КРИЗИС И ПРИОРИТЕТЫ СОЦИАЛЬНО – ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ В РОССИИ

М

ы живем в историческое время. Завершается эра индустриального общества. Все нагляднее проступают контуры новой мировой цивилизации. Явственнее намечается вступление в век информационного общества на основе научных открытий XX столетия. В экономическом, политическом, финансовом отношении, в информационной политике происходят изменения, которые формируют начальный период века грядущего. Уже сейчас видно, что это будет совершенно иной мир, весьма противоречивый как для мирового сообщества, так и для России.

Родилось уже поколение, которому предстоит дожить до середины XXI века. Весьма важно и то, что лучшие интеллектуальные силы США, Японии, Германии и Китая заняты определением концепции развития своих стран до 2015-2020 года, выработкой приоритетов экономической и социальной политики, ищут свое место в будущем новом устройстве мирового сообщества.

В экономической литературе просматриваются несколько возможных вариантов мирового развития, которые во многом определят структуру будущего мирового сообщества, соотношение потенциальных вариантов расстановки сил, выбор между различными сценариями. По мнению академика Абалкина Л.И., дискуссия идет о борьбе разных моделей и социально-политических установок, среди которых он выделяет три возможных сценария развития событий [1. С.33-34].

Первый – формирование одной супердержавы, которая претендует на универсальность ее ценностей для всех стран и народов. В основе таких представлений экономическое могущество одной страны, мощная, не имеющая равных монополизация информационных систем и методов управления массовым сознанием, использование огромного, хорошо сконцентрированного и не имеющего на сегодня равного по силе военного потенциала.

Второй – это концепция формирования «золотого миллиарда» и мировой окраины. В данной модели группа высокоразвитых стран выделяется в качестве своеобразной элиты с отторжением всего остального населения на окраину мирового сообщества. В основе этой концепции лежит формирование мощной финансовой элиты, втягивающей большинство стран в режим неэквивалентного обмена и долговой зависимости, подкуп и деморализация национальных элит большинства стран, информационное давление через систему массовой информации. Главная цель такой политики – лишить остальные государства возможности производить высокотехническую продукцию, обеспечить сдвиг всех пропорций в сторону развитых стран в энергопотреблении и в ресурсопотреблении в ущерб странам третьего мира.

Весьма любопытным является тот факт, что при равенстве количества населения в США и в России – примерно около 3% от численности населения планеты, совершенно разные возможности при более пристальном взгляде на национальные богатства. США потребляет 15% глобальных ресурсов, а это невозможно без нанесения ущерба интересам других народов. В то же время на территории России сосредоточено до 35% запасов мировых ресурсов и более половины стратегического сырья. При их суммарной оценке видно, что каждый житель ее в 3-5 раз богаче американца и в 10-15 раз — представителя европейского континента. В материально-ресурсном аспекте Россия – единственная в мире страна, самообеспеченная для интенсивного социально-экономического развития [2. С.6,18].

В результате проведения политики «золотого миллиарда» население этих стран имеет средний душевой доход в десятки раз больший, чем доход, получаемый остальным населением Земли, проживающим в странах третьего мира (а это 80% населения Земли). Известно, что 10% населения Земли имеет душевой доход более чем 20 тысяч долларов в год, 20% — более чем 9 тысяч, основная же масса людей – от 500 до 1200 долларов, но много и таких, кто получает даже меньше 200 долларов.

В обоих вариантах существует опасность утраты своеобразия типов цивилизации, их подгонки под универсальные стандарты вплоть до раскола мира. За этим стоит потеря человечеством своего многообразия, социально-культурного и национального устройства отдельных регионов. Такой путь способен обескровить традиции мировой культуры, подогнать все страны под некие универсальные стандарты.

Третий сценарий – создание системы полицентрического формирования мирового сообщества, создание в его рамках 5 – 7 крупных центров со своими сферами влияния и притяжения, с сохранением многоцветного мира с разнообразием и равноценностью входящих в него моделей организации экономической и социально-политической жизни.

