содержать в себе только несколько достаточно общих признаков тех случаев, в которых применяется повышенная ответственность (вплоть до «непреодолимой силы»). Это вполне удовлетворит потребности народного хозяйства, судебной и арбитражной практики.

Соображения о преимуществах исчерпывающего перечисления а законе случаев повышенной ответственности касаются, конечно, только Проекта Гражданского кодекса СССР. Что же касается перечня «источников повышенной опасности», имеющегося в действующих гражданских кодексах союзных республик, то ни у кого еще, кажется, не возникало сомнений в примерном, отнюдь не исчерпывающем характере этого перечня. Достаточно указать, что текст ст. 404 ГК в этой части заканчивается словами: «и тому подобное».

В качестве исторической справки можно напомнить, что в тексте Проекта Гражданского кодекса РСФСР к числу лиц, несущих повышенную ответственность, были отнесены также «владельцы автомобилей» 1. Однако при редактировании проекта упоминание о владельцах автомобилей было исключено, хотя примерный характер перечня «источников повышенной опасности» остался без изменений 2. Невидимому, целью отмеченного редакционного изменения текста Проекта Гражданского кодекса было намерение изъять вопрос об ответственности владельцев автомобильного транспорта из действия специального правила ст. 404 ГК, подчинив этот вопрос общему правилу ст. 403 ГК.

Мотивы, учитывавшиеся при редактировании Кодекса, в тексте его не нашли себе отражения.

Примерный характер перечня из Проекта перешел в ст. 404 ГК РСФСР.

Судебная практика получила поэтому возможность проложить себе самостоятельный путь при истолковании закона в соответствии с потребностями жизни. Ответственность за вред, причиненный автотранспортом, стала в судебной практике прямо классическим случаем применения ст. 404 ГК3.

В 20-х годах встречались еще случаи, в которых суды первой инстанции не усматривали в эксплуатации автомобилей «источника повышенной опасности». Но эти отклонения от общей линии немедленно исправлялись судами второй инстанции. Верховные суды РСФСР и УССР высказались по этому вопросу вполне решительно и, поскольку нам известно, никогда не отступали от своей позиции.

В разъяснении от 31 марта 1927 г. Пленум Верховного суда Украинской ССР без всякой, правда, мотивировки дал такое указание: «Несчастный случай, причиненный движением автомобиля, во всех случаях должен быть обсуждаем по ст. 404 Гражданского кодекса» 4.

В определении от 20 февраля 1925 г. по иску Сигала к управлению Одесской торговой палаты Гражданская кассационная коллегия Верховного суда Украинской ССР писала: «Отнесение автомобилей к источникам повышенной опасности вполне соответствует смыслу ст. 404 ГК и оправдывается повседневным опытом относительно роли автомобиля в уличном движении больших городов» 5. Ссылка на опыт здесь весьма значительна и уместна.

1 Статья 400 Проекта ГК РСФСР, соответствующая ст. 404 ГК РСФСР.

2 Бюллетень (стенографический отчет) IV сессии ВЦИК IX созыва, 23—31 октября 1922 г. М., 1922, стр. 19.

3 См. в журнале «Социалистическая законность» за 1937 г. (№ 2, стр. 145—148) статью «Об ответственности владельцев автомашин за причиненный вред».

4 «Вестник Советской юстиции» 1924 г. № 11; также сборник «Обеспечение увечных», под ред. Е. Н. Даниловой, 1927, стр. 57.

5 Определение ГКК Верховного суда УССР 1924 г. под. № 174— «Вестник Советской юстиции» 1925 г. № 7(41), стр. 305.

Судебным органам приходилось учитывать факторы, явно выходящие за пределы отдельного конкретного дела, и конструировать, основываясь на этих факторах, принцип повышенной ответственности владельцев автомобилей во всех случаях, т. е. создавать общее правило.

