2. Социальные системы. Общество и его эволюция

Среди объектов в окружении действующего лица есть другие действующие лица, вступающие с ним в определенные отношения, которые и составляют сущность социальной системы действия. Социальная система состоит из взаимодействий индивидов, каждый из которых одновременно является и действующим лицом (actor), имеющим цели, идеи, установки и т. д., и объектом ориентации — как для других действующих лиц, так и для себя самого. Такая система взаимодействий есть аналитический аспект, абстрагируемый от всеобщего процесса действия его участников. Т. Парсонс движется от волюнтаризма, от рассмотрения индивидуального выбора и общей концепции действия к рассмотрению действующей системы, ограничивающей и, в некотором смысле, детерминирующей этот выбор.

Путь, которым осуществляется этот переход, Парсонс называет процессом институционализации — закрепления во времени отношений между участниками действия таким образом, что их поведение сохраняется неизменным, независимо от того, кто конкретно участвует во взаимодействии. Он предполагает, что каждое действующее лицо нацелено на получение максимального удовлетворения от совершенного действия и его результата, и если это достигается во взаимодействии с другим действующим лицом, то первый будет стремиться к продолжению действия. Таким образом, каждое лицо приходит к ожиданию определенных действий от других в определенных ситуациях. Из этих ожиданий (экспектаций) возникают социальные правила (нормы) и общепринятые ценности, помогающие гарантировать характер ответных реакций. Все это создает «сеть позиций» или, по терминологии Парсонса, систему «ролевых статусов», каждому из которых приписывается определенное ожидаемое поведение, а также поощрения и наказания за соответствие или несоответствие этим ожиданиям.

Исходя из системной интерпретации, три другие системы действия — культура, личность и биологический организм — составляют первичное окружение социальной системы. Наиболее важной из них является культурная система, возникающая в процессе институционализации отношений «социальная система — «предельная реальность»». В кибернетическом смысле она занимает высшее место в иерархии систем действия. Это говорит о том, что она обладает наивысшим организационным потенциалом, т. е. оказывает наибольшее контролирующее воздействие на другие системы действия: «Социальная система в подлинном смысле невозможна без языка и без минимума прочих форм культуры, таких, как эмпирическое знание, необходимое, чтобы справиться с ситуационными затруднениями и как достаточно цельные образцы символического выражения чувств («экспрессивного символизма») и ценностной ориентации»." За ней следуют (в порядке убывания) социальная система, система личности и система организма. При переходе от одной системы к другой уменьшается ее организационной потенциал и увеличивается энергетический. Чем ниже иерархический уровень, тем выше способность системы выступать в качестве условий действия. Своего рода «предельным уровнем условности» выступает биологический организм, к которому социальная система вынуждена адаптироваться. Кроме них, внешняя среда социальной системы представлена подсистемами «живой системы»: физико-химической, органической и телической.

В понятиях системной иерархии «ниже» системы действия («единичного акта») располагается физико-органическое окружение, включающее иные биологические виды и «неповеденческие» , элементы человеческого организма. Согласно Т. Парсонсу, ^ эти системы являются особенно важным ограничителем действия, поскольку люди взаимодействуют с внешним миром только через посредство своего организма. Человеческий разум не имеет прямого доступа к материальным объектам реальности. Этот доступ всегда опосредован физическими и физиологическими процессами. Однако, .в психологическом смысле физические объекты выступают аспектами действия.

Сходное описание может быть дано и в отношении телической системы, располагающейся «над» системой действия. Она представляет собой «предельную реальность», с которой мы сталкиваемся в попытках преодоления того, что М. Вебер называл «проблемой значения»: зла и страдания, временной ограниченности человеческой жизни и т. п. «Идеи», относимые к этой системе, будучи культурными объектами, в некотором смысле являются символическими «репрезентациями» (как, например, понятие бога, сверхъестественного и т. д.) «предельной реальности», а не «предельной реальностью» как таковой.

Отчасти возрождая старые биолого-органические аналогии, Т. Парсонс утверждает, что фундаментальный принцип организации живых систем — дифференциация структуры в ответ на воздействия . окружающей среды — применим и к анализу систем действия, : поскольку последние являются подсистемами живой системы. Отсюда рассмотрение социальной системы в отношениях к наиболее важным системам, окружающими ее, создает, по мнению Т. Парсонса, систему критериев для анализа различий социальных систем, для построения их типологии.

В терминах функциональной парадигмы, социальная система есть интегративная подсистема общей системы действия, и в этом смысле она составляет «ядро» «единичного акта», в то время как остальные подсистемы действия выступают как ее первичное окружение, структурно дифференцированное относительно наиболее важных отношений «система действия — среда». Конечно, не все эти системы являются системами действия: «Ни системы ценностной ориентации, ни системы культуры в целом не являются системами действия в том же смысле, что и личностные и социальные системы, ибо первым, в отличие от вторых, нельзя прямо приписать ни мотивации, ни действия».20

Рассматривая концепцию социальной системы Т. Парсонса, нельзя не остановится на его понимании общества. Понятия «социальной системы» и «общества» у Т. Парсонса являются взаимосвязанными, но не сводимыми друг к другу. Он считает, что общество является особым типом социальной системы: оно есть социальная система, достигшая наивысшего уровня самодостаточности в отношении к своему окружению Т. Парсонс отмечает, что это определение относится к абстрактно выделенной системе, находящейся в окружении других, также абстрактно выделенных систем, и что оно разнится с обычным взглядом на общество как на совокупность индивидов. С точки зрения его общей теории действия, тела и личности людей выступают внешним окружением социальных систем и не могут, следовательно, включаться в понятие общества. Критерий самодостаточности, выдвигаемый для выделения общества из других социальных систем, постулируется Т. Парсонсом в кибернетическом ключе: «критерий самодостаточности может быть разделен на пять подкритериев, каждый из которых относится к одному из пяти внешних окружений социальной системы — «Предельной Реальности», Культурной Системе, Системе Личности, Организму и физико-органическому окружению. Самодостаточность общества является функцией -сбалансированного соотношения его контроля над отношениями с этими пятью окружениями и над его собственным состоянием внутренней интеграции».21

Если социальная система составляет интегративное «ядро» системы действия («единичного акта»), -то «ядро» самой социальной системы представлено системой «социетальной общности» — системой нормативных образцов, посредством которых упорядочивается и организуется совместная жизнедеятельность индивидов. Главными чертами этой системы выступают, по Т. Парсонсу, упорядоченность отношений между индивидами и коллективность существования людей. Поэтому, как упорядоченная система, социетальная общность содержит ценности и дифференцированные и специализированные нормы и правила, наличие которых предполагает культурную референцию, способствующую их означению и легитимации. Как коллективная система, она выражает закрепленные в образцах представления о членстве в данной общности, определяющие, какие индивиды принадлежат ей, а какие нет. Согласно Т. Парсонсу, система социетальной общности конституируется одновременно и нормативной системой, и системой ролевых статусов.. Для того, чтобы существовать и развиваться, эта система должна, с одной стороны, поддерживать единство общественной культурной ориентации, как основание социетальной идентификации, а с другой — систематически удовлетворять требованиям нижележащих уровней социальной системы, упорядочивающих интеграцию на уровне организма человека (и его отношений к физическому окружению) и личности. Таким образом, система социетальной общности должна структурировать свои отношения к трем системам действия — культурной, личностной и биологического организма, создавая тем самым три функциональных подсистемы социальной системы: политическую, экономическую и систему социализации.

