_ 2. Ближайшие ученики А. Смита, Мальтус и Рикардо, развили этот пессимистический оттенок системы своего учителя и пришли к тому же учению о невмешательстве государства в экономические отношения, но только не потому, чтобы таковое было излишне при естественной организации стремления к благосостоянию, а потому, что государство не может создать благосостояния, так как последнее не достижимо.

По Мальтусу, все стремления к общему благосостоянию разбиваются излишним размножением населения. Все живые существа имеют неослабное стремление размножаться в большей мере, чем это дозволяют доступные для них средства к существованию. Если бы, например, лишить всю земную поверхность растительности за исключением известного вида растений, положим урапа, то он один со временем мог бы покрыть ее повсеместной зеленью, и если бы исчезло с земного шара все население, кроме одного какого-нибудь племени, то последнее в несколько веков опять пополнило бы его. Подсолнечник дает 4,000 семян, мак даже 32,000 клен и вяз до 100,000; карп мечет икру в 342,000 яичек; вычислено, что два сельдя в десять лет наполнили бы своим потомством все моря и океаны.

Но природа, давшая живым существам такое стремление к размножению, поскупилась им дать пищу и место. Таким образом, живые существа имеют тенденцию размножаться быстрее размножения средств существования. Чем меньше они встречают препятствий в своем размножении со стороны средств существования, тем сильнее их размножение. Если народонаселение не встречает никаких препятствий, то оно удваивается через каждые 25 лет, следовательно, в известные периоды возрастает в прогрессии геометрической.

Средства существования не могут размножаться в такой быстрой пропорции. Самое большое, что здесь можно предположить, это размножение их в прогрессии арифметической. Происходит нарушение равновесия между средствами существования и численностью населения. Соответствие между ними может быть восстановлено двумя категориями мер: 1 Положительными препятствиями, уменьшающими население посредством голода, изнурительных болезней, эпидемий, войны и т. п. обстоятельствами, усиливающими смертность. Препятствия положительные слишком тяжелы для человечества, почему с развитием цивилизации они уступают место другой категории препятствий к размножению населения, а именно: 2 предупреждающим препятствиям, например безженству, девству, поздним браком и т. п. Препятствия этой категории имеют значение только в отношении к человеку, потому что один человек не подлежит абсолютному господству половых инстинктов. Вступая в брак, человек должен соображать, достанет ли у него средств для содержания семьи, не должен ли он будет отказаться от дорогих ему привычек, не обременит ли он себя чрезмерным трудом для добывания средств существования семьи, может ли он дать воспитание своим детям такое же, какое сам получил и пр. В нынешнем обществе подобного рода размышления предупреждают ежегодно значительное число браков и противодействуют природному влечению. Такая воздержность составляет для человека лишение, говорит Мальтус, но оно не единственное и не самое ужасное, которое приходится испытывать человеку в жизни; гораздо ужаснее те, которым он, в случае невоздержности, подвергнет свое потомство.

