Ю.В. КУРЕНКОВ

К оглавлению 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21

ПРОМЫШЛЕННОСТЬ В МЕНЯЮЩИХСЯ УСЛОВИЯХ: ПРОМЫШЛЕННАЯ ПОЛИТИКА И ПЕРЕСТРОЙКА

ПРОМЫШЛЕННОСТИ

1. Я бы хотел остановится на двух вопросах: о теории переходного периода

и о практике переходного периода /на примере развития промышленности РФ/.

Теория переходного периода, на мой взгляд, еще не создана, поскольку

практически ни одна страна не имела опыта перехода от 100-процентной

государственной центрально-планируемой экономики к рыночной системе.

Утверждения общего плана /на базе концепции Л.Вальраса, В.Парето, Э.Бароне/,

что все развитие цивилизации можно теоретически представить как переход от

одного равновесного состояния экономики к другому, вне зависимости от форм

собственности, динамики НТП и качества человеческого фактора, по крайней

мере, спорны. Во всяком случае М.Алле, лауреат Нобелевской премии 1988 г. в

области экономики, в своих работах доказывает, что в мировом хозяйстве нет

единого рынка и единых мировых равновесных цен /спроса-предложения/, а есть

система локальных рынков, которую следует характеризовать как неравновесную.

Вполне возможно, что теория перехода от равновесной системы к неравновесной

и наоборот более приемлема для характеристики процессов переходного периода.

В то же время нужна практическая основа теории переходного периода и здесь,

на наш взгляд, наиболее важно правильно определить регуляционные функции и

соотношения в двух взаимосвязанных структурах: государстве и рынке.

Общая схема нашего рассуждения такова: государство и рынок есть

взаимосообщающиеся регуляционные сосуды, поэтому гипертрофированное развитие

одной из этих структур вредит обеим. Опыт 100-процентного владения

государством собственности /СССР/, планирования ее развития и управления ей,

а также опыт функционирования практически нерегулируемого свободного рынка

/опыт Великой депрессии США 1929-1932 гг./ убедительно доказали

экономическую несостоятельность и крах таких автономных, однобоких

хозяйственных систем.

Теория и практика взаимодействия государства и рынка, по моему мнению, по

степени актуальности выдвигаются на передний план. Первые опыты реформ

показывают, насколько многосложен переходный процесс: довольно быстрая

/автоматическая / смена форм собственности и собственника без кардинальных

институциональных и законодательных изменений не ведет к изменениям в

эффективности производства и как следствие не приводит к новому

инвестиционному процессу и решению социальных проблем. Во всяком случав, в

анализе принципов, форм и методов взаимодействия государства и рынка в

современной российской экономической литературе имеется много путаницы и

нелепостей. Покажем это на одном примере. В докторской диссертации

Л.И.Ерохиной /М.,199б г./ утверждается, что "... ключевым элементом

экономики этих стран /речь идет о Франции, Великобритании, Италии - Ю.К./

являлось государственное планирование: государство концентрировало свои

усилия на развитии базовых отраслей, играющих первостепенную роль в

переориентации народного хозяйства." И далее "... успех японской модели

развития в значительной мере объяснялся эффективностью планирования ...". И

наконец, последний аккорд:"...Происходило однозначное усиление роли

государства, а в рамках государственной деятельности возрастала роль

планирования "/ речь идет о США - Ю.К./.

Другими словами, существует точка зрения, согласно которой следует

усиливать роль государства, хотя, по нашему мнению, и в теории и на практике

самой актуальной является задача разграничения регуляционных функций

государства и рынка. Нужен своеобразный договор об общественном согласии,

партнерстве, где целесообразно определить автономные регулирующие функции

государства, автономные функции бизнеса и совместные функции /сферы

деятельности/ государства и рынка.

2. Начальный этап переходного периода к рынку породил и его начальные

иллюзии: предполагалось, что спад промышленного производства будет

непродолжительным и не очень глубоким. Бытовало мнение, что можно довольно

быстро исправить ценовые искажения, порожденные центрально - планируемой

экономикой, создать конкурентную рыночную среду и войти в мировое сообщество

с новой структурой промышленного производства.

Но этого не произошло. Либерализация цен (январь 1992 г.) оказалась

палкой о двух концах: началась новая дифференциация цен, на которую влияли и

спросовые ограничения, и оставшаяся монополизация, и расстыковка цен на

топливо, энергию, капитальные товары, готовые изделия, транспортные тарифы,

основные и оборотные фонды, и отсутствие класса эффективных собственников,

грамотных менеджеров и т.д. Если раньше цены были состыкованы по принципу

минимизации издержек производства и норматива рентабельности, хотя

внутренние и мировые цены никак не согласовывались, то движение к рынку

началось с ориентации на мировые цены, но для этого не были созданы условия

для выхода на мировой уровень эффективности промышленного производства.