Выбор одного из этих вариантов является не просто результатом чисто интеллектуальных усилий, это результат столкновения и борьбы различных сил и тенденций. Это вопрос судьбоносный для будущего мирового устройства, на котором будут сконцентрированы усилия стран в начале ХХI столетия.

Что касается России, то на пороге нового века она стоит перед необходимостью серьезного, достаточно радикального пересмотра путей ее преобразования, нового концептуального – смыслового определения места и ее исторической роли и места на стыке европейской и восточной культуры. Хотя это является первоочередной из всех ближайших задач, она до сих пор не определила своего выбора. Отсутствуют целенаправленные работы над продуманной долгосрочной концепцией развития, нет концентрации сил над разработкой как ближайших, так и долгосрочных ориентиров социально – экономического развития.

События, которые произошли 17 августа 1998 года, существенно осложнили все экономические и социальные процессы в стране. Произошел гигантский спад производства, резкий скачек цен и массовое обнищание населения. Массовый дефолт и обесценивание национальной валюты качественно изменили положение в стране и ее место в мире.

Известно, что государственный долг России до 17 августа измерялся суммой в 150 млрд. долларов. Если брать сложившийся до этого валютный курс рубля и доллара и оценивать его в соотношении 1:6, то это равнялось примерно 900 млрд. рублей, что несколько превышало треть валового внутреннего продукта страны в 1997 году. За 1,5 месяца это соотношение изменилось в пропорции 1:16. А это означает, что размер внешнего долга возрос примерно до 2 трлн. 400 млрд. рублей или, с учетом возможного роста ВВП из-за повышения цен до 3 триллионов рублей, 80% от объема ВВП.

Произошло не только снижение доходов населения, но и обескровливание реального сектора экономики, прямое изъятие оборотных средств. Гигантских размеров достиг кризис платежей, как отличительная особенность сложившейся в стране долговой экономики. Объем просроченной кредитной задолженности достиг на 1 сентября 1998 года суммы в размере 1 трлн. 214 млрд. рублей. Это в 3,5 раза больше всей денежной массы в стране (как наличных, так и безналичных денег).

Общая задолженность по заработной плате выросла за 1997 год на 12,5 млрд. рублей, а за девять месяцев 1998 года – на 28,5 млрд. рублей. Бюджетная задолженность за это время увеличилась почти в три раза [1. С.38]. Лишь с конца 1999 г. — начала 2000 г. положение стало улучшаться.

Задолженность по заработной плате

В условиях кризиса ухудшается положение большинства населения – растет безработица, уменьшаются доходы основного населения, углубляется социальная поляризация, усиливается недовольство тех, кто понес наибольшие потери. Если кризис носит длительный и глубокий характер, тогда созревают предпосылки для революции. А «… революция, – как отмечал очевидец революционных коллизий начала века знаменитый русско–американский социолог Питирим Сорокин, — суть худший способ улучшения материальных и духовных условий жизни масс… Революции скорее не социализируют людей, а биологизируют; не увеличивают, а сокращают все базовые свободы; не улучшают, а скорее ухудшают экономическое и культурное положение рабочего класса… Чего бы она ни добивалась, достигается это чудовищной и непропорционально великой ценой» [3. С.270].

Исторический разлом, в котором оказалось все мировое сообщество на рубеже нового тысячелетия, ставит задачу глубокого анализа и переоценки научных наследий уходящего века. В этой связи многие из идей Питирима Сорокина становятся наиболее понятными только сейчас.

Он подчеркивал, что « типы экономик, систем управления и идеологии во всех странах не являются чем-то постоянным, но непрерывно колеблются между полюсами тоталитарного и совершенно свободного режимов типа laisser passer, laisser faire с минимумом правительственного контроля социальной жизни, взаимоотношений и поведения граждан. В течение чрезвычайного периода правительственный контроль может увеличиваться, и соответствующие системы экономики, управления и идеологий в разной степени подвергаются тоталитарной конверсии; в другой период в том же самом обществе масштаб и жесткость правительственной регламентации может уменьшаться, и его экономика, управление, идеологии и весь образ жизни детотализируются или реконвертируются в направлении свободной экономики, управления, идеологий и образа жизни» [4. С.123].