Как мы уже говорили, наиболее важными отношениями для социальной системы выступают ее отношения к системе культуры. Центральной функциональной потребностью этих отношений является легитимация нормативного порядка социальной системы, т. е. обоснование правильности или неправильности тех или иных действий индивида.

Концепция легитимации Т. Парсонса не предполагает приложения морали к социальным отношениям; она предполагает, что более правильным является следование институционализированным образцам, чем отклонение от них.

функция легитимации независима от «оперативных» функций социальной системы. Нормативный порядок не является «само-легитимизирующимся», в том смысле, что принимаемые или отвергаемые способы поведения не устанавливают «правильности» или «неправильности» этих способов, не вызывая вопросов. В то же время он не может быть легитимирован, исходя из потребностей более низких уровней системной иерархии, поскольку такая легитимация означала бы, что определение правильности действия связано с потребностью выживания системы. Т. Парсонс связывает независимость легитимации с существованием телической системы. Он считает, что система легитимации всегда основана на упорядоченных отношениях к «предельной реальности» и •зависит от них. По мнению Т. Парсонса, эта зависимость придает легитимации в некотором смысле религиозный характер, делая ее схожей с религиозными верованиями. Отмечая относительную независимость легитимации от оперативных функций, Т. Парсонс, однако, подчеркивает, что пределы этой независимости в различных обществах могут варьироваться, поскольку они основаны на неповторимом сочетании взаимоотношений систем и подсистем данного конкретного общества. Непосредственным звеном, связывающим социальную и культурную систему, выступают у Т. Парсонса ценностные образцы, институционализирующие легитимацию нормативного порядка общества.

Отношения социальной системы к системе личности, по мнению Т. Парсонса, радикально отличны от ее отношений к системе культуры, поскольку личность (как и организм, и физико-органическое окружение) располагается «ниже» социальной системы в кибернетической иерархии. Такое состояние предполагает, что общество, как социальная система, и каждая из его частей являются объектом противопоставленных им условий, которые одновременно выступают и используемыми возможностями. Социальная система представляет собой лишь одну сторону поведения человека, абстрагируемую для целей анализа; другую сторону составляет жизнедеятельность человеческого организма. Поэтому экологический аспект отношений между индивидами и их действиями, равно как органические процессы и процессы развития и функционирования личности, не могут быть исключены из поля зрения социального исследователя. Все они являются постоянно присутствующими факторами, определяющими конкретное действие. функциональные требования, выдвигаемые личностями, организмами и физико-органическим окружением, составляют сложную, взаимопересекающуюся систему измерений действительной организации и существования социальных систем.

Основной функциональной проблемой отношений социальной системы к системе личности выступает в теории Т. Парсонса проблема социализации. Социализация определяется им как совокупность процессов, посредством которых люди становятся членами системы социетальной общности и устанавливают определенный социальный статус.22 Сложные отношения между личностью и социальной системой включают в себя, с одной стороны, установление и развитие адекватной мотивации на принятие участия в социально контролируемых образцах действия, а с другой— адекватное удовлетворение и поощрение участников такого действия. Таким образом, первичной функциональной потребностью социальной системы по отношению к личности ее членов является мотивация участия в социальной системе, предполагающая согласие с требованиями нормативного порядка. Т. Парсонс выделяет три аспекта этой функциональной потребности: во-первых, самые общие обязательства, вытекающие из принятия центральных ценностных образцов, напрямую относящиеся к религиозной ориентации; во-вторых, подуровень личности, формирующийся в процессе ранней социализации, связанный с эротическим комплексом и мотивационной важностью родства и других интимных отношений; в-третьих, непосредственные инструментальные и неинструментальные действия личности («службы»), варьирующиеся по цели и ситуации.

Несмотря на важность всех аспектов функциональной потребности, отношения между системой личности и социальной системой, по мнению Т. Парсонса, структурируются посредством «служб», которые в его терминологии являются основными элементами образования политической подсистемы социальной системы.23 Политические структуры организуют коллективное действие на достижение общественно значимых целей, одновременно поддерживая мотивацию и социализацию индивида. Т. Парсонс выделяет два основания организации коллективного действия: территориальный и функциональный. Политическое развитие общества состоит в дифференциации социальных статусов по территориальному или функциональному признаку «службы», или какой-либо их комбинации. Территориальная дифференциация отражает уровни координирования коллективного действия, выступая основой лидерства и легитимированной власти, тогда как функциональная дифференциация включает в себя уровни компетенции, основанные на знаниях, навыках и умениях.

Последним важным типом отношений социальной системы к своему окружению является отношение к системе биологического организма. Это отношение структурирует экономическую подсистему общества, концетрирующуюся вокруг удовлетворения материальных потребностей. Экономика для Т. Парсонса представляет аспект системы социетальной общности, функционирующий не только для социального упорядочения технологических процедур, но (что более важно) для включения их в социальную систему и контроля над ними в интересах социальных элементов — индивидуальных или коллективных.

Естественно, описание данных построений Т.: Парсонса чрезвычайно схематично, его собственный анализ системных взаимоотношений гораздо более обширен и детален.

Как видно из предыдущего изложения, Т. Парсонс рассматривает развитие общества как эволюционный процесс, включающий в себя структурную дифференциацию и взаимодействие систем и подсистем действия. На каждом новом уровне этот процесс сопровождается все большим упорядочением системных отношений, повышением внутренней сложности систем и большими возможностями для удовлетворения системных потребностей. Причинно-следственные приоритеты взаимодействия систем неопределенны, системы адаптируются друг к другу, дифференцируются и интегрируются, их отношения ситуационны. Единственным правилом, регулирующим отношения систем, является кибернетическая иерархия. Т. Парсонс не отдает предпочтения ни одному из факторов социальной эволюции, представляемой им как вероятностный процесс, объяснение которого возможно только с учетом всех факторов, вовлеченных в конкретное социальное явление. Его теория создает систему абстрактных категорий — единый язык описания социальной реальности.