За пять последних лет (1991-1995 гг.) в экономической ситуации

промышленности произошли более существенные изменения, чем за предыдущие

двадцать лет (1970-1990 гг.).

В первую очередь следует отметить повальное снижение физических объемов

производства во всех отраслях промышленности, кроме полиграфической (хотя

это не результат обильных капиталовложений в отрасль, где они в сопоставимых

ценах составили в 1995 г. лишь 12% ,от уровня 1990 г.). Дифференциация

темпов экономической динамики началась уже в 1991 г., когда диапазоны

колебаний в развитии отдельных отраслей по сравнению с 1990 г. /100/

составили 49,5 процентных пункта (от + 25,5 в полиграфической промышленности

до 24,0 - в приборостровнии). За 1992-1995 гг. расслоение в темпах

экономической динамики нарастало - от 94,8 проц. пункта в 1992 г., 110,9

проц. пункта в 1993 г., 110,3 проц. пункта в 1994 г., до 116,8 проц. пункта

в 1995 г. с той лишь разницей, что крайние плюсовые значения снижались, а

крайние отрицательные значения возрастали (по текстильной промышленности,

например, до минус 80,8 проц. пункта). Общий объем промышленного

производства сократился за эти годы в два раза. В связи с разными условиями

воспроизводства отдельных отраслей промышленности, особенно проявившимися с

1992 г. в результате либерализации цен, началось изменение рыночной

структуры промышленного производства в направлении, далеком от бытовавших

ранее представлений о принципах и направлениях структурной политики.

Основные структурные изменения за 1991-1995 гг. в принципиальном плане

заключались в следующем:

во-первых, резко возросла доля топливно-энергетического комплекса -на

19,3 проц. пункта;

во-вторых, существенно вырос удельный вес материально-сырьевых отраслей -

на 6,4 проц. пункта;

в-третьих, резко сократился удельный вес отраслей машиностроительного

комплекса -на 12,9 проц. пункта;

в-четвертых, упала доля комплекса отраслей легкой промышленности -на 10,1

проц. пункта.

Реальные рыночные условия этих лет, связанные как со спросовыми

ограничениями, так и с разной эластичностью движения цен по сравнению со

среднепромышленной ценой привели к утяжелению структуры промышленного

производства. В итоге повысилась доля отраслей, работающих на первичный и

промежуточный спрос и, к сожалению, упала доля отраслей, работающих на

конечный - инвестиционный и потребительский спрос. Но на это были

объективные причины. Относительно цен в этом процессе можно констатировать,

что в 1991-1995 гг. эластичность цен по отношению к средней цене в

промышленности в электроэнергетике составила 2,1 раза, в топливной

промышленности - 1,64, в то время как в машиностроении -0,71 и в легкой

промышленности - 0,52, что и было одной из основных причин дифференциации.

Были и другие причины дифференциации промышленной динамики, которые

связаны со спецификой продукции отдельных отраслей и их

конкурентоспособностью. Продукция топливно-энергетических и

материально-сырьевых отраслей изначально, при прочих равных условиях, более

конкурентоспособна на внешнем рынке, чем продукция отраслей, работающих на

конечный спрос (машиностроение, легкая, пищевая промышленность и др.).

Отсюда, продукция ряда топливных и материалосырьевых отраслей (нефтяная,

газовая, нефтеперерабатывающая, химическая, нефтехимическая, черная и

цветная металлургия и др.) в условиях отмены монополии внешней торговли

относительно быстро нашла дорогу на зарубежные рынки, что способствовало

финансовой устойчивости развития этих отраслей.

В то же время малоконкурентоспособная на внешних рынках продукция

отечественного гражданского машиностроительного комплекса, в условиях

запрета самостоятельной продажи предприятиями продукции военного

машиностроения, дорогостоящая по сравнению с импортными аналогами и менее

качественная бытовая техника и электроника, неравномерное и слабое

федеральное финансирование государственного оборонного заказа - все это

вместе взятое привело к существенному снижению удельного веса

машиностроительного комплекса в промышленном производстве. Что касается не

менее существенного снижения в промышленном производстве доли исконно

русской, традиционной, особенно для центральных районов России, текстильной

и легкой промышленности, то здесь главная причина падения кроется в сломе

сложившегося десятилетиями механизма клирингового обмена российской нефти на

узбекский хлопок. В результате произошло "утяжеление" структуры

промышленности и усилился "тяжелый" экономический рост, от которого в

теоретических концепциях структурной политики мы хотели уйти. Расслоение

промышленности сказалось на отраслевых приоритетах промышленного развития.

