Предисловие

Главной целью задуманных в России преобразований, как известно, являлся переход к более свободному и процветающему обществу. Но как только мы хотим понять, насколько в ходе реформ российское общество продвинулось к этой цели, как только пытаемся оценить современный трансформационный процесс в контексте свободы, то сразу возникает вопрос: в контексте какой свободы? Инициаторы реформ дают только один ответ на этот вопрос: разумеется, в контексте свободы западного образца (иначе какая же это свобода?!), а значит, в контексте такой свободы, которая в сферу экономики придет в виде рынка, в неэкономические сферы - в виде демократического общества, а на индивидуальном уровне - будет выражаться в независимых и самостоятельных действиях социальных субъектов, которые, настрадавшись от отсутствия свободы в коммунистическом обществе, с радостью воспользуются новыми возможностями. Иными словами, в этом случае предполагается, что существует "единая, универсальная формула свободы", что она уже найдена и что, в принципе, эта "западная" свобода может укорениться на любой почве.

Другая сторона не принимает, как само собой разумеющееся, безусловную пригодность и прогрессивность западной социетальной свободы для всех общественных систем. Здесь во главу угла ставится уровень и особенности развития данного общества, своеобразие национальной культуры, социальной памяти и опыта. Лозунгом этой позиции могли бы стать слова В.Распутина: "В каждой стране свобода должна иметь форму и содержание этой страны и направляться на укрепление и обогащение отеческого опыта жизни. Не она должна ездить на народе, а народ с уздечкой в руках должен запрягать ее для полезных работ".

Убедительных доводов достаточно как у одной, так и у другой стороны. Поэтому сохраняя исходно, насколько это возможно, нейтральную позицию, необходимо обратиться к реальным фактам российского общества и попытаться обнаружить степень соприкосновения и расхождения между двумя процессами в современной трансформации. А именно: между (1) провозглашенным реформаторами движением к такой социетальной свободе, которая максимально приближена к западной институционально-правовой свободе, и (2) движением к такой социетальной свободе, при которой все большее число членов данного общества (с теми целями и ценностями, которые у них имеются в данный момент и которые не изменить мгновенно) обретают все больше возможностей для развития по законам своей собственной жизнедеятельности, т.е. для увеличения индивидуальной свободы в том смысле, как они сами ее понимают.

Иными словами, теория, которая смогла бы адекватно объяснить закономерности трансформационного процесса в контексте свободы, должна, во-первых, иметь "эмпирический статус" (т.е. уметь изучать "данное общество в данных фактах), а во-вторых, быть общественной теорией, т.е. изучать индивидуальную свободу во взаимосвязи с социетальной. Из всех общественных наук этим требованиям одновременно в большей мере отвечает социология.

Однако до сих пор "взаимоотношения" социологии с феноменом свободы складывались непросто. На сегодня нет единого мнения даже о том, может или не может свобода быть предметом научного знания. Ставя задачу разработки социологической перспективы изучения феномена свободы в кардинально меняющемся обществе, мы исходим из того, что именно социология во времена больших перемен способна серьезным образом обогатить накопленное научное знание об этом феномене и занять достойное место среди наук, изучающих свободу.

Выражения благодарности

Замысел данной работы не был бы реализован (по крайней мере, в таком объеме и в такие сроки) без поддержки Московского общественного научного фонда. В течение пяти лет в рамках его программы "Российские общественные науки: новая перспектива" я ежегодно участвовала в конкурсах и получала гранты на реализацию исследовательских проектов, которые впоследствии стали основными элементами социологической теории трансформации свободы. "Полевые" обследования в сельской местности (1995-1997 гг.) финансировались Президиумом Сибирского отделения Российской академии наук, а репрезентативное эмпирическое обследование на заключительной стадии исследования в крупном городе и в селе (1998-1999гг.) стало возможным благодаря финансовой поддержке, предоставленной в рамках конкурса Индивидуальных Исследовательских Проектов Программы по Глобальной Безопасности и Устойчивому Развитию Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров (грант № 98-52208).

Особую благодарность хочу выразить своему Учителю - Татьяне Ивановне Заславской. Именно она научила меня всему тому, что я умею, и пустила в самое увлекательное на свете плавание, которое зовется наукой.

