_ 1. Экономисты

Экономическая школа начинается системами меркантилистов и физиократов.

Отождествляя богатство с деньгами, меркантилисты считали обмен выгодным лишь в той мере, в какой он сопровождается увеличением количества денег. Меновые отношения, как между частными лицами, так и между народами - это отношения войны, отношения борьбы из-за того, на чью долю придется денежная прибыль. Считалось аксиомой, что уплата за товар, произведенная деньгами, равносильна потере богатства, пропорциональной количеству отданных денег. Кто платит деньгами, тот теряет; кто получает за свой товар деньги, тот выигрывает; прибыль одного немыслима без потери другого; продавец и покупщик - враги; каждый из них старается побороть другого, каждый из них стремится к тому, чтобы основать собственное благополучие на несчастье другого. В меновой борьбе выигрывает тот, кто владеет товарами, дающими наибольшую возможность приобретения денег. С народной точки зрения производительны только те отрасли промышленности, которые ведут к накоплению в стране денежного имущества. Сельскохозяйственная промышленность в этом отношении имеет наименьшее значение, как производящая продукты громоздкие и незначительной ценности, сравнительно с их обменом. В интересах народного богатства она должна быть всецело подчинена мануфактурной промышленности, производящей продукты высокой ценности, сравнительно с их объемом, и таким образом дающей значительный перевес силы в меновой борьбе. Все роды промышленности ведут между собой борьбу, но для блага общего победа должна остаться за мануфактурами, которым должно быть подчинено сельское хозяйство, доставляющие им сырые материалы.

Учение это имело не одно теоретическое значение. Особенно важное практическое значение имело оно в Англии. В этой стране существовала строгая система постановлений, имеющих целью стеснить вывоз сельскохозяйственных продуктов, служащих материалом для фабрик. Напротив того, ввоз таких продуктов поощрялся всевозможными мерами. При Карле II вывоз шерсти был объявлен государственной изменой, виновный подвергался конфискации всего имущества и смертной казни. Постановление это было несколько смягчено при Вильгельме III. Вместо смертной казни и конфискации всего имущества, определен был штраф в 3 шилл. с каждого фунта шерсти и конфискации груза (сверх того, преступник такой терял право требовать с кого бы то ни было свой долг). Кто не мог уплатить наложенного штрафа в течение 3-х месяцев, тот наказывался ссылкой на 7 лет; если убегал из ссылки, подвергался смертной казни. Был также запрещен вывоз овец. В 8-й год царствования Елизаветы был издан закон, по которому уличенный в этом преступлении наказывался конфискацией всего имущества, заключением в тюрьме на один год, и по окончании срока заключения у него отсекали левую руку. При повторении преступления, виновный подвергался смертной казни. Весьма естественно, что уже для одного применения этих и им подобных постановлений существовала строгая регламентация внутренней торговли всеми товарами, обратившими на себя внимание фабрикантов. Меркантилисты порабощали мануфактурам всех производителей сырых продуктов, им были подчиняемы интересы потребителей, им были подчиняемы все люди и притом не только живые, но и мертвые. Так в Англии в 1678 г. было издано постановление, по которому мертвые могли быть погребаемы не иначе, как в шерстяной одежде. Самые священные права людей, говорит Гарнье, были подчинены мануфактуристам, не задумавшимся поработить себе и интересы земледелия.

Учение меркантилистов было подвергнуто критике экономической школой, известной в настоящее время под именем физиократии.

По учению физиократов, народное богатство может быть увеличиваемо только одним путем, а именно - усовершенствованием земледелия. Одна земля не только возвращает затраты, употребленные на производство, но также дает чистый доход (produit net.). Сельский хозяин, положив в землю одно зерно, возвращает его в виде пяти и более зерен; благодаря участию сил природы, в сельском хозяйстве получается новое имущество, которое не существовало прежде. Все другие отрасли промышленности только воспроизводят сделанные затраты; скольким бы операциям не подвергался фунт шерсти в обрабатывающих отраслях на одной промышленности он остается не более, как тем же фунтом шерсти; промышленные операции не могут придать к нему ни малейшего атома, не создадут нового имущества, этого produit net, составляющего отличительную черту сельского хозяйства. Все не земледельческие отрасли промышленности бесплодны; от них ничего ожидать увеличения народного богатства. Фабричные произведения имеют большую ценность, чем сырые материалы, обрабатываемые на фабриках, но это нисколько не противоречит признанию всех фабрик бесплодными. Новая ценность, представляющая собой разницу между ценой сырого материала и ценой его в обработанном виде, есть простой результат того, что при обделке сырых материалов потребляются земледельческие же продукты, размером потребления которых и определяется размер новой ценности. Народное благосостояние всецело обусловливается развитием земледелия: бедны земледельцы, говорили физиократы, бедно все общество.

По учению физиократов, интересы всех классов населения находятся в тесной связи и солидарности, исключающей необходимость всякого вмешательства государства в экономическую жизнь. Свобода экономической деятельности - вот основной принцип отношений государства к экономической деятельности.

Необходимо сказать, что это последнее заключение было развито Д. Нортом в его книге о монете, доходе и торговле, изданной в 1691 г. и С. Бандини (1737 г.), которого считают предтечей физиократов.