В заключение данного параграфа хотелось бы привести два кратких примера того, как «работает» эта сложная концептуальная схема пр'и интерпретации процессов реальной социальной жизни. Мы используем термин «интерпретация» в отношении теории Т. Парсонса крайне осторожно, поскольку эта сторона вызывает наибольшие критические замечания.

Исторические изменения. При характеристике исторического процесса и описании социальных изменений Т.Парсонс исходит из аналогии с биологическим организмом, сосредотачиваясь на его способности к делению и размножению. Он принимает простые общества за «единичную клетку», которая вначале делится на четыре подсистемы и т. д. уже описанным способом. Процесс 'включает три стадии: новые подсистемы в свою очередь дифференцируются, изменение состояния достигается через процесс адаптации и реинтеграции, и, наконец, происходит становление более высоких систем, порождающих новые подсистемы с более высоким информационным потенциалом.

Более частный пример рассматривается самим Т. Парсонсом при характеристике перехода от агрокультурного, крестьянского общества к индустриальному. Он видит в этом переходе процесс разделения экономической и социализационной систем. В любом доиндустриальном обществе семья одновременно является и основной производственной ячейкой — она совместно владеет землей, обрабатывает ее, естественно, с определенным внутренним разделением труда. Индустриализация отделяет рабочего на фабрике и в конторе от семьи, заключая семейную жизнь в домашние рамки. Это разделение может быть успешным и утвердиться лишь в том случае, если система в новом состоянии обладает большей адаптивной способностью, чем в предшествующем — работа выполняется более эффективно и рационально, возрастает производительность труда, семья более эффективно выполняет функцию социализации. Процесс интеграции включает координацию двух новых подсистем и развитие новой иерархии экономического контроля, поскольку глава семьи более не исполняет этой роли. Обе они должны быть интегрированы в более широкие социе-тальные и политические общности, и, наконец, должна сформироваться новая система ценностей, включающая в себя новые ролевые статусы, закрепляющая отстранение от экономической власти отца семейства и передающая эту власть управляющим и т. д.

Молодежные субкультуры. Статья, написанная Т. Парсонсом в 1961 г., служит хорошей иллюстрацией того, как его теория интерпретирует изменения и конфликты внутри общества.24 Он считает причиной возникновения молодежных проблем масштабные исторические изменения, произошедшие в XX веке. Поведение молодежи рассматривается в свете понятия аномии (anomie) — состояния, в котором ценности и нормы не являются более ясными указателями должного поведения или теряют свою значимость. Причиной этого объявляется парадоксальность американской системы ценностей. Центральное место в этой системе. занимают ценности личного успеха и его достижения, следование которым усиливает структурную дифференциацию общества, что делает неопределенными ценности более низкого порядка. К тому же рост дифференцированности и сложности ограничивает возможность достижения личного успеха кооперацией и специализацией.

Все эти причины, будучи реализованы различными способами, порождают множество молодежных проблем. Обучение и образование становятся все более длительными, и в период, определяемый как вступление в зрелость, молодежь остается зависимой от семьи, несмотря на то, что центральное место в их жизни уже играют так называемые «группы ровесников» (peer groups), Рост специализации изолирует нуклеарную семью, делая детей более зависимыми от нее, порождая определенные проблемы, когда они начинают создавать свою собственную. Традиционные | связи теряют свое значение в силу все возрастающей сложности ! социальных отношений, индикатором чего служит изменение сексуального поведения.

Молодежные субкультуры у Парсонса несут одновременно и прогрессивные, и деструктивные функции. С одной стороны, они ниспровергают традиционные системы ценностей, а с другой — являются средством, трансформирующим старые системы, приводящим их в соответствие со временем, создающим и утверждающим новые ценности, оказывающим индивиду социальную поддержку в течение длительного периода — от момента «выпадения» из семьи родителей и до создания собственной. Присутствие обеих этих функций у молодежных групп порождает, в свою очередь, внутренние и внешние конфликты.

Итак, изменения и конфликты интерпретируются в понятиях эволюционного приспособления различных подсистем по отношению друг к другу, затрагивающего отношения между культурной, социальной (структурной) и личностной системами, исходным пунктом которого являются изменения в ценностно-нормативной сфере.

3. Противоречия парсонианского синтеза

Толкотт. Парсонс создал одну из наиболее всеобъемлющих и разработанных теорий социального действия, что придает иным подходам вид фрагментов, ускользнувших от его внимания. Большая часть критики его теории как раз и сосредоточена вокруг этих «спорных» вопросов. Среди них можно выделить три основополагающих момента: использование доведенной до крайности аналогии с организмом, отождествление человеческой деятельности и поведения системы, а так же интерпретационную способность его построений.

Представители конфликтного направления часто подчеркивают, что парсоновская модель социальной жизни утопична, в своей основе — это мир равновесия, без движения, и, следовательно, без истории, без внутренних источников изменений, а главное, — в его построениях нет места конфликту, столь часто присутствующему в реальности.25 Утверждается, что его теория основана на консервативной идеологии, объявляющей неравенство доходов (социальную стратификацию) функциональным, наиболее эффективным путем поддержания существования системы.

Однако следует учесть, что теория Т. Парсонса имеет дело со сложной сетью взаимосвязанных систем, пчстоянно находящихся в процессе приспособления друг к другу, что неизбежно приводит их к изменениям, разрывам, конфликтам. Развитие построений Т. Парсонса в этом направлении было осуществлено Робертом Мертоном в 50-е годы. Он отмечал, что критики «единства и равновесия» не замечают того, что речь идет об уровне этого «единства и равновесия» и способах его достижения. По Р. Мер-тону, структурно-функциональное объяснение конфликта может быть достигнуто введением разграничения между явными и латентными функциями, между функцией и дисфункцией.26

Льюис Козер один из основоположников конфликтно-теоретического направления, придерживался сходной точки .зрения, доказывая интегративную роль социального конфликта логическими построениями, аналогичными с рассмотренными нами на примере анализа молодежной субкультуры Т. Парсонсом.2'

Алвин Гоулднер считал, 28 что системная интеграция может включать множество оттенков — от совершенной зависимости до сравнительной свободы частей относительно друг друга. Все эти авторы, в отличие от Т.' Парсонса, рассматривают в большей степени функционирование и развитие отдельных элементов системы, чем системы как таковой. Такой подход был связан с собственным видением построения теории, выразившемся в создании идеологии «теорий среднего ранга». Указывая на то, что грандиозная концепция Парсонса мало что дает для постижения эмпирии, Мертон считал преждевременным попытки создания подобных всеобъемлющих конструкций. Поэтому он утверждал, что функционализм должен стать методом построения концепций, основывающихся на приближении к конкретным фактам, создающихся путем обобщения эмпирических положений и содержащих понятия, которые могут описывать и интерпретировать реальность через операциональные определения. Лишь после создания таких теорий можно будет синтезировать их в систему, аналогичную парсонианской, используя функциональный метод как средство их сближения. Таким образом, если стратегия Т. Парсонса состояла в постепенном переходе от наиболее абстрактных понятий к фиксируемой реальности, то Р. Мертон предлагает прямо противоположный путь — от реальности к общим понятиям. Стратегия Т. Парсонса — это дедукция, познание «единичного» и «частного» на основе «всеобщего»; стратегия Р. Мертона — индукция, приведение к «всеобщему» от «единичного» и конкретного.

