VII

«Источник повышенной опасности» в смысле ст. 404 ГК — это деятельность сама по себе правомерная. Неправомерными бывают только некоторые следствия этой деятельности — именно те, которые причинили вред личности или имуществу.

В ст. 404 ГК сочетаются и вместе с тем разграничиваются идеи: дозволенности определенного рода деятельности и ответственности за неправомерно причиненный вред.

Совершенно справедливо замечает проф. Е. А. Флейшиц: «Закон не знает случаев, когда причинение вреда источником повышенной опасности было бы не противоправно 1.

Нелепо, конечно, представлять себе как «неправомерное» использование в стране социализма достижений новейшей техники. Передовая наука, передовая техника неразрывно связаны с социалистическим строем и могут быть без противоречий органически связаны только с этим строем общества.

Механизация в промышленности, в сельском хозяйстве, на транспорте является в СССР мощной базой для достижения всем

1 Е. А. Флейшиц, Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения, 1951, стр. 131.

народом невиданных успехов на пути к коммунистическому строю, т. е. к наибольшему благосостоянию граждан в конечном счете. «Мы перешли к тому,— говорил недавно товарищ, Молотов, — чтобы по широкому государственному плану организованно внедрять новую технику во все отрасли народного хозяйства, особенно на таких работах, как в угольных шахтах, на погрузочно-разгрузочных работах, в строительстве, на лесозаготовках и т. д.» 1,

В нашей литературе отмечались курьезные высказывания буржуазных юристов и буржуазных судов, клонившиеся к тому, что использование «источников повышенной опасности» (например, железных дорог) само по себе нужно признать неправомерным. Но эти высказывания, к сожалению, рассматривали только как забавные нелепости, до которых договариваются буржуазные юристы, буржуазная юриспруденция.

Цитировали, например, Рюмелина, «учившего», что специфика повышенной опасности — «в дозволении вредной деятельности»,. •или Меймана, который заявлял, что возмещение вреда жертвам предприятия — это в сущности даже и не возмещение, а «вознаграждение за дозволенное повреждение». Упоминалось нашими цивилистами и анекдотическое решение баварского ландсгерихта, в котором так было и записано, что «употребление на железной дороге паровозов неизбежно влечет за собой кульпозный (виновный— Б. А.) образ действий» 2. Но и это выступление зубров буржуазной юриспруденции приводилось только в качестве музейного экспоната.

В чем же смысл объявления неправомерной (или даже прямо-виновной) эксплуатации паровой тяги на транспорте? Почему буржуазные «идеологи» решаются признать «дозволенным злом» более новую технику, которую их хозяева, буржуа, вынуждены применять?

В этом отдельном штрихе буржуазной юридической идеологии раскрываются характерные для всей буржуазной идеологии внутренние противоречия, отражающие коренные противоречия этого общественного уклада.

Предприниматель рад бы освободиться от всякой ответственности за вред, причиняемый его предприятием. Но если это невозможно, поскольку такое освобождение наталкивается на решительное сопротивление эксплуатируемых масс, входит в противоречие с интересами других предпринимателей, то предприниматель требует, чтобы от уголовной ответственности его освободили во всяком случае.

Если противоправна именно деятельность, разрешаемая все же самим законом, то в уголовном порядке предприниматель,

1 В. М. Молотов, Речь на собрании избирателей 10 марта 1950 г., «Правда» 11 марта 1950 г.

2 И. Либба. Ответственность железных дорог за целость груза и срочность доставки, М., 1924, стр. 21.

конечно, не должен никогда отвечать за вредоносность своей фабрики, железной дороги и т. д. Буржуа законно откупается за жертвы деятельности своего предприятия. Дозволенная «виновность» его предпринимательства ничуть предпринимателя, разумеется, не беспокоит: предприятие разрешено ему законом, да притом еще в «общем интересе». Получается, что любое причинение вреда личности и имуществу граждан хоть и осуждено для общего успокоения, но тут же за сходную цену и оправдано. Признание гражданской неправомерности становится тут освобождением от упрека в неправомерности уголовной.

