Стереотипы родителей

            Мы все знаем: первое, что спрашивают родители, когда рождается ребенок: “Мальчик или девочка?” (хотя сегодня многие родители заранее знают ответ, сделав внутриутробное ультразвуковое сканирование). В исследовании, сделанном в 70-х годах, родителей, которые впервые увидели своего новорожденного через окно больницы, просили описать ребенка. Хотя новорожденные мальчики и девочки в этом исследовании не отличались по объективным параметрам размера и активности, родители видели своих новорожденных мальчиков крепкими, сильными, настороженными и с крупными чертами, в то время как дочерей видели маленькими, изящными, нежными с красивыми чертами (Rubin, Provenzano, and Luria, 1974). Эти реакции родителей указывают, что с самого начала то, как родители ощущают своих младенцев, сильно зависит от их представлений о женственности и мужественности. Открытия этого исследования наводят на мысль, что на то, как родители реагируют на своих детей, могут во многом влиять их убеждения, а не фактические характеристики ребенка.

            Вслед за этой ранней работой ряд исследователей опрашивал взрослых о малознакомом младенце или начинающем ходить ребенке, который был представлен либо мальчиком, либо девочкой. В этих исследованиях выбирался ребенок, чья внешность не отличалась по половому признаку. Так что один и тот же ребенок мог быть назван для одних наблюдателей мальчиком, для других - девочкой. Достоинство этого вида исследования в том, что если взрослые по-разному реагируют на ребенка в зависимости от произвольно присвоенного исследователем гендерного ярлыка, то мы можем быть уверены в том, что восприятие и убеждения взрослых в большей степени, чем фактические характеристики ребенка, являются причиной дифференциации. В некоторых исследованиях взрослые наблюдатели смотрели видеокассету двигающегося ребенка, их просто просили описать ребенка и сказать, как бы они вели себя  с ним. В других исследованиях взрослый общается с реальным младенцем, которому дается гендерный ярлык.

            Ранние исследования выявили, что гендерный ярлык определяет разницу в реакциях взрослых. Например, Ю.Кондри и  С.Кондри (Condry, and Condry, 1976) обнаружили, что, когда взрослым показывали расстроенного ребенка, они скорей всего называли его состояние гневом, если считали, что это мальчик, и страхом, если считали, что это девочка. Однако, совсем новые работы не обеспечивают сильную поддержку точке зрения того, что гендерный ярлык сам по себе имеет такое большое влияние на ответы взрослых. Стерн и Карракер (Stern, and Karraker, 1989) пересмотрели 23 исследования гендерных ярлыков. В некоторых случаях взрослых попросили охарактеризовать младенца на видеокассете, названного либо мальчиком, либо девочкой. В других случаях взрослый общался с реальным ребенком. Среди них было относительно мало примеров, когда определенные характеристики, даваемые взрослыми младенцу, изменялись в зависимости от примененного гендерного ярлыка.  И когда эффект ярлыка обнаружили в данном исследовании, то в других исследованиях при назывании такой же характеристики он обнаружен не был.

            Результаты были довольно последовательными относительно игрушек, типизированных по полу, которые взрослые давали младенцам. Половина исследований показала, что “девочкам” чаще давали куклы, а “мальчикам” мужские игрушки, такие как футбольные мячик или молоток. Но на число взаимодействий с младенцем, теплоту и отзывчивость со стороны взрослого, проявляемых касанием, улыбками, беседой с ребенком, гендерный ярлык не влиял.

            Мы должны помнить, что эти исследования задают взрослому искусственные, придуманные ситуации. Хотя в некоторых исследованиях у взрослых были собственные дети, а у многих нет, в любом случае они наблюдали или играли не со своим ребенком. Возможно, гендерные стереотипы родителей имеют совокупное влияние и проявляют себя в основном во взаимодействии родителей с детьми в повседневной жизни. Или возможно, наоборот, хорошие родители знают индивидуальность ребенка, и тогда реальные характеристики ребенка могут влиять на многие их реакции больше, чем стереотипы относительно того, каким ребенок должен быть, если он женского или мужского пола.  Нам необходимо перейти к более естественным ситуациям, в которых родители взаимодействуют со своими малышами. И насколько это возможно, нам нужно выйти за рамки таких глобальных измерений, как “число высказываний” или “всеобщая отзывчивость” к ребенку, а  контролировать то, о чем говорят родители с детьми и на какие особенности поведения детей они реагируют.

            Если мы обнаружим, что родители по-разному реагируют на сыновей и дочерей,  то, конечно, это может быть результатом различных настроений, потребностей или реакций мальчиков и девочек, что и привело к разнице отношений со стороны родителей. Однако, по крайней мере, первые два года “любопытствующее” поведение детей во многих отношениях мало соответствует их полу. Поэтому родители действительно по-разному относятся к младенцам в зависимости от их пола, то, вероятно, вывод такой – они делают это из-за их собственного предвзятого мнения и с целью обучения.