Рациональное зерно критики «статичности» состоит в использовании Т. Парсонсом доведенной до крайности аналогии с биологическим организмом, и работа, проделанная Р. Мертоном и А. Гоулднером, как раз и направлена на то, чтобы достаточно четко разграничить биологические и социальные системы, дать определение различиям, существующим между ними.

Другой «точкой приложения» критики стало неявно введенное Т. Парсонсом положение о сходстве процесса деятельности индивида и поведения социальной системы, приводящее, по мнению исследователей, к «логически несправедливой телеологии» — приписыванию функции целеполагания системам при описании протекания социальных процессов и их интерпретации.

Незаконность такого «приписывания» выражается в том, что объяснение существования чего-либо функцией, им выполняемой, делает бессмысленной идею причинности, поскольку функция не выполнима до тех пор, пока это нечто не станет существующим. Стало быть, оно появляется для выполнения функции. И если функция — это причина существования, тогда следствие — существование — должно предшествовать причине — функции; в итоге причинно-следственные отношения оказываются перевернутыми.

Отождествление понятий «функция» и «цель» приводит нас к выводу о том, что целью части системы является сохранение системной целостности, то есть выполнение функции. Конечно, человеческая деятельность имеет цель, но социетальные институты не обладают самостоятельным сознанием или волей. Например, одна из функций семьи состоит в том, чтобы производить потомство и индоктринйровать29 его в социальную жизнь, однако, это совсем не означает, что мы можем на основании этого говорить, что общество создает институт семьи для выполнения этих целей. Рождение ребенка, как человеческая цель и фунция воспроизводства в социальной системе — совершенно разные вещи.

А. Стинчкомб в своей работе «Создавая социальные теории», 30 детально анализирует аргументы этой критики и приходит к выводу, что парсонианская концепция использует телеологию лишь как форму построения суждений. Он доказывает, что большинство выводов Парсонса может быть облечено и в нетелеологическую форму, позволяющую выделить условия одновременного изменения двух или нескольких факторов. Они содержат описания механизмов и процессов, для которых выполняются требования «специфических целевых состояний» (функционально необходимых условий). К тому же социальная реальность — это область, изобилующая обратными причинными-связями, при которых существование целостных систем служит причиной их сохранения, поскольку целостная система наделяет их определенными преимуществами в решения тех проблем, с которыми она в данный момент сталкивается.

«Таким образом, функциональные объяснения — это сложная форма причинных теорий. Они затрагивают причинные связи между переменными... Вокруг таких объяснений существовала большая философская путаница, главным образом потому, что у теоретиков не хватало воображения, чтобы понять, что есть множество обратных причинных процессов, которые могут осуществлять отбор поведения или структур, согласно их последствиям...»

Следствием неоправданного отождествления личности и социальной системы является рассмотрение социальной жизни как нормативной и ценностно-контролируемой. Но, кроме норм и Ценностей, существуют еще и материальные потребности действующих лиц, имеющие в теории Т. Парсонса подчиненный характер. Их существование и влияние на общественную жизнь подтверждается хотя бы тем, что люди идут работать не потому, что ценности и нормы говорят: «Работа—это хорошо», а потому, что им это необходимо для удовлетворения элементарных нужд.

Функциональное решение проблемы материальных интересов могло бы состоять в случае введения разграничения понятий «социальной» и «системной» интеграции, 33 где первая является следствием отношений между «действующими лицами», а вторая — гораздо более сложных и многообразных отношений различных частей системы. (Экономический кризис, например, — это показатель системной дезинтеграции, дисбаланса системы, однако он может иметь место и в тех случаях, когда люди придерживаются единой системы норм и ценностей, то есть при наличии «социальной интеграции»). Но введение подобного разделения делает необходимым введение разграничений между личностью и обществом.

Проблемы функциональной интерпретации, пожалуй, наиболее ярко были раскрыты Ч. Р. Миллсом, 34 показавшим, что, выбирая отдельные пассажи парсоновских работ и переводя их на «обычный» язык, добавляя ясности, мы не теряем ни одной ценной идеи, а, наоборот, приобретаем новый взгляд на вещи. Он полагает, что «можно было бы превратить 555 страниц «Социальной системы» примерно в 150 страниц простого английского текста. Это не привело бы к существенным изменениям».35 Поводом суждения послужило то большое значение, которое Парсонс придавал уровню и чистоте абстрактного теоретизирования. Не-обходиом лишь перевести все понятия на единый терминологический язык, разделить их по уровням, а затем свести в логически согласованную систему.

Далее Ч. Миллс показывает, что если процесс интерпретации включает в себя опознавание (идентификацию) причин и причинно-следственного механизма (а у Т. Парсонса это именно так), то теория не способна объяснять, — она способна только описывать. Понятия «система», «подсистема» и т.д. — абстракции, реальная причинность. Приведенные нами примеры функциональных интерпретаций скорее являются чистым описанием, основанным на идеях кибернетической иерархии и эволюционного процесса.

Иногда Т. Парсонса называют «культурным детерминистом» — в противоположность «экономическому детерминизму» К. Маркса. При ближайшем рассмотрении это оказывается неверным. Сам Т. Парсонс считал, что его можно называть «культурным детерминистом» в одном и только одном смысле — в смысле «подчеркивания важности кибернетически более высоких элементов в образовании образцов систем действия».36 Более того, как показал Вольф Хейдебранд, 37 его теория не содержит и не может содержать идеи причинного приоритета вследствие своего синтетического характера. Идея «первопричины» заменена у него «образцовыми переменными», говоря о которых, можно лишь указывать на степень .отклонения в ту или другую сторону.

Толкотт Парсонс сосредоточил свое внимание на широкомасштабном исследовании системных аспектов социального существования, исследовании, подобного которому нет ни у одного из последующих авторов. Его работы до сих пор считаются одними из самых лучших не только в современной, но и в классической социологии. Да и сам он уже давно стал классиком. Концепция Т. Парсонса является блестящим примером активного теоретизирования и его опасностей, подстерегающих исследователя на этом пути.