Происходящие в стране сложные преобразовательные процессы необходимо рассматривать в комплексе закономерностей циклично – генетической динамики общества. Выбор государственной стратегии, как считают специалисты [5. С.33-34], необходимо соотносить резонансным взаимодействием циклов и кризисов разной длительности в различных областях – экономической, технологической, экологической, социально – политической, на разных фазах циклов: среднесрочных (около десятилетия), долгосрочных Кондратьевских (полувековых) и цивилизационных (охватывающих несколько столетий).

Чтобы не доводить обездоленные массы до разрушительного революционного взрыва, государство должно предусматривать систему мер по смягчению социальных тягот жизни.

«Настала пора, – как справедливо считает Кушлин В.И., — напрямую увязать содержание рыночных преобразований с задачами обеспечения на базе реформ устойчивого роста благосостояния народа страны в целом» [6. С.37].

Только при таком подходе социальный, а точнее социально-экономический компонент становится центральным фактором, предопределяющим и направленность рыночных реформ, и мотивацию действий участников преобразований.

«Чтобы наши российские реформы стали эффективными, нужно как можно быстрее создать и запустить механизм раскрытия созидательного потенциала людей в контексте процесса расширенного воспроизводства. Под этим углом зрения нужно посмотреть на взаимосвязи многих процессов: потребления и сбережения, структуры сбережений, соотношение сбережений и накоплений, накоплений и капитальных вложений» [Там же. С.40]..

Считается, что первоисточник инвестиционного процесса – это сбережения граждан. Официально принято полагать, что в России довольно высокая норма сбережений. В 1995 –1997 годы она, по данным Госкомстата, составляла 22 –25 %. Однако в ней, по мнению специалистов, не учтен повторный счет, очистка от которого снижает этот показатель до 9 –10% в 1995 году и до 8,3% в 1997 году [7. С.50-51].

Кроме того, в стране большой дисбаланс между сбережениями основной массы работников, в своей основе низкооплачиваемых, и уровнем накопления у элиты (до 30% от ВВП). По имеющимся данным, показатель доходов, относящихся к массовому потребителю, уменьшился с 49% в 1990 году до 23% в 1997 году. В условиях низкого инвестиционного спроса отечественной экономики, которая составляет не более 12-15% от ВВП, высокие доходы элиты не поступают во внутренние инвестиции. В значительной части они переходят в доллары и вывозятся из страны.

В связи с этим необходимо сделать так, чтобы социальные потребности стали восприниматься населением как органическая цель реформ.

Нами поддерживаются позиции тех ученых экономистов и политиков, которые по праву считают ключевой проблему современного этапа реформ в смещении центра их тяжести в поисках решений и действиях: не сводить усилия лишь к совершенствованию финансовых оборотов, а заняться реальным сектором экономики, разворачивая его развитие на научно-инновационную основу, на базе более активных инвестиций в науку, образование и приоритетные отрасли отечественного производства. Подтверждением этому служат заключения экспертов-аналитиков при Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, которые пришли к выводу, что для вывода страны на траекторию устойчивого развития, для преодоления инерции спада производства и разрушения научно-промышленного потенциала параметры роста ВВП за год должны составлять не менее 5%, в том числе инвестиции в наукоемкую промышленность и новые технологии – до 20%. Приросты заработной платы при этом должны быть не ниже 12% в год, а конечное повышение эффективности производства при этом должно составлять не менее 10% в год.

ЛИТЕРАТУРА

Абалкин Л.И. Вызов эпохи и приоритеты экономической и социальной политики государства. Деловая жизнь России. Январь, 1999.

Вольский А. Максимизация инновационного фактора – решающее условие устойчивого развития современных экономических систем. Лужков Ю. Политический центризм и «третий путь» развития. Деловая жизнь России, январь 1999 г.

Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992.

Сорокин П. Главные тенденции нашего времени. М.: Наука.

Яковец Ю.В. История цивилизаций. М.: Владос, 1997.

Кушлин В.И. Эффективность рыночных преобразований. Государственная служба, № 1-2, 1998.

Григорьев Л. В поисках пути к экономическому росту. Вопросы экономики, №8, 1998.