Для измерения ранговых инвестиционных приоритетов были использованы

экономические критерии (интегральные показатели фондоотдачи продукции и

рентабельности фондов), по которым были проведены расчеты для 27 отраслей

промышленности РФ и США. Суть концепции измерения ранговых инвестиционных

приоритетов по отраслям промышленности вытекает из критериев эффективности

производства, к которым мы относим два: фондоотдачу продукции (соотношение

продукт/капитал) и рентабельность фондов (соотношение прибыль/капитал).

Методологически это означает: а) дефицит инвестиций и отсюда их минимизация

на единицу конечного эффекта принимаются за главный критерий - ограничитель

инвестиционного процесса в переходный период к рыночной экономике; б)

получение максимума продукции на единицу основных фондов рассматривается как

двуединое выражение: объективных и технологических схем соединения капитала

и продукта и продуктивного использования капитала; в) получение продукции не

с любыми экономическими характеристиками, а с показателями высшей рыночной

рентабельности - то есть с показателями прибыли, снимаемой с единицы фондов.

Ранговые инвестиционные приоритеты - это в конечном итоге условный

показатель, на основе которого на макроуровне можно определять самые общие

ориентиры для инвестиционных предпочтений. В то же время следует иметь в

виду, что более или менее крупные отрасли промышленности могут быть

дезагрегированы в более мелкие структуры (в российских промышленных цензах

имеется примерно 435 таких структур, с учетом регионально-отраслевых кодов -

37845), поскольку в крупных и даже средних структурах находятся отдельные

подотрасли и производства, имеющие как позитивную, так и негативную динамику

приведенных выше измерителей. То же самое можно сказать и о

регионально-отраслевых структурах.

Все измерения выполнены в текущих рыночных ценах, хотя в стационарной

экономике динамические ряды экономических показателей измеряются как в

текущих ценах, так и в сопоставимых ценах (индексах физического объема).

Однако в переходной экономике РФ вряд ли целесообразно и возможно

использовать показатели физического объема основных фондов и продукции по

той простой причине, что физические объемы продукции падают, а после

переоценок - восстановительная стоимость основных фондов растет. Например,

для условий 1992 г., когда физический объем промышленного производства упал

по сравнению с 1990 г. на 25%, а стоимость основных

промышленно-производственных фондов выросла в 20 раз (т.е. 2000%), то

фондоотдача при сопоставлении разнодвижущихся показателей упала бы в 27 раз,

что не отвечает реальным процессам в экономике промышленного производства,

изменениям в качестве, новизне и техническом уровне фондов. Поэтому все

измерения проводились в реальных рыночных ценах продукции промышленного

производства и рыночных ценах основных фондов по полной восстановительной

стоимости. Ограничения методики связаны с двумя обстоятельствами: во-первых,

реальная загрузка производственных мощностей различна в разных отраслях

промышленности и ее желательно учесть; во-вторых, расчеты построены по

производственной эффективности, из всех экзогенных факторов учтен только

один: при разделении объемов промышленного производства на себестоимость и

прибыль из объема продукции вычтены налог на добавленную стоимость и акцизы.

В 1990 г. в условиях дорыночного состояния экономики и регламентируемых

цен, по экономической ситуации того времени, первые десять мест для

приоритетного инвестирования заняли: 1) швейная; 2) кожевенно-обувная; 3)

текстильная; 4) мебельная; 5) пищевая; 6) резино-асбестовая; 7)

железнодорожное машиностроение; 8) деревообрабатывающая; 9) приборостроение,

электронная; 10) электротехническая. Таким образом, отрасли текстильной,

легкой и пищевой промышленности, работающие на конечный спрос, а также

наукоемкие отрасли высокой технологии (приборостроение, точное

машиностроение, электронная и электротехническая) - точки экономического

роста - являлись предпочтительными для первоочередного инвестирования.

Причем, для зрелой рыночной экономики США - шесть из десяти отраслей

совпадают (швейная, кожевенно-обувная, мебельная, пищевая, приборостроение,

транспортное машиностроение) и добавляются четыре новые - табачная,

полиграфическая, некоторые товары длительного пользования, автомобильная (то

есть отрасли также работающие на конечный спрос).

