ЭТОТ НЕОТРЕГУЛИРОВАННЫЙ МИР

Трудно даже представить себе, в каком положении жили наши не столь далекие предки. Никто не проверял качество продуктов в магазинах, наличие средств для тушения пожаров в поездах, прочность построенных зданий и надежность выпущенных фирмой ценных бумаг. Теперь за всем этим следят регулирующие органы. Как же можно было жить без них?

Оказывается, можно было. Главную роль в обеспечении правильных стимулов для бизнесменов играли суды. Человек, отравившийся купленным продуктом, пострадавший от пожара в поезде или потерявший родственника из-за обрушившегося здания, мог подать на виновника в суд. Там решалось, должна ли была фирма повесить огнетушитель или не допустить попадание некачественного продукта на прилавок. Если суд решал, что должна была, приходилось платить. Это заставляло фирмы хоть как-то беспокоиться о благе потребителей. Иными словами, цели — создание правильных стимулов для предприятий и их владельцев — достигались без всякого видимого регулирования.

В Америке XIX века — модельном примере «свободного» капитализма — эта схема работала до середины столетия. До того момента, как стали появляться компании настолько большие, что иски потребителей против них потеряли судебную перспективу. Суды, которые прекрасно работали с исками против продовольственных лавок, оказались совершенно беспомощны перед лицом железнодорожных компаний и быстрорастущих металлургических, банковских и нефтяных монополий24. Против Рокфеллера, Гулда, Меллона суд был бессилен.

Американский капитализм спасла политика. На растущую неспособность судебной системы заставлять бизнес думать об общественном благе политическая система ответила бурным ростом числа специальных регулирующих органов. Если раз за разом не получается убедить судью и присяжных, что пожар в поезде был результатом явной бездеятельности компании — такие у нее сильные адвокаты, — или если гигантской корпорации по плечу любая разовая компенсация, то можно принять закон, определяющий число огнетушителей, которые должны быть установлены в каждом вагоне, размер штрафа за отсутствие огнетушителя и создать орган, который будет заниматься учетом огнетушителей. На выборах — и на местном, и на национальном уровне — раз за разом стали побеждать политики, предлагающие в своих предвыборных платформах разные формы регулирования.

Первыми руководителями регуляторных агентств были энтузиасты, поставившие своей целью борьбу за общественное благо. Неудивительно, что первые теории регулирования говорили только о пользе государственного вмешательства. Да и последствия реформ давали себя знать: между 1900 годом, когда появились первые регуляторные требования к безопасности на железных дорогах, и 1915-м количество жертв, в расчете на пассажиро-милю, упало в 25 раз! Кто бы тогда мог подумать, что коррумпированными могут быть не только судьи, но и бюрократы, занимающиеся регулированием.

Трудно даже представить себе, в каком положении жили наши не столь далекие предки. Никто не проверял качество продуктов в магазинах, наличие средств для тушения пожаров в поездах, прочность построенных зданий и надежность выпущенных фирмой ценных бумаг. Теперь за всем этим следят регулирующие органы. Как же можно было жить без них?

Оказывается, можно было. Главную роль в обеспечении правильных стимулов для бизнесменов играли суды. Человек, отравившийся купленным продуктом, пострадавший от пожара в поезде или потерявший родственника из-за обрушившегося здания, мог подать на виновника в суд. Там решалось, должна ли была фирма повесить огнетушитель или не допустить попадание некачественного продукта на прилавок. Если суд решал, что должна была, приходилось платить. Это заставляло фирмы хоть как-то беспокоиться о благе потребителей. Иными словами, цели — создание правильных стимулов для предприятий и их владельцев — достигались без всякого видимого регулирования.

В Америке XIX века — модельном примере «свободного» капитализма — эта схема работала до середины столетия. До того момента, как стали появляться компании настолько большие, что иски потребителей против них потеряли судебную перспективу. Суды, которые прекрасно работали с исками против продовольственных лавок, оказались совершенно беспомощны перед лицом железнодорожных компаний и быстрорастущих металлургических, банковских и нефтяных монополий24. Против Рокфеллера, Гулда, Меллона суд был бессилен.

Американский капитализм спасла политика. На растущую неспособность судебной системы заставлять бизнес думать об общественном благе политическая система ответила бурным ростом числа специальных регулирующих органов. Если раз за разом не получается убедить судью и присяжных, что пожар в поезде был результатом явной бездеятельности компании — такие у нее сильные адвокаты, — или если гигантской корпорации по плечу любая разовая компенсация, то можно принять закон, определяющий число огнетушителей, которые должны быть установлены в каждом вагоне, размер штрафа за отсутствие огнетушителя и создать орган, который будет заниматься учетом огнетушителей. На выборах — и на местном, и на национальном уровне — раз за разом стали побеждать политики, предлагающие в своих предвыборных платформах разные формы регулирования.

Первыми руководителями регуляторных агентств были энтузиасты, поставившие своей целью борьбу за общественное благо. Неудивительно, что первые теории регулирования говорили только о пользе государственного вмешательства. Да и последствия реформ давали себя знать: между 1900 годом, когда появились первые регуляторные требования к безопасности на железных дорогах, и 1915-м количество жертв, в расчете на пассажиро-милю, упало в 25 раз! Кто бы тогда мог подумать, что коррумпированными могут быть не только судьи, но и бюрократы, занимающиеся регулированием.