Раздел  VIГосударство,  политика  и  нравственность

Кушлин В.И.,

д.э.н., проф., академик РАЕН

М

ы живем в историческое время. Завершается эра индустриального общества. Все нагляднее проступают контуры новой мировой цивилизации. Явственнее намечается вступление в век информационного общества на основе научных открытий XX столетия. В экономическом, политическом, финансовом отношении, в информационной политике происходят изменения, которые формируют начальный период века грядущего. Уже сейчас видно, что это будет совершенно иной мир, весьма противоречивый как для мирового сообщества, так и для России.

Родилось уже поколение, которому предстоит дожить до середины XXI века. Весьма важно и то, что лучшие интеллектуальные силы США, Японии, Германии и Китая заняты определением концепции развития своих стран до 2015-2020 года, выработкой приоритетов экономической и социальной политики, ищут свое место в будущем новом устройстве мирового сообщества.

В экономической литературе просматриваются несколько возможных вариантов мирового развития, которые во многом определят структуру будущего мирового сообщества, соотношение потенциальных вариантов расстановки сил, выбор между различными сценариями. По мнению академика Абалкина Л.И., дискуссия идет о борьбе разных моделей и социально-политических установок, среди которых он выделяет три возможных сценария развития событий [1. С.33-34].

Первый – формирование одной супердержавы, которая претендует на универсальность ее ценностей для всех стран и народов. В основе таких представлений экономическое могущество одной страны, мощная, не имеющая равных монополизация информационных систем и методов управления массовым сознанием, использование огромного, хорошо сконцентрированного и не имеющего на сегодня равного по силе военного потенциала.

Второй – это концепция формирования «золотого миллиарда» и мировой окраины. В данной модели группа высокоразвитых стран выделяется в качестве своеобразной элиты с отторжением всего остального населения на окраину мирового сообщества. В основе этой концепции лежит формирование мощной финансовой элиты, втягивающей большинство стран в режим неэквивалентного обмена и долговой зависимости, подкуп и деморализация национальных элит большинства стран, информационное давление через систему массовой информации. Главная цель такой политики – лишить остальные государства возможности производить высокотехническую продукцию, обеспечить сдвиг всех пропорций в сторону развитых стран в энергопотреблении и в ресурсопотреблении в ущерб странам третьего мира.

Весьма любопытным является тот факт, что при равенстве количества населения в США и в России – примерно около 3% от численности населения планеты, совершенно разные возможности при более пристальном взгляде на национальные богатства. США потребляет 15% глобальных ресурсов, а это невозможно без нанесения ущерба интересам других народов. В то же время на территории России сосредоточено до 35% запасов мировых ресурсов и более половины стратегического сырья. При их суммарной оценке видно, что каждый житель ее в 3-5 раз богаче американца и в 10-15 раз — представителя европейского континента. В материально-ресурсном аспекте Россия – единственная в мире страна, самообеспеченная для интенсивного социально-экономического развития [2. С.6,18].

В результате проведения политики «золотого миллиарда» население этих стран имеет средний душевой доход в десятки раз больший, чем доход, получаемый остальным населением Земли, проживающим в странах третьего мира (а это 80% населения Земли). Известно, что 10% населения Земли имеет душевой доход более чем 20 тысяч долларов в год, 20% — более чем 9 тысяч, основная же масса людей – от 500 до 1200 долларов, но много и таких, кто получает даже меньше 200 долларов.

В обоих вариантах существует опасность утраты своеобразия типов цивилизации, их подгонки под универсальные стандарты вплоть до раскола мира. За этим стоит потеря человечеством своего многообразия, социально-культурного и национального устройства отдельных регионов. Такой путь способен обескровить традиции мировой культуры, подогнать все страны под некие универсальные стандарты.

Третий сценарий – создание системы полицентрического формирования мирового сообщества, создание в его рамках 5 – 7 крупных центров со своими сферами влияния и притяжения, с сохранением многоцветного мира с разнообразием и равноценностью входящих в него моделей организации экономической и социально-политической жизни.

Выбор одного из этих вариантов является не просто результатом чисто интеллектуальных усилий, это результат столкновения и борьбы различных сил и тенденций. Это вопрос судьбоносный для будущего мирового устройства, на котором будут сконцентрированы усилия стран в начале ХХI столетия.