Либерализация цен 1992 г. несколько меняет эти приоритеты, в первой

десятке остается шесть уже знакомых отраслей, и вместо отраслей -

железнодорожного машиностроения, пищевой, деревообрабатывающей,

промышленности и приборостроения - добавляются - нефтеперерабатывающая,

цветная металлургия, автомобильная, нефтехимическая и химическая. Другими

словами, появляются базовые топливно-сырьевые и материалопроизводящие

отрасли: нефтеперерабатывающая, нефтехимическая, цветная металлургия, а

также автомобильная - наиболее структурообразующая отрасль, что становится

одним из индикаторов их будущей экспортной ориентации.

Последующие изменения цен в 1993-1995 гг. в направлении равновесных цен

спроса-предложения меняют и эти приоритеты, но не кардинально.

В соответствии с относительной величиной интегрального коэффициента

инвестиционной привлекательности, рассчитанного по условиям функционирования

промышленности в 1995 г., то есть в условиях дальнейшей либерализации и

дифференциации цен, новых переоценок стоимости основных

промышленно-производственных фондов, первые двенадцать отраслей

расположились в следующем порядке: 1) нефтеперерабатывающая; 2) швейная; 3)

полиграфическая; 4) мебельная; 5) пищевая; 6) кожевенно-обувная; 7) цветная

металлургия; 8) железнодорожное машиностроение; 9) автомобильная

промышленность; 10) черная металлургия; 11) резино-асбестовая; 12)

нефтехимическая. Взяты двенадцать отраслей, поскольку ранговые

инвестиционные приоритеты трех последних практически совпадают. Общая

картина представляется достаточно диверсифицированной: в наборе есть отрасли

первичного сектора - топливные, вторичного - металлургическая,

нефтехимическая и др., третичного, работающего на конечный потребительский

спрос - автомобильная, полиграфическая, отдельные отрасли легкой

промышленности и пищевая.

Таким образом, в переходной экономике вряд ли могут централизованно,

сверху устанавливаться отраслевые структурные приоритеты, поскольку по мере

созревания рыночной среды они будут динамично меняться. Следует иметь также

в виду, что все хозяйство должно быть структурировано и взаимосвязано,

фиксированные на длительное время приоритеты в инвестиционном процессе

приводят к диспропорциям, что в конечном итоге подрывает развитие

приоритетных отраслей.

При создании полновесной и устойчивой структуры хозяйства РФ, в первую

очередь промышленности, следует иметь в виду, что в рыночной экономике,

наряду с крупными предлриятиями существует огромное количество малых и

средних предприятий, в совокупности образующих единую, иерархическую

структуру хозяйства (особенно интересен опыт Японии и Италии). По-видимому,

есть смысл отказаться от строительства гигантов-долгостроев и создавать

новые небольшие предприятия, построенные на современных замкнутых

мини-технологиях, которые могут обеспечить новые рабочие места и расширить

совокупный платежеспособный спрос.

Наконец, была сделана попытка рассчитать паритеты реальной покупательной

способности отдельно по продукции и основным фондам в рублево-долларовом

эквиваленте. Из этих экспериментальных расчетов вытекает, что пока

инвестирование в промышленность РФ предпочтительнее, чем вывоз капитала,

скажем, в США.

За четыре года развертывания экономических реформ появились

обнадеживающие итоги, связанные в первую очередь с разгосударствлением

собственности - важнейшего структурного сдвига в экономике РФ, что,

естественно, отразилось на структуре инвестиционного процесса. В целом за

1995 г. государственные капитальные вложения составили 32%, смешанные

(частно-государственные) -42% и частные - 17%; во вводе основных фондов -

соответственно 30; 43; 20%; в объеме подрядных работ - 15; 45; 38%.

Принятые меры по самофинансированию инвестиционного процесса за счет

ежегодной переоценки основных фондов, задействования механизма ускоренной

амортизации и освобождения от налогов инвестиционных средств, идущих на

накопление основных фондов, реально сказались на источниках финансирования

капитальных вложений. Так, за 1995 г. за счет централизованных капитальных

вложений было профинансировано 23% капиталовложений, а за счет собственных

средств предприятий (включая совместные) - 68,3% капиталовложений.

Постепенное восстановление инвестиционного процесса за счет частных

средств и усиление контроля за выполнением федеральной инвестиционной

программы позволит выйти на более эффективные пропорции в структуре

хозяйства и промышленности РФ. Процессам структурной перестройки хозяйства

РФ будут способствовать наметившиеся сдвиги в привлечении иностранных

инвестиций, а также возрастающая роль регионов в инвестиционном обеспечении

структурной перестройки.