            Мы все знаем: первое, что спрашивают родители, когда рождается ребенок: “Мальчик или девочка?” (хотя сегодня многие родители заранее знают ответ, сделав внутриутробное ультразвуковое сканирование). В исследовании, сделанном в 70-х годах, родителей, которые впервые увидели своего новорожденного через окно больницы, просили описать ребенка. Хотя новорожденные мальчики и девочки в этом исследовании не отличались по объективным параметрам размера и активности, родители видели своих новорожденных мальчиков крепкими, сильными, настороженными и с крупными чертами, в то время как дочерей видели маленькими, изящными, нежными с красивыми чертами (Rubin, Provenzano, and Luria, 1974). Эти реакции родителей указывают, что с самого начала то, как родители ощущают своих младенцев, сильно зависит от их представлений о женственности и мужественности. Открытия этого исследования наводят на мысль, что на то, как родители реагируют на своих детей, могут во многом влиять их убеждения, а не фактические характеристики ребенка.

            Вслед за этой ранней работой ряд исследователей опрашивал взрослых о малознакомом младенце или начинающем ходить ребенке, который был представлен либо мальчиком, либо девочкой. В этих исследованиях выбирался ребенок, чья внешность не отличалась по половому признаку. Так что один и тот же ребенок мог быть назван для одних наблюдателей мальчиком, для других - девочкой. Достоинство этого вида исследования в том, что если взрослые по-разному реагируют на ребенка в зависимости от произвольно присвоенного исследователем гендерного ярлыка, то мы можем быть уверены в том, что восприятие и убеждения взрослых в большей степени, чем фактические характеристики ребенка, являются причиной дифференциации. В некоторых исследованиях взрослые наблюдатели смотрели видеокассету двигающегося ребенка, их просто просили описать ребенка и сказать, как бы они вели себя  с ним. В других исследованиях взрослый общается с реальным младенцем, которому дается гендерный ярлык.

            Ранние исследования выявили, что гендерный ярлык определяет разницу в реакциях взрослых. Например, Ю.Кондри и  С.Кондри (Condry, and Condry, 1976) обнаружили, что, когда взрослым показывали расстроенного ребенка, они скорей всего называли его состояние гневом, если считали, что это мальчик, и страхом, если считали, что это девочка. Однако, совсем новые работы не обеспечивают сильную поддержку точке зрения того, что гендерный ярлык сам по себе имеет такое большое влияние на ответы взрослых. Стерн и Карракер (Stern, and Karraker, 1989) пересмотрели 23 исследования гендерных ярлыков. В некоторых случаях взрослых попросили охарактеризовать младенца на видеокассете, названного либо мальчиком, либо девочкой. В других случаях взрослый общался с реальным ребенком. Среди них было относительно мало примеров, когда определенные характеристики, даваемые взрослыми младенцу, изменялись в зависимости от примененного гендерного ярлыка.  И когда эффект ярлыка обнаружили в данном исследовании, то в других исследованиях при назывании такой же характеристики он обнаружен не был.

            Результаты были довольно последовательными относительно игрушек, типизированных по полу, которые взрослые давали младенцам. Половина исследований показала, что “девочкам” чаще давали куклы, а “мальчикам” мужские игрушки, такие как футбольные мячик или молоток. Но на число взаимодействий с младенцем, теплоту и отзывчивость со стороны взрослого, проявляемых касанием, улыбками, беседой с ребенком, гендерный ярлык не влиял.

            Мы должны помнить, что эти исследования задают взрослому искусственные, придуманные ситуации. Хотя в некоторых исследованиях у взрослых были собственные дети, а у многих нет, в любом случае они наблюдали или играли не со своим ребенком. Возможно, гендерные стереотипы родителей имеют совокупное влияние и проявляют себя в основном во взаимодействии родителей с детьми в повседневной жизни. Или возможно, наоборот, хорошие родители знают индивидуальность ребенка, и тогда реальные характеристики ребенка могут влиять на многие их реакции больше, чем стереотипы относительно того, каким ребенок должен быть, если он женского или мужского пола.  Нам необходимо перейти к более естественным ситуациям, в которых родители взаимодействуют со своими малышами. И насколько это возможно, нам нужно выйти за рамки таких глобальных измерений, как “число высказываний” или “всеобщая отзывчивость” к ребенку, а  контролировать то, о чем говорят родители с детьми и на какие особенности поведения детей они реагируют.

            Если мы обнаружим, что родители по-разному реагируют на сыновей и дочерей,  то, конечно, это может быть результатом различных настроений, потребностей или реакций мальчиков и девочек, что и привело к разнице отношений со стороны родителей. Однако, по крайней мере, первые два года “любопытствующее” поведение детей во многих отношениях мало соответствует их полу. Поэтому родители действительно по-разному относятся к младенцам в зависимости от их пола, то, вероятно, вывод такой – они делают это из-за их собственного предвзятого мнения и с целью обучения.