Что касается России, то на пороге нового века она стоит перед необходимостью серьезного, достаточно радикального пересмотра путей ее преобразования, нового концептуального – смыслового определения места и ее исторической роли и места на стыке европейской и восточной культуры. Хотя это является первоочередной из всех ближайших задач, она до сих пор не определила своего выбора. Отсутствуют целенаправленные работы над продуманной долгосрочной концепцией развития, нет концентрации сил над разработкой как ближайших, так и долгосрочных ориентиров социально – экономического развития.

События, которые произошли 17 августа 1998 года, существенно осложнили все экономические и социальные процессы в стране. Произошел гигантский спад производства, резкий скачек цен и массовое обнищание населения. Массовый дефолт и обесценивание национальной валюты качественно изменили положение в стране и ее место в мире.

Известно, что государственный долг России до 17 августа измерялся суммой в 150 млрд. долларов. Если брать сложившийся до этого валютный курс рубля и доллара и оценивать его в соотношении 1:6, то это равнялось примерно 900 млрд. рублей, что несколько превышало треть валового внутреннего продукта страны в 1997 году. За 1,5 месяца это соотношение изменилось в пропорции 1:16. А это означает, что размер внешнего долга возрос примерно до 2 трлн. 400 млрд. рублей или, с учетом возможного роста ВВП из-за повышения цен до 3 триллионов рублей, 80% от объема ВВП.

Произошло не только снижение доходов населения, но и обескровливание реального сектора экономики, прямое изъятие оборотных средств. Гигантских размеров достиг кризис платежей, как отличительная особенность сложившейся в стране долговой экономики. Объем просроченной кредитной задолженности достиг на 1 сентября 1998 года суммы в размере 1 трлн. 214 млрд. рублей. Это в 3,5 раза больше всей денежной массы в стране (как наличных, так и безналичных денег).

Общая задолженность по заработной плате выросла за 1997 год на 12,5 млрд. рублей, а за девять месяцев 1998 года – на 28,5 млрд. рублей. Бюджетная задолженность за это время увеличилась почти в три раза [1. С.38]. Лишь с конца 1999 г. — начала 2000 г. положение стало улучшаться.

Задолженность по заработной плате

В условиях кризиса ухудшается положение большинства населения – растет безработица, уменьшаются доходы основного населения, углубляется социальная поляризация, усиливается недовольство тех, кто понес наибольшие потери. Если кризис носит длительный и глубокий характер, тогда созревают предпосылки для революции. А «… революция, – как отмечал очевидец революционных коллизий начала века знаменитый русско–американский социолог Питирим Сорокин, — суть худший способ улучшения материальных и духовных условий жизни масс… Революции скорее не социализируют людей, а биологизируют; не увеличивают, а сокращают все базовые свободы; не улучшают, а скорее ухудшают экономическое и культурное положение рабочего класса… Чего бы она ни добивалась, достигается это чудовищной и непропорционально великой ценой» [3. С.270].

Исторический разлом, в котором оказалось все мировое сообщество на рубеже нового тысячелетия, ставит задачу глубокого анализа и переоценки научных наследий уходящего века. В этой связи многие из идей Питирима Сорокина становятся наиболее понятными только сейчас.

Он подчеркивал, что « типы экономик, систем управления и идеологии во всех странах не являются чем-то постоянным, но непрерывно колеблются между полюсами тоталитарного и совершенно свободного режимов типа laisser passer, laisser faire с минимумом правительственного контроля социальной жизни, взаимоотношений и поведения граждан. В течение чрезвычайного периода правительственный контроль может увеличиваться, и соответствующие системы экономики, управления и идеологий в разной степени подвергаются тоталитарной конверсии; в другой период в том же самом обществе масштаб и жесткость правительственной регламентации может уменьшаться, и его экономика, управление, идеологии и весь образ жизни детотализируются или реконвертируются в направлении свободной экономики, управления, идеологий и образа жизни» [4. С.123].