Среди объектов в окружении действующего лица есть другие действующие лица, вступающие с ним в определенные отношения, которые и составляют сущность социальной системы действия. Социальная система состоит из взаимодействий индивидов, каждый из которых одновременно является и действующим лицом (actor), имеющим цели, идеи, установки и т. д., и объектом ориентации — как для других действующих лиц, так и для себя самого. Такая система взаимодействий есть аналитический аспект, абстрагируемый от всеобщего процесса действия его участников. Т. Парсонс движется от волюнтаризма, от рассмотрения индивидуального выбора и общей концепции действия к рассмотрению действующей системы, ограничивающей и, в некотором смысле, детерминирующей этот выбор.

Путь, которым осуществляется этот переход, Парсонс называет процессом институционализации — закрепления во времени отношений между участниками действия таким образом, что их поведение сохраняется неизменным, независимо от того, кто конкретно участвует во взаимодействии. Он предполагает, что каждое действующее лицо нацелено на получение максимального удовлетворения от совершенного действия и его результата, и если это достигается во взаимодействии с другим действующим лицом, то первый будет стремиться к продолжению действия. Таким образом, каждое лицо приходит к ожиданию определенных действий от других в определенных ситуациях. Из этих ожиданий (экспектаций) возникают социальные правила (нормы) и общепринятые ценности, помогающие гарантировать характер ответных реакций. Все это создает «сеть позиций» или, по терминологии Парсонса, систему «ролевых статусов», каждому из которых приписывается определенное ожидаемое поведение, а также поощрения и наказания за соответствие или несоответствие этим ожиданиям.

Исходя из системной интерпретации, три другие системы действия — культура, личность и биологический организм — составляют первичное окружение социальной системы. Наиболее важной из них является культурная система, возникающая в процессе институционализации отношений «социальная система — «предельная реальность»». В кибернетическом смысле она занимает высшее место в иерархии систем действия. Это говорит о том, что она обладает наивысшим организационным потенциалом, т. е. оказывает наибольшее контролирующее воздействие на другие системы действия: «Социальная система в подлинном смысле невозможна без языка и без минимума прочих форм культуры, таких, как эмпирическое знание, необходимое, чтобы справиться с ситуационными затруднениями и как достаточно цельные образцы символического выражения чувств («экспрессивного символизма») и ценностной ориентации»." За ней следуют (в порядке убывания) социальная система, система личности и система организма. При переходе от одной системы к другой уменьшается ее организационной потенциал и увеличивается энергетический. Чем ниже иерархический уровень, тем выше способность системы выступать в качестве условий действия. Своего рода «предельным уровнем условности» выступает биологический организм, к которому социальная система вынуждена адаптироваться. Кроме них, внешняя среда социальной системы представлена подсистемами «живой системы»: физико-химической, органической и телической.

В понятиях системной иерархии «ниже» системы действия («единичного акта») располагается физико-органическое окружение, включающее иные биологические виды и «неповеденческие» , элементы человеческого организма. Согласно Т. Парсонсу, ^ эти системы являются особенно важным ограничителем действия, поскольку люди взаимодействуют с внешним миром только через посредство своего организма. Человеческий разум не имеет прямого доступа к материальным объектам реальности. Этот доступ всегда опосредован физическими и физиологическими процессами. Однако, .в психологическом смысле физические объекты выступают аспектами действия.

Сходное описание может быть дано и в отношении телической системы, располагающейся «над» системой действия. Она представляет собой «предельную реальность», с которой мы сталкиваемся в попытках преодоления того, что М. Вебер называл «проблемой значения»: зла и страдания, временной ограниченности человеческой жизни и т. п. «Идеи», относимые к этой системе, будучи культурными объектами, в некотором смысле являются символическими «репрезентациями» (как, например, понятие бога, сверхъестественного и т. д.) «предельной реальности», а не «предельной реальностью» как таковой.

Отчасти возрождая старые биолого-органические аналогии, Т. Парсонс утверждает, что фундаментальный принцип организации живых систем — дифференциация структуры в ответ на воздействия . окружающей среды — применим и к анализу систем действия, : поскольку последние являются подсистемами живой системы. Отсюда рассмотрение социальной системы в отношениях к наиболее важным системам, окружающими ее, создает, по мнению Т. Парсонса, систему критериев для анализа различий социальных систем, для построения их типологии.

В терминах функциональной парадигмы, социальная система есть интегративная подсистема общей системы действия, и в этом смысле она составляет «ядро» «единичного акта», в то время как остальные подсистемы действия выступают как ее первичное окружение, структурно дифференцированное относительно наиболее важных отношений «система действия — среда». Конечно, не все эти системы являются системами действия: «Ни системы ценностной ориентации, ни системы культуры в целом не являются системами действия в том же смысле, что и личностные и социальные системы, ибо первым, в отличие от вторых, нельзя прямо приписать ни мотивации, ни действия».20

Рассматривая концепцию социальной системы Т. Парсонса, нельзя не остановится на его понимании общества. Понятия «социальной системы» и «общества» у Т. Парсонса являются взаимосвязанными, но не сводимыми друг к другу. Он считает, что общество является особым типом социальной системы: оно есть социальная система, достигшая наивысшего уровня самодостаточности в отношении к своему окружению Т. Парсонс отмечает, что это определение относится к абстрактно выделенной системе, находящейся в окружении других, также абстрактно выделенных систем, и что оно разнится с обычным взглядом на общество как на совокупность индивидов. С точки зрения его общей теории действия, тела и личности людей выступают внешним окружением социальных систем и не могут, следовательно, включаться в понятие общества. Критерий самодостаточности, выдвигаемый для выделения общества из других социальных систем, постулируется Т. Парсонсом в кибернетическом ключе: «критерий самодостаточности может быть разделен на пять подкритериев, каждый из которых относится к одному из пяти внешних окружений социальной системы — «Предельной Реальности», Культурной Системе, Системе Личности, Организму и физико-органическому окружению. Самодостаточность общества является функцией -сбалансированного соотношения его контроля над отношениями с этими пятью окружениями и над его собственным состоянием внутренней интеграции».21

Если социальная система составляет интегративное «ядро» системы действия («единичного акта»), -то «ядро» самой социальной системы представлено системой «социетальной общности» — системой нормативных образцов, посредством которых упорядочивается и организуется совместная жизнедеятельность индивидов. Главными чертами этой системы выступают, по Т. Парсонсу, упорядоченность отношений между индивидами и коллективность существования людей. Поэтому, как упорядоченная система, социетальная общность содержит ценности и дифференцированные и специализированные нормы и правила, наличие которых предполагает культурную референцию, способствующую их означению и легитимации. Как коллективная система, она выражает закрепленные в образцах представления о членстве в данной общности, определяющие, какие индивиды принадлежат ей, а какие нет. Согласно Т. Парсонсу, система социетальной общности конституируется одновременно и нормативной системой, и системой ролевых статусов.. Для того, чтобы существовать и развиваться, эта система должна, с одной стороны, поддерживать единство общественной культурной ориентации, как основание социетальной идентификации, а с другой — систематически удовлетворять требованиям нижележащих уровней социальной системы, упорядочивающих интеграцию на уровне организма человека (и его отношений к физическому окружению) и личности. Таким образом, система социетальной общности должна структурировать свои отношения к трем системам действия — культурной, личностной и биологического организма, создавая тем самым три функциональных подсистемы социальной системы: политическую, экономическую и систему социализации.