В том же смысле давала указания в 20-х годах Гражданская кассационная коллегия Верховного суда РСФСР. Так, в 1926 году по делу Бобышкиной Ф. Н. указанная коллегия прямо исходила из того, что «согласно ст. 404 ГК, владелец автомобиля, как «источника повышенной опасности», отвечает за вред, причиненный этим «источником повышенной опасности» всегда, кроме случаев, когда будет доказано, что вред возник вследствие непреодолимой силы или грубой небрежности самого потерпевшего» 1.

По делу Надель П. М. Гражданская кассационная коллегия также указывала: «Суд прежде всего должен был обсудить вопрос о применимости в данном случае ст. 404, а не 403 ГК, так как пользование автомобилем может быть расценено как деятельность с повышенной опасностью» 2.

В определении от 3 мая 1930 г. Гражданская кассационная коллегия Верховного суда РСФСР высказалась еще более решительно: «Мотив суда к отказу в иске, заключающийся в том, что автодвижение не является повышенной опасностью для окружающих, а следовательно, под ст. 404 ГК не подходит, является в корне неправильным» 3.

В определении от 15. апреля 1936 г. по делу Н. Раннего Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РСФСР дала также указания: «по иску Раннего должны быть привлечены те лица или учреждения и организации, которые являются владельцами автомобиля, ибо они, а не наемный рабочий шофер, отвечают в силу ст. 404 ГК за вред, причиненный автомобилем, как источником повышенной опасности» 4.

Практика Верховного суда СССР вполне совпадает с приведенной практикой верховных судов союзных республик. Поскольку нам известно, до Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР не часто доходили дела, где вопрос об отнесении автомобильного транспорта к «источникам повышенной опасности» выступал как спорный вопрос. Но по делу Джалиашвили, например, Верховный суд Грузинской ССР склонился, повидимому, к выводу, что в случае автомобильной катастрофы по вине шофера возможно разрешение вопроса об ответ-

1  Определение ГКК Верховного суда РСФСР от 23февраля 1926 г.

по д. № 3454 — сборник «Обеспечение увечных», под ред.Е. Н Даниловой1927, стр. 109.

2  Определение ГКК Верховного суда РСФСР от 27 июля 1926 г. по Д. № 33229 — сборник «Обеспечение увечных», под ред. Е. Н. Даниловой 1927, стр. 132.

3 Определение ГКК Верховного суда РСФСР от 3 мая 1936 г. по Д. № 3882 — «Судебная практика РСФСР» 1930 г. № 14—16.

4  «Советская юстиция» 1936 г. № 18, стр. 23—24.

ственности согласно правилам ст. 403 ГК, так что ответственность за вред должна быть возложена на шофера. Отменяя соответствующее определение Судебной коллегии Верховного суда Грузинской ССР, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР писала 28 февраля 1941 г.: «На основании ст. 404 ГК. Грузинской ССР предприятия отвечают за вред, причиненный источником повышенной опасности» 1.

По делу Мкртычян Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда Грузинской ССР установила, что автомашина, принадлежавшая издательству газеты «Большевистская путевка», наскочила на мужа истицы и причинила ему смерть. Вместе с тем было выяснено, что правивший машиной работник автоинспекции допустил неправильности в управлении. Исходя из последнего обстоятельства, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда Грузинской ССР отменила решение народного суда, который исходил из ст. 404 ГК, и предложила потерпевшей предъявить иск к «виновникам несчастного случая». Эта точка зрения была правильно и последовательно отвергнута Верховным судом СССР; его Судебная коллегия по гражданским делам повторила свой тезис, снова имея в виду эксплуатацию автомобиля: «За вред, причиненный источником повышенной опасности, отвечают лица и предприятия, владеющие источником повышенной опасности»2.

Государственные арбитражи проводили ту же самую линию, что и суды, в толковании ст. 404 ГК и, в частности, в применении ее к случаям ответственности за вред, причиненный эксплуатацией автомобильного транспорта.

