ЧТО ЖЕ ПРОИСХОДИТ НА САМОМ ДЕЛЕ?

Дело не только в том, что люди, желающие видеть новости в определенной подаче, создают рыночную нишу, которой может воспользоваться медиамагнат с развитым чутьем. Пресса не только подстраивается под вкусы потребителей, но и сама в известной степени определяет эти вкусы. Экономисты Стефано Деллавинья из Беркли и Эфан Каплан из Стокгольмского университета оценили влияние телеканала Fox News на избирателей39. Для этого они воспользовались тем, что канал становился доступным в разных округах в разное время. Оказалось, что в тех городах40, где между выборами 1996 и 2000 годов появился канал Fox News41, число избирателей, проголосовавших за республиканцев и на президентских выборах, и на выборах в сенат, возросло — в отличие от тех городов, где этого канала не было. Увеличилась не только доля голосов, но и процент явки среди тех, кто, регистрируясь для голосования (в большинстве американских штатов для участия в выборах необходимо предварительно зарегистрироваться), объявил себя республиканцем. Поскольку измерение телеаудитории — куда менее точная методика, чем подсчет голосов на выборах, оценки прямого влияния канала Fox на зрителей оказались довольно расплывчатыми: от 3 до 28 процентов зрителей канала поддались его политическому влиянию.

«Смещение» заметно не только в результатах выборов, но и в более мелких политических событиях. Мария Петрова, недавняя выпускница аспирантуры Гарварда, а теперь профессор Российской экономической школы, собрала в своей статье массу примеров ангажированности СМИ в вопросе отмены налога на наследство42 — «налога на смерть», как называют его республиканцы. Несмотря на то что до 2001 года этот налог по максимальной ставке платили всего 1–2 процента самых богатых американцев — ничтожная цифра в электоральном отражении, — идея его отмены оказалась популярной. Этому способствовало то, что с 1998 года, по данным независимых наблюдателей, 18 самых богатых семей истратили на лоббирование отмены налога 490 миллионов долларов, львиная доля из которых была потрачена на кампанию в СМИ. Впрочем, это совсем немного по сравнению с 71 миллиардом долларов, которые должны бы были быть заплачены этими семьями, если бы налог не был отменен. В результате опросы общественного мнения не раз показывали, что рядовые американцы значительно переоценивали вероятность того, что им придется когда-нибудь в жизни платить этот налог.

Впрочем, от пристрастной прессы может быть и польза. Если на рынке оперируют несколько «разнонаправленных» изданий, общее количество информации будет больше. Конкуренция не только даст возможность сравнивать информацию из разных источников, но и заставит журналистов активнее искать факты, подтверждающие позицию, которая близка их читателям. Федеральная комиссия по коммуникациям, регулятор на американском рынке средств массовой информации, всегда исходила из предположения, что есть прямая связь между количеством владельцев разных изданий и разнообразием их позиций. Практическим следствием этого предположения была политика, направленная на то, чтобы не допустить концентрации собственности на информационном рынке в одних руках.

Дело не только в том, что люди, желающие видеть новости в определенной подаче, создают рыночную нишу, которой может воспользоваться медиамагнат с развитым чутьем. Пресса не только подстраивается под вкусы потребителей, но и сама в известной степени определяет эти вкусы. Экономисты Стефано Деллавинья из Беркли и Эфан Каплан из Стокгольмского университета оценили влияние телеканала Fox News на избирателей39. Для этого они воспользовались тем, что канал становился доступным в разных округах в разное время. Оказалось, что в тех городах40, где между выборами 1996 и 2000 годов появился канал Fox News41, число избирателей, проголосовавших за республиканцев и на президентских выборах, и на выборах в сенат, возросло — в отличие от тех городов, где этого канала не было. Увеличилась не только доля голосов, но и процент явки среди тех, кто, регистрируясь для голосования (в большинстве американских штатов для участия в выборах необходимо предварительно зарегистрироваться), объявил себя республиканцем. Поскольку измерение телеаудитории — куда менее точная методика, чем подсчет голосов на выборах, оценки прямого влияния канала Fox на зрителей оказались довольно расплывчатыми: от 3 до 28 процентов зрителей канала поддались его политическому влиянию.

«Смещение» заметно не только в результатах выборов, но и в более мелких политических событиях. Мария Петрова, недавняя выпускница аспирантуры Гарварда, а теперь профессор Российской экономической школы, собрала в своей статье массу примеров ангажированности СМИ в вопросе отмены налога на наследство42 — «налога на смерть», как называют его республиканцы. Несмотря на то что до 2001 года этот налог по максимальной ставке платили всего 1–2 процента самых богатых американцев — ничтожная цифра в электоральном отражении, — идея его отмены оказалась популярной. Этому способствовало то, что с 1998 года, по данным независимых наблюдателей, 18 самых богатых семей истратили на лоббирование отмены налога 490 миллионов долларов, львиная доля из которых была потрачена на кампанию в СМИ. Впрочем, это совсем немного по сравнению с 71 миллиардом долларов, которые должны бы были быть заплачены этими семьями, если бы налог не был отменен. В результате опросы общественного мнения не раз показывали, что рядовые американцы значительно переоценивали вероятность того, что им придется когда-нибудь в жизни платить этот налог.

Впрочем, от пристрастной прессы может быть и польза. Если на рынке оперируют несколько «разнонаправленных» изданий, общее количество информации будет больше. Конкуренция не только даст возможность сравнивать информацию из разных источников, но и заставит журналистов активнее искать факты, подтверждающие позицию, которая близка их читателям. Федеральная комиссия по коммуникациям, регулятор на американском рынке средств массовой информации, всегда исходила из предположения, что есть прямая связь между количеством владельцев разных изданий и разнообразием их позиций. Практическим следствием этого предположения была политика, направленная на то, чтобы не допустить концентрации собственности на информационном рынке в одних руках.