Как мы уже говорили, наиболее важными отношениями для социальной системы выступают ее отношения к системе культуры. Центральной функциональной потребностью этих отношений является легитимация нормативного порядка социальной системы, т. е. обоснование правильности или неправильности тех или иных действий индивида.

Концепция легитимации Т. Парсонса не предполагает приложения морали к социальным отношениям; она предполагает, что более правильным является следование институционализированным образцам, чем отклонение от них.

функция легитимации независима от «оперативных» функций социальной системы. Нормативный порядок не является «само-легитимизирующимся», в том смысле, что принимаемые или отвергаемые способы поведения не устанавливают «правильности» или «неправильности» этих способов, не вызывая вопросов. В то же время он не может быть легитимирован, исходя из потребностей более низких уровней системной иерархии, поскольку такая легитимация означала бы, что определение правильности действия связано с потребностью выживания системы. Т. Парсонс связывает независимость легитимации с существованием телической системы. Он считает, что система легитимации всегда основана на упорядоченных отношениях к «предельной реальности» и •зависит от них. По мнению Т. Парсонса, эта зависимость придает легитимации в некотором смысле религиозный характер, делая ее схожей с религиозными верованиями. Отмечая относительную независимость легитимации от оперативных функций, Т. Парсонс, однако, подчеркивает, что пределы этой независимости в различных обществах могут варьироваться, поскольку они основаны на неповторимом сочетании взаимоотношений систем и подсистем данного конкретного общества. Непосредственным звеном, связывающим социальную и культурную систему, выступают у Т. Парсонса ценностные образцы, институционализирующие легитимацию нормативного порядка общества.

Отношения социальной системы к системе личности, по мнению Т. Парсонса, радикально отличны от ее отношений к системе культуры, поскольку личность (как и организм, и физико-органическое окружение) располагается «ниже» социальной системы в кибернетической иерархии. Такое состояние предполагает, что общество, как социальная система, и каждая из его частей являются объектом противопоставленных им условий, которые одновременно выступают и используемыми возможностями. Социальная система представляет собой лишь одну сторону поведения человека, абстрагируемую для целей анализа; другую сторону составляет жизнедеятельность человеческого организма. Поэтому экологический аспект отношений между индивидами и их действиями, равно как органические процессы и процессы развития и функционирования личности, не могут быть исключены из поля зрения социального исследователя. Все они являются постоянно присутствующими факторами, определяющими конкретное действие. функциональные требования, выдвигаемые личностями, организмами и физико-органическим окружением, составляют сложную, взаимопересекающуюся систему измерений действительной организации и существования социальных систем.

Основной функциональной проблемой отношений социальной системы к системе личности выступает в теории Т. Парсонса проблема социализации. Социализация определяется им как совокупность процессов, посредством которых люди становятся членами системы социетальной общности и устанавливают определенный социальный статус.22 Сложные отношения между личностью и социальной системой включают в себя, с одной стороны, установление и развитие адекватной мотивации на принятие участия в социально контролируемых образцах действия, а с другой— адекватное удовлетворение и поощрение участников такого действия. Таким образом, первичной функциональной потребностью социальной системы по отношению к личности ее членов является мотивация участия в социальной системе, предполагающая согласие с требованиями нормативного порядка. Т. Парсонс выделяет три аспекта этой функциональной потребности: во-первых, самые общие обязательства, вытекающие из принятия центральных ценностных образцов, напрямую относящиеся к религиозной ориентации; во-вторых, подуровень личности, формирующийся в процессе ранней социализации, связанный с эротическим комплексом и мотивационной важностью родства и других интимных отношений; в-третьих, непосредственные инструментальные и неинструментальные действия личности («службы»), варьирующиеся по цели и ситуации.

Несмотря на важность всех аспектов функциональной потребности, отношения между системой личности и социальной системой, по мнению Т. Парсонса, структурируются посредством «служб», которые в его терминологии являются основными элементами образования политической подсистемы социальной системы.23 Политические структуры организуют коллективное действие на достижение общественно значимых целей, одновременно поддерживая мотивацию и социализацию индивида. Т. Парсонс выделяет два основания организации коллективного действия: территориальный и функциональный. Политическое развитие общества состоит в дифференциации социальных статусов по территориальному или функциональному признаку «службы», или какой-либо их комбинации. Территориальная дифференциация отражает уровни координирования коллективного действия, выступая основой лидерства и легитимированной власти, тогда как функциональная дифференциация включает в себя уровни компетенции, основанные на знаниях, навыках и умениях.

Последним важным типом отношений социальной системы к своему окружению является отношение к системе биологического организма. Это отношение структурирует экономическую подсистему общества, концетрирующуюся вокруг удовлетворения материальных потребностей. Экономика для Т. Парсонса представляет аспект системы социетальной общности, функционирующий не только для социального упорядочения технологических процедур, но (что более важно) для включения их в социальную систему и контроля над ними в интересах социальных элементов — индивидуальных или коллективных.

Естественно, описание данных построений Т.: Парсонса чрезвычайно схематично, его собственный анализ системных взаимоотношений гораздо более обширен и детален.

Как видно из предыдущего изложения, Т. Парсонс рассматривает развитие общества как эволюционный процесс, включающий в себя структурную дифференциацию и взаимодействие систем и подсистем действия. На каждом новом уровне этот процесс сопровождается все большим упорядочением системных отношений, повышением внутренней сложности систем и большими возможностями для удовлетворения системных потребностей. Причинно-следственные приоритеты взаимодействия систем неопределенны, системы адаптируются друг к другу, дифференцируются и интегрируются, их отношения ситуационны. Единственным правилом, регулирующим отношения систем, является кибернетическая иерархия. Т. Парсонс не отдает предпочтения ни одному из факторов социальной эволюции, представляемой им как вероятностный процесс, объяснение которого возможно только с учетом всех факторов, вовлеченных в конкретное социальное явление. Его теория создает систему абстрактных категорий — единый язык описания социальной реальности.