Очевидно, что слабые регуляционные силы нарождающегося отечественного

рынка требуют в переходный период проведения определенной государственной

промышленной политики. Одной из иллюзий начального процесса переходного

периода стало мнение о необходимости упразднения регулирующей роли

государства в промышленном развитии и переходе к системе авторегуляции

рынка. На самом деле, речь должна идти об изменении самой концепции

государственной промышленной политики. В СССР вся промышленность

принадлежала государству и прямое управление развитием отдельных отраслей

считалось наиболее эффективной формой их функционирования. В то же время

западный опыт показывает, что произошел переход от классической формы

государственной промышленной политики, суть которой состояла в прямом

вмешательстве государства в развитие принадлежащих ему отраслей и компаний

путем их субсидирования и защиты отечественных рынков за счет введения

жестких таможенных тарифов, квот на импорт и т.д., к косвенным формам

промышленного регулирования. Возникла общая тенденция к приватизации

государственных предприятий в тех странах, где значительная часть

промышленных отраслей находилась в собственности государства. Так, в США

доля государства в национальном богатстве составляет 20%, в ВВП - 11-12%, в

промышленности - 1,5%, хотя вряд ли кто будет утверждать о слабости

американской государственности. Другими словами, регулирующая роль

государства напрямую не зависит от владения им собственностью, а в

значительной мере связана с совершенством законодательной базы и менталитета

граждан.

К настоящему времени в отечественной промышленности произошли

существенные изменения в формах собственности. Приватизация была проведена

ускоренными темпами, и уже в 1994 г. государственная собственность составила

в промышленности РФ только 20%, частная -15% и смешанная - 63%. При этом

негосударственная форма собственности составляет от 69% в электроэнергетике

до 99% в черной металлургии. Но пока, к сожалению, смена форм собственности

автоматически не привела к повышению эффективности производства, основные

показатели эффективности промышленного развития (рентабельность

производства, фондоотдача, производительность труда и др.) по сравнению с

базовым 1990 г. в настоящее время ниже.

В принципе, это понятно. Сохранились те же производственные мощности,

технический уровень производства, те же люди (безработица невелика), и почти

полное отсутствие квалифицированных менеджеров, преобладание смешанной формы

собственности (где перемешались непонятным образом интересы государства,

бизнеса и теневой экономики). Без существенных институциональных

преобразований вряд ли можно было за такой короткий срок существенно

увеличить результаты. В то же время хотелось бы согласиться с г-ном ван

Хэлом, который в Европейской экономической комиссии в июне 1995 г. изложил

модель перестройки государственных промышленных предприятий в Нидерландах,

включающую пять типов преобразований: правовое преобразование

государственных предприятий, требующее создания юридических основ

регулирования прав собственности (где, по нашему мнению, создание

акционерных обществ закрытого типа с ограниченной ответственностью вряд ли

является наиболее эффективной формой экономического развития); экономическое

преобразование государственных предприятий для условий реальной рыночной

экономики, для чего требуется либерализация рынков и введение правил

бухгалтерского учета, основанных на налоговом законодательстве, с целью

придания предприятиям предпринимательского характера и обеспечения

возможностей для перемещения прибылей; приватизация государственных

предприятий и передача их в частный сектор, для чего необходимо создание

рынков капитала и условий для его перемещения (перелива); техническое

преобразование государственных предприятий, ориентирующихся на абстрактное

производство (обезличенную потребность), в организации, специализирующиеся

на производстве конкретных видов продукции, услуг и маркетинга с

соответствующей реорганизацией, обменом технологиями и техническим

переоснащением; социальное преобразование государственных предприятий,

направленное на изменение образа мышления администрации и работников, их

отношения к рыночным механизмам, включая переход от установления иллюзорных

производственных планов к условиям неопределенности рыночной конъюнктуры,

для чего необходимы меры по переподготовке кадров, социальной защите в сфере

занятости в течение переходного периода. Предполагается, что рамочные

условия и законодательная база таких преобразований должны быть обеспечены

государством.

В заключение следует сказать, что если в стране с развитой рыночной

экономикой и сравнительно небольшим промышленным сектором, в которой

функционируют государственные промышленные предприятия, необходим довольно

сложный процесс их перестройки на рыночные рельсы, то какой гигантской

задачей является не квази, а реальное направление промышленного сектора РФ

на эффективный путь развития. И здесь велика роль новой государственной

промышленной политики (лучше идти на двух ногах - интегрируя регуляционные

силы государства и рынка - , чем на одной, тем более в переходный период) и

законодательной базы преобразований. Пока законодательная база такова,

каковы сами законодатели, а образцом государственной промышленной политики

кое-кто пытается изобразить экономическую политику Госплана.