Вот почему «теория» виновности использования машин не оспаривалась особенно рьяно буржуазными юристами, хотя наивность всего построения была очевидна многим из них. Большинство буржуазных юристов все же предпочло «обелить» буржуазный закон, дозволяющий использование «источников повышенной опасности». Невиновность использования паровоза и прочих машин и в смысле гражданского права стала исходным положением, а демагогическую задачу буржуазные юристы стали решать с помощью других средств. «Теория риска» и тому подобные более тонкие орудия, классового обмана казались более «плодотворными», чем неуклюжее и старомодное «обвинение машин».

«Теория», признававшая вину в самой эксплуатации машин, брала свое начало в добуржуазных, феодальных представлениях. В ней, — говоря словами «Коммунистического Манифеста», — звучит «...наполовину похоронная песнь — наполовину пасквиль, наполовину отголосок прошлого — наполовину угроза будущего...» 1.

Очевидна реакционная сущность «обвинения машин», вместо обвинения эксплуататоров, применяющих машины в своей личной выгоде и не желающих бороться с их вредоносностью, путем затрат на усовершенствование машин и развитие техники безопасности.

Небесполезно отметить связь между «учением» о неправомерности или о виновности самой эксплуатации «источника повышенной опасности» и одной из позднейших теорий повышенной ответственности.

Существует буржуазно-правовая «теория», основывающая повышенную внедоговорную ответственность на моменте «сублимированной» (легчайшей) вины или на моменте предполагаемой неопровержимой вины (т. е. вины которую по закону запрещено опровергать).

Составители дореволюционного русского Проекта Гражданского Уложения писали, например: «Установление такой ответственности за случайные события заключает в себе

1 Маркс и Энгельс, Манифест Коммунистической партии, Госполитиздат, 1949, стр.57.

законное, не допускающее опровержения предположение виновности предпринимателя (praesumptiо juris et de jure)» 1.

«Теоретики» презюмированной неопровержимой вины формально отгораживаются от «теоретиков», усматривающих вину в самой деятельности, дозволяемой законом. «Теория» неопровержимой вины имеет якобы в виду виновность только в самом причинении вреда. Но не требуется много усилий для того, чтобы показать сродство обеих «теорий».

Если наука, оторванная от практики, — не наука, то правовая конструкция с вывеской вины, не допускающая, однако, опровержения этой вины, не больше чем юридический хлам. К нему как нельзя лучше подошли бы гневные слова Маркса: «юридически — значит ложно».

Смысл «теории» неопровержимой вины или, точнее, непостижимой вины, в том, что в действительности это не более чем перекрашенная снаружи знакомая нам старая реакционная «теория», обвинявшая дозволенную деятельность как таковую. Если, хотя бы тайно, признавать самую эксплуатацию железной дороги виновным занятием, то понятно, почему «нельзя» опровергать вину в причинении конкретного вреда при эксплуатации железной дороги. Все конструкции «неопровержимости» вины сводятся лишь к более или менее остроумным попыткам уйти от этого вывода. Обнажение корней «теории» презюмированной вины, на наш взгляд, может принести пользу при оценке встречающихся в нашей литературе попыток обосновать ответственность по ст. 404 ГК моментом вины.

В первой главной фазе развития нашего государства в судебных решениях хотя и редко, но встречались еще неправильные ссылки на неопровержимую презумпцию вины как основание ответственности по ст. 404 ГК.

Так, в 1923 году в определении по делу Якунина Гражданская кассационная коллегия Верховного суда УССР писала: «Железная дорога освобождается от ответственности только при доказанности воздействия непреодолимой силы, и ответственность эта считается заранее доказанной 2».

Формулировка эта весьма неудачна. Ответственность ведь никогда не возлагается без доказательств тех фактов, которые ответственность обосновывают. Кассационная коллегия неточно изложила все ту же порочную идею «неопровержимой вины». Приведенное определение — это редкое исключение, отклоняющееся от общей линии судебных органов в понимании ст. 404 ГК.

В судебной практике второй главной фазы развития нашего государства нельзя обнаружить ни малейшей склонности прямо или косвенно стать на позиции этой теории.

1 «Гражданское уложение», книга V, проект Редакционной комиссии с объяснениями, СПБ, 1899, стр. 585—586.

2 Сборник определений ГКК Верховного суда УССР за 1923 г. (определение № 240). Подчеркнуто мной. — Б. А.