В заключение данного параграфа хотелось бы привести два кратких примера того, как «работает» эта сложная концептуальная схема пр'и интерпретации процессов реальной социальной жизни. Мы используем термин «интерпретация» в отношении теории Т. Парсонса крайне осторожно, поскольку эта сторона вызывает наибольшие критические замечания.

Исторические изменения. При характеристике исторического процесса и описании социальных изменений Т.Парсонс исходит из аналогии с биологическим организмом, сосредотачиваясь на его способности к делению и размножению. Он принимает простые общества за «единичную клетку», которая вначале делится на четыре подсистемы и т. д. уже описанным способом. Процесс 'включает три стадии: новые подсистемы в свою очередь дифференцируются, изменение состояния достигается через процесс адаптации и реинтеграции, и, наконец, происходит становление более высоких систем, порождающих новые подсистемы с более высоким информационным потенциалом.

Более частный пример рассматривается самим Т. Парсонсом при характеристике перехода от агрокультурного, крестьянского общества к индустриальному. Он видит в этом переходе процесс разделения экономической и социализационной систем. В любом доиндустриальном обществе семья одновременно является и основной производственной ячейкой — она совместно владеет землей, обрабатывает ее, естественно, с определенным внутренним разделением труда. Индустриализация отделяет рабочего на фабрике и в конторе от семьи, заключая семейную жизнь в домашние рамки. Это разделение может быть успешным и утвердиться лишь в том случае, если система в новом состоянии обладает большей адаптивной способностью, чем в предшествующем — работа выполняется более эффективно и рационально, возрастает производительность труда, семья более эффективно выполняет функцию социализации. Процесс интеграции включает координацию двух новых подсистем и развитие новой иерархии экономического контроля, поскольку глава семьи более не исполняет этой роли. Обе они должны быть интегрированы в более широкие социе-тальные и политические общности, и, наконец, должна сформироваться новая система ценностей, включающая в себя новые ролевые статусы, закрепляющая отстранение от экономической власти отца семейства и передающая эту власть управляющим и т. д.

Молодежные субкультуры. Статья, написанная Т. Парсонсом в 1961 г., служит хорошей иллюстрацией того, как его теория интерпретирует изменения и конфликты внутри общества.24 Он считает причиной возникновения молодежных проблем масштабные исторические изменения, произошедшие в XX веке. Поведение молодежи рассматривается в свете понятия аномии (anomie) — состояния, в котором ценности и нормы не являются более ясными указателями должного поведения или теряют свою значимость. Причиной этого объявляется парадоксальность американской системы ценностей. Центральное место в этой системе. занимают ценности личного успеха и его достижения, следование которым усиливает структурную дифференциацию общества, что делает неопределенными ценности более низкого порядка. К тому же рост дифференцированности и сложности ограничивает возможность достижения личного успеха кооперацией и специализацией.

Все эти причины, будучи реализованы различными способами, порождают множество молодежных проблем. Обучение и образование становятся все более длительными, и в период, определяемый как вступление в зрелость, молодежь остается зависимой от семьи, несмотря на то, что центральное место в их жизни уже играют так называемые «группы ровесников» (peer groups), Рост специализации изолирует нуклеарную семью, делая детей более зависимыми от нее, порождая определенные проблемы, когда они начинают создавать свою собственную. Традиционные | связи теряют свое значение в силу все возрастающей сложности ! социальных отношений, индикатором чего служит изменение сексуального поведения.

Молодежные субкультуры у Парсонса несут одновременно и прогрессивные, и деструктивные функции. С одной стороны, они ниспровергают традиционные системы ценностей, а с другой — являются средством, трансформирующим старые системы, приводящим их в соответствие со временем, создающим и утверждающим новые ценности, оказывающим индивиду социальную поддержку в течение длительного периода — от момента «выпадения» из семьи родителей и до создания собственной. Присутствие обеих этих функций у молодежных групп порождает, в свою очередь, внутренние и внешние конфликты.

Итак, изменения и конфликты интерпретируются в понятиях эволюционного приспособления различных подсистем по отношению друг к другу, затрагивающего отношения между культурной, социальной (структурной) и личностной системами, исходным пунктом которого являются изменения в ценностно-нормативной сфере.

3. Противоречия парсонианского синтеза

Толкотт. Парсонс создал одну из наиболее всеобъемлющих и разработанных теорий социального действия, что придает иным подходам вид фрагментов, ускользнувших от его внимания. Большая часть критики его теории как раз и сосредоточена вокруг этих «спорных» вопросов. Среди них можно выделить три основополагающих момента: использование доведенной до крайности аналогии с организмом, отождествление человеческой деятельности и поведения системы, а так же интерпретационную способность его построений.

Представители конфликтного направления часто подчеркивают, что парсоновская модель социальной жизни утопична, в своей основе — это мир равновесия, без движения, и, следовательно, без истории, без внутренних источников изменений, а главное, — в его построениях нет места конфликту, столь часто присутствующему в реальности.25 Утверждается, что его теория основана на консервативной идеологии, объявляющей неравенство доходов (социальную стратификацию) функциональным, наиболее эффективным путем поддержания существования системы.

Однако следует учесть, что теория Т. Парсонса имеет дело со сложной сетью взаимосвязанных систем, пчстоянно находящихся в процессе приспособления друг к другу, что неизбежно приводит их к изменениям, разрывам, конфликтам. Развитие построений Т. Парсонса в этом направлении было осуществлено Робертом Мертоном в 50-е годы. Он отмечал, что критики «единства и равновесия» не замечают того, что речь идет об уровне этого «единства и равновесия» и способах его достижения. По Р. Мер-тону, структурно-функциональное объяснение конфликта может быть достигнуто введением разграничения между явными и латентными функциями, между функцией и дисфункцией.26

Льюис Козер один из основоположников конфликтно-теоретического направления, придерживался сходной точки .зрения, доказывая интегративную роль социального конфликта логическими построениями, аналогичными с рассмотренными нами на примере анализа молодежной субкультуры Т. Парсонсом.2'

Алвин Гоулднер считал, 28 что системная интеграция может включать множество оттенков — от совершенной зависимости до сравнительной свободы частей относительно друг друга. Все эти авторы, в отличие от Т.' Парсонса, рассматривают в большей степени функционирование и развитие отдельных элементов системы, чем системы как таковой. Такой подход был связан с собственным видением построения теории, выразившемся в создании идеологии «теорий среднего ранга». Указывая на то, что грандиозная концепция Парсонса мало что дает для постижения эмпирии, Мертон считал преждевременным попытки создания подобных всеобъемлющих конструкций. Поэтому он утверждал, что функционализм должен стать методом построения концепций, основывающихся на приближении к конкретным фактам, создающихся путем обобщения эмпирических положений и содержащих понятия, которые могут описывать и интерпретировать реальность через операциональные определения. Лишь после создания таких теорий можно будет синтезировать их в систему, аналогичную парсонианской, используя функциональный метод как средство их сближения. Таким образом, если стратегия Т. Парсонса состояла в постепенном переходе от наиболее абстрактных понятий к фиксируемой реальности, то Р. Мертон предлагает прямо противоположный путь — от реальности к общим понятиям. Стратегия Т. Парсонса — это дедукция, познание «единичного» и «частного» на основе «всеобщего»; стратегия Р. Мертона — индукция, приведение к «всеобщему» от «единичного» и конкретного.