Происходящие в стране сложные преобразовательные процессы необходимо рассматривать в комплексе закономерностей циклично – генетической динамики общества. Выбор государственной стратегии, как считают специалисты [5. С.33-34], необходимо соотносить резонансным взаимодействием циклов и кризисов разной длительности в различных областях – экономической, технологической, экологической, социально – политической, на разных фазах циклов: среднесрочных (около десятилетия), долгосрочных Кондратьевских (полувековых) и цивилизационных (охватывающих несколько столетий).

Чтобы не доводить обездоленные массы до разрушительного революционного взрыва, государство должно предусматривать систему мер по смягчению социальных тягот жизни.

«Настала пора, – как справедливо считает Кушлин В.И., — напрямую увязать содержание рыночных преобразований с задачами обеспечения на базе реформ устойчивого роста благосостояния народа страны в целом» [6. С.37].

Только при таком подходе социальный, а точнее социально-экономический компонент становится центральным фактором, предопределяющим и направленность рыночных реформ, и мотивацию действий участников преобразований.

«Чтобы наши российские реформы стали эффективными, нужно как можно быстрее создать и запустить механизм раскрытия созидательного потенциала людей в контексте процесса расширенного воспроизводства. Под этим углом зрения нужно посмотреть на взаимосвязи многих процессов: потребления и сбережения, структуры сбережений, соотношение сбережений и накоплений, накоплений и капитальных вложений» [Там же. С.40]..

Считается, что первоисточник инвестиционного процесса – это сбережения граждан. Официально принято полагать, что в России довольно высокая норма сбережений. В 1995 –1997 годы она, по данным Госкомстата, составляла 22 –25 %. Однако в ней, по мнению специалистов, не учтен повторный счет, очистка от которого снижает этот показатель до 9 –10% в 1995 году и до 8,3% в 1997 году [7. С.50-51].

Кроме того, в стране большой дисбаланс между сбережениями основной массы работников, в своей основе низкооплачиваемых, и уровнем накопления у элиты (до 30% от ВВП). По имеющимся данным, показатель доходов, относящихся к массовому потребителю, уменьшился с 49% в 1990 году до 23% в 1997 году. В условиях низкого инвестиционного спроса отечественной экономики, которая составляет не более 12-15% от ВВП, высокие доходы элиты не поступают во внутренние инвестиции. В значительной части они переходят в доллары и вывозятся из страны.

В связи с этим необходимо сделать так, чтобы социальные потребности стали восприниматься населением как органическая цель реформ.

Нами поддерживаются позиции тех ученых экономистов и политиков, которые по праву считают ключевой проблему современного этапа реформ в смещении центра их тяжести в поисках решений и действиях: не сводить усилия лишь к совершенствованию финансовых оборотов, а заняться реальным сектором экономики, разворачивая его развитие на научно-инновационную основу, на базе более активных инвестиций в науку, образование и приоритетные отрасли отечественного производства. Подтверждением этому служат заключения экспертов-аналитиков при Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, которые пришли к выводу, что для вывода страны на траекторию устойчивого развития, для преодоления инерции спада производства и разрушения научно-промышленного потенциала параметры роста ВВП за год должны составлять не менее 5%, в том числе инвестиции в наукоемкую промышленность и новые технологии – до 20%. Приросты заработной платы при этом должны быть не ниже 12% в год, а конечное повышение эффективности производства при этом должно составлять не менее 10% в год.

ЛИТЕРАТУРА

Абалкин Л.И. Вызов эпохи и приоритеты экономической и социальной политики государства. Деловая жизнь России. Январь, 1999.

Вольский А. Максимизация инновационного фактора – решающее условие устойчивого развития современных экономических систем. Лужков Ю. Политический центризм и «третий путь» развития. Деловая жизнь России, январь 1999 г.

Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992.

Сорокин П. Главные тенденции нашего времени. М.: Наука.

Яковец Ю.В. История цивилизаций. М.: Владос, 1997.

Кушлин В.И. Эффективность рыночных преобразований. Государственная служба, № 1-2, 1998.

Григорьев Л. В поисках пути к экономическому росту. Вопросы экономики, №8, 1998.

Раздел  VIГосударство,  политика  и  нравственность

Кушлин В.И.,

д.э.н., проф., академик РАЕН