Из этих соображений Мальтус выводит следующие практические положения: 1 Следует развивать в населении воздержность и благоразумие. Это долг, предписываемый человеку самой природой: кто ставит в свет ребенка, не зная чем его содержать, тот совершает преступление и против общества и, еще более, против своего потомства. Но здесь государство бессильно. Только добровольное самоограничение может быть действительным. Препятствия, создаваемые государством, ведут только к разврату. 2 Другой практический вывод, что правительства, освобождающие человека от ответственности за непредусмотрительность, пособия, выдаваемые бедным, подачки в пользу нищих - только увеличивают число нищих и общую бедность, следовательно, вредны. Право бедных на помощь со стороны общества Мальтус оспаривал следующими словами: "Человек, рожденный в свет, уже занятый до него, не имеет ни малейшего права требовать в свою пользу, какую бы то ни было частицу пищи, если его семейство не в состоянии его содержать и общество не нуждается в его труде; он, в самом деле, лишний на земле. На великом пиру, устроенном природой людям, для него нет места. Природа повелевает ему удалиться и не замедлит сама исполнить свой приговор". Помощь бедным не уничтожает пролетариата, но уменьшает заработную плату. Еще Монтескье высказал мысль: "люди, ничего не имеющие, как нищие, имеют много детей, ибо отцу ничего не стоит передать свое не трудное ремесло детям, которые даже тотчас после своего рождения становятся орудием этого ремесла". Мальтус развил эту мысль, прибавив, что общественная благотворительность, воспитательные дома и больницы, поощряют беспечность нищих еще более, нежели их собственная нищета. Он предполагает издать закон: "в приходских пособиях будет отказано детям, которые родятся от браков, заключенных год спустя после обнародования закона, и всем незаконнорожденным, которые родятся через два года после объявления закона". Дети, таким образом, с самой колыбели становились бы ответчиками за ошибки тех, кто призвал их к жизни. "Чего вы пугаетесь?", говорит Мальтус. "Ваша благотворительность жесточе моей строгости, а ваши воспитательные дома и больницы суть живые могилы".

Таким образом, по совету Мальтуса, безбрачие, некогда гонимое, есть высокая добродетель, браки бедных - преступление, больницы и приюты должны быть закрыты, помощь бедным - жестокость, жестокосердие - единственный принцип в между человеческих отношениях.

Таковой же пессимизм положен и в основу экономической системы Д. Рикардо.

По мере увеличения населения, говорит он, приходится обрабатывать менее плодородные земли, на которые затрачивается большее количество труда и капитала для получения прежнего количества хлеба, или, что одно и то же, на прежние затраты получается меньше хлеба. При этих переходах от лучших земель к худшим возникает рента, равная разнице между плодородием лучших и самого худшего участка. Нельзя видеть в ренте какого-то особенного преимущества земледелия. Если бы действительно она была преимуществом, то оставалось бы желать, чтобы вновь сооружаемые машины были менее производительны, нежели прежние. Возвышение ренты всегда составляет следствие увеличения народного богатства и затруднений при снабжении пищей возрастающего населения. Она возвышается наиболее быстро по мере того, как находящаяся в распоряжении земля становится менее производительной. В мануфактурных отраслях промышленности такой ренты нет; здесь введение новых машин не увеличивает, но уменьшает доходы от старых машин, между тем как в земледелии, наоборот, с увеличением населения приходится обрабатывать более плохие земли, вследствие чего поднимаются цены продуктов, и возникает рента на землях лучших. Рента, поэтому, есть результат более высоких цен, а не причина их. Причина возвышения ценности естественных произведений лежит в необходимости приложить к земле, позже других поступившей в обработку, излишнее количество труда, а не в том, что землевладельцу платится рента. Ценность хлеба определяется количеством труда, употребленного на его производство, на участках такого качества или при помощи той части капитала, которые не платят ренты. Хлеб становится дороже - не вследствие того, что платится рента; напротив рента платится вследствие того, что хлеб дорожает, и даже правильно замечают, что ценность пшеницы не понизилась бы, если бы землевладельцы отказались от ренты. Следствием подобной меры было бы только то, что некоторые фермеры стали бы жить господами, но нисколько не уменьшилось бы количество труда, необходимое для производства сырых продуктов на участках всего менее плодородных.

По мере увеличения населения рента увеличивается, т. е. чем больше затруднений в удовлетворении потребностей общества, тем выше благосостояние землевладельцев.

В таком же противоречии по существу дела находятся и интересы капиталистов и рабочих. Если заработная плата увеличивается, то прибыль падает, и наоборот. Одновременное увеличение и заработной платы, и прибыли не возможно. С другой стороны, благодаря конкуренции, размеры заработной платы определяются минимумом средств существования. Это естественный закон, который не может быть изменен никаким вмешательством законодателя.