Рациональное зерно критики «статичности» состоит в использовании Т. Парсонсом доведенной до крайности аналогии с биологическим организмом, и работа, проделанная Р. Мертоном и А. Гоулднером, как раз и направлена на то, чтобы достаточно четко разграничить биологические и социальные системы, дать определение различиям, существующим между ними.

Другой «точкой приложения» критики стало неявно введенное Т. Парсонсом положение о сходстве процесса деятельности индивида и поведения социальной системы, приводящее, по мнению исследователей, к «логически несправедливой телеологии» — приписыванию функции целеполагания системам при описании протекания социальных процессов и их интерпретации.

Незаконность такого «приписывания» выражается в том, что объяснение существования чего-либо функцией, им выполняемой, делает бессмысленной идею причинности, поскольку функция не выполнима до тех пор, пока это нечто не станет существующим. Стало быть, оно появляется для выполнения функции. И если функция — это причина существования, тогда следствие — существование — должно предшествовать причине — функции; в итоге причинно-следственные отношения оказываются перевернутыми.

Отождествление понятий «функция» и «цель» приводит нас к выводу о том, что целью части системы является сохранение системной целостности, то есть выполнение функции. Конечно, человеческая деятельность имеет цель, но социетальные институты не обладают самостоятельным сознанием или волей. Например, одна из функций семьи состоит в том, чтобы производить потомство и индоктринйровать29 его в социальную жизнь, однако, это совсем не означает, что мы можем на основании этого говорить, что общество создает институт семьи для выполнения этих целей. Рождение ребенка, как человеческая цель и фунция воспроизводства в социальной системе — совершенно разные вещи.

А. Стинчкомб в своей работе «Создавая социальные теории», 30 детально анализирует аргументы этой критики и приходит к выводу, что парсонианская концепция использует телеологию лишь как форму построения суждений. Он доказывает, что большинство выводов Парсонса может быть облечено и в нетелеологическую форму, позволяющую выделить условия одновременного изменения двух или нескольких факторов. Они содержат описания механизмов и процессов, для которых выполняются требования «специфических целевых состояний» (функционально необходимых условий). К тому же социальная реальность — это область, изобилующая обратными причинными-связями, при которых существование целостных систем служит причиной их сохранения, поскольку целостная система наделяет их определенными преимуществами в решения тех проблем, с которыми она в данный момент сталкивается.

«Таким образом, функциональные объяснения — это сложная форма причинных теорий. Они затрагивают причинные связи между переменными... Вокруг таких объяснений существовала большая философская путаница, главным образом потому, что у теоретиков не хватало воображения, чтобы понять, что есть множество обратных причинных процессов, которые могут осуществлять отбор поведения или структур, согласно их последствиям...»

Следствием неоправданного отождествления личности и социальной системы является рассмотрение социальной жизни как нормативной и ценностно-контролируемой. Но, кроме норм и Ценностей, существуют еще и материальные потребности действующих лиц, имеющие в теории Т. Парсонса подчиненный характер. Их существование и влияние на общественную жизнь подтверждается хотя бы тем, что люди идут работать не потому, что ценности и нормы говорят: «Работа—это хорошо», а потому, что им это необходимо для удовлетворения элементарных нужд.

Функциональное решение проблемы материальных интересов могло бы состоять в случае введения разграничения понятий «социальной» и «системной» интеграции, 33 где первая является следствием отношений между «действующими лицами», а вторая — гораздо более сложных и многообразных отношений различных частей системы. (Экономический кризис, например, — это показатель системной дезинтеграции, дисбаланса системы, однако он может иметь место и в тех случаях, когда люди придерживаются единой системы норм и ценностей, то есть при наличии «социальной интеграции»). Но введение подобного разделения делает необходимым введение разграничений между личностью и обществом.

Проблемы функциональной интерпретации, пожалуй, наиболее ярко были раскрыты Ч. Р. Миллсом, 34 показавшим, что, выбирая отдельные пассажи парсоновских работ и переводя их на «обычный» язык, добавляя ясности, мы не теряем ни одной ценной идеи, а, наоборот, приобретаем новый взгляд на вещи. Он полагает, что «можно было бы превратить 555 страниц «Социальной системы» примерно в 150 страниц простого английского текста. Это не привело бы к существенным изменениям».35 Поводом суждения послужило то большое значение, которое Парсонс придавал уровню и чистоте абстрактного теоретизирования. Не-обходиом лишь перевести все понятия на единый терминологический язык, разделить их по уровням, а затем свести в логически согласованную систему.

Далее Ч. Миллс показывает, что если процесс интерпретации включает в себя опознавание (идентификацию) причин и причинно-следственного механизма (а у Т. Парсонса это именно так), то теория не способна объяснять, — она способна только описывать. Понятия «система», «подсистема» и т.д. — абстракции, реальная причинность. Приведенные нами примеры функциональных интерпретаций скорее являются чистым описанием, основанным на идеях кибернетической иерархии и эволюционного процесса.

Иногда Т. Парсонса называют «культурным детерминистом» — в противоположность «экономическому детерминизму» К. Маркса. При ближайшем рассмотрении это оказывается неверным. Сам Т. Парсонс считал, что его можно называть «культурным детерминистом» в одном и только одном смысле — в смысле «подчеркивания важности кибернетически более высоких элементов в образовании образцов систем действия».36 Более того, как показал Вольф Хейдебранд, 37 его теория не содержит и не может содержать идеи причинного приоритета вследствие своего синтетического характера. Идея «первопричины» заменена у него «образцовыми переменными», говоря о которых, можно лишь указывать на степень .отклонения в ту или другую сторону.

Толкотт Парсонс сосредоточил свое внимание на широкомасштабном исследовании системных аспектов социального существования, исследовании, подобного которому нет ни у одного из последующих авторов. Его работы до сих пор считаются одними из самых лучших не только в современной, но и в классической социологии. Да и сам он уже давно стал классиком. Концепция Т. Парсонса является блестящим примером активного теоретизирования и его опасностей, подстерегающих исследователя на этом пути.