Эта линия означала, собственно, что вред, причиненный автомобилем в движении, всегда должен рассматриваться в соответствии со ст. 404 ГК, что переход на ст. 403 ГК здесь невозможен ни при каких обстоятельствах. Такое решение вопроса имеет особенный интерес: в нем отвергнут казуистический подход к выявлению «опасности» определенной деятельности в конкретном случае. Установлено, что автомобильный транспорт сам по себе является устойчивой определяющей причиной вреда в тех случаях, когда вред вообще возникает в связи с пользованием автотранспортом. Эта картина может изменяться в конкретных случаях в связи с особыми факторами, какими могут быть невнимательность или неопытность водителя или неосторожность или самонадеянность прохожего и т. д. Но эти отклоняющие факторы не могут заставить закрыть глаза на общее значение определяющей причины. Советский законодатель видит эту общую причину

1 Сборник постановлений Пленума и определений судебных коллегий Верховного суда СССР за 1941 г., М., 1'947, стр. 112.

2 Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР № 159 по иску гр-на Мкртычян к изд-ву газеты «Большевистская путевка» и автоинспекции—Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР за 1944 г., М., 1948, стр. 239.

несчастных случаев на транспорте, на производстве и в некоторых других случаях. Советский законодатель вскрывает эту причину на основании изучения опыта прошлого и имеет явное намерение устранить действие этой причины в настоящем и в будущем. Возложение ответственности по возмещению вреда в таких случаях по общему правилу, т. е. по принципу ответственности только виновных лиц, не могло бы привести к желательному результату. Очень часто пришлось бы сталкиваться с доказательством невиновности лиц, эксплуатирующих механизмы, и ст. 403 ГК не смогла бы хоть сколько-нибудь серьезно содействовать искоренению невиновной вредоносности механизированного транспорта, производства и т. д.

Законодатель в ст. 404 ГК имеет в виду в качестве типического случая ответственности невиновное причинение вреда. Поэтому даже в случае отклонения, когда к вредоносности определенной деятельности присоединяется еще и виновное поведение лиц, эксплуатирующих машины, законодатель не допускает перехода к правилам ст. 403 ГК. Даже виновный владелец «источника повышенной опасности» отвечает только по ст. 404 ГК, поскольку вред причинен именно «источником повышенной опасности».

Регулирование ответственности по ст. 404 ГК построено, по нашему мнению, на изучении причин вредоносности определенного рода деятельности и на стремлении законодателя независимо от фактора вины побудить владельцев «источников повышенной опасности» так организовать в будущем данную деятельность, чтобы сначала резко снизить вредоносность, а затем и вовсе ее устранить.

Возможно ли такое регулирование вне воспитывающего момента вины? Проф. Н. Г. Александров указывает, что «юридическая норма (как, впрочем, и всякая социальная норма) может регулировать только такие общественные отношения, которые выражаются или могут выражаться в актах волевого поведения участников этих отношений. Нельзя предписать или запретить то, что не зависит от воли того, кому предписывается или запрещается» 1. Конечно, если бы советский законодатель считал, что вредоносность так называемых «источников повышенной опасности» есть фатальная неизбежность, то норма ст. 404 не существовала бы в советских гражданских кодексах. Но наш законодатель вовсе не стоит на позиции непротивления злу вредоносности при эксплуатации, машин, а, напротив, уверенно всеми мерами борется с этой вредоносностью. Существование ст. 404 в наших Гражданских кодексах доказывает, что Советское государство находит борьбу с указанной вредоносностью во власти людей, признает возможным избежание вредоносности, зависящим от воли людей.

1 Н. Г. Александров, Сущность права, 1950, стр. 34—35.

На эту волю законодатель и воздействует, побуждая строгой ответственностью за пределами вины изыскивать новые способы и средства для уменьшения и совершенного изживания вредоносности.

Нам представляется, что все это нимало не противоречит правильней мысли о том, что право способно регулировать лишь такие факторы, которые могут изменяться под влиянием волевой, целеустремленной деятельности человека. Проф. Александров, которого мы цитировали выше, в этом именно смысле говорит далее: «Но для нормативного регулирования не обязательно требуется, чтобы регулируемое отношение с момента своего возникновения было волевым; достаточно, чтобы оно хотя бы в дальнейшем могло получить свое выражение в актах волевого поведения» 1. Воздействие же на волевое поведение — понятие более широкое, чем воздействие по принципу ответственности только за вину.