Главной целью задуманных в России преобразований, как известно, являлся переход к более свободному и процветающему обществу. Но как только мы хотим понять, насколько в ходе реформ российское общество продвинулось к этой цели, как только пытаемся оценить современный трансформационный процесс в контексте свободы, то сразу возникает вопрос: в контексте какой свободы? Инициаторы реформ дают только один ответ на этот вопрос: разумеется, в контексте свободы западного образца (иначе какая же это свобода?!), а значит, в контексте такой свободы, которая в сферу экономики придет в виде рынка, в неэкономические сферы - в виде демократического общества, а на индивидуальном уровне - будет выражаться в независимых и самостоятельных действиях социальных субъектов, которые, настрадавшись от отсутствия свободы в коммунистическом обществе, с радостью воспользуются новыми возможностями. Иными словами, в этом случае предполагается, что существует "единая, универсальная формула свободы", что она уже найдена и что, в принципе, эта "западная" свобода может укорениться на любой почве.

Другая сторона не принимает, как само собой разумеющееся, безусловную пригодность и прогрессивность западной социетальной свободы для всех общественных систем. Здесь во главу угла ставится уровень и особенности развития данного общества, своеобразие национальной культуры, социальной памяти и опыта. Лозунгом этой позиции могли бы стать слова В.Распутина: "В каждой стране свобода должна иметь форму и содержание этой страны и направляться на укрепление и обогащение отеческого опыта жизни. Не она должна ездить на народе, а народ с уздечкой в руках должен запрягать ее для полезных работ".

Убедительных доводов достаточно как у одной, так и у другой стороны. Поэтому сохраняя исходно, насколько это возможно, нейтральную позицию, необходимо обратиться к реальным фактам российского общества и попытаться обнаружить степень соприкосновения и расхождения между двумя процессами в современной трансформации. А именно: между (1) провозглашенным реформаторами движением к такой социетальной свободе, которая максимально приближена к западной институционально-правовой свободе, и (2) движением к такой социетальной свободе, при которой все большее число членов данного общества (с теми целями и ценностями, которые у них имеются в данный момент и которые не изменить мгновенно) обретают все больше возможностей для развития по законам своей собственной жизнедеятельности, т.е. для увеличения индивидуальной свободы в том смысле, как они сами ее понимают.

Иными словами, теория, которая смогла бы адекватно объяснить закономерности трансформационного процесса в контексте свободы, должна, во-первых, иметь "эмпирический статус" (т.е. уметь изучать "данное общество в данных фактах), а во-вторых, быть общественной теорией, т.е. изучать индивидуальную свободу во взаимосвязи с социетальной. Из всех общественных наук этим требованиям одновременно в большей мере отвечает социология.

Однако до сих пор "взаимоотношения" социологии с феноменом свободы складывались непросто. На сегодня нет единого мнения даже о том, может или не может свобода быть предметом научного знания. Ставя задачу разработки социологической перспективы изучения феномена свободы в кардинально меняющемся обществе, мы исходим из того, что именно социология во времена больших перемен способна серьезным образом обогатить накопленное научное знание об этом феномене и занять достойное место среди наук, изучающих свободу.

Выражения благодарности

Замысел данной работы не был бы реализован (по крайней мере, в таком объеме и в такие сроки) без поддержки Московского общественного научного фонда. В течение пяти лет в рамках его программы "Российские общественные науки: новая перспектива" я ежегодно участвовала в конкурсах и получала гранты на реализацию исследовательских проектов, которые впоследствии стали основными элементами социологической теории трансформации свободы. "Полевые" обследования в сельской местности (1995-1997 гг.) финансировались Президиумом Сибирского отделения Российской академии наук, а репрезентативное эмпирическое обследование на заключительной стадии исследования в крупном городе и в селе (1998-1999гг.) стало возможным благодаря финансовой поддержке, предоставленной в рамках конкурса Индивидуальных Исследовательских Проектов Программы по Глобальной Безопасности и Устойчивому Развитию Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров (грант № 98-52208).

Особую благодарность хочу выразить своему Учителю - Татьяне Ивановне Заславской. Именно она научила меня всему тому, что я умею, и пустила в самое увлекательное на свете плавание, которое зовется наукой.