Внутренняя и внешняя торговля, по учению его должна быть свободна. "Нужно расширить сердце, позволив ему дышать волей, чтобы оно могло очиститься от зловредных впечатлений, причиняемых тяжелыми заботами о существовании, лишенном всякого покоя, и проводимом в виду брошенной и невозделанной земли". Пользу свободы торговли он основывает на важности быстроты оборотов в стране. "Золото в торговле, говорит он, похоже на факел в руках дитяти; когда его обращают быстро, то кажется, будто этот факел образует огненный круг; так что золото, быстро переходя из рук в руки, ослепляет глаза и - кажется, увеличивается само собой. Один рубль, перешедший сто раз в один месяц из рук в руки, поддерживает такую же торговлю, какую могли бы поддерживать многие рубли, переходя медленно, и заменяет сотню рублей, потому что доставляет ста человекам, дававшим его, все то, в чем они нуждаются на цену рубля". От свободы торговли и зависящих от того высоких цен на жизненные припасы зависит, по его мнению, самое существование ремесел и мануфактур, потому что без этого не будет богатств, необходимых для их поддержания и оживления.

На этой же идее свободы торговли построено и учение А. Смита. Он уясняет идею о взаимной зависимости развития всех отраслей, откуда вытекает положение о необходимости одинаковых мер, равно относящихся ко всем промыслам. Для иллюстрации своей мысли он анализирует сношения между городом и деревней. Торговые сношения между городом и деревней, говорит он, состоят в обмене сырых произведений на произведения обработанные. Деревня доставляет городу средства к существованию его жителей и материалы для фабрик; город дает жителям деревни продукты своих фабрик. Но можно ли сказать, что город живет на счет деревни? Выгоды, как города, так и деревни, отвечает на этот вопрос А. Смит, находятся между собой в неразрывной зависимости. Интерес деревни заключается в возможно полном удовлетворении требований города, как и наоборот. Разделение труда доставляет общую пользу всем людям, специализировавшим свой труд. Деревня получает от города обработанные произведения с гораздо меньшими издержками, чем те, которые потребовались бы при самостоятельном производстве городских продуктов. С другой стороны город представляет собой рынок для сбыта продуктов, производимых в деревне. Чем богаче город, чем многочисленнее его жители, тем обширнее такой рынок, тем больше сбыт продуктов деревни и, следовательно, тем больше выгоды последней. Сравните земли, лежащие вблизи городов, с землями, отдаленными от последних, и вам легко будет убедиться в пользе, приносимой городом сельскому хозяйству. И так город не живет на счет деревни, деревня не живет на счет города, но благосостояние и города, и деревни взаимно обусловливается. Развитие мануфактурной промышленности требует развития сельскохозяйственной, как наоборот, развитие сельскохозяйственной промышленности обусловливается развитием мануфактурной. Размеры приложения труда к производству зависят от размеров рынка. Меры, направленные к развитию мануфактур на счет сельского хозяйства, ведут к упадку последнего, к ограничению рынка для сбыта мануфактурных продуктов и в окончательном результате сопровождаются не возвышением, но уменьшением мануфактурного производства. И эта солидарность устанавливается, по учению А. Смита, лучше всего при полной свободе экономических отношений, когда каждый употребляет свой труд и капитал в то дело, какое, по его соображению, приносит ему наибольший доход; приносит же наибольший доход то производство, в продуктах которого наиболее нуждается общество, и которые поэтому дороже других продуктов. Повинуясь личной выгоде, каждый наиболее целесообразно с общественной точки зрения употребляет в дело свой труд и капитал. Только при этой свободе занятия распределяются вполне согласно с требованиями всех и каждого, а, следовательно, и вполне правильно. Таможенные пошлины только нарушают этот естественный порядок и препятствуют пользоваться для удовлетворения потребностей выгодами международного разделения труда. Посредством таможенных пошлин можно достигнуть того, что в стране будет производиться продукт, который давно был производим за границей, откуда доставлялся внутрь. Но это равносильно тому, как если бы правительство заставило кузнеца самого производить себе сапоги, вместо того, чтобы получить желаемый продукт в обмен на изделия своей кузнечной специальности.

Против учения меркантилистов о таможенных пошлинах А. Смит противополагает свое учение о деньгах, как меновом посреднике. Смешивать деньги с богатством - то же, что смешивать дорогу, по которой вы едете в свой дом, с этим самым домом. Богатство не в деньгах, а в совокупности произведений, необходимых для удовлетворения нужд. Потребность в монете уменьшается с экономическим развитием, так как начинает чувствоваться то, что золотая и серебряная дорога для перехода продуктов - слишком ценна, и заменяется она - воздушной, при посредстве кредитных операций. На отождествление денег с богатством было основано учение меркантилизма о таможенных пошлинах. Понятно, что, признав, это отождествление абсурдом, А. Смит должен был признать абсурдом и его систему таможенных пошлин.

Таким образом, и во внутренних, и во внешних экономических отношениях должен господствовать принцип государственного невмешательства. Личный интерес каждого служит наилучшим руководителем в экономической сфере, и чем последовательнее человек преследует свои личные цели, тем в большей мере достигается общее благосостояние. Государству остается только отправление правосудия и полиция внутренней и внешней безопасности.

Но в учении А. Смита об обществе, как естественно-экономическом организме, в котором все части подчинены закону солидарности интересов, встречаем и пессимистический оттенок. Так он утверждает, что интересы капиталистов и общества прямо противоположны. Прибыль на капитал, говорит он, велика в странах бедных и низка в странах богатых. Поэтому капиталисты заинтересованы тем, чтобы страна оставалась бедной.